Rammstein Fan ru Rammstein - последние новости О Rammstein Аудио, видео материалы Фэн-зона Работы фанатов группы Rammstein Магазин Форум
домойкарта сайтадобавить в избранноесделать стартовой
  + концерты
  + статьи из прессы
  + книга записей
  + официальная фэн-зона
  + квизарий
  + фэн-лист
  + "Messer"



Нож. Лирика Нож. Лирика

Сборник составлен из стихотворений на двух языках, немецком и русском, а иллюстрации на разворотах выполнены Дэном Зозулей.

далее


Интервью и публикации в прессе


Интервью Тилля для журнала "Playboy"

журнал Playboy
декабрь 2005

Раммштайн – самая неоднозначная группа в Германии. И самая успешная. Тилль Линдеманн говорит о провокации, родине и самых темных уголках своей души – и почему впервые в жизни он может назвать себя счастливым человеком.

Плейбой: Раммштайн – это искусство?

Тилль: Есть моменты в творчестве этой группы, которые стали частью искусства, которые вошли в историю. Но в целом я бы сказал, что мы делаем музыку для развлечения.

Так и планировалось?

Вначале мы просто хотели привлечь к себе внимание – с помощью экстремальных текстов и музыки. Нас выводило из себя то, как большинство групп из бывшей ГДР после падения Берлинской стены начали стараться копировать звучание американской рок-музыки. Они копировали все: звук, прически, татуировки. Мы хотели утереть нос всем этим подражателям.

Ваши провокационные выпады просчитаны заранее?

Что сейчас понимается под провокацией? Во времена ГДР считалось провокацией расхаживать кругом с пакетами с символикой издательства Шпрингера*. Содержат ли ваши действия провокацию или нет, зависит от опасности репрессий в ответ на них. В индустрии развлечений о провокации говорить вообще не уместно.

Но вы же понимаете, что ваша песня о каннибале из Ротербурга вполне может считаться таковой? В ней поется «Heute treff ich einen Herrn/Der hat mich zum Fressen gern/Weiche teile und auch harte/Stehen auf der Speisekarte/Denn du wisst was du isst/Und ihr wisst, was es ist/Es ist mein Teil”.

Мы не рассчитывали на такое толкование, так уж получилось. Нам показалось абсолютно невероятным, что один мужчина мог зажарить пенис другого, и они вместе попробовали получившееся блюдо. Кажется, песня очень понравилась Pet Shop Boys, которые делали на нее ремикс.

Уже долгое время Раммштайн остается самой успешной группой внутри Германии и за ее пределами. Насколько трудно вам жить с этим статусом?

Это означает выставлять чувства напоказ. Некрофилы и педерасты нечасто проникают в мейнстрим. В нашем случае это многих выводит из себя – и в то же время возбуждает.

Особенно раздражает то, что о многих этих темах Вы поете от первого лица. Почему?

Так получается более искренно. Это в точности передает крайности: я каннибал, и я же – тот, кто надругается над детьми. По-моему, говорить о таких вещах в третьем лице значило бы попытку отдалить их от себя из трусости.

Бывал ли Мэрилин Мэнсон, использующий аналогичные образы, но на американской почве, на ваших концертах в США?

Да, мы с ним часто виделись. Хороший парень. Он даже в жизни исполняет свою роль, нигде не появляется без телохранителей и даже под душем чувствует себя, как рок-звезда. И в этом – его проклятие. Я бы не хотел оказаться на его месте. Он постоянно должен ходить обвешанный всей этой мишурой, я же просто снимаю штаны после концерта – и все.

Когда общаешься с Вами, кажется, что у Вас на удивление мягкий голос, совсем не похожий на то глубокое звучание, которое можно услышать на дисках.

Это мой обычный баритон, для записи я пою с большим напряжением. Довольно примитивно, каких-то особых приемов в этом нет.

Глубокий голос и раскатистое «р» - поэтому Раммштайн звучит так агрессивно?

Возможно, я пою так, как подсказывает мне инстинкт. Это глубоко внутреннее чувство – выплеснуть в грубой музыке все мрачное, что накопилось в душе. Таким образом можно изменить свою жизнь, это своего рода самотерапия.

Терапия для себя – и для слушателей?

Я уверен, что наша музыка и наши концерты полезны для души. Мы получаем много отзывов, где говорится, что мы единственная группа, которая поднимает такие темы, как насилие и инцест. Нам пишут люди, которые сталкивались с подобным, и они благодарны за то, что существуют такие песни. В последнее время нам часто пишут женщины, в начале такого не было. Раньше это скорее походило на мужскую сауну, которой мы заведовали. Теперь же половина зрителей на наших концертах – женщины.

Раммштайн в качестве альтернативы психоанализу?

Все не так однозначно. С другой стороны, наши концерты – то же шоу Девида Копперфильда, только более экстремальное. Отцы приводят на них детей посмотреть отличный фейерверк.

Выступления Раммштайн всегда были отмечены пироманией?

Да, с самого начала, даже в самых маленьких клубах. Однажды мы выпустили в зал и подожгли гремучую смесь из бутылки из-под кока-колы. Буквально через минуту весь зал уже пылал.

Огонь – это Ваша страсть?

В целом нет, но я ненавидел, когда на меня глазели на сцене. Во время гитарных соло я всегда стоял, как приклеенный, у микрофона. И я подумал, что должен чем-то занять себя, иначе умру от одиночества и скуки. К счастью, один из моих друзей оказался пиротехником.

Вы стоите на сцене объятый огнем. Насколько это опасно?

Однажды я обжег ногу, потому что начал тлеть материал брюк. В настоящее время мой плащ имеет настолько хорошую изоляцию, что такого больше не может произойти. Он состоит из фартука, наподобие того, что носят мясники, и трехсантиметрового слоя изоляции. Я могу спокойно стоять в огне до трех минут, прежде чем жар пройдет сквозь этот слой. В такие моменты я просто наслаждаюсь адреналином и чувствую себя абсолютно счастливым.

И где же проходит граница?

Однажды зрители подумали, что я действительно горю заживо. Мы инсценировали несчастный случай, где должна была загореться моя нога. Флаке вышел на сцену с огнетушителем, который на самом деле распылял горючую пену. Я стоял весь в огне, музыка затихла, и все прожекторы сфокусировались на мне. Я исполнил судорожный танец на сцене, и только тогда появились помощники с настоящими огнетушителями. Мы проделывали этот трюк на двадцати концертах, но потом вынуждены были отказаться от этой идеи, так как фанатам она казалась слишком шокирующей и отзывы в Интернете были совсем не хвалебными.

Какие спецэффекты Вы бы хотели придумать для своих выступлений?

Проливной дождь. Так здорово играть под дождем, мы однажды организовали такую погоду для одного из видеоклипов, но на сцене это непредставимо. Иначе просто умрешь от электрошока.

Почему Вы так воинственно держитесь на сцене?

Если бы мы играли песни под аккомпанемент мандолины, то мы бы выступали в рваных джинсах и рубашках с подсолнухами. Наши сценические костюмы являются частью картины, которую мы стараемся нарисовать. Сюда же относятся военная раскраска и обнаженные торсы. Мы зовем этот стиль OF –oberkoerperfrei (топлесс - прим. пер.) Перед концертами мы спрашиваем друг друга в гримерке: ты сегодня без верха? – Нет, что-то слишком растолстел, на следующей неделе, наверное.

Ваш самый необычный костюм?

Мы отыграли свои три концерта в одном из захудалых нью-йоркских клубов. Зал был полон, и мы выступали вот так, без верха, и в национальных баварских штанах.

Ваша цель – бесстрашно служить на благо клише немецкого фольклора?

Точно. Заграницей Германия – это Мерседес, квашеная капуста и баварские шорты. После концерта к нам подошли два негра – поклонники хип-хопа – и сказали: мы ненавидим всю эту металлическую чушь, но ваша группа – это здорово.

Вы когда-нибудь выступали под кайфом от наркотиков?

Раньше – постоянно. Мы перепробовали все, кроме уколов. От марихуаны до кокаина. Это было что-то вроде соревнования: до каких крайностей сможет дойти эта группа? Ничего, кроме погони за эффектами.

И почему же Вы перестали это делать?

С одной стороны, концерты начали выходить за рамки. С другой, мое тело стало заявлять протест. Во время звукозаписи в Швеции я едва мог пройти два лестничных пролета подряд, настолько я был накачан сигаретами, кокаином и алкоголем. Тогда и появился этот маленький белый флаг, сигнализирующий, что если я буду продолжать в том же духе, то меня вскоре ждет какой-нибудь смертельный сюрприз.

И в то же время в рядах ваших поклонников – такие знаменитости, как Heino

Да, он в последнее время заявил, что является нашим фанатом. Ему понравился наш клип об альпинистах, Ohne Dich. Удо Юргенс говорил с нами на вручении премии Echo и даже захотел сфотографироваться с нами, потому что, по его словам, мы кажемся ему замечательными. Но кто скажет, кому захочется пожать нам руку завтра, когда успех пройдет?

Вы хотите, чтобы Вас любили?

Любой ценой. Каждый, кто ответит «нет», соврет.

Кажется, заграницей Вас любят больше, чем в Германии.

Публика там гораздо более восприимчива. Было невероятно видеть, как 20 тысяч человек, заполнивших зал Bercy в Париже – легендарный зал Франции – подпевают нам. На немецком! Те самые французы, которые презирают любой язык, кроме родного. Позволю себе сказать так: мы – пионеры немецко-французской дружбы.

Потому что французы поют Bueck disch во время одноименной песни?

Вот именно. Это очаровательно. В Мексике зрители поют вместе с нами все песни полностью, а не только припев. Каждую строчку на идеальном немецком. Несмотря на их нелюбовь к гринго, несмотря на их скепсис по отношению к прогрессу. Я люблю мексиканцев.

В вашей новой песне Benzin и одноименном видео впервые проявляются элементы самоиронии.

С иронией это мало связано, жажда бензина обозначает скорее стремление иметь все остальное. Но действительно, в последнее время мы снимаем слишком много юмористических клипов. Скоро придет время погрузиться вновь в темный омут.

Откуда берутся Ваши песни?

Из абсолютной тишины. Вид на красивый ландшафт. Работа на ноутбуке. Всегда вначале появляется музыка, а затем я думаю, что будет хорошо звучать в ее сопровождении. Вот эта песня, возможно, будет о воде. Или о каком-нибудь гадком типе, который ошивается около детского сада.

На Вашем новом диске есть песня о голубых, Mann gegen Mann. Возможно, из-за нее Вас обвинят в гомофобии – или нет?

Вполне вероятно. Но моя идея была совсем в другом: я хотел рассказать о зависти к тем парням, которые так легко знакомятся в клубах, едва увидев друг друга, не тратя время на всю эту мишуру из цветов и ритуальных трех ужинов, прежде чем перейти к делу. У них все складывается легче, чем у гетеросексуалов. Геи просто присматриваются друг к другу а потом наслаждаются быстрым, классным сексом. Я лелею тайную надежду, что эта песня станет гимном гей-клубов.

Вы использовали фрагменты из фильма Лени Рифеншталь "Olympia" для своего клипа Stripped. Вы поступили бы так же сегодня?

Нет. Потому что я устал слышать, как о нас говорят, что мы – «правая» группа. В то время моя дочь – самое любимое существо для меня – как-то подошла ко мне и спросила: скажи, ты играешь в фашистской группе? И вот тогда я понял, что мы переступили некую грань. Для меня это было слишком.

Дочь – Ваш единственный ребенок?

У меня много детей.

От многих женщин?

От многих.

Почему ни в одном случае эти отношения не стали серьезными?

Потому что в них не было чувства, я не хотел быть связанным обязательствами. Получалось так, что меня всегда бросали, и каждый раз я был полностью раздавлен. Но каждый раз я понимал: да, она поступила правильно. Единственное хорошее в каждом расставании было то, что я получал заряд вдохновения от боли после разрыва.

Вы были верным?

Никогда. Мне всегда казалось, что я должен накопить секс впрок – на черный день. Это была просто свалка из связей на одну ночь и мимолетных интрижек.

Итак, Вы до сих пор холосты?

Я встретил женщину, вместе с которой хотел бы состариться. С тех пор как мы познакомились, у меня пропало желание искать встреч на стороне.

Не очень хорошо для вдохновения.

Думаю, в глубине души я сохранил некий темный уголок. Если будет необходимость, я легко могу погрузиться в это убежище тьмы.

Какие воспоминания помогают это сделать?

Желание смерти. Раньше мне многое было безразлично. Я думал, что не доживу до пятидесяти. Но теперь, когда эта женщина рядом со мной, все изменилось. Теперь я по-настоящему счастлив и хочу дожить до старости.

Вам уже 42. Сколько лет Вашей подруге?

28. Не могу представить, как я стал бы жить с женщиной моего возраста.

У Вас почти что был шанс представлять сборную ГДР по плаванию на Олимпийских играх в Москве в 1980 г. Это правда, что Вас исключили потому, что Вы сбежали из отеля во Флоренции во время соревнований?

Я не собирался бежать, а просто хотел побродить по городу. Посмотреть на здания, машины, мотоциклы, девушек. Меня поймали и использовали этот случай как повод для исключения из сборной, но на самом деле я все равно не выполнял поставленных спортивных задач.

Это было трудно?

Это было ужасно. Пока я был в сборной, я плавал по 30 километров в день, вставал в 5 утра и вечером падал в постель усталый, как собака. А потом оказалось, что у меня уйма свободного времени, которое я проводил в кварталах с дешевым жильем, где мне приходилось драться, чтобы меня приняли в местное общество. И конечно, время пить шнапс, это тоже надо учесть.

Что Вы чувствуете, когда вспоминаете ГДР?

У меня было довольно теплое отношение к этой стране до тех пор, пока все не начали эмигрировать. Все было не так плохо, там можно было жить. Мы были панк-группой с официальным разрешением на выступления. И даже если среди зрителей были агенты Штази, у нас никогда не возникало проблем. Чувство разочарования в ГДР пришло позднее, когда я понял, что на самом деле случилось.

Но не во время существования ГДР?

Конечно, у всех были подозрения, что многое вокруг – видимость и обман. Особенно когда вы начинали работать учеником на фабрике и замечали, что вся продукция этой фабрики идет прямиком на свалку. Существовали программы занятости. Сейчас это называется AMB (сокращение от Arbeitsbeschaeftigungsmassnahme – меры по обеспечению занятости).

Вы скучаете по ГДР?

Нет. Но отношения между людьми были другими. Кто сейчас собирается с друзьями дома? В прошлом бары закрывались в 10, и вы шли в гости к друзьям. Это сближало. Теперь же эта традиция умерла.

Знакомые никогда не доносили на Вас Штази?

Конечно доносили. Иногда это были очень близкие друзья. Это шокировало, но я проводил четкую границу между теми, кто угрожал моему существованию, и кто просто информировал власти о вполне невинных проступках. Разница была и в их мотивах: кто-то хотел добиться для себя привилегий как тайный агент Штази, а кто-то писал доносы просто из страха за свою жизнь.

Вы за или против того, чтобы снесли Республиканский дворец Берлина?

Против. По моему мнению, это здание – как камень из почки. Вы храните его как сувенир после успешной операции, потому что это была часть вас, даже когда она причиняла боль.

Где Вы получили Ваши «приветственные деньги»** ?

В Любеке, рядом с границей. И я все потратил в маленьком магазине, накупив всяческих драже, йогуртов и прочих сладостей. Прежде чем границы открылись, один пакет сластей Haribo, купленный в Intershop ***, приходилось растягивать на год.

Вы бы хотели вновь выступать в маленьких клубах?

Нет, и не хочу вновь оказаться за рулем Трабанта. Я наслаждаюсь тем, что в моей машине есть электростеклоподъемники, даже если такие вещи на само деле не очень уж и нужны.

Какая у Вас машина?

Внедорожник, он удобен для сельской местности, где я живу, в районе между Шверином и Висмаром. Это моя родина. Очень скучное место. Но оно идеально мне подходит после 10 лет путешествий по всему миру. Теперь я не могу выдержать обстановку большого города дольше, чем три дня.

Насколько велик город, где Вы живете?

В нем двенадцать домов. У моего дома расположено небольшое озеро для рыбалки, а из окон открывается замечательный вид на заповедник с серыми цаплями. Великолепно.

Раммштайн все еще будут выступать, как Rolling Stones, когда участникам группы стукнет 60?

Думаю, мы остановимся раньше, мне бы хотелось, чтобы нашим финальным концертом стало выступление на Берлинском олимпийском стадионе.

Сейчас группа в полугодичном отпуске. Как Вы проведете это время?

Я еду в Коста-Рику с моей подругой. Там мы купим машину и отправимся в путешествие по Южной Америке. Мы уже бывали в турпоходе по джунглям и знаем, как извлечь воду из тропических растений и как есть лимонных муравьев.

И какие они на вкус?

Похоже на лимонный кекс. Очень вкусно.

примечания:

* Издательство Акселя Шпрингера, ответственное за публикацию таких газетных гигантов, как ‘BILD’, начиная с 1960х гг. стало синонимом «капиталистического» журнализма и заказных статей и подвергалось неоднократным нападкам со стороны воинственно настроенных студентов.
** Некоторое количество немецких марок, положенное всем выходцам из ГДР во время их первого визита в ФРГ после падения Берлинской Стены в 1989 г.
*** Intershop – сеть магазинов в ГДР, где товары из ФРГ можно было купить только за валюту и по завышенным ценам; аналог советской «Березки».

перевод: Das Tier