 |
Эксперимент
или
Как закалялась сталь
Часть 2.
Оливер (а это был именно он) уже перестал стучать, а все его пятеро его товарищей пребывали в глубоком шоке. Шнайдер даже прекратил свои внеплановые вокальные упражнения (еще неизвестно, что больше шокировало согруппников – Олли со своим барабанным… тьфу, то есть с бутылочным боем или степень вокального мастерства самого лучшего барабанщика) и уставился на басиста с недоумением. Затем недоумение превратилось любопытством, а любопытство переросло в крик (что-то мне это напоминает… - прим. авт.), в вопль, более низкий, напоминавший рев голодного зверя…
- МОИ ПАЛОЧКИ!!! – взревел барабанщик. – Где ты их взял?!
«Ну ничего себе! – кометой пронеслась мысль в мозгу Пауля. – Вот это диапазон…»
Ридель, однако, отреагировал с присущим ему спокойствием:
- Так они же лежали в кресле все время… В том, где я сидел, – поспешил пояснить басист.
Шнайдер вовсе не разделял спокойствия Оливера, и вот уже в который раз за день достиг состояния кипящего чайника. Если верить утверждению, что нервные клетки не восстанавливаются, то, теоретически, Кристоф весь их запас израсходовал еще в начале своей карьеры участника Раммштайн, и теперь его можно было бы назвать Человеком Без Нервов. Но по какой-то причине сей закон на него не действовал. (В принципе, это неудивительно – Дум вообще большой оригинал во всем… - прим. авт.) И поэтому пустился во второй… нет, в третий… в общем, неважно в какой заход:
- И ты молчал?! Я сто раз заходил к вам и спрашивал, где они. Чем ты слушал в это время? В каком астрале витал? Да я… да ты… Как ты вообще мог… - и Крис стал ругать Оливера на чем свет стоит.
По идее, после таких слов басист должен был начать психовать или как минимум возмутиться, но так как Оливер был не меньшим уникумом, чем Шнайдер, все получалось наоборот. Чем сильнее бушевал барабанщик, тем спокойнее становился Олли.
- Я столько времени убил, а ОНИ все время были рядом… - Шнайдер наконец закончил свое импульсивное выступление, и замолчал. Олли протянул ему Предмет Несчастия Всея Коллектива в тот вечер:
- Ты лучше успокойся. Будешь так нервничать – долго не протянешь…
Шнай растерянно заморгал (видимо, раздумывал, считать ли последнюю фразу дружеским советом или последним предупреждением – от Олли ведь всего можно было ожидать), но палочки взял.
Оливер ободряюще улыбнулся и полюбопытствовал:
- Ну, может кто-нибудь мне скажет, что здесь происходит?
Оправившиеся от шока Пауль и Кристиан, перебивая друг друга, принялись вводить Оливера в курс дела. Тот, по обыкновению, внимательно слушал. Выражение лица его по мере узнавания подробностей становилось все мрачнее и мрачнее. Когда, наконец, клавишник и ритм-гитарист кончили свой рассказ, басист лишь покачал головой:
- Н-да… Дела…Знаете, мне нужно с вами СЕРЬЕЗНО поговорить…
- Так что время терять? – сразу же вылез Пауль. – Мы все во внимании…
- Нет, ты меня не понял. Мне нужно поговорить со ВСЕМИ вами, но поскольку не все сейчас в состоянии слушать…
- Олли, ты меня пугаешь… - признался Флак. – Может, все-таки скажешь…
- НЕТ! Ой… - взгляд Оливера переместился за спины товарищей.
Товарищи обернулись и… стали свидетелями кульминации представления, которое во время разговора с Оливером развернулось за их спинами.
Двое любителей пива смотрели друг на друга так, как будто один другому желал если не мучительной смерти, то тяжелой болезни уж точно. Потом им это надоело, и началась дискуссия, похожая больше на соревнование «У кого язык заплетается больше?»
- Ик!.. Рихард! Я должен тебя огорчить, - в Тиле неожиданно осмелилась поднять голову тщательно скрываемая вежливость. – Но Я ВЫИГРАЛ! Ик!..
- Ик!.. Кто это тебе сказал? Ик… - Рихард тоже дошел до нужной кондиции. – Это Я выиграл! Так что иди и кури… Говорят, это успокаивает…
Тиль был категорически не согласен и приготовился к нападению. Он уже сжал кулаки и стал надвигаться на герра Круспе-Бернштайна. (Это как раз и была кульминация) Рихард стал поспешно вспоминать свои занятия реслингом.
Таким образом, n-ное число квадратных метров кухни автоматически превращалось в ринг. Откуда-то из репетиционной донеслись звуки барабанов (это Шнайдер наконец воссоединился со своей обожаемой установкой), которые выполнили роль гонга. И бой начался бы, если б между двумя Титанами (Реслинга и Вокала) не выросла неожиданная преграда в виде Оливера:
- Все. Стоп. На сегодня хватит вам пить.
- А-а… Олли, старина! – Тиль со скоростью реакции Эстонской Службы Быстрого Реагирования обрадовался басисту. - Как я рад тебя видеть! – с этими словами вокалист сделал попытку заключить Оливера в свои объятия, но тот, повинуясь инстинкту самосохранения, увернулся. На лице Тиля отразилось искреннее недоумение.
И вдруг Олли как всегда тихо, но твердо, отчетливо, с нажимом произнес:
- Тиль, смотри мне в глаза! Тебе больше не хочется ПИТЬ, ты ОЧЕНЬ устал и хочешь спать… - и с этими словами он легко коснулся пальцами лба вокалиста.
Эффект последовал незамедлительно: Тиль тотчас зевнул, рискуя вывихнуть себе челюсть и проговорил:
- Что-то спать хочется… Пропустите! – он шатающейся походкой приблизился к Паулю и Флаке и хотел было, растолкав их, выйти из кухни, но именно в этот самый момент силы решили покинуть герра Линдемана и он, потеряв равновесие, стал падать на двоих вышеупомянутых товарищей. Те, естественно, никак не ожидали такого натиска и убежать не успели… зато Пауль успел отпрыгнуть в сторону, а вот Флаке повезло меньше: он оказался полностью погребенным… то есть, я хотела сказать, прижатым к полу могучим телом вокалиста.
На кухне повисла тишина. Никто (в том числе и Шнайдер, пришедший на грохот) снова не мог вымолвить ни слова. Самым удивленным и ошарашенным выглядел Оливер (ну еще бы, он ведь не ожидал столь быстрого и точного эффекта - это была его ПЕРВАЯ ПРАКТИКА…)
На этот раз первым очнулся Пауль. Естественно, с его «пробуждением» тишина перестала существовать как таковая (а когда это бывало, чтоб Пауль приходил в себя молча?) Он тут же решил продемонстрировать свое (пардон!) ораторское искусство:
- Граждане! – вещал ритм-гитарист. – Вы имеете уникальную возможность наблюдать слияние величайших контрастов, борьбу силы и…(тут он покосился на очкастую физиономию клавишника) ума. Что оказалось сильнее? Ответ очевиден!
- Снимите ЕГО с меня! – сдавленно прохрипел Флаке.
- Теперь осталось только посмотреть… – Пауль притворялся, что не слышит.
- Снимите ЕГО с меня!!
- …посмотреть, насколько еще хватит ума! – Пауль продолжал строить из себя глухого.
Остальные захихИКали.
- Да снимите же его с меня!!! – Флаке сорвался на визг. – Он мне, наверное, все кости раздолбил.
- Бедный… Говоришь, места на тебе живого не осталось? – с садистской улыбочкой спросил Пауль.
Флаке горестно взвыл, чем вызвал жалость в добром и чутком сердце басиста, который с помощью Шнайдера все-таки сдвинул Тиля с великомученика Флаке.
Клавишник тут же стал проверять, все ли у него цело и пришел к заключению, что сравнительно легко отделался: всего-то несколькими синяками. Их он решил приберечь как особое средство: чтоб давить на жалость остальным. Средство это было проверено временем: если раньше стоило Флаке снять рубашку – и в глазах согруппников появлялись если не слезы, то 100% сочувствие, а уж теперь…
Тем временем, Олли проделал ту же самую процедуру с Рихардом.
- Теперь их надо отнести в комнаты! – Флаке, как всегда, выдавал гениальные идеи.
- К-к-ого отнести? – Шнайдер от такой радужной перспективы аж заикаться начал. Мало того, что он за продуктами весь вечер бегал, так теперь Флаке предлагает еще одни соревнования по тяжелой атлетике устроить. – Я в носильщики не записывался. Кстати, Флаке, а почему бы тебе не присоединиться?
- Нет-нет, благодарю! – Флаке предпочел сохранить свое нынешнее положение РЦУ (Раздатчика Ценных Указаний) – Я думаю, что с этой задачей вы отлично справитесь и без меня. А я буду вас морально поддерживать.
- Зря вы его оттуда вытащили! – зло пробурчал Пауль.
- Он прав! – веско сказал Олли, дабы задавить ссору между согруппниками еще в зародыше. – Придется это сделать. Не валяться же им всю ночь на полу.
Ландерс тут же заворчал, что, мол, о нем никогда так не заботились, и даже попытался вспомнить, сколько ночей он провел в положении а-ля коврик. Но ему пришлось признать свое поражение.
Операция под кодовым названием «Доставка» началась немедленно. Первая часть (по переносу Рихи) была выполнена без всяких проблем. Так что через несколько минут герр Круспе-Бернштайн мирно почивал в своей комнате, (к зависти многих) на мягкой кровати.
Вторая же часть операции (по доставке Тиля) как оказалось, таила в себе гораздо больше трудностей.
- Ну, насчет три… - скомандовал Флаке. – Раз, два, три!
Н-да, сказать-то легко, а вот сделать, как показывает практика, бывает очень трудно.
Трое силачей по команде Флаке поднатужились и подняли-таки герра Линдемана с полу. (Шнайдер подумал, что после таких тяжелых – в прямом смысле – физических нагрузок смело можно будет идти в сборную Германии по тяжелой атлетике).
- Ну, потащили… - прохрипел Олли.
И они потащили. Флаке продолжал нудеть свои ценные советы, но на самом деле он только создавал лишний шум, а главное – ужасно раздражал всех остальных.
- Все… Я больше не могу… - выдохнул Шнайдер. – Никогда не думал, что у нас такой огромный дом!
За это время они дотащили Железное Тело вокалиста до середины гостиной, что составляло примерно половину от длины кухни.
- Привал! – Флаке решил проявить великодушие.
- Урра!!! – Пауль высоко подпрыгнул и, конечно, выпустил ту часть тела вокалиста, которая находилась в его непосредственном ведении (ничего не подумайте, это была всего лишь нога…)
- … … … … !!! – громко выразил свое отношение к ритм-гитаристу Шнай, который почувствовал, что физическая нагрузка увеличилась.
Оливер что-то неопределенно пробормотал.
- Э-э… Олли… - Пауль решил провести отвлекающий маневр. – А ты случайно не владеешь телекинезом?
- Чем-чем?! – Шнайдер решил восполнить пробелы в знаниях.
- Те-ле-ки-не-зом! – тут же влез Флаке. – Это искусство передвигать предметы на расстоянии. Является уникальнейшей способностью. Достигается при помощи…
- Все, спасибо. Лекция сейчас не нужна! – сердито оборвал его ударник, посчитавший восполнение достаточным.
- Пауль, даже если бы я им и владел, то вряд ли бы сумел ЕГО перенести, – уверил гитариста Оливер.
- А вдруг ты бы установил мировой рекорд среди мастеров телекинеза? – Пауль верил, что нет ничего невозможного.
- Вот уж точно был бы рекорд…
Пауль начал представлять, что было бы, если бы Оливеру удалось ЭТО проделать. Его бы вписали в книгу рекордов Гиннеса. Ему бы наверняка заплатили деньги... Много денег…(Пауль горестно вздохнул, вспоминая свою вынужденную инвестицию в пиво и жратву) Оливер, конечно же, поделился бы со всеми… Или хотя бы устроил грандиозный банкет… (Пауль вздохнул еще более горестно) И там было бы много-много хорошей выпивки и еды… И всем бы хватило…
- Ландерс, чего сидишь? – великодушие Флаке не продлилось долго. – Подъем…
Паулю пришлось оторваться от своих приятных (и не очень) мыслей:
- Как? Уже?
Барабанщик горестно кивнул, а басист одарил Пауля сочувствующим взглядом.
- Кто-нибудь, купите мне медаль, если я завтра смогу встать с постели! – попросил Пауль.
- Я думаю, лучше будет поставить памятник всем нам…
- А зачем… - начал Флаке, но Крис не дал ему договорить:
- Троим.
Флака только пожал плечами.
Проявляя чудеса воли, барабанщик, басист и ритм-гитарист донесли-таки герра Линдемана до лестницы. Остановились на 2 секунды. Начали подъем. Пауль был полностью уверен, что завтра с кровати не встанет, а Кристоф с любовью и нежностью вспоминал те далекие времена, когда он еще таскал разные там приборчики для метеорологов, которые по сравнению с нынешней НОШЕЙ показались ему пушинками. Что думал Оливер – история умалчивает. Возможно, он пытался медитировать на ходу.
Зато Флаке прямо-таки светился: в кои-то веки представилась возможность покомандовать остальными. Он раздавал полезные советы буквально на каждом шагу: «Так, вот здесь аккуратнее, не запнитесь. Осторожнее, нам еще нужен вокалист… хм, впрочем, не только вокалист… ну, вы же не хотите, чтоб Rammstein превратился в наш с Рихардом дуэт…» и т.д., и т.п.
От этого лестница казалась тем, кто нес, еще более длинной, а тот, кто говорил уже стоял наверху и нетерпеливо подгонял их. Мысли Кристофа и Пауля неожиданно приняли общее направление, а именно: какую бы казнь пострашнее выбрать для Флаке? Мысли Риделя по-прежнему текли в неизвестном астральном направлении.
Наконец, покорение лестничного Эвереста закончилось. Расстояние до комнаты Тиля оказалось вдвое меньше длины лестницы, так что последний рывок дался им относительно легко.
- Все. Теперь спать. Завтра у меня к вам серьезный разговор… будет, – напомнил Олли.
Шнайдера и Пауля долго уговаривать не пришлось: они (насколько это было возможно в их состоянии) быстро скрылись в своих комнатах.
Сам Оливер отправился в свое обиталище, затем чтобы немного помедитировать перед сном.
Один Флейк, в котором еще оставались силы отправился за компьютер. Но долго не просидел: заснул, уткнувшись носом в клавиатуру. Клавиатура такой наглости не выдержала и громко запищала. Клавишник подскочил, чуть было не разбив вторые очки за день, и испуганно заозирался по сторонам. Потом до него дошло, что это всего лишь сигнал «для пробуждения спящих программистов» и решил, что пора бы тоже на боковую. Флаке поспешил в комнату и тоже лег спать.
В итоге все в доме спали, кроме Олли, который проводил предсонный сеанс медитации. А на его столе сиротливо лежала ТА САМАЯ КНИЖКА...
* * *
Утро встретило раммштайновцев ясным небом, яркими солнечными лучами, а кое-кого еще и головной болью и прочими симптомами того состояния, что научно называется «похмельный синдром», а в народе именуется просто: «птичья болезнь – перепил».
Опасения участников операции «Доставка» по поводу нарушения двигательной функции их организма не оправдались. Пауль, Кристоф и Кристиан первыми прискакали на кухню, где их уже ждал Оливер, который в то утро дежурил по кухне. Они немедленно затребовали поесть, но Олли напомнил о двух Героях Вчерашнего Вечера, которые по понятным причинам задерживались.
Но НЕсвятая троица продолжала требовать законную долю жратвы. Требования выражались в том, что все трое решили вдруг стать барабанщиками (притом, что один из них, собственно, барабанщиком и являлся). Первая партия, естественно, была за Шнайдером, потом уже подхватывали Пауль и Флаке. Оливер, обладая практически неограниченными ресурсами терпения и способностью уходить в астрал, немедленно воспользовался этим ценным умением. Неизвестно, сколько бы еще продолжалась эта барабанная дробь, если бы дверь кухни не отворилась, и на пороге не материализовались Герои Вчерашнего Вечера. Впрочем, материализовались – это сильно сказано. Скорее, вползли, держась за косяк. Но неутомимые барабанщики продолжали буйно настаивать на своем.
Герои не смогли вынести столь тяжелого звукового натиска и дружно завыли в два голоса. (Что переводилось на нормальный русский… ой, извините, немецкий язык как «Хватит стучать, и так голова раскалывается»). Новоявленные (и не очень) ударники разом прекратили свое представление, а Оливер выпал из астрала. В их сердцах шевельнулось сочувствие к товарищам. А может, просто не хотели слушать еще один концерт по заявкам телезрителей – уж слишком много таких концертов выпало на их долю за прошлые сутки. Тиль и Рихард, в свою очередь, прекратили рвать голосовые связки.
Еще не проснувшиеся и изрядно помятые, они прошли к столу и с кислыми лицами уселись на свои места.
Оливер, бодро орудуя ложками-поварешками и не обращая никакого внимания на кислые лица, наконец, наполнил тарелки Вывших и Стучавших долгожданной едой.
Стучавшие бурно обрадовались… и началась трапеза. Ели быстро и жадно, как будто их по крайней мере три дня морили голодом. Но это как раз было неудивительно. Удивительно было другое, а именно: ни герр Линдеманн, ни герр Круспе к еде практически не притронулись. Тиль лишь взял маленьких кусочек хлеба, но, пару раз откусив от него, положил обратно на стол и уставился мутным взглядом куда-то вдаль. Рихард же вообще пребывал в полусонном состоянии.
Это удивительное явление, конечно же, не укрылось от глаз согруппников, но деликатные Флак и Оливер решили промолчать, а неделикатные Пауль и Шнайдер просто еще были заняты непосредственно завтраком. Однако, Флак шепотом (так чтоб Рих и Тиль не слышали) спросил у Шнайдера:
- Что за пиво такое ты вчера купил?
- Обычное пиво. Крепкое. А что? – удивился ударник.
- Да так. Просто удивительный факт: Тиль ничего не ест…и Рихард тоже… Когда такое было в последний раз? Видать, сильно после вчерашнего болеют…
- Ымм-м… - эгоистично промычал ударник, что, по-видимому, значило: «Ну и пусть – нам же больше достанется!»
Поняв, что от Кристофа ему больше ничего не добиться, клавишник выудил откуда-то газету и углубился в чтение.
- Эх, вкусно… Спасибо, Оливер. – сердечно поблагодарил басиста Шнайдер. – Sehr gut! А можно мне добавки?
Басист взял протянутую тарелку и принялся наполнять ее «добавкой».
- Что-то как-то темновато здесь… - вдруг ни с того ни с сего заявил Шнайдер и, поднявшись со стула, раздвинул темные шторы, закрывавшие окно. Кухня тут же наполнилась ярким светом и…
- СВЕ-Е-Е-ЕТ! – неожиданно, с отчаянием не успевших убежать вампиров заорали Риха и Тиль. – Нет, только не это!!!!
- Господи! – вопреки своему утверждению, что является атеистом, помянул Бога Пауль, попутно хватаясь за сердце. – Предупреждать надо…
И тут как назло на улице раздался противный, резкий звук: скрип тормозов какой-то тачки.
- А-а-а-а!! – Риха и Тиль затянули финальную арию оперы «В чужом пиру похмелье». - Голова… Голова раскалывается…
- Шнайдер, закрой окно, – распорядился басист, которому порядком уже надоели все эти крики.
В воспаленных глазах страдальцев отразилась глубокая благодарность.
Ударник нехотя подчинился и вновь занял свое место.
Басист, поглядел на Героев и решил сжалиться над ними. Он встал и начал копаться в буфете, который был до отказа забит всякими баночками – скляночками с разными чаями и просто сухими травами. Наконец он вынул какие-то две баночки, достал две большие кружки, насыпал в каждую понемножку содержимого баночек и поставил кипятить чайник. Чайник вскипел быстро, и Олли налил в каждую кружку кипятка, накрыл крышками и стал ждать, глядя на часы.
За его манипуляциями внимательно следили Флаке и Пауль.
По кухне вскоре поплыл приятный аромат.
Оливер, дождавшись готовности отвара, протянул кружки Тилю и Рихарду:
- Пейте.
В другое время, в иной ситуации лид-гитарист и вокалист вряд ли сразу доверились бы Олли (наверное, сначала попросили бы его самого попробовать), но сейчас они оба догадывались, что басист хочет им помочь, поэтому без вопросов приняли из его рук кружки и стали поглощать ароматный горячий напиток.
Все с замиранием сердца следили за ними: ждали эффекта. И он проявился практически сразу: туман в глазах у Тиля и Рихи рассеялся, лица просветлели, а головы, кажется, перестали так сильно болеть. Более того, эти двое тут же принялись наверстывать упущенное, то есть поглощать завтрак, да еще с огромной быстротой.
Басист сиял от гордости. Выздоровевшие вокалист и гитарист сияли от счастья, что голова больше не болит, да и вообще все симптомы «птичьей болезни» отступали. Флаке сиял восторгом и попытался выведать у басиста рецепт чудодейственного напитка, но тот дал понять, что не расскажет это никому даже под страхом смерти. Шнай и Пауль были в шоке.
- Оливер, добавки! – громогласно потребовал Тиль.
- Сейчас-сейчас. – Олли вновь завозился с кастрюлями.
Тиль смел вторую порцию и попросил третью. Потом четвертую… Глядя на такое дело, Пауль не удержался от комментария:
- Оливер, зачем ты их этим напоил? Могли бы столько сэкономить на еде…
Тиль среагировал мгновенно: тут же отвесил болтливому Паулю подзатыльник. Это было уж совсем хорошим знаком – это значило, что в вокалисте стали просыпаться прежние инстинкты.
Когда завтрак (читай: еда в холодильнике) закончился, Оливер постучал по столу ложкой, призывая к тишине. Все замолкли, и только Пауль шепнул Шнаю:
- Сейчас Ридель скажет речь…
И он не ошибся.
- У меня к вам серьезный разговор. Я хотел устроить его еще вчера, но вчера не все могли меня слушать… - басист покосился на Тиля и Риху.
Тем вдруг стало страшно неудобно (!)
- Так вот… знаете, ТАК жить нельзя.
- Как «так»? – не понял Пауль.
- Так как живете вы. Точнее, мы.
- ???
- Что ни день, то пьянка и обжираловка…
- Но Оливер… - встрял было Пауль, но басист неумолимо продолжал:
- На кого мы похожи? Что стало с нашим здоровьем?
- Ничего особенного! Разве что-то случилось? – весело откликнулся «оживший» Рихард.
- Двадцать минут назад ты не был таким веселым, - справедливо напомнил ему Флаке.
- У нас не за горами выход альбома, а это значит съемки клипов, телевидение, интервью и пр. Надо, в конце концов, привести себя в порядок.
- Неужели Я так плохо выгляжу? – всерьез забеспокоился Рихард.
- А ты на себя в зеркало утром смотрел? – ехидно поинтересовался Пауль.
- Нет.
- Ну так наберись мужества и посмотри…
Рих пулей понесся в ванную. Через несколько секунд оттуда донесся приглушенный вопль.
- Вот видите! – Олли поднял указательный палец и назидательно покачал головой.
Из ванной Рих вернулся крайне расстроенный и уже готовый пойти на любые жертвы.
- В общем, я предлагаю хоть на этих два месяца сменить образ жизни… - подобрался наконец к главной мысли Оливер.
- К-к-как это? – Крис, почувствовав недоброе, почему-то снова начал заикаться.
- Зачем? – испугался Тиль. – Меня и так все устраивает… Все нормально!
- Какое там «нормально»! Ты хоть раз замечал, сколько раз в день ты принимаешь пищу?
- Ну-у…
- И для чего ты это делаешь? – разговор становился похож на беседу психолога и пациента. – Ты не можешь себя контролировать?
- Ну почему… у меня же это… растущий организм… - смущенно пробасил герр Линдеман, отец двоих детей, солист всемирно известной группы.
- Скорее уж переросший… - тихо фыркнул Пауль.
Шнайдер громко хохотнул, поэтому высказывание Пауля не было услышано вокалистом.
- Так дело не пойдет. Надо избавляться от вредных привычек. Для начала – диета. Диета будет заключаться…
- Кхм-кхм… - громко откашлялся Флака, таким образом желая привлечь к себе внимание.
- Да, Флаке?
- Гм… Олли, а ты уверен, что мне нужна диета? По-моему, я и так… кхм… худой.
- Если не сказать хуже, – опять шепнул ритм-гитарист на ухо ударнику. Тот снова засмеялся.
- Нет, ты как раз будешь есть все, что твоей душе угодно…
- Это несправедливо! – дружно заголосили все остальные раммсы, любители Покушать От Пуза.
- Что поделаешь? – Флаке выпрямился и горделиво поправил свои знаменитые очки. – Красота требует жертв!
- Ага, и судя по тебе – немалых! – ехидно вклинился в разговор Крис.
На этот раз захохотали все, кроме Флаки (даже Оливер позволил себе улыбнуться).
Флаке, оскорбленный до глубины души, зло сверкнул стеклами очков и возжелал мести, но в последний момент нашел в себе силы успокоиться, вспомнив древнюю мудрость, гласящую: «Месть – это блюдо, которое подают холодным». Поэтому разработку плана мести он решил отложить до лучших времен. (В том, что они скоро наступят, клавишик не сомневался).
Подождав, пока все просмеются, басист вновь заговорил:
- В общем, однозначно: пиво придется исключить. И еще… - дальше он начал объяснять, в чем собственно будет заключаться диета. Говорил он долго и нудно (кое-кто даже захрапел). Все сводилось к тому, что…короче, легче было перечислить, что эта диета разрешает употреблять.
- Плюс пробежки и упражнения по утрам, – радостно закончил Ридель.
- Я каждый день упражняюсь, – широко зевая, заявил Шнай.
- Ну допустим. А остальные? – басист оглядел компанию. От его взгляда остальные опустили головы.
- Да, совсем забыл. Будем жить в моем доме. Там как раз чистый воздух и красивая природа рядом.
- У тебя есть дом, Оливер? – Риха был удивлен.
Оливер улыбнулся, как бы говоря: «Ты еще многого обо мне не знаешь».
- Мы должны изменить образ жизни. Это будет гораздо лучше, чем жить так, как живем мы.
«Какая муха его укусила? Уж не Якоб ли?» - вдруг подумал Пауль.
Как будто прочитав его мысли (а кто его знает…) Оливер взял с холодильника книгу, которую читал вчера весь вечер. При виде нее Флаке почему-то побледнел и отвел глаза.
Книга носила длинное название, но в общем его можно сформулировать примерно так: «Здоровый образ жизни. Правильное питание» плюс еще что-то про глобальные проблемы человечества.
- Вот. Эта книга помогла мне во многом разобраться.
«Нет, все-таки Флака плохо на него влияет!» - сделал вывод Пауль.
Шнай открыто и нагло зевнул.
Олли такая наглость сбила с толку, и он поспешил закончит:
- Короче… как насчет эксперимента, а? Ведь потом СНОВА будут съемки…
- Я готов! – заявил Рихард. Больше добровольцев не было.
Тогда Олли решил применить последнюю военную хитрость. Состроив ангельское выражение лица, которое в сочетании с чистым и открытым взглядом почти всегда помогало басисту достичь задуманного без лишних уговоров, он тихо сказал:
- Я знал, что вам моя идея не понравится! Значит нет у вас ни воли, ни характера, ни…
Закончить ему не дали.
- Это я бесхарактерный? Да я…
- Я хоть две недели буду голодать! Еще увидим, у кого это воли нет!
- Сила воли имеется…
Оливер понял, что победил и на этот раз. Изо всех сил стараясь скрыть торжество, он сообщил:
- Тогда отправимся прямо сегодня. Собирайтесь.
- Ну-у… Мы же не готовы… так сразу…
Тут в дело вступил Тиль, так как почувствовал, что власть ускользает из его рук прямиком в руки к басисту:
- Никаких разговоров! Марш собираться!! Чтоб через час все были на чемоданах!!!
Лид-гитарист самым первым выскочил из кухни. За ним потянулись клавишник, ритм-гитарист, ударник и басист.
- Флак, а тебя я попрошу остаться! – вдруг сказал Тиль.
Клавишник, отлично понимая, что ничего хорошего это не сулит, вновь опустился на стул. Остальные ушли.
- Ну, признавайся… твоя книга? – сердито спросил вокалист.
- Понимаешь, я ее в гостиной просто оставил. Не думал, что она будет кому-то из вас интересна, - тараторил герр Лоренц.
- Убью, студент! – второй раз процитировал советскую киноклассику Тиль, грозя клавишнику кулаком. – Марш собираться!
- Конечно-конечно. Я мигом, – заторопился Флаке в свою комнату.
- Посмотрим, что из всего этого выйдет… - задумчиво проговорил вокалист и неспешно отправился к себе.
И это было только начало…
Количество комментариев: 5 [ добавить комментарий ] [ распечатать ] [ в начало ]
|
|
