Rammstein Fan ru Rammstein - последние новости О Rammstein Аудио, видео материалы Фэн-зона Работы фанатов группы Rammstein Магазин Форум
домойкарта сайтадобавить в избранноесделать стартовой
  + концерты
  + статьи из прессы
  + книга записей
  + официальная фэн-зона
  + квизарий
  + фэн-лист
  + "Messer"



В тихой ночи. Лирика. В тихой ночи. Лирика.

Тилль Линдеманн – легенда мира музыки, автор текстов группы Rammstein. Его стихи проведут нас по чувственному миру, сотканному из сексуальности, любовной аддикции и рефлексии.

далее


Интервью и публикации в прессе


Мы - левые патриоты.

Motor.de, Torsten Groβ
октябрь 2005

После того как Раммштайн заставили фанатов целых три года томиться в ожидании альбома, последовавшего за Mutter (2001), они вновь включают свои двигатели: всего лишь спустя год после выхода "Reise, Reise" берлинская шестерка в ближайшие дни представит новый диск. Но что же такое этот "Rosenrot"? Полноценный альбом или наскоро состряпанный эрзац из остатков материала, предназначенный для быстрого получения прибыли?

Об этом и о десятилетии, прошедшем с основания Раммштайн, мы беседовали с разговорчивым гитаристом группы, по совместительству поваром-любителем, Паулем Ландерсом, который "даже спустя 10 лет с Раммштайн все еще может развиваться в музыкальном плане" и который "точно никогда не выпустит сольный альбом". И конечно, как всегда интервью с этой группой не обходится без упоминаний модных в последнее время в музыке разговоров о националистических дебатах. И мы узнаем нечто необычное: Ландерс, который решил провести интервью в просторном номере-люкс берлинского Hyatt Hotel, где он выглядел почти как практикующий "врач или психиатр", откровенно считает себя "левым патриотом" и полагает, что "в отношении его группы ни у кого не должно быть сомнений, что они все делают правильно."

- Пауль, "Rosenrot" отделяет от "Reise, Reise" всего лишь какой-то год - для Раммштайн это сенсационно малый промежуток. Как это получилось?

- Когда мы пишем альбом, мы записываем всегда больше треков, чем нам на самом деле нужно. Это так же, как в кулинарии. Всем знакома такая ситуация: родители собираются к вам в гости, вы хотите приготовить что-то особенное, но по какой-то причине у вас не получается - хотя вы точно придерживались рецепта. Чтобы не оказаться в таком случае с пустыми руками, вы берете песню из старых запасов, о которой точно знаете, что она сработает, как надо, и отбрасываете все остальное. Во время студийной записи "Reise, Reise" получилось так, что на невзыскательный взгляд все песни вышли хорошо, и мы оказались перед дилеммой: что делать со всем этим замечательным материалом? Решение выпустить еще один альбом оказалось самым удачным, так как с выходом "Rosenrot" мы выполняем наш контракт с компанией звукозаписи на выпуск пяти дисков. К тому же, нас подстегивала идея записать хороший с художественной точки зрения альбом - и хоть раз сделать это быстро. Чтобы понять всю сложность этой идеи, скажу, что мы - очень неповоротливая группа. Мы похожи на огромный танкер, который медленно пыхтит по волнам мирового океана. Ему может потребоваться целая вечность, чтобы изменить курс.

- На самом деле, на обложке диска изображен корабль, крепко застрявший во льдах…

- Вот именно. Как бы то ни было, в принципе оба диска надо воспринимать как один двойной альбом. Вначале мы хотели назвать его просто "Reise, Reise 2", но затем отказались от этой идеи, чтобы "Rosenrot" казался более самостоятельным. И все же, оба альбома связаны, их разделяет только дата выпуска. Некоторые песни еще не были готовы в прошлом году, в некоторых частично не хватало текста. Потом мы еще хотели попробовать, каково это будет - записываться в Берлине - такого мы раньше не делали. В целом получилось не очень: никуда не годится, если вам приходится идти в студию и записывать песню под названием "Zerstoeren" сразу после встречи с консультантом по налогам.

- Ты говоришь о вашем контракте и невыполненных обязательствах. Является ли "Rosenrot", в конце концов, вовсе не самоценным альбомом, а доходным способом покрыть долги?

- Ни в коем случае. Это полновесный альбом Раммштайн, который вполне соответствует нашим требованиям: там, где на обложке написано "Раммштайн", Раммштайн будет и внутри. Единственное его отличие от нашего раннего материала в том, что песни отражают дальнейшее музыкальное развитие, потому что они продолжают темы, затронутые в "Reise, Reise".

- Вы никогда раньше не выпускали двойных альбомов и всегда строго придерживались правила: ровно 11 песен на каждом диске.

- Да, краткость - сестра таланта, редкие встречи укрепляют дружбу, и все такое. Кстати, вот еще аналогия с кулинарией: если вы шесть дней подряд едите ваше любимое блюдо, на седьмой вы даже посмотреть на него не захотите. Поэтому мы стараемся все делать лаконично. Концерты также не должны длиться слишком долго. Каждый может нагнать на публику скуку; мы же хотим развлекать.

- Еще раз вернемся к изображению на обложке, где показан запертый во льдах корабль. Как вам удается избегать рутины, что сохраняет свежесть и новизну проекта "Раммштайн"?

- Так как нас шестеро, между нами всегда было больше споров, чем нам бы хотелось. Единственная непоколебимая фигура - это наш продюсер, но в остальном за прошедшие годы проект нередко трещал по швам. В те моменты нам бы не помешало побольше рутины. Но, к счастью, до сих пор нам всегда удавалось снова собраться вместе.

- Как за эти годы изменилось ваше отношение друг к другу? Это чисто рабочие отношения, или также существуют личные привязанности?

- Мы начинали, как настоящие друзья, и многие дружеские отношения внутри группы с годами не изменились. Конечно, кое-что происходило; когда вы в течение десяти лет видите кого-то почти каждый день, у вас складывается совершенно новое представление об этом человеке. В целом же мало что изменилось, и в последнее время отношения между нами даже лучше, чем когда-либо *стучит по дереву*.

- Так ли уж важно, чтобы между участниками была правильная "химия"?

- Безусловно. Прежде всего, теперь мы знаем, как сохранить то, что нам удалось создать в группе. Вначале ты просто сочиняешь непонятно что, люди начинают это слушать, даже платят за это деньги, чем обеспечивают тебе возможность попутешествовать по всему свету. Раньше мы совсем не придавали значения тому, как на самом деле это здорово и удивительно. Если нас сравнить с Герхардом Шредером, будет заметна разница: мы всегда можем продолжать и дальше, а он, когда стало ясно, что он никому больше не нравится, вынужден, говоря в переносном смысле, отказаться от роли фронтмена и вновь стать всего лишь звукооператором.

- Но в каком-то смысле может оказаться так, что проголосуют и против вас.

- Ну, это вряд ли.

- И все же, когда поклонники перестают покупать диски и ходить на концерты, можно вновь оказаться на том уровне, когда жить за счет музыки уже не возможно.

- Да, конечно. Но это происходит постепенно, не за одну ночь. К этому можно заблаговременно подготовиться.

- Для того, чтобы подобное не случилось, важно постоянно двигаться дальше. Можешь ли ты сказать, что за эти годы вы не только развивались, но и шли на риск?

- У нас в группе у всех разные характеры. Некоторые боятся любых изменений, им бы хотелось оберегать старые здания и ездить только на старых автомобилях. Другие же, наоборот, покупают только новые модели и готовы умереть за все новое. До сих пор нам удавалось создавать хорошую смесь из традиций и новаторства. Если угодно, мы - смесь из AC/DC, у которых каждая новая песня звучит так же, как предыдущая, и групп вроде U2 и "Depeche Mode", которые на каждом этапе своей карьеры были не против приключений. В целом мы, конечно, сильно изменились, но опять-таки, не разом, но шаг за шагом.

- Типичные для Раммштайн гитарные рифы и характерный голос Тиля Линдеманна привели к тому, что вы стали неизбежно ассоциироваться с неким определенным направлением в музыке. Вероятно, для стороннего наблюдателя эти изменения не так заметны, как для вас, их переживших…

- Это легко объяснить: если вы не интересуетесь группой, все ее песни буду казаться вам одинаковыми. Когда я дал послушать своей бабушке "Black Album" Металлики, а следом поставил их же "Reload", оба показались ей просто неразличимым шумом. Вряд ли она смогла бы представить, какие огромные перемены произошли в группе за время, разделяющее эти два диска. Тот, кто интересуется нашей музыкой, обязательно отметит те изменения и ту эволюцию, которые произошли за эти годы.

- И вновь о рутине: как проходят турне? Спустя столько лет, случаются ли все еще какие-то необычные, волнующие вещи, или все катится всегда по накатанной колее?

- Это действительно похоже на накатанный путь, но в этом есть и свои плюсы: начинаешь ценить качество условий жизни гораздо больше, чем поначалу. Я уже знаю, где в Барселоне расположено хорошее кафе, где в Милане готовят хорошее спагетти, или где достать вкусный сэндвич в Париже.

- Вы также пользуетесь успехом в странах, далеких от духа рок-н-ролла, - России и Мексике. У тебя также репутация поклонника России, и вы часто бываете в этой стране. От групп, выступавших там, часто слышишь, что их ставили перед необходимостью давать взятки. У вас был подобный опыт?

- В России у нас есть меценаты, под крылом которых мы всегда укрываемся. Например, в аэропорту нам никогда не приходится проходить таможенный контроль. Возможно, поэтому у меня сложилось достаточно искаженное и далекое от реальности представление.

- Понятно. В любом случае, концертные выступления - это краеугольный камень вселенной Раммштайн, который мало изменился за прошедшие годы. Как долго это может продолжаться?

- Мы хотим всегда гореть, быть громче, ярче; но все же есть некий предел, через который мы просто не сможем переступить - иначе бы нам пришлось начать сжигать на сцене целые дома. И все же, я как всегда доволен нашими шоу, под этим я могу смело подписаться. Пару лет назад мы устали от огня и подумывали о том, чтобы включить в элементы шоу воду. Но вода и рок-музыка с электрогитарами просто не сочетаются, существует вполне физическая причина, почему этого никто не делает.

- Оззи Осборн делает.

- Ах да, он выливает пару ведер на публику, так, что ли?

- Нет, у него целая мобильная распылительная система, из которой он окатывает с головы до ног первые 30 рядов.

- Водяные пушки. У нас было подобное - да, такое возможно. Но я имел в виду воду на сцене, а не обливание для зрителей. В любом случае, решающее слово было за командой пиротехников - сами мы не можем сильно измениться.

- Мечтали ли вы когда-нибудь, чтобы вашу группу ценили только за музыку, и вы смогли бы распустить всю команду техников?

- Это трудный вопрос. Насколько велик вклад нашей популярности в успех шоу? Я верю, что мы бы были относительно популярными и без сценических эффектов, так как сама наша музыка обладает определенным качеством. Но так этот вопрос уже не стоит. С одной стороны, каждый спецэффект отвлекает внимание от самой музыки и превращает концерт в своего рода цирковое представление. С другой стороны, мы такие и есть. Мы не хотим просто стоять на сцене в обычных рубашках, часами играть соло и смотреть, у кого лучше выйдет - так не пойдет. Так как мы солируем по очереди, на сцене мы тесно связаны друг с другом в своих музыкальных партиях. Мы пытались как-то разнообразить шоу, играя импровизированные партии, но новизны хватило раза на три - а после мы опять играли то же самое. Возможно, дело в наших немецких корнях. Мы любим повторять, воспроизводить, играть то же самое с каменными лицами.

- Но монотонность - отличительная черта вашего стиля.

- Да, хотя в группе есть некоторые, кому уже до смерти надоели определенные песни, и тогда мы, бывает, исключаем какой-то номер из программы. Но в основном нам нравится делать всегда одно и то же. Размеренное повторение. Как в театре, хотя и с немного грустным оттенком: я думаю, мы - нечто вроде музыкального театра. Когда актер играет Гамлета, он может, пусть лишь незначительно, импровизировать в рамках своей роли - то же и в нашем случае, мы не связаны смирительными рубашками. Никто нас к этому не принуждает, это корсет, надетый добровольно. Или, возможно, рельсы, по которым нам удобно катиться. Все, довольно - я увлекся *смеется*

- Вместо обычных рубашек вы часто пробуете разнообразные костюмы, как, например, женская униформа Национальной Народной Армии, в которой вы некоторое время назад выступали на Motor-Party, лишив тем самым некоторых критиков повода утверждать, что Раммштайн - группа, лишенная юмора.

- Вряд ли можно повлиять на то, считают ли вас человеком с юмором или нет. Мы всегда стараемся внести какое-то разнообразие, в последнее время, однако, это стало все чаще принимать шутливую форму. Сейчас, в кои-то веки, шуткам конец!

- Прощай самоирония?

- Нет. Часто случайно получается так, что мы ведем себя с долей самоиронии, иногда это происходит намеренно. Сами немцы очень радуются, когда такая угрожающая маска, как наша, спадает, и все выливается в смех - по историческим причинам они не очень хорошо переваривают угрозы. Это также и типично немецкое отношение к успеху - у нас его оценивают иначе, чем в других странах.

- Я бы не хотел вдаваться сейчас в этот вопрос, так как, думаю, здесь все ясно. Но как вы собираетесь мириться с тем, что новый альбом опять вызовет непонимание - например, в связи с той песней, "Zerstoeren", которая начинается с арабской мелодии и где речь идет о том, чтобы уничтожить чужую собственность. Ее можно было бы рассматривать как призыв к расистским нападкам…

- Интересно, я пока ни с чем подобным не сталкивался. Могу предположить, что вы настроены на какую-то волну, которая сразу сигнализирует о подобной реакции. В каком-то смысле, в таких песнях мы предлагаем людям взглянуть на самих себя в зеркале. Текст песни был написан во время войны в Ираке. Нас заинтересовала параллель между молодежью, которая устраивает погромы на улицах после футбольного матча, и государством, которое вторгается в другое государство и учиняет там такой же погром. Нашей основной мыслью было то, что между этими двумя явлениями нет особой разницы. Мы расцениваем как наглость то, с какой легкостью американцы решают разбомбить какую-либо страну, а потом им все сходит с рук. В настоящий момент я считаю Джорджа Буша ни кем иным, как асоциальным хулиганом. В принципе, вы всегда можете быть уверены, что мы говорим правду о таких вещах и никогда не лицемерим *смеется*

- Думаю, многие как раз верят не правде, а лжи. Поэтому вы проявляете определенное мужество, когда верите в потенциал таких песен и не отказываетесь от них из боязни быть неправильно понятыми.

- Некоторое время мы были слишком чувствительными в подобных вопросах, но, в конце концов, привыкли. Мы уже не чувствуем за собой никакой вины.

- Но есть и другие песни, которые могут дать повод для неверного истолкования. Например, мне не совсем ясна подоплека композиции "Mann gegen Mann".

- Интересно, что ты можешь сказать по этому поводу?

- После того как ты сказал, что вы говорите правду, я бы предположил, что эта песня о проблемах гомосексуальной ориентации, увиденных с точки зрения гетеросексуала…

- Или?

- Или же, не будучи уверенным, я бы предпочел спросить автора. Думаю, все дело в голосе Тиля и его манере петь. Именно отсюда и могут появиться ложные интерпретации.

- Именно. И мы намеренно обыгрываем это. Например, возьмем один из текстов Нены *поет, подражая голосу Тиля*: "Alles, was ich an dir mag, ist grad so wie ich es sag. Ich bin total verwirrt, ich werd verruckt, wenn's heut' passiert." Вот видите, одной интонацией можно придать тексту противоположный смысл. Мы активно пользуемся этим приемом, он составляет часть формулы нашего успеха, так что люди начинают видеть провокацию в песне только благодаря манере исполнения. Если вы прочитаете напечатанный текст ровной, лишенной угрозы интонацией, окажется, что слова "Mann gegen Mann" - вполне нежная поэма о геях. Но в нашем контексте она приобретает практически противоположное значение. Нам кажется, это хорошо. Так каждый сможет проверить границы своей терпимости, это своего рода тест.

- Некоторое время назад разгорелась дискуссия о так называемом конструктивном национализме в немецкой музыке. Группы вроде "Mia" и других встали на защиту этой идеи, утверждая, что Германия заслуживает симпатии и даже национальной гордости. В то же время такие группы, как "Blumfeld" и "Tocatronic" явно придерживаются противоположной позиции. Недавно вышел сборник "I can't relax in Deutschland", с помощью которого команды "Kettcar", "Die Sterne" и ряд других хотят сказать, что для них не существует никакого "позитивного чувства по отношению к Германии". В восприятии большинства людей вы являетесь, пожалуй, гораздо более немцами, чем любая из перечисленных групп. Какую позицию в этом вопросе занимает Раммштайн, использовавший в своих клипах фрагменты фильмов Лени Рифеншталь?

- Мне кажется занятным, что существуют люди, способные сказать "I can't relax in Deutschland". Если ты можешь расслабиться только в отпуске, который ты проводишь в другой стране, тебе стоит еще раз внимательно посмотреть, в чем твоя проблема. Весь этот панический страх, который вызывает Германия, для меня совершенно необъясним, и с тех пор как мы стали много путешествовать, мое отношение к этой стране стало еще более спокойным, чем оно было после падения Берлинской стены. Люди в других странах просто шире смотрят на эти вещи, и подобные вопросы существуют только здесь (в самой Германии).

- Но у людей в других странах и иная история, чем у нас. Показательно, что голоса в поддержку конструктивного национализма раздаются из бывшей Восточной Германии, а группы- участники проекта "I can't relax in Deutschland" - в основном родом из Западной. Считаешь ли ты, как выходец из ГДР, что жители Восточной Германии видят положительный образ страны более ярко?

- Конечно, бывшие гедеэровцы более беззаботные. Они просто легче относятся ко всему этому.

- Но в личном плане жители на востоке имеют гораздо больше поводов помнить о Германии плохое, чем нынешнее поколение в ее западной части.

- Проблема Германии - не в ее восточной или западной части, ее корни лежат в восприятии прошлого.

- Да, но только эта тема в бывшем ГДР трактуется с позиций двойной морали, в результате чего проблема неонацизма, существовавшая еще до смены власти, полностью замалчивается.

- Я могу говорить только за себя: я вполне успешно расслабляюсь в Германии, для этого мне не надо ехать куда-то еще. Повторю еще раз: такой напряженности вокруг этого вопроса, как здесь, вы не увидите нигде в мире. Тем, кто переживает по этому поводу, я могу лишь посоветовать больше путешествовать, и тогда они поймут, что люди заграницей не считают плохим, когда немец выступает за Германию. Мне жаль тех, кто этого не видит, но их я понять не могу. Ладно, возможно, мне не стоит так бодро рассуждать на эту тему. Но я думаю, что они уже не смогут препятствовать тому, чтобы отношения Германии и других стран нормализировались, и мне кажется очень важным, что в этом направлении уже сложилась здоровая динамика, некое чувство общности. Да, и что касается того, как взять эту проблему под контроль. Вспомню слова, которые мне сказал пару лет назад Тим Реннер и под которыми я с радостью подпишусь: когда-то в самом начале патриотизм был уделом левых. Теперь цель нашей борьбы в том, чтобы вернуть его, - мы боремся за левый патриотизм!

Перевод: Das Tier