 |
Санкт-Петербург, 26 ноября 2004 года
Мне повезло с билетами на поезд до Питера - оба места в поезде, и туда, и обратно, были под номером 13. Моими попутчиками оказались очень симпатичные ребята - Антон и Настя. Приятно видеть среди фанов Раммштайн интересных и умных людей. Приехали в 6 утра - я поехала к своей двоюродной сестре на метро Спортивная, а они хотели вроде в Кунсткамеру пойти. В метро мимо меня пробежала организованная кучка (человек 20-25) намецкоговорящих раммштайнофанов.
К сестре я добралась к 7 утра - она встретила меня с закрытыми глазами, не совсем проснувшаяся. Завтраком мне пришлось озабочиваться самой - она только приехала из Таиланда, и в холодильнике было пусто. Хорошо, что я всегда беру с собой порядочное количество еды, во избежание голодного обморока. Примерно с 8 утра, я, как и было условленно, пыталась дозвониться Рите. Безрезультатно. Пришлось ехать с сестрой на её работу. И там кантоваться. Набрала статейку про Раммов. Но моя сестричка, будучи образцовой бизнесвумен (у неё турфирма), быстро запрягла меня набирать адреса для рассылки. Часов в 16 она и её коллега свалили на какую-то встречу, а меня оставили отвечать на телефонные звонки и разбираться с пришедшими экскурсоводами. Она опоздала со своей встречи - мне нужно было дождаться её, так что со станции метро Чернышевская отправилась только в пол седьмого.
Ещё в метро была толкучка у касс - пришлось стоять в очереди. На метро Парк Победы я свернула не туда - как всегда. Хорошо догадалась спросить - куда я иду. У СКК были две жуткие, по своей длине, очереди. Впрочем, стоять было не очень холодно. Я пришла как раз к концу выступления разогревающей группы - пока стояла в очереди в гардероб (платный, кстати - впервые такое вижу) они закончили своё выступление, и я их не увидела. Объявили получасовой перерыв, после которого должны были выступать Раммштайн. Билет у меня назывался "Входной" - что это такое, мне только предстояло узнать. Охранник, к которому я обратилась, сказал, что надо пройти на этаж ниже. Этажом ниже обнаружилось большое пространство, заполненное курящим и пьющим пиво народом. Сцену из-за народного скопления и сигаретного дыма было еле видно. Я огорчилась, пошла посмотреть - не окажется ли свободного местечка на ограде возле трибун. Свободного места не было. Две девушки передо мной перелезли ограду внизу. Я последовала дурному заразительному примеру. И оказалась перед трибунами. Где влезла на ограду, отделяющую фан-зону от танц-пола. Ограда - солидное такое приспособление в два ряда, между которыми прогуливались охранники. Только противотанковых "ежей" не хватало. Передо мной на ограде сидел совсем маленький мальчик лет 10. И вообще было много народа с детьми. Охранник, стоявший рядом со мной и пропускавший народ в фан-зону, жаловался своему приятелю, что не понимает все эти заморочки с фан-зоновскими браслетами. У него в руках была целая кипа этих браслетов, а народа в фан-зоне было, так скажем, не густо (она была заполнена едва на одну десятую). Народ с трибун и танц-пола просил пропустить их в фан-зону, но охранники их вежливо завернули. Из их беседы я поняла, что билет в питерскую фан-зону стоил 1500. И то, что народ сильно нагрели с этими билетами. Сама бы я не стала скаредничать (для сравнения - билет на московский концерт обошелся мне в 3300 р.), просто в продаже на момент покупки были только эти "Входные".
Наконец выключили свет. Что-то загудело, пробирая до самого желудка. И шоу началось. Вылезли псевдо-клерки с фонариками. За занавесом уже угадывались очертания раммштайновцев. Как театр теней. Почему-то первым я заметила и опознала Оливера, его согбенную фигуру. Откуда появился вокалист, я так и не смогла определить. Выпрыгнул, как чертик из коробочки. К тому же меня отвлекли: со стороны фан-зоны прибежал крутой молодой человек в костюмчике и начал что-то орать. Из-за начавшей музыки ничего нельзя было разобрать. Он был в панике, что я отметила не без злорадства, и поняла - сейчас будут "забивать" фан-зону. Народ, однако, его не понял, и просто молча таращился на него. Тогда он схватил первого попавшегося зрителя (которым, к сожалению, оказалась я) и пихнул в сторону фан-зоны. Он просто сдёрнул меня на пол, безо всякого намёка на вежливость. Я чуть ногу не сломала, зацепившись за решетку. При чём голова моя в это время думала, о том, как хорошо мне сиделось на ограде - всё видно, никто не толкается. Однако ноги в это время весьма резво несли меня в сторону сцены, наплевав на доводы головы.
В толпе можно было пробраться вперёд, что я и сделала. Первая песня была "Райзе, райзе". И я уже вовсю вопила припев, когда фаны немного подвинулись, открыв обзор на кумиров… Хмм… Вот зря они это сделали. Издалека кумиры гораздо лучше выглядят. Честно - я ужаснулась. Тилль такой страшный. Шнайдер со своим макияжем был похож на труп… Нет, я их всех очень люблю, и Шнайдер очень красивый мужчина, но… они показались мне… отвратительными. Я сама удивилась своей реакции. На фотках Flamme они такие милые. Такое уже было - когда я купила свой первый лицензионный диск "Херцляйд" - развернула вкладыш и подумала: "Какие… ну, не красавцы!". Почему так? Они были как настоящие панки. Как в первом альбоме. Типа, "на лицо ужасные, добрые внутри". Последнее утверждение тут же доказал Тилль: вырубили музыку, включили свет, и Тилль сказал, что, мол, кина не будет, пока фан-зону не заполнят. Пауль его поддержал. Олли кивал. Реакцию остальных раммов мне увидеть не удалось. Фан рядом со мной сказал, что не надо пускать в фан-зону левый народ. На что я ему ответила, что я тоже не из фан-зоны. И крикнула: "Тилль, данке!". Тут я поймала взгляд Тилля, который можно было уподобить ведру холодной воды. В общем, суровый был взгляд.
Кстати, Тилль, вопреки общепринятому мнению, не толстый, а Флаке не худой. А ещё Флаке и Шнайдер показались мне очень высокими, может быть потому, что я смотрела снизу вверх. А Оливер, напротив, очень худой и не такой уж высокий. Он мне показался каким-то хрупким. А Пауль вовсе не маленький (и в ширину тоже). Рихарда мне разглядеть, как следует, не удалось.
Свет погасили, и шоу продолжилось. Я хоть и стояла довольно таки близко к сцене, и передо мной было всего человека три-четыре - всё равно, я мало что смогла увидеть из-за маленького роста. Я тянулась изо всех сил - весь концерт простояла на носочках.
Помню на "Льос" спустился на платформе со своей верхотуры барабанщик в ужасных шортиках и сетчатых колготах. Народ скандировал: "Шнайдер, Шнайдер!" А клавишник исполнил на тот же "Льос" нечто вроде "яблочка" с притопом и прихлопом, порадовав меня и народ вокруг. Флакинский костюм мне понравился больше всех. Тилль совершенно уморительно взвизгивал: "Льос!". Пауль всё время улыбался, по крайней мере, когда мелькал за головами и спинами впередистоящих. Рихарда мне удалось углядеть 2 или3 раза за весь концерт - он стоял на другом краю сцены и был на лицо полосат (я же говорила, что полосатость не вредит сценическому имиджу - Рихард-берёзка). Олли мелькал чаще, потому как удался ростом. Тилль шествовал с микрофоно-ножом за бегающим от него клавишником во время исполнения "Майн Таль". Шнайдер, благодаря своей высокой позиции появлялся в поле моего зрения довольно часто. У него был какой-то бедуинский головной убор - как шарф, обмотанный вокруг головы. Пауль игрался со своей шляпкой - то оденет, то снимет. Палочки, кинутые Шнайдером после "Льос", поймали два парня стоящие передо мной. К шее одного из них немедленно потянулись руки из-за моей головы. Парень дико заозирался. Я повернулась тоже. И успела увидеть мелькнувшее сзади бледное узкое лицо. Руки медленно убрались.
Вообще-то люди вокруг меня были достаточно внимательны друг к другу. Меня не единожды пропускали вперёд более рослые дяди. Были, конечно, и всякие недоделанные типы, вроде того, что "раскачивал" народ (это было довольно таки неприятно - всякий сможет оценить, если окажется в переполненном общественном транспорте в час пик). Он ещё повернулся спиной к сцене и принялся агитировать народ "покатать" кого-нить по фанатским головам. Народ от него постарался отодвинуться. Я ему сказала: "Повернись и смотри на сцену". Он мне напомнил кукушонка, который выкидывает из гнезда птенцов и яйца.
Был также очень неприятный момент, когда сквозь толпу ломанулся какой-то юноша в красной футболке, вопя дурным голосом: "Он меня зовёт!" и дико тараща глаза. Народ от него шарахнулся. Его потом охрана выловила и выпроводила.
Школа выживания в такой толкучке - та ещё. Я быстро обнаружила, что лучше не стоять, а прыгать вместе со всеми. Правда, прыгать получалось в основном по ногам соседей. Хорошо - народ озаботился подходящей обувкой и не выказывал недовольства. И орать все песни - иначе можно было оглохнуть. Это мне напомнило, как артиллеристы открывают рот, чтобы не оглохнуть от залпа. Где-то к середине концерта меня пробило на озарение - я поняла, в чём смысл жизни, и расхохоталась.
В какой-то момент за шиворот мне попало немного водички, когда Тилль бросил в толпу пластиковую бутылку с остатками минералки. Я этого не видела, и очень удивилась, помню ещё - наверх посмотрела - не начинается ли дождик?
Все песни я узнавала только по спецэффектам. Когда к гитаристам прицепили намордники-огнеплюйки, и трое стали выдувать огонь над головами - стало очень тепло и приятно. В какой-то момент я вскинула руку. Опустить её не удалось до самого конца - так плотно стояли люди. Другой рукой я перекинула вперёд косу и держала её всё время, а то мне её просто бы оторвали. На "Америке" кидали бумажки. В мою сторону прилетели красные. Народ пытался их ловить. Бумажки налипли на мокрые от пота лица, шеи и запутались в мокрых же волосах.
Я почувствовала, что скоро конец и попросила стоящих рядом ребят, чтоб они меня вытолкнули вверх. Я хотела бросить на сцену конфеты. Знаю - ужасная глупость. Зато от души. Какой-то парень пошутил, что их там затопчут. Я сказала: "Всё возможно". Между песнями был перерыв. И на сцене никого не было. Меня подняли вверх. И тут я поняла, что сцена слишком далеко и пакет с конфетами я просто не доброшу. Стоя в толпе, я чувствовала себя нормально и до конца бы выдержала. Но оказавшись вне поддержки толстых спин и могучих рук, почувствовала ужасную слабость и головокружение. Из меня как будто выдернули скелет. Я даже двигаться не могла и просто повисла на руках фанатов. Тут подоспела доблестная охрана и вытащила меня из толпы. Кажется, мои ноги проехались по головам ничего не подозревающих впередистоящих. Я извиняюсь - я, как могла, старалась подобрать ноги. Меня поставили на пол и держали, пока я приходила в себя. Я ничего не видела - в глазах стало темно. Руки были ледяные. Охранник спрашивал - всё ли со мной в порядке. А я даже ответить ему смогла не сразу - стояла, открыв рот, как рыбёшка, вытащенная на берег. Его голос доносился, словно через слой ваты. Я пролепетала - можно ли кинуть на сцену конфеты. Охранник ответил отрицательно, и указал направление куда идти - какой-то длинный проход между оградой танц-пола и сценой. Первые несколько метров идти помогали охранники, поддерживая меня за руки. Я еле переставляла ноги. Из танц-пола смотрели фаны. Что было на сцене, не помню - я не оборачивалась. Последний охранник ждал меня, подняв заградительную ленту. Я остановилась в трёх шагах. Он спросил: "Девушка, вам плохо?". Я же в это время обмозговывала вариант: повернуться и бежать обратно к сцене. Но мне совсем не хотелось терять достоинство - всё равно бы меня поймали. К тому же я не была уверенна, что мои ноги смогут осилить такой сложный манёвр, как поворот. Я подошла к охраннику и рассказала ему про конфеты. Он понимающе ухмыльнулся и повторил, что это невозможно. Я пошла и встала за спинами фанов. Как раз была "Оне дихщ". Я подумала, что всё возвращается на круги своя, и это только справедливо - ведь билет-то у меня был в танц-пол. Народ с краю пытался танцевать. Я обнаружила, что сильно вспотела - была вся мокрая, хоть выжимай - стало очень холодно. Потом был "Stripped". Оливер залез в лодку и его немножко покатали. За лодкой "поплыл" по рукам фанов какой-то парень. Лодку перевернули возле самой сцены. Оливер исчез в фанатском море. Охрана бросилась его вылавливать. Тилль и Пауль со сцены заорали дурными голосами. Олли выкинули на сцену. Он встал во весь рост и поклонился. Следом на сцену выскочил тот парень. Тилль ещё показал на него рукой и сделал "большие глаза". Потом этот парень пробежал мимо меня. Я его узнала - это был тот самый "кукушонок", который "раскачивал" народ. Я отвернулась и побрела к выходу. Пол был скользкий от пролитого пива и повсюду валялись раздавленные пластиковые стаканы.
Народу в фойе было довольно много. И в гардероб уже набежала небольшая очередь. Я сняла мокрую кофту и натянула свитер, оставленный в гардеробе. В толпе добралась на автомате до метро. Хорошо, купила жетон заранее, а то опять пришлось бы стоять в очереди. До поезда оставалась около двух часов и я решила поехать к сестре. В метро у меня пошла кровь из носа. Очень хотелось пить, а денег у меня не было. Сестра меня не ждала, и очень удивилась. Я с жадностью съела оставшийся от утра фруктовый салат, пока кипятился чайник. Потом выпила три огромные кружки зелёного чая. Пыталась посушить кофту на батарее, но она так и не успела высохнуть.
Едва не опоздала на поезд. В поезде оказалось много фанов. Барышни верещали "Ах, Шнайдер (Тилль, Рихард, Пауль) - лапусечка!" и т.д. и т.п. Юноши были ещё хуже - нет ничего противнее "бантиков" мужского пола. Я зарылась под подушку и постаралась уснуть. Проснулась от того, что поезд стоял на какой-то станции и весь вагон жутко храпел.
Родичи меня долго не хотели пускать, хотя было уже 11 утра, и дома хоть кто-то должен был быть. Звонила в дверь минут десять (ключи я оставила дома - боялась потерять их на концерте). Потом позвонила соседям и от них по телефону. Братова жинка ещё спала - я её разбудила телефонным звонком. А бабушка стояла под дверью - слышала звонок, но сказала, что она меня не ждала так рано. Я на неё наорала. Она на меня обиделась и не стала со мной разговаривать, что впрочем, было мне только на руку - отвечать на тупые расспросы у меня совсем не было сил. Оказавшись дома я взвесилась на весах: уезжая я весила 47, а приехала - 45 кг.
Москва, 28 ноября 2004 года.
Дома инета не оказалось - братец, обнаружил, что накрылась звуковая карта, обвинил во всём инет и снёс его подчистую. А восстановить его братцу не удалось. Надо было вызвать мастера, а у меня оставалось на всё про всё рублей сорок. Родичи запрягли идти на рынок за продуктами. Но я улизнула в интернет-кафе и получила письмо от neutra2, в котором она сообщала номер поезда. Но встретить её мне не удалось - было уже поздно. Я слишком поздно получила эту информацию и, к тому же, проспала. Что меня огорчило - я так хотела с ней встретиться. Позвонила Петровне - она как раз тоже искала, с кем пойти. И договорились встретиться у Олимпийского в 16.00. Стало быть, мне надо было выезжать в 15.00, то есть, через полчаса. Я запихнула в себя суп, оделась и помчалась на электричку.
У Олимпийского меня поймала Петровна. Она была в лёгкой одежде и замёрзла. Было уже 16.30. Впрочем, мы довольно быстро прошли первый кордон. Второй был у самых дверей в наш второй подъезд. И в 17.30 мы попали во внутрь. Нас встретили металлоискателями. Обыскивали очень тщательно. Что искали - непонятно. У меня ничего не было, кроме паспорта и билета. Тем не менее, тётка-мент долго ощупывала мою шубу, выспрашивая, не порвались ли у меня карманы. Потом я чуть не потеряла Петровну. Потом Петровна помчалась искать фан-зону. А я сдала шубу в гардероб и пошла на свою трибуну С.
Было уже почти 18 часов. Народа было ещё мало. Бабулька-билетёрша любезно показала моё место. Увидев которое, я мысленно потёрла ручки в радостном предвкушении. Оно было с краю ближнему к сцене и около поручня. Так что я могла смотреть концерт хоть сидя, хоть стоя. При этом никому не мешая и никто не мешал мне. Можно было прыгать и трясти хаером, держась за поручень и не опасаясь свалиться. Я пыталась высмотреть внизу в фан-зоне Петровну. И таки углядела её - маленькая белая фигурка тыкалась в фанские спины, пытаясь пробраться поближе к сцене.
Народ прибывал медленно. Долгое время на моём ряду кроме меня никого не было. Передо мной сидел бородатый немец средних лет в сопровождении двух совершенно одинаковых блондинистых тётенек. Все они были в куртках, так как было холодно. Я завернулась в платок и пожалела, что сдала в гардероб шубу. Сзади без умолку восторженно трещали какие-то девочки. Выключился свет и на сцену вышла группа Exilia. Меня поразила длинна хаера вокалистки. Они были нечего. В смысле драйва. Но я не стала бы слушать такую музыку. Признаюсь - я зарылась в платок по самую макушку и закрыла уши. Световые эффекты у них были очень докучливые - резали по глазам. Наконец всё закончилось. На часах было 19.40. Рядом со мной села парочка явных цивилов - расфуфыренная барышня в белой шубке с молодым человеком. А сзади, непосредственно за мной, двое парней оживлённо переговаривались, обсуждая, смогут ли они пробраться вперёд. Лексикон у них был очень ограниченный и состоял в основном из мата.
Свет погас, народ завыл и захлопал. Занавес свалился. Гитаристы спустились со второго яруса на сцену, а вокалист вышел из занавесочки в центре. Первую песню я ещё сидела, рассматривая сцену и кивая в такт музыки. А на второй (это был "Линкс"), не выдержала - бросила на сидение платок и сумку - вскочила, чтобы прыгать и орать. Цивилы стали показывать на меня пальцами, а неформалы сзади совать мне в нос телефоны, чтобы меня сфотографировать. Мне было всё равно. Я надеялась посмотреть шоу, запомнить побольше, но драйв захватил меня. Я очень много прыгала (барышня в белой шубе даже поменялась местами со своим кавалером, чтобы я её не затоптала). Орала все песни. И так трясла хаером, что в конце у меня чуть голова не отвалилась. Народ вокруг в основном сидел. Стояли только те, кто был у самых поручней, задние ряды и в проходе. Случайно опустила взгляд на вип-зону - весь народ стоял на сидениях. Вот кому не повезло. Я вспомнила, как в "контрамарке" меня отговаривали брать билет в вип-зону.
Конечно, со своего места я увидела всё то, что пропустила в Питере. Так что два концерта - это самое оно. На "Майн Таль" вокалист вытащил из своей занавесочки котёл на колёсиках. Покатал по сцене. Отбросил крышку. Позаглядывал в котелок. Покивал, сидевшему в нем Флаке. И стал "поливать" котёл из огнемёта. Где-то на середине остановился и что-то спросил у своей "жертвы". Наверно, поинтересовался, не очень ли тому горячо. Потом Флаке вылез из кастрюли в своём огнеупорном прикиде и довольно медленно бегал от Тилля. И если в Питере Тилль шествовал, то в Москве просто ходил за Флаке. Кстати, концертный вариант проигрыша в начале "МТ" совершенно бесподобный. На диске такого нет.
На "Льос" Рихарду принесли другую гитару, электронную, вместо акустической. Черная акустическая гитара Пауля казалась больше него. Он ещё так смешно с ней расхаживал - враскоряку.
На "Moskau" из занавески вышли три девушки в белых рубашках до пупа, красных галстуках, набедренных кожаных "полосках" и сапогах-чулках. Волосы у них были гладко прилизанны и зачесаны назад. И вообще они походили, да простят мне это сравнение, на мокрых куриц. Я не могу вспомнить, чтобы видела их в Питере. Но со своего места на питерском концерте я вообще практически ничего не видела. Стриптиз-пионерки изгибались в красивых позах и забыли слова. Фаны тоже стормозили. Наверно они, как и я, тоже были потрясены жутким зрелищем. Тилль сделал выжидательную паузу, тут все очухались и заорали припев.
На "Америке" Флаке разъезжал на двухколёсной подставке. На питерском концерте на нём был цилиндр, раскрашенный под американский флаг. А на московском концерте - шляпы не было. Кидали ворох бумажек. Со стороны Пауля - красные, синие - со стороны Рихарда, и белые - по центру. Как и в Питере.
Скажу ещё - некоторые песни, которые не произвели на меня впечатление на диске, на концерте прошли на Ура. Это "Кайне Люст", "Моргенштерн" и "Льос". Это именно такие "скакательные", драйвовые песни под которые надо колбаситься. А вот любимая "Райзе, райзе", увы, разочаровала. Не исполнили "Далай-ламу" и "Амур". Ни в Питере, ни в Москве.
На "Оне дихщ" вышли Флаке и Тилль. Флаке встал за синтезатор, Тилль положил свою голову ему на плечо. Я тоже положила свою голову на руки - перед этим дали подряд три "прыгательные" песенки и моя шея категорически отказалась держать отяжелевшую голову. Так я и сидела некоторое время. Пока шея неохотно согласилась поддержать голову. Тилль посреди песни заявил, что любит Москву, и чего-то ещё сказал.
Во время звучания "Stripped" я потихоньку стала пробираться к выходу - голова ощутимо кружилась. На ступеньках сидело много народа. Я примостилась там же. В Москве Оливера не стали катать на лодке. Раммштайновцы выбрались на сцену для прощального поклона. Помню, Шнайдер поклонился в пояс, по-русски. Я подползла к выходу и спросила у охранника: "Ещё не выпускают?". Он помотал головой. Я отвернулась к сцене - Рихард опять вышел на поклон. Я повернулась к охраннику и попросила, чтоб меня выпустили - мне и правда было плохо, мутило. Он отодвинулся, и я поплелась в гардероб.
На улице до самого метро стояли менты. На вокзале обнаружилось, что моя электричка только что ушла и следующая будет через час. Я пошла в привокзальное кафе - в этот время суток там были какие-то пьяные и даже бомж. Был вариант - стоять на улице. Я купила двойной чай (два стакана) и пока пила первый, ко мне подошел какой-то дядя с добрым предобрым лицом и с разговорами а-ля я вас где-то видел. Я неторопливо поглотила чай и культурно ему сказала, чтоб отвалил. Если бы он этого не сделал или начал приставать серьёзно, боюсь, весь кипяток из моего стакана перекочевал бы на его физиономию. Может он и правда, не со злом… Но он же не сказал "волшебное слово" на букву R. Второй стакан я взяла с собой. Купила номер "Афиши" с раммским интервью, шаурму и залезла в электричку. Домой я прибыла полпервого. И на этот раз ключи я взяла с собой.
Москва, 28 ноября 2004 года.
Страстной бульвар. Взятие автографов.
Пойти за автографами мы загодя сговорились с Петровной. Мне автографы не очень-то были нужны - никогда не могла понять кайфа обладания невразумительной закорючкой. Но посмотреть на раммов вблизи мне хотелось. И подарить им что-то. Прямо навязчивая идея какая-то. С конфетами не получилась - ладно. И в самом деле - шоколад очень вредный. Для зубов. На стоматологах разорятся. В этот раз в качестве подарка фигурировал DVD-диск с фильмом "Штрафбат". Почему мне им хотелось что-нибудь подарить? Не знаю - может, не привыкла брать чего бы то ни было, ничем не отдаривая взамен. А может такова русская глупая и щедрая душа. К тому же я считаю, что им бы понравился фильм. Или они бы испугались - этот вариант меня бы тоже устроил.
На работе был санитарный день, так что я без зазрения совести ушла пораньше. Вылезла на Чеховской и опять пошла в другую сторону. Дом 8а я всё же обнаружила - народу уже стояло человек 40. Я пристроилась в очередь. Стрелка часов подползала к трём. Петровны нигде не было видно. Я познакомилась и разговорилась с людьми в очереди. Народ подобрался весёлый - много шутили и смеялись. Прикалывались друг над другом - показывали на трамвай и кричали: "смотрите, Раммштайн едут". Часа в четыре очередь разрушилась и народ сгрудился на лестнице перед входом в магазин. Тут меня нашла Петровна. Она сказала, что очередь завернули, а кто - не знает. Вот бы этого деятеля да в ту толпу! Но в толпе стоять было определённо теплее, по началу - потом стало жарко. Охранник выглянул из магазина и сказал, что сейчас идет пресс-конференция. Так же попросил освободить проход - для цивилов, я полагаю. Так как мне думалось, что Раммштайновцы приехали с черного хода. Какие-то три глупые девицы стали вопить: "Тилль - трахни меня". Бррр… Люди на них неодобрительно посмотрели. Периодически начинали орать: "Раммштайн!" и русские строчки из песни "Moskau". Народ притиснулся к дверям. Я стояла уже на верху лестницы, когда поползли слухи, что автографы можно получить, только если есть лицензионный диск. Диск у меня был - в плеере. Но коробка от него сидела дома. Повернуться и уйти я не могла - началась страшная давка. Я потеряла из виду Петровну. Платок съехал с головы и начал меня душить. В какой-то момент мне сильно сдавили шею - я даже не могла закричать.
Из прохода меня выдернули охранники. Я не могла отдышаться. Женщина организатор поправила мою развороченную одежду и постаралась успокоить. Честно говоря, мне уже ничего не хотелось. Ну, в общем, я ничего и не получила. Съехала по маленькому эскалатору вниз. Там был музыкальный магазинчик и куча охранников разных мастей и всевозможных сортов. Их было больше чем фанов. Фаны были все маленькие - в основном подростки. Или они показались мне маленькими по сравнению с охранниками. В глубине, под лестницей помещался стол для Раммштайовцев, туда вела очередь человек в десять. Я никого не смогла разглядеть из-за толпившихся у стола фанов. Фотографировать не разрешали. Какой-то мужик велел достать по одному лицензионному предмету. Когда я ему сказала, что у меня нет и можно ли с бумагой. Он отрезал - никакой бумаги. А когда я заикнулась про подарок, получила ответ - никаких подарков. И напутствие - выход, мол, там. Но я ещё мстительно покружилась по магазину, вызывая повышенное внимание служащих в магазине лощеных мальчиков, которых я, в ответ на их нежелательное внимание, донимала расспросами - нет ли у вас синглов. Они оставили меня в покое и показали где касса. На кассе две очень усталые девушки сообщили, что синглов у них нет, и пожаловались на очередь (ха! Очередь - постояли бы они на выдаче книг в РГБ!). Из всего ассортимента остались только "Херцляйд", "Муттер", "Райзе" и ЛАБ. Всё это у меня уже было лицензионное. Покупать второй раз, чтобы получить автограф? Я порылась в карманах - всё равно денег у меня было ровно на половину ЛАБа на DVD. На альбом тоже не хватило бы. Я покаталась на эскалаторе. Оказавшись наверху, сказала охранникам с великолепной наивностью - "ой, а где выход?". Только с эскалатора можно было увидеть Раммов - всклокоченную причёску Рихарда, Тилля в тёмных очках и Шнайдера в шапочке, надвинутой на кудри. Больше никого разглядеть не удалось - охрана стала на меня косится. Я пошла на выход. В коридоре счастливые фаны заворачивали плакаты с автографами. Я наблюдала за ними без зависти и даже без интереса. Выглянувший охранник рявкнул, чтоб никого не было через 3 минуты. Народ потянулся на улицу. В узком переулке перед черным ходом стояли раммские микроавтобусы. И народ в основном толпился вокруг них, ожидая Раммов.
Несколько человек направились к метро, и я пошла с ними. У входа в магазин всё ещё толпились люди. Я подумала, что всё равно всех не пропустят. И потащилась в метро. Было уже полшестого и я надеялась, что не опоздаю на тренировку. Сенсей, по моей просьбе, вправил мне спинку. Класс! Но всё равно я была как выжатый лимон. А меня ещё поставили проводить разминку, как единственного присутствующего в тот момент старшего пояса. В общем - за всё надо платить.
Laravi
|
|
