Тилль Линдеманн – легенда мира музыки, автор текстов группы Rammstein. Его стихи проведут нас по чувственному миру, сотканному из сексуальности, любовной аддикции и рефлексии.
Только-только рассветает. Пыльная дорога, пожухлая трава, полуразвалившийся кирпичный забор, покосившаяся ржавая дверь. Перед ней стоит Шнайдер. На нем джинсы, куртка, стильные полуботинки (все светло-оливкового цвета). Руки засунуты в карманы джинсов.
00.00 - 00.08 – проигрыш
Он решительно входит в дверь. Кадрами-вспышками: мощеный двор, решетки, остатки колючей проволоки – это бывшая тюрьма. В глубине двора – полуразвалившаяся церквушка с заколоченным входом. Шнай оглядывается, удовлетворенно кивает, направляется к церкви.
00.09 – 00.22 – Er ist fromm und sehr sensible, an seiner Wand ein Bild des Herrn
Кадр внутри церкви. Достаточно большая зала, центральный проход со скамьями, два боковых прохода, отделенных колоннами. Камера берет большой витраж, напротив него – глухая стена без окон, на которую начинает проецироваться отражение витража. Повсюду толстый слой пыли. Крис появляется откуда-то сбоку, оглядывается на это отражение, переводит взгляд на витраж, вздрагивает. На секунду камера показывает витраж, и видно, что он сильно запылен, но одно лицо (юноши) видно четко, по стеклу словно пробегает судорога. Крис идет по центральному проходу (одна рука по прежнему в кармане, другой он ведет по спинкам скамеек, видна перчатка на руке). В пыли остаются его следы, там, где он проводит рукой, также остается след. Камера также показывает потускневшие фрески на стенах.
00.22 – 00.30 – er wischt die Flecken von der Bibel
Подходит к кафедре, поднимается на нее. Стряхивает пыль с Библии, лежащей на кафедре. Открывает ее. Акцент на его руки в замшевых перчатках.
00.30 – 00.37 – das Abendmahl verteilt er gern
Крис стоит за кафедрой, лицом к камере. Разводит руки в стороны и немного вверх, словно обращаясь к пастве «Возлюбленные дети мои». Кадр на секунду замирает: кафедра, темная фигура, яркий, но запыленный витраж, за спиной словно расправляются крылья. Витраж понемногу начинает светиться.
00.38 – 00.53 – ударно – гитарный проигрыш, с таким «завыванием»
Тот же ракурс, но витража нет (от него пока только верхняя, и правая части, он еще не закончен, пустые места забраны простыми стеклами). Камера спускается чуть ниже и понемногу отъезжает. Зала ярко освещена, за кафедрой хор, на скамьях достаточно много народу. По одежде видно, что здесь и заключенные, и служащие тюрьмы. Службу ведет Тилль. Кафедра стоит чуть сбоку. Оливер, в форме тюремного надзирателя, стоит у стены. Он обводит взглядом все помещение – следит за порядком. Еще несколько охранников у двери, но их лица не в фокусе. За маленьким церковным органом – Флаке. Среди сидящих на скамьях мелькают Рихард и Пауль. Камера показывает хор. В нем есть и совсем юные создания, и мальчики постарше. У некоторых вполне приятные лица, у других откровенно отталкивающие. Один из мальчиков (лет 10-13), весьма симпатичный, неотрывно смотрит на Тилля.
00.53 – 01.00 – Er liebt die Knaben aus dem Chor
Тилль замечает этот взгляд, слегка запинается. Мальчик улыбается ему. Оливер замечает это, и неодобрительно качает головой.
01.00 – 01.07 – sie halten ihre Seelen rein
На несколько секунд, мы видим мальчика таким, каким его привели к Оливеру в кабинет: в кандалах, растрепанного, всего в крови, лицо перекошено от ярости.
01.07 – 01.15 – doch Sorge macht ihm der Tenor, so muss er ihm am nachsten sein
Служба заканчивается, Тилль делает мальчику знак, тот подходит к нему. Тилль выходит из церкви, мальчик и дет за ним, неся стопку книг. Оливер провожает их взглядом, его губы кривит презрительная усмешка.
01.15 – 01.28 – auf seinem Nachttisch still und stumm, ein Bild des Herrn er dreht es langsam um
Комната священника. Полумрак. На прикроватном столике образ какого-то святого. Мальчик кладет книги на стол, поворачивается. Тилль кивает, потом осеняет мальчика крестным знамением. Тот ловит его руку, и прижимает к себе. Камера показывает темное одеяние, падающее (сбрасываемое) на столик так, что накрывает образ (акцент на одежду, действующих лиц не видно).
01.29 – 01.36 – Wenn die Turmuhr zweimal schlagt (hallelujah)
Та же комната. Мальчик спит на кровати, во сне выражение лица у него просто ангельское. Тилль сидит напротив, с альбомом в руках и карандашом набрасывает его портрет.
01.36 – 01.44 – faltet er die Hande zum Gebet (hallelujah)
Кузница с элементами стеклодувной мастерской. Рихард держит в руках тот самый набросок. Тилль стоит рядом и, судя по жестам, объясняет, что он хочет получить в итоге.
01.45 – 01.58 – er ist ohne Weib geblieben (hallelujah)
Кадры идут вперебивку. Рихард за работой, Тилль раскрашивает набросок цветными карандашами.
01.52 – 01.58 – so muss er seinen Nachsten lieben (hallelujah)
Пауль с подручными устанавливают оставшиеся фрагменты витража. Оливер и Тилль наблюдают за процессом.
01.59 – 02.10 – Der junge Mann darf bei ihm bleiben…
Ночь. В зале горят свечи и лампады. Перед кафедрой, на коленях стоит тот самый мальчик. Руки молитвенно сложены, на одной из ладоней свежий шрам. От мерцающего света, витраж кажется живым. Незаметно подходит Тилль, кладет мальчику руку на плечо. Тот вскакивает, в глазах страх, словно его застали на месте преступления, резко оборачивается. Узнает Тилля и бросается ему на шею.
02.10 – 02.14 – bei Musik und Kerzenschein
Крупным планом лицо мальчика (в глазах слезы, губы дрожат) прижимающегося щекой к темному одеянию Тилля. Тот гладит его по волосам.
02.14 – 02.28 – Жесткий ударно-гитарный проигрыш.
Казнь. Внутренний тюремный дворик, группа заключенных, виселица… На грубо сколоченном табурете, с наброшенной на шею петлей, стоит тот самый мальчик. Его лицо спокойно. Оливер зачитывает приговор, потом подходит Тилль, дать последнее причастие. Внешне он спокоен, но по глазам видно, что это не так. Затем камера показывает руки в грубых перчатках, проверяющих петлю, выбиваемый табурет. Крупным планом вздрогнувшая, и туго натянувшаяся веревка.
02.29 – 02.35 - Wenn die Turmuhr zweimal schlagt (hallelujah)
Снова церковь, снова ночь. Перед витражом на коленях стоит Тилль.
02.35 – 02.43 - faltet er die Hande zum Gebet (hallelujah)
В руках он сжимает обрывок веревки с растрепанными концами (должно быть понятно, что эта та самая веревка, с казни).
02.43 – 02.51 - er ist ohne Weib geblieben (hallelujah)
Он смотрит на витраж, и в ужасе застывает – в колеблющемся свете, лицо юноши на витраже явно показывает язык.
02.51 – 02.58 - so muss er seinen Nachsten lieben (hallelujah)
Тилль в отчаянии закрывает лицо руками. Камера показывает чью-то постороннюю тень на полу.
02.58 – 03.05 - Wenn die Turmuhr zweimal schlagt (hallelujah)
Тень оказывается принадлежащей Шнаю, стоящему за колонной. Интерьер меняется на запыленный. Тилль стоит там же, где и был.
03.05 – 03.13 – nimmt er den Jungen ins Gebet (hallelujah)
За противоположной колонной появляется зыбкое привидение повешенного мальчика. Его руки молитвенно сложены.
03.13 – 03.20 – er ist der wahre Christ (hallelujah)
Шнай так же складывает руки, он уже без перчаток. Солнце потихоньку начинает пробиваться сквозь запыленный витраж. Привидение растворяется, по мере рассветания.
03.20 – 03.26 – und weiss, was Nachstenliebe ist (hallelujah)
Крис отворачивается, его взгляд падает на противоположную от окна стену. Глаза удивленно расширяются, на губах появляется улыбка. Он отделяется от колонны. Становятся видны полупризрачные крылья (белые, с перьями, они видны еле-еле, как мираж).
03.26 – 03.33 – Dreh dich langsam um
Кристоф подходит к Тиллю, кладет ему руку на плечо. Тилль вздрагивает, веревка падает на пол. Крис слегка улыбается, его одеяние кажется цветным, т.к. на него падает отсвет от витража. Тилль зажмуривается, поднимается с колен и, не открывая глаз, начинает поворачиваться.
03.34 – 03.36 – dreh dich um
Тилль резко распахивает глаза. В них, последовательно: страх, удивление, недоверие, радость. На стене – проекция витража, но детали зрителю не видны.
03.36 – и далее без музыки
Крупным планом проекция, лицо юноши. Оно улыбается. Кадр меняется, перед нами витраж, сквозь него ярко светит солнце. Камера отходит, показывая залу целиком. Везде толстый слой пыли: на скамьях, на полу, на кафедре, на книге (такое впечатление, что сюда сто лет никто не заходил). На полу перед кафедрой, весь в пыли, лежит кусок веревки с растрепанными концами, рядом с ним – большое белое перо.
