 |
Der Wahnsinn. Next. Часть 1.
Предисловие, или глава нулевая.
Авторские оправдания
Этот фанфик жил на моем рабочем столе, кажется года два. И примерно столько же времени я пыталась его закончить, переделать, довести до ума. Порой я даже начинала работу, но энтузиазм мой как-то быстро угасал и сходил на «нет», а текст, словно ненужная игрушка отправлялся в дальний угол стола. Я не предлагаю вам недописанный рассказ, нет, он закончен, дописан, даже трижды перечитан в процессе и перепроверен, но не идеально. И потому прошу извинить меня за это. Кажется мне, что больше я не стану писать ничего подобного, просто потому, что тема эта меня не интересует, как не интересуют и лирические герои. А тогда оно было мне интересно, и я живо видела все происходящее, и мне даже иногда казалось, что выходит забавно. Так зачем же хоронить работу, решила я сегодня, и вот, в таком виде как есть, без особенных редактирований, а потому, скорее всего, с какими-нибудь ляпами, я вам это и предлагаю. Совет, перед прочтением лучше было бы ознакомиться с первой частью, она тут на сайте была, если не потерли. Связь есть, не то что вообще не поймете о чем речь, но ощущение что что-то упустили, все же будет. Итак! Хватит жалких оправданий. Получите последний мой фанфик под названием:
Der Wahnsin. NEXT.
Глава первая
Томас и Ульрих
С самого утра шел дождь. Холодный, мелкий, тоскливый. Говорили, что шум дождя должен успокаивать, но у Рихарда все было наоборот. Дождь нервировал его. Он слышал как крупные капли падали с крыши и ударяли по подоконнику - кап-кап-кап. Звук сводил с ума, отдаваясь в голове - в гудящей, тяжелой голове. Вчера он выпил слишком много текилы, действительно слишком много, даже по его меркам. Наконец он не выдержал: поднялся с кровати; подошел к окну, раздвинул шторы, посмотрел вниз. Серое тяжелое низкое небо, влажный, ставший почти черным асфальт, и зонты, множество разноцветных зонтов. Люди, несмотря на непогоду, спешили по своим делам. Большие красные зонты, маленькие желтые, пестрые с рисунком, чопорные черные. У него закружилась голова, и он вернулся к постели, хотел лечь, закрыть глаза и по возможности уснуть, но в дверь позвонили. На несколько секунд он растерялся, не понимая, что происход. В ушах зашумело, его бросило сначала в жар, потом по спине пробежали мурашки, сердце вдруг ускорило свой ритм, и каждый его удар отдавался в ушах.
- Пошли к черту, - тихо сказал он, сел на краешек кровати и закрыл глаза.
Дождь усилился. Он слышал это, капли яростно барабанили по стеклу, по подоконнику. Где-то сигналила машина. И снова звонок в дверь, на этот раз настойчивей, и как ему показалось даже громче. Словно незваный гость получил вдруг неведомую власть над громкостью его звонка.
- Пошли к черту, - повторил Рихард, не открывая глаз. Сердце, словно хотело выпрыгнуть из груди. Но гости не желали уходить, снова позвонили, через секунду снова и снова. От каждого нового звука Рихард непроизвольно вздрагивал. В конце концов, он не выдержал и пошел открывать.
За дверью стояли два совершенно незнакомых ему мужчины в темных, почти одинаковых, коротких куртках.
- Рихард Круспе? – спросил один из них и, не дожидаясь ответа, бесцеремонно вошел в квартиру, второй проследовал за ним.
- Эй-эй, - немного с опозданием возмутился Рихард. – Куда вы? Вы кто?
- Полиция. Отдел расследований. Меня зовут Ульрих Хафенман, а это мой напарник Томас Гельден.
Когда мужчины вошли в квартиру Рихард смог разглядеть их. Не молодые, одетые безвкусно и дешево, в грязных стоптанных ботинках. Круспе с ужасом смотрел, как с их нейлоновых курток стекает вода на дорогой светлый ковролин.
- Отдел расследований? А что случилось? – если бы Рихарду не было бы так плохо, то он, наверное, перепугался бы, но сейчас он мог лишь вяло задавать вопросы. – И что вам надо?
- Мы хотим задать вам несколько вопросов, - сказал Хафенман и огляделся. У него были светлые коротко стриженые волосы, тяжелая массивная челюсть, неприятные влажные холодные бегающие глаза.
- Что случилось? – снова спросил Рихард.
От Хафенмана сильно пахло дешевым одеколоном и табаком, Рихарда стало мутить.
- Мы расскажем позже, а сейчас давайте пройдем куда-нибудь в комнату и поговорим. И закройте дверь, герр Круспе, а то все ваши соседи сбегутся поглазеть, что же у вас происходит.
- Плевал я на соседей, - сказал Рихард, но дверь все же закрыл.
- Отлично, - у Ульриха был резкий, юношеский голос. Он презрительно посмотрел на Рихарда, перевел взгляд на большое зеркало на стене, провел рукой по волосам. – Так, где мы можем поговорить?
- Здесь можем, - Рихард начинал злиться.
- Мы бы предпочли пройти в гостиную.
- А я против. – Рихард пристально смотрел на Ульриха. – Я не хочу приглашать вас в гостиную, я вообще не хочу вас видеть в своем доме. Я плохо себя чувствую и просил бы вас оставить меня в покое.
Полицейский криво усмехнулся. Его напарник все это время внимательно разглядывал картину на стене. Угрюмый, коренастый, с коротко стриженными ярко рыжими волосами, узким и каким-то вялым ртом – Томас Гельден производил неприятное впечатление. Рихард почему-то вспомнил про «хорошего» и «плохого» полицейского. Видимо сейчас эти двое мужчин разыгрывали перед ним тот же спектакль. Сейчас Гельден поднимет глаза и заорет на него, начнет угрожать тюрьмой, вспомнит все его прегрешения. Рихард внутренне подобрался. Томас и правда, медленно поднял на него глаза, но ничего не сказал.
- Что же, это ваше дело. Мы можем в принудительном порядке пригласить вас в участок, - Хафенман, казалось, немного расстроился.
- Вы мне скажете что случилось? Я не собираюсь никуда ехать, пока вы мне не объясните что происходит. Я музыкант, я известный человек…
- Слышали-слышали, - бесцеремонно прервал его Ульрих. – И о музыке вашей и об имени вашем слышали. Но это никакого отношения к делу не имеет и только ваше личное дело, мы в полиции далеки от музыки и нам, если быть честными, плевать. Не нужно пугать нас своими связями, не нужно пугать положением – перед правосудием все равны.
У Рихарда появилось не хорошее предчувствие и вместе с предчувствием вернулись воспоминания. Он вспомнил ужасное происшествие, случившееся с ними на гастролях несколько лет назад, когда маньяк, влюбленный во Флаку сначала зверски убивал их поклонников, а потом пытался убить их самих. Это было страшно, по-настоящему страшно, чужой город, проливной дождь, напуганное лицо Шнайдера. Он долго пытался забыть, и казалось, у него это получилось, но эти два внезапно появившиеся копа снова пробудили былые страхи. Неужели это произошло снова, неужели эта маленькая записка…
- Ангела Веспе, - тихо сказал Томас и посмотрел на Рихарда.
Гитарист непроизвольно вздрогнул и повернулся к нему.
- Вижу, вам она знакома, - на удивление Томас говорил тихо и не повышал голоса. Теория о «плохом» и «хорошем» полицейском рушилась.
- А что с ней?
- Так вы знаете ее? – Гельден перехватил инициативу из рук напарника. Он близко подошел к Рихарду и посмотрел ему в глаза.
- Знаю, что с ней случилось?
- И насколько близко вы знакомы?
- Достаточно, мы друзья. Вы ответите мне, что с Ангелой?
- А у вас не было более близких отношений? Вы не были любовниками?
- Не ваше дело, - Рихард отошел на пару шагов от Томаса.
- Допустим это так, - полицейский словно выдохся, он отвернулся от Рихарда и кажется, замолк, но через мгновение резко обернулся и спросил.- А что вы делали вчера вечером?
Рихард растерялся, он не знал что ответить. Вчера он встречался с Ангелой у нее дома, ничего криминального, просто встреча друзей, правда кончилась она не очень приятно. Но он не знал, стоит ли говорить об этом.
- Ничего я вам больше не скажу, - Рихард решил не испытывать судьбу.
Томас тяжело вздохнул и посмотрел на напарника. Рихард следил за реакцией Хафенмана, тот лишь пожал плечами и снова усмехнулся. Несколько минут ничего не происходило. Все было похоже на немую сцену в спектакле. Ульрих смотрел на него, Томас смотрел на него, а он не знал, что ему делать. Его все еще мутило, голова была тяжелой, ему безумно хотелось вернуться в спальню и забраться под одеяло. Ну, или на худой конец пойти на кухню, сесть на стул и выпить стакан ледяного сока, может это облегчило бы его похмелье.
- Скажите мне, что с Ангелой! – Рихард не мог более выносить этого молчания и многозначительных взглядов.
- Вы не желаете говорить с нами, а мы не желаем говорить с вами, - сказал Ульрих. – Но, тем не менее, вам придется, а вот нам не обязательно.
- Что? - Рихард с трудом понимал смысл сказанного. Голова закружилась, и он оперся о телефонный столик.
- Вам не хорошо? – спросил Ульрих.
- Нет, все в порядке.
- А мне кажется, что вам не хорошо. Вы что-то так побледнели, я бы даже сказал, позеленели. Может вы что-то вспомнили, что-то неприятное. Я вам даже намекну. Что-то произошедшее вчера с одиннадцати до часа ночи?
- Давайте пройдем на кухню и поговорим, черт с вами, - Круспе сдался. Он повернулся к полицейским спиной, но смог заметить в зеркале как Томас кивнул головой напарнику.
- А потом я пошел в бар, решил выпить немного перед сном, - Рихард сделал глоток сока. – Где-то около двух вернулся домой и лег спать, проснулся минут за десять до вашего прихода.
- Почему вы пошли в бар? – Ульрих сидел напротив и пристально смотрел на Круспе. Томас расположился у окна на низком табурете, вытянув ноги. Казалось, его совершенно не интересует разговор, он внимательно смотрел в окно, иногда барабаня короткими волосатыми пальцами по подоконнику.
Рихард решил, что скрывать их встречу с Ангелой бесполезно, правда, решил он это после того, как Ульрих намекнул ему, что они итак все знают. Консьержка в доме Ангелы видела его, он предполагал, что она не только видела, а еще и слышала их позорный скандал.
- Я же говорю, решил выпить перед сном.
- Нет, я не об этом. Вы поругались с Ангелой, и может это расстроило вас?
- Может и расстроило, - Рихард задумался. – Да нет, скорее не расстроило, а разозлило.
- Вы злились на Ангелу?
- На себя. Я злился на себя.
- Потому что вы все же любили ее и не могли себе в этом признаться? А когда вы поругались то…
- Эй, постойте, - перебил его Рихард. – Что за глупые предположения. Вы что психиатр? И вообще спросите об этом у Ангелы, она вам подтвердит, что у нас никогда не было никаких близких отношений. Никогда и никаких. – Он сделал ударение на последнее слово, - и скажите мне, наконец, что случилось.
- Мы из отдела расследования убийств, - сказал Томас и повернулся к Рихарду. Серый свет за окном делал его лицо похожим на лицо мертвеца.
- Я уже слышал, что вы из отдела, - Рихард замолк, он, наконец, понял. – Что?! Убийств?! Ангела мертва?!
Круспе вскочил со стула, голова снова закружилась, он попытался опереться на стол, но сшиб стакан с соком и он беззвучно упал на мягкий ковер.
- Сядьте, - Томас поднялся на ноги, подошел к Рихарду и почти насильно усадил его на стул. Рихард чувствовал слабый, едва уловимый аромат его туалетной воды, похожий на запах дешевого мыла, аромат был приятней чем у его напарника, но не намного. Круспе про себя подумал, что видимо в полиции специально выдают эти гадкие духи, чтобы полицейских можно было узнавать по запаху. Он сел, посмотрел на Томаса снизу вверх и повторил вопрос:
- Ангела мертва?
Томас утвердительно кивнул головой и вернулся к окну.
- Как ее убили?
Хафенман расстегнул куртку, достал из внутреннего кармана стопку фотографий и положил на середину стола. Рихард взглянул на верхнюю и тут же отвел глаза, он не смог рассмотреть подробностей, но ему хватило и увиденного. Не было сомнений, на фотографии была Ангела, он узнал ее пеструю блузку. Дикая блузка, отвратительная, слишком яркая и слишком пестрая, он ничего не сказал ей и теперь уже никогда и не скажет. Рихард снова взглянул на фото. Ангела лежала на земле, ее светлые длинные волосы были спутаны, ноги раскинуты в разные стороны, юбка задрана. Он все еще боялся взглянуть на лицо, хотя уже знал что увидит.
- Ее изнасиловали? – тихо спросил он.
- Нет, как не странно, хотя, кажется именно этого преступник и добивался. У жертвы приспущены трусики и поза соответствующая. Может она отбивалась, и он разозлился? – Ульрих немного наклонил голову и выжидающе посмотрел на Круспе.
- Вы что меня обвиняете? – Рихард снова взглянул на фото. Лицо Ангелы было изуродовано, словно кто-то несколько раз со всей силы ударил ее огромным молотком.
- Если бы мы вас обвиняли, герр Круспе, то вы сейчас сидели бы в участке, а не здесь. Мы просто разрабатываем версии, а вы были последним, кто видел ее живой.
- С чего вы взяли? А консьержка? Вы же говорили, что она видела ее.
- Консьержка видела, герр Круспе, как фройлян Веспе в истерика выбежала за вами. Консьержка слышала, герр Круспе, как вы угрожали ей, прежде чем уйти. Консьержка, герр Круспе, слышала, как вы ругались с жертвой на лестнице и она готова подтвердить свои показания в суде. И вам, герр Круспе, нужно молить Бога, чтобы в баре Obst & Gemuse вас кто-нибудь помнил.
- Не волнуйтесь, бармен меня помнит, - Рихард поднял с пола стакан. Вишневый сок на ковре был похож на пятно крови. – Я больше не слова не скажу без адвоката и уберите ваши фотографии, меня от них мутит.
- Ваше право, герр Круспе, - Хафенман забрал фотографии и убрал в карман куртки. – Думаю, вы не откажете проехать с нами в участок.
- У меня есть выбор?
- Нет.
Рихард только вздохнул.
- Отлично, - Ульрих поднялся из-за стола и подошел к нему. – Вам помочь одеться?
- Надеюсь это шутка, - Рихард пристально посмотрел во влажные глаза полицейского, несколько секунд тот сохранял хладнокровие, но все же не выдержал и рассмеялся.
- Извините, герр Круспе, - он все еще смеялся, - просто на нашей работе иногда нужно расслабляться, а то крыша съедет к чертям.
- Ничего страшного, - Круспе поставил стакан на стол. – Раз вам кажется забавной смерть женщины, то это ваше право.
Хафенман перестал улыбаться.
- Нет, мне не кажется это забавным, но вы со своим гонором и завышенным самомнением кажетесь мне…
- Ульрих, не нужно, - прервал его Гельден. – Герр Круспе, пожалуйста, давайте побыстрее, у нас еще очень много работы. Мы будем ждать вас внизу в машине, - Томас поднялся с табурета и пошел к выходу, Гельден еще раз взглянул на Круспе и отправился следом.
Через несколько секунд Рихард услышал, как хлопнула входная дверь. Он еще немного посидел, не шевелясь, а потом тяжело поднялся и направился в спальню.
Глава вторая
Тилль
- И что ты хочешь? – Тилль, казалось, был немного утомлен. Рихард посмотрел на экран мобильника, с начала разговора прошло двадцать семь минут.
- Ты можешь приехать? - он посмотрел в окно, они проезжали мимо торгового центра. – Остановите здесь, пожалуйста, и подождите меня.
- Что?
-Это я водителю.
-Ясно, - Тилль замолчал, и Рихарду показалось, что связь прервалась, он снова посмотрел на экран телефона – нет, разговор продолжался.
-Тилль! Ты слышал мой вопрос?
-Да.
-Ты приедешь?
-Я же сказал, да.
-Хорошо, я дома буду минут через двадцать, сейчас заскочу в супермаркет и сразу домой, - Круспе вышел из такси, захлопнул дверцу.
Дождь прекратился, но лужи еще не успели просохнуть, в воздухе сильно пахло липовым цветом, стараясь не замочить ноги, он пошел к входу в торговый центр. Заходящее солнце отражалось в зеркальных стенах здания и казалось, что он смотрит на мир через стеклышко от разбитой бутылки. Тилль по-прежнему висел на телефоне и молчал.
-Тилль?!
-Что?
-Что ты молчишь? Ты слышал меня?
-Я все слышал Рихард, мне сейчас очень неудобно разговаривать.
-А что у тебя такое? Ты не один.
-Да.
-А с кем?
-Я приеду через час или чуть позже.
-Ты не можешь мне ответить? Это женщина?
-До встречи, - Тилль отключился.
Рихард остановился перед входом и немного растеряно посмотрел на мобильник. Подумав, он снова набрал Тилля, но тот уже успел выключить телефон.
-Черт, - тихо выругался Рихард и зашел в магазин.
Когда он подъехал к дому, машина Линдеманна уже стояла на тротуаре напротив подъезда. Хозяина не было видно. Рихард расплатился с таксистом, забрал пакеты с продуктами с заднего сиденья и вышел на улицу. Уже стемнело, зажглись фонари. У подъезда Рихард заметил своего соседа сверху, мужчина видимо кого-то ждал.
- Здравствуйте герр Круспе, - улыбнулся сосед.
- Добрый вечер, герр Майнхаиз. Вы не видели герра Линдеманна?
- Он ждет вас в холле, у вас с утра полиции была? Что-то серьезное?
- Нет, ничего, все хорошо.
- А я слышал, вас арестовали и собираются судить.
- За что?
- За изнасилование, вроде бы.
- И кого же я изнасиловал, позвольте полюбопытствовать? - Рихард уже вошел в подъезд, но придержал дверь ногой.
- Говорят горничную свою.
- А у меня есть горничная, вроде бы еще вчера ее не было? Герр Майнхаиз, кто рассказал вам эту ерунду?
- Я узнал от фрау Райнер, а ей рассказала ваша соседка снизу, фрау Штольц.
- А фрау Штольц у нас теперь в полиции работает? Герр Майнхаиз, я, конечно, понимаю, что все это безумно интересно, и фантазия фрау Штольц достойна премии в области литературы, но ко мне это никакого отношения не имеет. У меня убили друга, и полиция приходила ко мне только из-за этого, а все эти глупые сплетни рассказанные вам…
- Рихард, - кто-то положил руку ему на плечо, Круспе вздрогнул от неожиданности и оглянулся. На него с упреком смотрел Тилль.
- Да, Тилль, прости, в супермаркете задержался, но я думал, ты позже будешь.
- Извините герр Круспе, я ведь не сам, - Рихард убрал ногу, и дверь закрылась, прерывая извинения соседа.
- Что вы с ним не поделили? – Тилль пошел к лифту.
- Про утреннее посещение полиции уже рассказывают легенды, говорят я страшный бандит: насильник, рецидивист, и, наверное, жестокий серийный маньяк. И меня будут судить страшным судом и казнят с изощренной жестокостью.
Они зашли в лифт, Тилль нажал кнопку, двери закрылись, и кабина тронулась с места.
- Сожгут живьем прямо на кухне, ладно забудь уже. Что с твоей подругой?
- Тилль, я тебе пол часа рассказывал по телефону! Ты меня не слушал?!
Лифт остановился и Рихард вышел в коридор.
- Я слушал. Что ее убили, я понял. Я не понял другого, ты подозреваешь, что все это как то связано с той историей?
- Подержи, - Рихард всучил Тиллю пакет, достал из кармана ключ и открыл дверь. В прихожей все еще пахло дешевыми духами полицейского, но он никак не мог вспомнить какого из них. Рихард зажег свет, пропустил Тилля и закрыл дверь.
- Не знаю, может я и параноик, но я когда они только пришли сразу об этом подумал. А потом еще способ убийства.
- А как ее убили?
- Забили чем то до смерти, по голове били, по лицу, пока орудия убийства не нашли, как и следов убийцы. Это ночью было, в парке, никто ничего не видел и не слышал, - Круспе снял ботинки, повесил куртку на вешалку. - Пошли на кухню, я есть хочу, сил нет.
- Ты свои пакеты забрать не хочешь?
- Давай, - Рихард забрал продукты и пошел на кухню.
- А записка? Есть записка? – крикнул Тилль из прихожей.
- Нет ничего, но может еще все впереди, - Круспе достал из пакета коробку с пиццей и поставил на стол. Запах сводил с ума. - А с кем ты был, когда я тебе звонил?
Тилль вошел на кухню и уселся на табурет, широко разведя колени.
- Не важно, так значит никаких записок.
- Никаких, есть будешь?
- Нет, спасибо, я только что из ресторана. А что у тебя здесь случилось? – вокалист кивком указал на пятно от сока на ковре.
Круспе взглянул на пятно, махнул рукой.
- Сок разлил.
- На кровь похоже.
Рихард улыбнулся и посмотрел на вокалиста.
- Ты в ресторане был с женщиной?
- Рихард, я не хочу об этом говорить. Ты меня позвал зачем?
Круспе вынул из другого пакета упаковку пива.
- Хотел посоветоваться, что делать дальше, а пиво будешь?
- Давай.
- И все же, почему такая скрытность?
Тилль молча поднялся с табурета, подошел к столу, отделил одну бутылку, скрутил крышку и отпил глоток. Круспе понял, что вокалист не собирается ничего рассказывать, тяжело вздохнул и сел на стул.
- Я боюсь за Олливера, - сказал он и взял кусок пиццы.
- Пока что ничего не произошло, так что рано ты паникуешь. – Тилль вернулся к табурету.
- Ну да, ничего, только одно убийство.
- Ты понял меня. Это просто убийство и в нем нет ничего, что могло бы указывать на тот случай. Убили не фанатку, а твою знакомую, причем ночью и в парке. Может это грабители были или насильники.
- Или маньяк.
- Он мертв, ты сам видел, - Тилль посмотрел в окно и тихо добавил. – Я его сам застрелил.
- Да, все так, но я не знаю. Мне почему-то кажется, что это все связано между собой. Не спрашивай меня, почему я так думаю, просто чувство плохое, что все это, - Рихард замолчал, поднялся, взял стакан и вернулся на место.
- Продолжение? – помог Тилль, он допил пиво и поставил пустую бутылку на подоконник.
- Да нет, не знаю, у меня похмелье адское, голова не варит совершенно. Не знаю. – Рихард налил себе пива, подождал, пока пена осядет и отпил немного.
- А в полиции что говорят?
- После того, как приехал мой адвокат они почти ничего не говорили. Спросили опять про вчерашний вечер, про бар этот, про Ангелу, записали все и отпустили.
- Понятно, так они тебя не подозревают?
- Нет, конечно. Мой адвокат не зря деньги получает, он все уладил быстро. Но этот сержант, Хафенман еще та сволочь.
- Что он тебе сделал?
- Ничего, пока ничего. Но я ему определенно не понравился.
- А кто дело ведет, он?
- Нет, ты что. Он мелкая сошка. Комиссар, черт забыл, как его звать, - Рихард поднялся, порылся в карманах брюк и достал немного помятую визитку. – Марк Мерхен, нормальный мужик, красивый такой, атлет, - он усмехнулся уселся на место и отпил немного пива.
- А подруга эта твоя, ты можешь предположить, кто ее мог убить?
- Не знаю я, мы с ней вроде бы и общались часто, да никогда ни о чем личном не говорили. Она журналисткой работала в газете, писала о политике. Может, кому дорогу перешла. Только вот на заказное убийство не похоже это. Я, почему всполошился то, ее лицо, - Рихард замолчал, отложил кусок пиццы и посмотрел на Тилля.
- Я понял, можешь не говорить. Дай мне пива еще.
Рихард протянул другу бутылку. Тилль открыл ее и отпил.
- А почему вы вчера с ней поссорились, я не понял?
- Да мы и не ссорились, я не знаю. Там бред полный, я сам не пойму. Ты же помнишь Ангелу.
- Нет, извини, но я совсем ее не помню.
- Ну как же, Тилль. Мы с ней на вечеринке познакомились, на открытии клуба того модного, полгода назад. Блондинка, высокая, стройная, голубоглазая. Она все еще смеялась, ты мне тогда сказал, что девочка, наверное, хорошей травы накурилась и ее прет.
- Что-то такое смутно припоминаю.
- Ладно, не важно уже, - Рихард покачал головой, взял салфетку и вытер руки.- Она девчонка была веселая, легкая, общительная. Мы с ней в основном ходили в клубы, в рестораны. Она никогда не грузила меня ничем, да и я тоже к ней не приставал с проблемами. С ней было весело. Ты знаешь, это такое интересное ощущение. Не знаю даже как тебе объяснить, - Рихард поднял глаза. – Это когда ты держишь женщину за руку и понимаешь, что это ничего не значит, что в этом тактильном контакте нет ничего скрытого, ничего сексуального. Как в детстве. Вот такая она была, открытая. Ничего не прятала внутри, ничего не скрывала.
- Ты с ней спал?
- Нет, в том то и дело, что нет. И не собирался. Она была другом с начала и до конца. У меня к ней никакого желания не было, она не в моем вкусе. Симпатичная, яркая, стройная, но не в моем вкусе. Не хорошо, конечно, о мертвых так, но все же она была вульгарной. В ней не было породы. Я не люблю таких женщин, так потусоваться – это пожалуйста, но встречаться, - Рихард усмехнулся. – Я ведь почему с ней стал общаться – она ведь в газете работала и если что всегда могла попросить кого-нибудь о проекте моем упомянуть.
- Рихард, да ты я смотрю подлец.
- Почему сразу подлец, я ведь ничего ей не обещал. Да и что в этом такого, полезные друзья никогда никому не мешали. Но дело не в этом. Вчера она пригласила меня в гости. К себе домой, она никогда так не делала раньше. Но я ничего такого не заподозрил.
- Такого?
- Ну да, такого, интимного. Откуда мне было знать, что у нее какие-то странные эротические фантазии на мой счет. Мы договорились на восемь, но я задержался и приехал около половины десятого.
- В супермаркет заглянул? – Тилль улыбнулся.
- Нет, я заработался. Я в студии был. Да не в этом дело, Тилль. Я ей позвонил от подъезда, извинился, что так поздно, спросил можно ли мне подняться, она вроде даже и не обиделась, сказала, чтобы я заходил. В квартире у нее сильно пахло этими палочками восточными, сандалом, знаешь такие идиотские благовония, от них голова болеть начинает, если увлечься. И мне еще показалось, что пахло гашишем, но я могу и ошибаться. Она встретила меня в каком-то полупрозрачном халатике, я сначала подумал, что она уже спать улеглась, но она была накрашена, волосы уложены. Мне это сразу не понравилось, насторожило. У меня было ощущение, что я попал в какой-то дорогой бордель. Свет кругом приглушенный, музыка журчит из центра, запахи эти тяжелые, усыпляющие. Она проводила меня в гостиную, а сама куда-то ушла. Я огляделся, у стены камин, искусственный конечно, электрический, но все же камин, на полу шкура медведя с головой. Столик низкий, на столе эти самые благовония, кресла, диван. Телевизор огромный...
- Ты как агент по продаже недвижимости, - перебил его Тилль. – Давай ближе к делу, из-за чего вы поругались.
- Она вернулась с бутылкой вина, предложила мне выпить, но я на машине приехал, за рулем, и отказался. Она тогда одна выпила и полезла ко мне, а я не захотел.
- Полезла в смысле секса? – Тилль допил вторую бутылку и аккуратно поставил ее рядом с первой.
- А в каком еще, секса конечно. Она сбросила этот халатик, уселась мне на колени.
- А что ты не захотел?
- Я что должен всегда и всех хотеть? Тилль, я же тебе говорю, она мне не нравилась совсем. Да и я не собирался, опешил как-то. Отстранил ее, а она видимо, пьяна уже была и упала.
- Как упала, куда?
- На пол, я на диване сидел, она назад и упала, прямо на пол, еще при падении задела столик этот стеклянный, благовония упали, бутылки, вино разлилось, на шкуру белую. Она когда поднялась, то совсем озверела. Я извинялся, говорил, что случайно вышло, а она все равно. Ты меня ударить хотел, кричала, сволочью называла, педерастом. Я тоже психанул, тоже что-то кричал, выскочил из квартиры на площадку, она мне в след швырнула стаканом. Ну, короче ты понял. Я много глупостей ей наговорил и гадостей. Угрожал ей, что карьера ее окончена, - Круспе открыл еще одну бутылку и протянул Тиллю. Тот поднялся с табурета, взял бутылку и сел напротив Рихарда на стул – Что ей не жить в Берлине, что я не тот человек, с которым можно играть в такие игры. Стыдно сейчас даже, как петух на заборе. Ну, консьержка, все это конечно, слышала. У Ангелы квартира на втором этаже, консьержка не могла бы не слышать. А потом я ушел, и больше я ее не видел. Но в полиции мне сказали, что минут через десять она выбежала за мной из подъезда. Но я уже, конечно уехал.
- Она одна здесь жила?
- Да, вроде бы да. У нее мать где-то в Австрии, отец был из Берлина, но его как я понял, убили, давно еще. Она в его квартире и жила. А что?
- Ничего, просто так. А вообще как ты думаешь, в газетах это будет?
- Думаю, будет, к чему ты?
- Я не хочу, чтобы ребята об этом знали. А в особенности Олливер и Флака. Но если в газетах напишут, то уже ничего не сделать.
- Я не думаю, что в газетах мое имя появится. Я даже уверен, что его там не будет. Я же тебе говорю, у меня адвокат ушлый, он все уладил. Думаю, дальше моего подъезда это не уйдет.
- Очень хорошо, - Тилль поднялся и стал ходить взад–вперед по кухне. – Мне нужно идти, ты уж извини. Давай договоримся, никому ничего не рассказывать. Хорошо?
- Так это все же женщина?
- Какая женщина? – Тилль поставил недопитую бутылку на стол.
- Куда ты идешь? К женщине?
- Не важно, мы с тобой договорились?
- Я не уверен, что это хорошая идея. Если это все же маньяк, то ребята должны знать. Они должны быть очень осторожными, их необходимо предупредить.
- Кроме твоих предчувствий у нас нет ничего, что связывало бы эту историю с той. К тому же, как я уже говорил, тот маньяк давно гниет в могиле и если ты вдруг не уверовал в зомби, то тебе нечего бояться.
- Может ты и прав, - Рихард поднялся. – Хорошо, договорились, будем молчать. Давай провожу.
Тилль вышел в коридор и прошел в прихожую, надел ботинки, ветровку.
- А как ты поедешь то? Ты же выпил? Давай я тебе такси вызову.
Тилль лишь улыбнулся и открыл дверь.
- Тилль?!
- Не нужно ничего, я разберусь.
- Смотри сам, давай до завтра, увидимся в студии.
- Пока.
Тилль пошел к лифту, на ходу доставая мобильный. Было в нем что-то такое странное, словно он скрывал какую-то тайну, эти недомолвки, улыбки. Рихард пожал плечами и закрыл дверь. Было немного обидно, он считал, что у Тилля не должно быть секретов от него, но видимо он ошибался. Вернувшись на кухню, он съел еще кусок, остывшей уже пиццы, допил свое пиво и собрался идти спать, как вспомнил о машине Тилля, припаркованной перед его подъездом.
- Какого черта нужно было пьяным за руль садиться, - тихо сказал Рихард и выглянул в окно. Машина Тилля по-прежнему стояла на другой стороне улицы, самого вокалиста не было видно.
- Черт, - выругался Круспе, почему-то сразу же вспомнилось похищение Риделя. Он взял телефон и набрал Линдеманна, тот ответил с третьего гудка.
- Что еще? – он был раздражен.
- С тобой все в порядке? Твоя машина, она стоит напротив моего подъезда.
- Я знаю, Рихард, я уехал на такси. Машину заберу завтра с утра. Я занят, не могу говорить, - и Тилль отключился.
- Можно подумать я позвонил ему, спросить который час, занят он, - Рихард положил телефон на стол, погасил свет и ушел в спальню. Он был раздосадован и мечтал побыстрее забыться сном, сегодняшний день был, пожалуй, одним из самых неприятных за последний год.
Глава третья
Не в меру болтливый Рихард
Еще подходя к двери, Рихард слышал голос Лоренца. Флака говорил громко и взволнованно. Рихард на пару секунд задержался перед дверью, глубоко вздохнул и вошел в студию.
Шнайдер сидел на низком диванчике, рядом с Флакой и рассеяно крутил в пальцах барабанные палочки. Тилль примостился на подлокотнике кресла, в котором развалился Пауль, на лице ритм гитариста блуждала загадочная улыбка. Ридель единственный сидел на своем месте, держа гитару в руках, но он тоже не играл, а лишь поглаживал тонкими пальцами струны. Когда Круспе вошел в студию, все повернулись к нему, но лишь на секунду, и сразу вернулись к разговору.
- Он не мог меня не видеть, потому что на всей улице кроме меня никого не было больше! – сказал Флака.
Рихард заметил, что клавишник сильно взволнован, у него раскраснелось лицо, и он слишком уж ожесточенно жестикулировал.
- Он мог отвлечься, мало ли на что, Кристиан это уже паранойя, - сказал Шнайдер и кивнул головой Рихарду.
- Привет, - отозвался Круспе. – А что у вас случилось?
- Меня хотели убить! – воскликнул, Флака и сердито посмотрел на Шнайдера.
Рихард на секунду замер и посмотрел на Тилля, вокалист едва заметным жестом приложил палец к губам.
- Никто его убивать не хотел, - Пауль поднялся с кресла и подошел к кулеру. – Просто он, когда на дорогу выходит, то по сторонам не смотрит.
Рихард все еще смотрел на Тилля, но тот уже отвел глаза и с дельным интересом разглядывал барабанную установку. Круспе тяжело вздохнул и прошел вглубь комнаты к своему месту.
- Я смотрел, ну может не очень внимательно, но смотрел! – Флака поправил очки и тоже поднялся.
Пауль налил холодной воды, сделал несколько глотков и, выбросив пустой стаканчик в мусорную корзину, вернулся в кресло.
- Я ничего не понял, - Рихард поднял с пола гитару, подключил к усилителю.
- Когда Кристиан ехал сюда, его чуть не сбила машина, - сказал Ридель. – А он решил, что это не случайность, а покушение на убийство, хотя никаких разумных аргументов для этого нет.
- Ни фига себе, - Рихард опять взглянул на Тилля, тот незаметно провел рукой по губам. – А водитель что?
- Сбежал, - сказал Флака, он стоял посреди студии и переводил взгляд с одного на другого, словно ища поддержки.
- Да какой-нибудь малолетний наркоман, - Шнайдер воспользовавшись отсутствием Лоренца, закинул длинные ноги на диван. – Права купленные, нанюхался и не видел ни чего. Флака, кому ты нужен, убивать тебя. Ты вроде не политик, в выборах не участвуешь.
- Ну, конечно, я никому не нужен. А ты не подумал, что у меня есть некие сбережения, не маленькие, между прочим, квартиры, недвижимость, к тому же завистники еще могут быть. Рихард, - Лоренц посмотрел на Круспе. – А ты как считаешь, это случайно?
Рихард сглотнул и уже в третий раз посмотрел на Тилля, вокалист нахмурил брови и поглаживал большой ладонью шею.
- Не знаю, - отмахнулся Круспе и перебрал струны. – А кто-нибудь играть собирается?
- Да, собираемся, - Пауль потянулся. – А ты чего опаздываешь?
- Так получилось, - Круспе отставил гитару.
- Ты здоров? – Флака подошел к Рихарду и внимательно посмотрел на него. – Кошмарно выглядишь.
- Спасибо тебе - друг.
- Серьезно, я же не издеваюсь. У тебя синяки жуткие под глазами. Ты вообще спишь?
- Да, иногда, когда под окнами не орут сигнализации брошенных машин, - Рихард взглянул на Тилля, но вокалист не смотрел на него.
- Каких еще машин? – не понял Шнайдер, он встал с дивана и прошел к своим барабанам.
- Которые кто-то оставляет напротив подъезда, а потом они исчезают непонятно когда. Только вот полночи на них орет сигнализация. А с утра машины уже и след простыл.
- Риха, ты бредишь, - Пауль снова подошел к кулеру. – Может тебе воды?
- Не откажусь, Тилль, а ты на чем приехал?
Вокалист сурово посмотрел на Круспе и сказал:
- На такси.
- А машина твоя где?
- В гараже.
- А что у вас случилось то? – Олливер тоже отставил гитару. – О чем вы вообще?
- Ни о чем, у Рихарда выдалось плохое утро и он ко всем цепляется, давайте работать уже, итак задержались. У меня в три встреча важная, - Тилль поднялся и, взяв у Пауля стакан с водой, подошел к Круспе.
- Мне кажется или ты собираешься вылить воду ему на голову? – Пауль внимательно следил за Линдеманном.
- Тебе кажется, - Тилль отдал стаканчик Круспе и пошел к микрофону.
- А что за встреча? – Флака уже сидел за синтезатором и переключал настройки.
Тилль промолчал. Шнайдер несколько раз лениво ударил по барабанам, примеряясь. Рихард катал между ладонями пустой пластиковый стаканчик, Пауль уселся на диван. Репетиция не клеилась.
- И все-таки он собирался меня задавить, - снова начал Лоренц.
Шнайдер коротко взглянул на Флаку и ударил по барабанам, Рихард поморщился, у него опять разболелась голова и громкие звуки доставляли ему неприятные ощущения.
Через пятнадцать минут игры Шнайдер не выдержал, он отложил палочки, поднялся и злобно посмотрел на Круспе.
- Чего ты играешь вообще? Ты сам слышишь?
Рихард накрыл ладонью струны.
- Слышал бы, если бы ты стучал потише.
- Ты лажаешь, а я виноват? Это твое соло, сам его написал, причем здесь я?
- Да при том, что у меня голова раскалывается, и ты еще барабанишь со всей дури, мы не на концерте, мог бы стучать в пол силы.
- Круспе, нечего на меня сваливать свою плохую игру, в конце концов, мог бы и вообще не приходить.
- Нет, не могу я так больше, - Рихард поставил гитару и повернулся к Тиллю. – Не могу я, Тилль.
- Заткнись, - одними губами проговорил Линдеманн.
- Это не честно, я думаю только об этом, и это не дает мне сосредоточиться.
- О чем? – Пауль тоже отложил гитару.
- Да, пускай все думают, и пускай всем будет тревожно. Рихард, я просил тебя. – Тилль покачал головой и отошел к стене.
- О чем думать то? – Пауль смотрел на Рихарда.
Круспе посмотрел на Риделя, бас гитарист снова поглаживал струны своей гитары. Рихард прикрыл глаза, глубоко вздохнул и сказал:
- Извини Тилль, но я должен рассказать.
- Идиот, - прошептал Тилль и сел на диван.
- Вчера у меня была полиция, - Рихард замолчал и провел рукой по подбородку. – Убили девушку.
- Какую девушку? – Шнайдер сел на диван рядом с Тиллем.
- Ангелу Веспе, журналистку. Ночью в парке, изуродовали, все лицо изуродовали. Полиция приходила ко мне, я был последним, кто ее живой видел.
- Это не та журналистка, с которой ты на открытии клуба познакомился? – спросил Пауль.
- Она самая.
- А мы тут причем? – Пауль, казалось, был немного растерян.
Рихард посмотрел на Риделя, басист, сидел, сгорбившись, и смотрел в пол, он видимо начал понимать.
- Помните Брингера? – Рихард повернулся к Паулю. Ландерс вздрогнул.
- Этот педераст давно в аду горит, - сквозь зубы процедил Тилль, но на его реплику никто не обратил внимания, все напряженно смотрели на Круспе.
- Записка? – тихо спросил Флака.
- Нет, просто предчувствие дурное, - Рихард вздохнул. – Может и ничего страшного, просто дурное предчувствие. И я считаю, - он повернулся к Тиллю, встретился с ним глазами. – Вы должны об этом знать.
Олливер поднялся и стал ходить по студии, все молчали. Наконец, басист поднял глаза и тихо сказал:
- Я помню каждую секунду того кошмара, - он взглянул на Рихарда. – Каждую. Но я сам видел труп Брингера и поэтому считаю, что нам нечего опасаться, но, тем не менее, я найму охранника.
- Риха, я что-то не пойму, - Шнайдер поднял глаза на Круспе. – Что может связывать тот случай и эту твою подругу?
- Я ночью спал плохо, думал, и мне пришла в голову мысль одна, - Круспе замолчал.
- Подражатель? – Флака уселся на подлокотник кресла.
- Именно, вы же помните ту записку, последнюю. Полиция так и не установила, откуда она взялась, там ни отпечатков, ни штемпеля на конверте. Может это и был подражатель или еще вариант – любовник.
- Ich komme wieder, - тихо сказал Олливер.
- У Брингера никого не было, ни друзей, ни родных, это домыслы все, - Тилль был рассержен.
- Если полиция не нашла их, это не значит, что их не было. Вполне возможно, что у нашего маньяка был друг или любовник, - Флака на секунду задумался. – И значит, этот водитель и правда хотел меня убить, все сходится!
- А водитель твой здесь при чем? – Тилль тяжело вздохнул и взглянул на Рихарда.
- Смотрите, все сходится. Брингер хотел, - Флака замолчал. – Ну, в общем, вы все знаете, чего он хотел. И если у него был любовник, то ему могло бы это не понравиться, он мог бы приревновать и желать моей смерти. Ведь если бы не я, то Брингер был бы еще жив и здоров.
- Если бы не Тилль, - сказал Пауль.
- Да причем тут это, я же не про то кто его застрелил, говорю, а про мотивацию преступника. Он любил Брингера, а Брингер, - Флака снова замолчал.
- Мы поняли, - сказал Олливер. – Давайте не будем об этом говорить, мне тяжело вспоминать и совсем не хочется. Я нанимаю охранника, и вам всем советую. Хотя, как я уже говорил, сомневаюсь в том, что это как-то связано. Если были бы письма, а так, - он махнул рукой и вышел из студии.
- Ты этого хотел? – Тилль смотрел на Рихарда.
- Не знаю, может и этого, - ответил Рихард. – По крайней мере, все предупреждены.
- Ага, и тебе стало легче, - Тилль поднялся, взглянул на часы. – Все, я пошел. Как я понимаю, работать сегодня никто не будет.
- Мне не стало легче, мне стало спокойней.
- А мне нет, - буркнул Пауль. – Теперь буду дергаться по пустякам. Хотя, может Рихард и прав, мы имеем право знать. Надо сказать Фиалику.
- А ему то зачем? – Тилль уже почти ушел, но остановился у двери и повернулся к Паулю.
- Он был с нами тогда, значит и его это может коснуться, и я бы на твоем месте, - Пауль посмотрел на Круспе. – Рассказал бы о своих догадках в полиции, может они что найдут. Ты им говорил?
- Нет.
- А почему? Пауль дело говорит, - Шнайдер взял с вешалки ветровку, перекинул через руку и пошел к выходу.
- Не знаю, мне показалось, что меня слушать не будут.
- А ты все же попробуй, - Шнайдер открыл дверь и вышел из студии.
Рихард вернулся домой около трех, он хотел поговорить с Тиллем, прежде чем тот уедет, объяснить ему, почему проговорился, но Тилль даже не стал его слушать. На улице его уже ждало такси и, отмахнувшись от Круспе, он уехал на свою загадочную встречу. Эти постоянные секреты начинали действовать Рихарду на нервы. Ему хватало и своих проблем, и ломать голову над тем, куда так стремительно и неожиданно убегает Тилль ему совершенно не хотелось. Но, к сожалению, именно об этом он и думал всю дорогу до дома. Ему нужно было срочно чем-то занять свои мысли. Послонявшись по пустой квартире, Рихард решил посмотреть телевизор, он бесцельно щелкал пультом, пока не наткнулся на репортаж о смерти Ангелы. Это была коротенькая передача, рассказывающая об ее жизни, той стороне жизни, о которой он не имел ни малейшего представления. Оказывается, в своей газете Ангела считалась одной из лучших журналисток, ее перу принадлежали все скандальные статьи, развенчивающие многих известных деятелей культуры, политики, бизнеса. Она за свои двадцать семь лет успела наступить на много больных мозолей. Ведущий сделав суровое лицо полушепотом сообщил, что полиция не исключает версию заказного убийства, в последние дни своей жизни скандально известная Веспе готовила какую-то статью об одном очень известном человеке, но никаких материалов не нашли, никаких записей ни в ее рабочем компьютере, ни в домашнем. И что самое странное, никто не знает даже имени того человека, грязные деяния которого (ведущий не скупился на красивые слова) она собиралась открыть народу.
- Да, - тихо сказал Рихард, он хотел выключить телевизор, но тут ведущий, все тем же заговорческим тоном сообщил, что ходят слухи, будто у Ангелы Веспе был любовник из очень известных рок музыкантов. И может быть здесь дело в ревности, ведь о многочисленных и бурных романах Ангелы в светской тусовке ходили легенды. Полиция разрабатывает различные версии и эта не самая плохая. Тот же источник сообщил что музыканта (имени его они пока не могут сообщить, но не исключено в скором времени телезрители узнают его, если не будут переключать канал, и будут следить за выпусками передачи) уже допрашивали, но его влиятельные друзья вытащили его из полиции. Ведущий сообщил, что он надеется, в скором времени справедливость восторжествует и виновный (ему не помогут ни связи, ни деньги, ведущий усмехнулся, будто бы сам не принадлежал к светской элите) понесет наказание. Ведь делом жизни Ангелы было именно открытие истинных лиц сильных мира сего, и она положила свою жизнь на борьбу за правду и справедливость, не боясь ни влиятельных друзей, ни наемных убийц, ни ревнивых любовников.
- Твою мать! – воскликнул Круспе и схватил телефон, он чувствовал острое желание кому-нибудь позвонить. Немного подумав, он набрал Тилля. Тилль сбросил его звонок, тогда он позвонил своему адвокату и сорвал зло на нем. Адвокат в основном молчал и иногда извинялся, хотя Рихард прекрасно понимал, что тому глубоко наплевать на него и все его слова ничего не значат. Адвокат не сожалел и уж тем более не раскаивался. Добившись, наконец, от адвоката заверения в том, что тот немедленно разберется с этим делом, съездит в полицию и позвонит на телевидение, он успокоился. Разговор вымотал его, голова снова разболелась. Круспе сходил на кухню, выпил стакан холодной воды и вернулся в гостиную. Передача продолжалась, сюжет про Ангелу закончился и теперь ведущий рассказывал об одной очень известной женщине, жене влиятельного бизнесмена, которую вроде бы подозревают в неверности мужу. Снова никаких имен, а лишь намеки и красивые слова, наполненные пафосом и по сути лишенные смысла.
Было уже пол пятого, и Рихард решил поужинать. Он прошел на кухню, в прихожей на секунду задержал взгляд на картине, висевшей на стене напротив зеркала. Это была плохая, дешевая и безвкусная картина. Сельский пейзаж: широкая, полноводная река, с крутыми покатыми берегами, и поле, покрытое миллионами желтых одуванчиков. В небе над полем парила какая-то неизвестная науке, неумело нарисованная птица. Картина была исполнена в ярких, кричащих тонах. Одуванчики были такими желтыми, что на них было больно смотреть, река была настолько синей, что при долгом рассмотрении казалось, будто ты смотришь на отполированную поверхность автомобиля. Облака в небе, подкрашенные розовым (видимо художник замыслил изобразить нежно-розовый рассвет) напоминали сладкую вату на палочке. Рихард повесил картину здесь, только из уважения к Ангеле. Она подарила ее незадолго до смерти, сказала что это подарок на день рождения, принесла на месяц раньше, извинилась, что так поспешила. Круспе хотел было закинуть ее в шкаф, но в последний момент передумал, совесть не позволила, и повесил на стену. Он вспомнил, как вчера Томас Гельден с интересом разглядывал ее. Ну, что же, картина была ему под стать, такая же дешевая, унылая и безвкусная.
На кухне Рихард избавился от остатков вчерашней пиццы, выбросил батарею пустых пивных бутылок, смахнул крошки со стола. В холодильнике он нашел немного засохший сыр, покрутив его, он решил, что это будет отличным дополнениям к спагетти.
Приготовление пищи в тишине и одиночестве вернуло его к мыслям об убийстве Ангелы. Он вдруг остро почувствовал боль утраты. Вчера, когда он только узнал о смерти подруги, он испытал лишь страх, противный, липкий, трусливый страх, сейчас же было грустно. Может эта нелепая картина на стене разбередила воспоминания о множестве прекрасно проведенных вместе вечеров, может он просто слишком долго был без женщины, но что бы то ни было, Круспе сейчас безумно жалел, что отказал Ангеле тогда, в ее квартире. Ведь останься он на ночь девушка была бы жива. И сейчас ему не приходилось бы как бобылю есть на пустой кухне недоваренные спагетти с несвежим сыром.
Ужин был не вкусным и он, не доев, выбросил его в мусорное ведро. В квартире стояла звенящая напряженная тишина. Рихард прислушался, было слышно, как кто-то соседка снизу напевает какую-то народную песню. Фрау Штольц была глуховата и иногда, ее пение было слышно даже в его квартире.
Он подумал о фрау Штольц. Ей было за семьдесят, но она была еще бойкой и деловой старушкой. Жила одна в своей квартире, ни мужа, ни детей. Всхоленное одиночество, тысяча часов потраченные на саму себя… Рихарду вдруг стало страшно, он представил себя в семьдесят. Да у него были дети, но они были уже взрослыми и вряд ли…
Его тягостные размышления прервал телефонный звонок. Рихард пошел в гостиную. Звонили на мобильный и номер звонившего был ему не знаком. Почему-то он снова подумал о маньяке и о том, что Тилль в последнее время ведет себя как-то странно.
- Алло, - сказал он.
- Герр Круспе, - голос звонившего был ему знаком, но он не мог вспомнить, где его слышал.
- Да, это я.
- Марк Мерхен, я расследую убийство Ангелы Веспе, помните, мы вчера с вами говорили.
- Да, помню, - Рихард усмехнулся. Видимо его адвокат добрался до полиции. Рихард сел в кресло и закинул ноги на подлокотник.
- У нас появились некоторые улики, и я был бы вам очень признателен, если бы вы подъехали в участок.
Рихард даже растерялся, он ждал извинений, а не новых улик.
- Герр Круспе, вы слышите меня?
- Да я вас слышу, какие улики?
- Это не телефонный разговор, вы должны сами увидеть. Это имеет к вам прямое отношение, иначе я бы вас не побеспокоил. Я прекрасно понимаю, что вы занятой человек.
- Вы снова обвиняете меня? Я видел эту идиотскую передачу, час назад. Почему вы проговорились, почему вы рассказали прессе обо мне, я к этому убийству никакого отношения не имею. Единственная моя вина в том, что я был не в то время ни в том месте. А эти журналисты намекали, что я у вас в списке подозреваемых, что я - любовник Ангелы, – Рихард спустил ноги на пол и облокотился о спинку кресла.
- Я ничего об этом не знаю, герр Круспе. Я не разговариваю с прессой, для этого у нас есть сотрудники, это не моя компетенция. Я занимаюсь расследованием убийства, свои претензии будьте любезны предъявлять тем, кому они предназначены.
Круспе замолк на секунду, не зная что ответить. Мерхен тоже молчал, тогда Рихард тихо сказал:
- Извините, я не знал. Мой адвокат уже занимается этим.
- Вот и хорошо, оставим это тем, кому за это платят. Так вы могли бы подъехать в участок. Я сегодня до восьми работаю, вы успеете?
Рихард взглянул на часы, было пятнадцать минут шестого.
- Да, вполне успею.
- Замечательно, я буду вас ждать. Скажите что вы ко мне, и вас проведут в мой кабинет. До свидания герр Круспе.
- До встречи герр Мерхен.
Рихард убрал телефон в карман, взял со стола ключи от машины и пошел к выходу.
Продолжение
Количество комментариев: 11 [ добавить комментарий ] [ распечатать ] [ в начало ]
|
|
