Рассказы фанатов

Душа неприкаянная

Автор: lien25

Рихард подъехал к дому на такси. Мария, превратившаяся вдруг из обычной официантки в какую-то пародию на обольстительную женщину, вышла чуть раньше (правда, только после того как он клятвенно заверил ее в том, что окончательно вспомнил где живет), чему Рихард был несказанно рад. Они ехали не так долго, но он уже успел устать от нее. Мария беспрестанно говорила, как бы ненароком поглаживала его руку, заглядывала в глаза, она даже поцеловала его на прощанье, правда в щеку, но как-то очень уж приторно у нее это получилось. Может быть, она не раздражала бы его столь сильно, если бы не мысли о Шнайдере. Ему снова представлялись всякие ужасы: похищения, убийства, жертвоприношения. К тому моменту, когда он подъехал к дому он накрутил себя настолько, что с трудом мог сдерживаться, чтобы не выпрыгнуть из машины и не броситься бежать к дому. Но он сдержался: спокойно расплатился с таксистом, медленно вышел на улицу, аккуратно прикрыл дверь и пошел в дом.
Перед домом был небольшой садик, несколько деревьев с густой кроной, извилистые узкие дорожки, клумбы с яркими сильно пахнущими цветами и маленькая беседка, старая, но при этом очень аккуратная и чистая. Там-то Рихард и увидел Шнайдера.
Круспе прибавил шагу и заметил, что Шнайдер в беседке не один, рядом с ним сидел какой-то совершенно незнакомый мужчина в кипельно белом костюме.
- Шнай! – крикнул он.
Кристоф обернулся и помахал ему рукой, его загадочный собеседник тоже повернулся. Это, несомненно, был индеец. Густые прямые черные волосы, уложенные на прямой пробор, темные почти черные глаза, тяжелые веки, полные губы и гладкая смуглая кожа. Рихард на секунду остановился, вспоминая слова женщины в архиве. «Индеец какой-то. Спрашивал меня еще, не знаю ли я чего про какого-то Шляндера или Шнайдера». Значит, он нашел их. Только зачем Шнайдер понадобился какому-то индейцу, не автограф же брать.
Рихард быстрыми шагами направился в беседку. Индеец очень вежливо улыбнулся и сказал на чистейшем английском:
- Добрый день мистер Круспе, я же не ошибся вы мистер Круспе? А я Райми, – мужчина поднялся с места и протянул Рихарду руку.
- Не ошиблись, - Рихард немного с опаской ответил на рукопожатие.
- Вам будет удобно, если я буду говорить на английском? – спросил Райми.
- Вполне, а что, у меня есть выбор? Испанского я не знаю.
- О, я понимаю, просто, если вам сложно общаться на чужом языке я мог бы говорить на немецком. Ваш друг, Шнайдер, сказал мне, что прекрасно владеет английским и я позволил себе говорить на этом языке, но если вам не очень удобно, то перейдем на немецкий, только боюсь, - Райми смущенно потупил взор. – Мое произношение может вас оскорбить. Я слышал что вы – немцы очень трепетно относитесь к произношению. - Господи, кто же вам сказал такую глупость? - спросил Шнайдер.
- Мне сказали об этом во Франции, - ответил Райми.
- Бред это полный, - Рихард сел на скамью рядом со Шнайдером и посмотрел на него. - Где ты был?
- Рихард долго рассказывать, давай потом. Сейчас Райми объяснял мне, что узнал про нашу Софию. Кстати, как в архиве? – Шнайдер взглянул на все еще стоящего Райми и сказал. – Садитесь, что вы стоите, садитесь, пожалуйста.
Райми сел.
- В архиве? Я ушел оттуда, ничего не узнав, мне женщина там сказала, что тебя искал кто-то и я испугался за тебя и решил пойти домой. Все же, где ты был?
- Простите, что перебиваю, - Райми дружелюбно улыбнулся. – Но боюсь я и есть причина ваших тревог. Я приехал в Лиму и действительно пошел в архив, а там действительно спрашивал про вашего друга. Извините, что напугал вас, просто мне необходимо было отыскать мистера Шнайдера, во что бы то ни стало.
- Шнайдер, ты мне ответишь? – Рихард проигнорировал извинения индейца.
- Да не важно, где был, там все сгорело.
- В смысле?
- Простите, что я снова влезаю, я могу объяснить. Думаю, я знаю немного больше чем вы, потому, что вот уже два дня я занимался тем, что расследовал все это странное и запутанное дело.
Рихард отметил про себя, что этот Райми, пожалуй, слишком много говорит.
- И что же вы нашли? – спросил он.
- О, это очень интересно. Вы знаете, я же родом из Сьерры, наша деревушка стоит на берегу Амазонки, а вокруг непроходимые леса - Эль-Инферно-Верде, мы называем их так, и там, в лесах, творились страшные вещи. Но я не знал, не знал ничего, пока она не пришла и не рассказала. Хотя она и не рассказывала, нет. Она просто дала мне имя. Ваше имя, - Райми указал на Шнайдера, Рихард заметил, что барабанщик вздрогнул. – И она отправила меня, вам на помощь. Я искал долго и нашел много. В архиве, говоря с людьми. Вы знаете, когда ты уже не голодранец то с тобой намного охотнее разговаривают и что самое интересное хотят помочь, дают имена других людей и так до бесконечности.
- Вы уж меня простите, что перебиваю, - сказал Рихард, а про себя отметил, что, почему-то перенял манеру Райми извиняться. – Но не могли бы вы рассказывать чуть быстрее?
- О, извините. Я просто узнал так много и так сразу и вообще, нет, простите, я снова начинаю безудержно болтать. Просто вот уже несколько месяцев я не уезжал из родной деревни и так истосковался по общению с цивилизованными людьми. Я же учился в Париже, я вообще-то хирург. А тут я бруджо.
Рихард взглянул на Шнайдера, тот казалось, даже с удовольствием слушал Райми.
- Кто такой бруджо? – спросил Рихард.
- Колдун, знахарь, лекарь, шаман. Зовите, как вам нравится. Хотя, знаете, я предпочитаю, когда меня называют врачом, я все же не какой-нибудь шарлатан, я врач и в этом мое призвание. Я когда в детстве мечтал получить образование, то не собирался становиться врачом. Я мечтал о карьере ученого, историка, географа. Но потом подумал и решил, что мое призвание быть врачом.
- И все же давайте вернемся к Софии, - аккуратно предложил Шнайдер и улыбнулся. - Вы говорили, что она была христианкой, и вы поняли это потому, что нашли ее Библию.
- О, нет-нет. Не потому, что нашел Библию, а потому, что нашел Библию на русском. Да и не в этом дело, об этом просто писали в газетах, она была дочерью миссионеров-христиан, я вот только не могу понять, почему ей нет успокоения.
- Эй, какая Библия? – Рихард посмотрел сначала на Шнайдера потом на Райми.
- О, вы же не знаете, простите меня, пожалуйста, вас не было с нами, когда рассказывал Шнайдеру историю своей жизни, особенно последние недели, пред тем как она посетила меня и потом после.
- Я расскажу потом, - перебил его Шнайдер и грозно посмотрел на Круспе. – Давайте сразу к делу. Я знаю, почему ей нет покоя, ей нужно какая-то вещь, она говорила мне еще давно, и я так и не понял какая точно.
- Может это и есть Библия? – предположил Круспе.
- Нет, тогда бы она попросила у меня, но я не слышал ничего ни о какой вещи, это что-то другое, - Райми замолчал на секунду и вдруг совершенно неожиданно сказал. - Вам нужно поехать со мной.
- Куда? – насторожился Рихард.
- В мою деревушку, София умерла там, я выяснял. Ее убили давно, много лет назад и она не была похоронена. Я, правда, не силен в христианских обрядах, но думаю дело в том, что ее нужно похоронить подобающим образом. Вы знаете, как это бывает у верующих, нет обряда - нет и успокоения.
- Простите, а как мы это сделаем? – Шнайдер внимательно смотрел на Райми.
- Ну, прежде всего, нужно найти ее останки. Я надеюсь, звери не растащили их, а потом нужно привезти все сюда и похоронить в монастыре.
- Здесь же католики или я ошибаюсь? – спросил Рихард.
- Не ошибаетесь, но есть и христиане. Вам, наверное, стоит поговорить со священником и посоветоваться, может и не нужно ничего такого, может, есть другие пути.
- Я не собираюсь тащить кости через полстраны, я знаю, где ваша Сельва, я был там в самом начале своего отпуска, как раз в ваших джунглях и больше я туда не поеду, - Шнайдер взглянул на Райми. – Я уезжаю, я больше так не могу. Я не могу!
Шнайдер встал и вышел из беседки, Рихард удивленно смотрел ему вслед, а потом поднялся и вышел следом. Шнайдер отошел к двери и пинал ногой мелкие камушки под ногами.
- Эй, ты чего? Может он дело говорит, давай попробуем и избавимся от этой дамочки.
Шнайдер молчал и даже не поворачивался.
- Ты же сам сказал, что был там, значит он прав, ты взял там что-то, и она тебя и приметила.
- Крест.
- Что? – Рихард оглянулся на Райми, но тот по-прежнему сидел в беседке и учтиво смотрел в другую сторону.
- Золотой крестик, будь он неладен, - Шнайдер, наконец, поднял глаза на Круспе. – Я поднял его с земли, посмотрел и положил обратно. Он мне не нужен был, я и положил. Рихард ты как хочешь, а я уезжаю.
- Да что случилось-то?
- Меня убить пытались. Мы с тобой с этим идиотским расследованием в дерьмо вляпались, в дела наркомафии и мне кажется, что все не кончилось, а только начинается. Здесь в Лиме ФБР, они расследуют все это.
- Так, а мы тут причем?
- На моих глазах эта София свела какого-то наркоторговца с ума, и он бросился под машину от ужаса, а потом она сожгла его дом. Она дьявол, сущий дьявол. Ты помнишь, что говорил про мою руку, там в такси?
- Что она была раскалена?
- Да, это все она. Таксист кричал же тогда что видит дьявола, он и видел его. А мы не видим, потому что мы не верующие и мы видим эту Софию. - Шнайдер, что ты такое говоришь?
- Да послушай ты меня, это все от дьявола. Я верю в это потому, что где бы она не появлялась, кто-то умирает, на аэродроме этом, там же все умерли и дед, и сын, потом Иисус этот.
- Кто? – Рихарду показалось, что Шнайдер начал бредить.
- Иисус, так звали того наркодилера который пытался меня убить или завербовать я даже не знаю, что ему нужно было. Он меня с улицы похитил и привез в офис этот, пистолетом угрожал, потом деньги предлагал. Так и я тоже стал жестоким, я же убить таксиса хотел. Убить! – Шнайдер взглянул на Круспе.
- Шнай, успокойся. Может тебе надо чаю попить.
- Какого чаю?! Мне уехать надо домой, к своей жизни. К своей, а не чужой, понимаешь. Они же там дома все с ума сходят, наверное. Я здесь почти месяц! Я больше не могу. А он еще предлагает кости эти искать. Да не представляешь себе, что такое Сельва. Это полная жопа. Там нет ничего, ни электричества, ни воды, ни еды нормальной. Жрут там крокодилов, змей, обезьян даже, а общаются с помощью радио. У них там радио это только и передает сообщения всякие. «Хуан, жена просит вас купить на рынке масла» и всякую дребедень. Туда даже не ходит ничего, только по реке от Икитоса или на гидросамолете, но это если на берегу, а если вглубь? Там непроходимые заросли, змеи кругом, звери дикие, сырость. Я там тогда чуть с ума не сошел. Спят в гамаках, палаток не признают, говорят в палатке спать невозможно из-за жары. А там не было жары, мать их. Там холод был, и дождь шел и я всю ночь в гамаке этом как в гнезде каком-то. Рихард! Это ужасно. Я не смогу пережить это снова.
- Успокойся, какой гамак, какие крокодилы? Этот человек живет там, у него наверняка есть дом.
- Живет? Да откуда ты знаешь, что он тот за кого себя выдает? А если он наркобарон? Если он специально все это говорит, чтобы затащить нас в эти джунгли, в этот лес дьявольский и там прибить. Посмотри на него у него часы дорогущие, обувь, костюм. Ты видел когда-нибудь шамана в костюме за несколько тысяч долларов?
- Но он знает о Софии.
- Да? А ты знаешь, что он мне говорил? Он сказал, что Софию убили наркобароны, они увезли ее в Сьерру и там отдали индейцам на растерзание. Там история мутная была с каким-то мужиком. Он или сын был или брат наркобарона. Да и София эта, она ведь не святая, София твоя. Нет, она проклята. Она и все чего она касается. Этого сына его убили следом за ней.
- Какой сын, чей?
- Не знаю я, какой сын, и знать не хочу. Этот Райми сам ничего толком не знает. Он сказал, что София влюбилась в какого-то местного парня, вроде бы сына наркобарона, и он собирался жениться на ней и уехать в США, а отец его разозлился и прибил их.
- Ты знаешь, а это похоже на правду. Я говорил тебе, что там был парень, там в этом доме и она его любила.
- Да я даже думать об этом не хочу, я уезжаю прямо сейчас. Дай ключ, я в дом попасть не могу.
- Как ты уедешь? Она не отпустит тебя.
- А я плевать на это хотел, я сяду на самолет и улечу в Берлин и пускай, что хочет, делает, а это, - Шнайдер достал свой мобильник и швырнул его на землю. – Я с собой брать не стану, ни за что!
Рихард достал из кармана ключ и молча протянул его Шнайдеру.
- Надеюсь, ты тоже уезжаешь? – спросил Шнайдер.
- Нет.
- Но почему?
- Да потому, что осталось-то всего ничего.
- А тебе не пофиг? Что тебе за дело до этой дуры мертвой? Что тебе за дело?
- Да в принципе никакого, - Рихард поднял телефон Шнайдера с земли. – Да только вот я чувствую, что даже если мы и улетим, она все равно разыщет нас и не даст спокойно жить.
- Бред, это бред. Ты просто боишься.
- Боюсь, еще как, и ты боишься. Да только вот я не сдаюсь, особенно когда почти весь путь пройден, я поеду с этим человеком и сделаю то, что нужно.
- Рихард, не нужно, поедем домой.
- Шнай, ты мне вчера сам доказывал, что не нужно сдаваться, и я тебе поверил, а теперь ты пытаешься доказать обратное.
- Я ошибался, - Шнайдер подошел к двери и открыл ее.
- Значит, и я ошибаюсь, но я предпочитаю понять это на своем личном опыте. К тому же я договорился вечером о встрече, и не могу уехать просто так, она обидится. Хоть она и противная, а все равно не хорошо так поступать.
- Кто?
- Мария.
- Чего? Мария официантка. Зачем ты с ней встречаешься?
- Она попросила в благодарность сводить ее в ресторан, - Рихард покачал головой. – И теперь, как порядочный человек я обязан это сделать.
- Как порядочный болван, что за идиотство. Скажи ей, что не можешь, или она тебе понравилась.
- Да почему же не могу-то? Еще как могу. Нет, она мне не понравилась, просто я пообещал.
- И что? Ты многим обещал и не всегда сдерживал обещания. Я не узнаю тебя, с чего это ты вдруг стал таким вежливым и порядочным кавалером?
- Сам себя не узнаю, - Рихард усмехнулся. – Не знаю я, просто чувствую, что нужно это сделать. Да и город хочется посмотреть, хоть какое-то развлечение, не все же время мне за призраками гонятся.
- Ой, - Шнайдер махнул рукой. – Делай, что хочешь. Не мне в твою жизнь личную лезть, я собираю вещи и улетаю ближайшим рейсом. Оставайся в доме, если хочешь, я дам тебе телефон хозяина. У меня еще за два дня вперед оплачено.
- Ни за что, в этом доме я не останусь. Я поселюсь в отеле, а завтра уеду с ним, - Рихард кивнул в сторону беседки. – А с хозяином своим сам разбирайся.
- Делай, что хочешь, - повторил Шнайдер и скрылся в доме.
Рихард вернулся в беседку, Райми увидев его, улыбнулся.
- Он уезжает, но я останусь и поеду с Вами.
- О, это невозможно, - Райми поднялся с места. – Я должен остановить его, это совершенно невозможно. Он должен ехать, она сказала, что он тот, кто сможет ей помочь. Он и только он, мы все здесь лишь затем чтобы направить его на путь. Я поговорю с ним, - Райми направился в дом, но Рихард остановил его.
- Нет, не ходите. Он не останется. Я уверяю Вас, говорить с ним бесполезно. Он сейчас не станет никого слушать. Шнай раздражен, напуган и зол. К нему лучше не лезть.
- Нет, Вы не понимаете. Без него нам там делать нечего, я понял так, что все завязано на нем, и нам без него ничего не сделать.
- По-моему Вы преувеличиваете его значение в этой истории. Да и вообще он не уедет.
- Как не уедет?
- Да, так. Она не отпустит его. Она никого не отпускает и не впускает. Телефоны не работают, - Рихард посмотрел на мобильник Шнайдера, который все еще держал в руке. – Самолеты не улетают. Она его не пустит. Вы ведь не знаете, он пытался уехать, но ничего хорошего из этого не вышло. Не думаю я, что сейчас что-нибудь изменится.
- А если вдруг получится.
- Значит, она отпустит его. Я что-то в последнее время стал фаталистом. Что не происходит, все к лучшему. Где вы остановились?
- В отеле, в центре города.
- Замечательно, я пойду с Вами в отель и сниму там номер на ночь. А завтра уедем в вашу деревню, и будем искать эти останки.
- Почему завтра? Можно улететь сегодня.
- У меня важная встреча этим вечером, - Рихард посмотрел на Райми, ожидая, что тот начнет протестовать, но индеец лишь улыбнулся.
- Хорошо, как скажете. Но может все-таки мне поговорить с Вашим другом?
- Нет, не нужно. Он либо одумается и останется, либо улетит. И то и другое хорошо. – Рихард задумался на пару секунд и спросил. - А что он говорил про гамаки и змей?
- Каких змей? – Райми был удивлен.
- Ну, он сказал, что спят у вас в гамаках, а едят змей.
Райми засмеялся.
- Нет, что Вы. Каких змей, мы не едим змей. Видимо он был там с группой туристов. Для них организовывают очень специфический экстремальный отдых, они, по-моему, пару дней живут в джунглях в полевых условиях. Но это все только для туристов. Так у нас живут разве, что лесорубы и другие рабочие. Мы живем в хижинах, гамаки - это понятно, это чтобы можно было спокойно спать ночью, не боясь умереть от жары. Но Вам это не грозит.
- Ну, слава Богу.
- А когда Вы пойдете к священнику? Сегодня?
- К священнику?
- Ну да, я же говорил, что надо сходить в церковь и посоветоваться насчет этой истории.
- А без этого никак? – Рихард нахмурился. - Я что-то не очень хочу идти к священнику. Мне кажется, что меня там примут за сумасшедшего. Может мы, просто найдем эти останки и привезем сюда, заплатим кому-нибудь, и их перезахоронят со всеми необходимыми обрядами?
- Это, конечно, очень хорошо. Но, вы уж меня простите, но мне почему-то кажется, что этого будет мало. Я ведь до конца так и не понял, что она хочет. Она просит даровать ей покой, но будет ли ей покой, если мы просто похороним ее? Я не знаю, поэтому я и хотел сначала поговорить со священником.
- Так может вы и поговорите?
- О, нет. Я не могу. Я колдун, а это грех. Они не станут слушать меня. А вы можете. Вы европеец.
- Но вы понимаете, - Рихард на секунду замолк, подбирая слова. – Вся эта история, она не совсем нормальна. Я не знаю, как я смогу рассказать это. Представьте себе на секунду, вы священник и к вам приходит человек, иностранец и рассказывает, что его преследует какой-то дух. Меня примут за сумасшедшего. Неужели нет других путей. Может книги, или не знаю даже, фильм какой посмотреть по теме?
- Ну, есть один способ. Правда не знаю, захотите ли Вы.
- Какой?
- Мы можем воспользоваться помощью айяуаскеро.
- Чьей помощью?
- О, вы, конечно же, не знаете. Это шаманы использующие айяуаску, наркотик, с помощью которого они видят будущее и прошлое. Даже не они, а их пациенты. Пациент принимает снадобье и к нему приходят видения, которые дают ему ответы. Вообще-то я не склонен верить в этот ритуал, я все же прагматик. Но если подумать, то, наверное, в этом есть смысл. Мне Ваш друг говорил, что София разговаривала с Вами, а вы все забыли. Так вот айяуаска поможет все вспомнить.
- Ну, если так, то может действительно мне принять этот наркотик.
- Отлично, если вы согласны.
- Это намного лучше, чем идти к священнику, который примет меня за шизофреника и наверняка направит в сумасшедший дом.
- О, это отлично. Это великолепно, – обрадовался Райми, хотя особенных причин для радости не было.
- Я пойду, соберу вещи, подождите меня и мы поедем в ваш отель.
- Отлично, я буду ждать здесь, - Рами снова уселся на лавочку. – А вы поговорите со своим другом, попробуйте уговорить его не убегать.
- Нет, не стану даже. Я уже говорил с ним и вижу, что это бесполезно, особенно сейчас. Нет, извините, но я не стану.
- Ну что же, если вы так считаете, то мне ничего не остается, как согласиться с вами. Может вы и правы и этот ваш фатализм не так и плох. Просто я привык менять жизнь по своему усмотрению, а не подстраиваться под нее.
- Я тоже, только сейчас не тот случай.
Рихард еще раз взглянул на Райми и пошел в дом.

* * *

Над Берлином был туман, и все вылеты отменили. В аэропорту кипела своя жизнь. Искусственный свет, создающий иллюзию солнечного дня, работники, снующие туда-сюда, изредка останавливающиеся, словно вспомнившие что-то важное, гомон сотен голосов, а на улице, серый сумрачный день, воздух, пропитанный влагой, холодный пронизывающий ветер и мелкий неприятный дождь, шумящий в кронах деревьев.
Четверо музыкантов и продюсер вот уже три часа как сидели в зале ожидания в аэропорту и ждали, когда же, наконец, они смогут улететь. Флаке нервничал. Он периодически поднимался и начинал расхаживать между рядами кресел, нервно поглядывая на табло, походив так несколько минут, он снова усаживался и что-то бубнил себе под нос. Но долго бездействовать он не мог, через минут десять он снова поднимался и, гневно взглянув на табло, опять начинал ходить взад и вперед. Наконец Тилль не выдержал.
- Флаке, сядь. Что ты все время ходишь туда-сюда.
Клавишник остановился, обижено посмотрел на Тилля и сказал:
- А то, что ты вытащил меня из дома для того, чтобы я сидел в этом аэропорту и ждал, сам не знаю чего. Меня нервирует это положение вещей. Я не люблю ждать. Это унизительно.
- И чем же это тебя так унизило? – Пауль взглянул на Флаку. Он был раздосадован тем, что проиграл Тиллю в споре и клавишник немного раздражал его.
- Тем, что я мог бы сейчас сидеть дома и наслаждаться отдыхом. А мне приходится ходить здесь и ждать самолета.
- Так все ждут, - Пауль указал на людей вокруг. - Туман, погода нелетная.
- А я не знал про туман, ты же мне просто глаза открыл, - Флака снова уселся.
- А вот хамить не надо, - Пауль перегнулся через Тилля и посмотрел на клавишника.
- А я и не хамлю, я раздражен!
Мимо них прошел высокий мужчина в дождевике, в руке он нес сложенный зонт, с него капала вода. Мужчина на секунду остановился рядом с Флакой, немного удивленно взглянул на него, словно узнал старого знакомого, на его лице начала было зарождаться улыбка. Флака внимательно и как-то насторожено посмотрел на незнакомца и тот ушел прочь, так ничего и, не сказав, оставив после себя лишь холодный запах промозглого дня.
- Может, пойдем, выпьем в баре? – предложил Якоб. Он не принимал участия в споре. Он обычно никогда не лез в эти маленькие перепалки между участниками группы. Все это время он сидел с книгой в руках и, казалось, был полностью поглощен чтением, хотя может он, просто делал вид, что ничего не слышал.
- Да, отлично, - Олли вытянул длинные ноги и потянулся, – У меня все тело затекло, и я с удовольствием пройдусь. Кто-нибудь останется здесь?
- Я, - с вызовом сказал Флаке и посмотрел вдаль, словно он играл какую-то трагическую роль. – Я останусь и буду караулить ваши вещи, потому, что это мой долг.
- Ерунду не говори, - сказал Пауль и покачал головой. – Какой долг еще. Можно вещи в камеру хранения сдать. Идем, выпьем, ты действительно на взводе, тебе не помешает расслабиться.
- Считаешь меня алкоголиком? – тихо сказал Лоренц и, коротко взглянув на Пауля, отвернулся.
- Никем я тебя не считаю, хватит Флака. Ты достал своим нытьем. Тебе никто ничем не обязан. Не хотел ехать, так и не ехал бы вовсе. Уж это было бы лучше, чем выслушивать твое нытье.
- Нытье? Так ты считаешь, что я нытик! – Флаке поднялся и уставился на Пауля.
- Все, хватит, - Якоб тоже поднялся и, потянув Пауля за рукав, пошел в сторону бара.
Гитарист усмехнулся и пошел следом.
- Тилль? – Олли повернулся к вокалисту.
- Идите, я не пойду. Не хочу.
- Как хочешь, - Олли посмотрел на Флаку.
- Я тоже не пойду, он считает меня нытиком, - Флака опустился в кресло рядом с Тиллем.
Олли пожал плечами и отправился вслед за Паулем.
- Тилль, это же хамство, Пауль совсем обнаглел.
- Хватит, ты и правда ноешь.
- И ты туда же, я не ною. Просто это очень глупо, сидеть здесь и ждать вылета. Мы можем поехать по домам, когда погода наладиться вернуться и спокойно улететь. И нам незачем сидеть тут и ждать непонятно чего.
- Флака, умоляю тебя. Хватит. Сказали же, что скоро все улетим, что ты хочешь то еще?
- Домой хочу, на диван.
- Ага, и посмотреть тупой фильм. Прекрати, я и сам не рад, что тебя вытащил.
-Так может мне уйти? – спросил Флака, голос его немного дрожал, но, казалось, что в этой дрожи больше актерства, чем искренней обиды. – Вот вы все всегда так. Флака не ной, Флака не делай это, Флака не делай то, Флака не смотри кино, оно тупое. А никто почему-то не хочет принять к сведению тот факт, что я живой человек и у меня есть свои желания и стремления. Что я могу хотеть чего-то такого, особенного и необычного. Я молчу, да, но это не значит, что я никогда не обижаюсь, это не значит, что я отказался от свободы выбора и позволил вам всем управлять своей жизнью. Да, может я где-то и не прав, но ведь каждый может ошибаться, каждый вправе ошибиться. Свободу, внутреннюю свободу, никто еще не отменял. Я иногда поражаюсь людям, ведь многие считают меня каким-то шутом, но ведь я не такой, я совсем не такой и я могу показать это.
- Послушай, ты же книгу хотел почитать дома, - вдруг сказал Тилль.
Флака на секунду умолк и удивленно посмотрел на вокалиста, весь его гневный монолог, вся его бравада все это прошло мимо Тилля, он хотел было снова начать возмущаться, но в последнюю минуту передумал и почти выкрикнул:
- Вот именно!
- Так почитай ее здесь, сейчас самое время и место. Делать нечего, так почитай.
- Я не взял ее, - это он сказал уже тихо, себе под нос, почти прошептал, но Тилль услышал.
- О, Господи. Хочешь, я тебе свою отдам, - Тилль расстегнул сумку и стал рыться в ней.
- Не хочу.
- И все-таки держи, - Тилль протянул Флаке толстую книгу.
- Да не нужно, говорю, - Флака отстранил ее рукой. – Давай лучше поговорим.
- О чем, - Тилль убрал книгу и застегнул сумку.
- Не знаю, о чем-нибудь отвлеченном. Например, о том, куда делся Шнайдер и Рихард.
- Очень отвлеченно, просто совсем отвлеченно, - Тилль улыбнулся.
- Почему все всегда придираются к моим словам? – Лоренц снова поднялся, его поутихший было гнев, вдруг разгорелся с новой силой.
- Да никто к твоим словам не придирается, слушай, пойдем в бар, а? Сдадим вещи в багаж. А то ты снова ходить будешь и нервировать всех.
- Всех? Кого это всех?
- Да людей, - Тилль указал на других ожидающих.
- А нечего им на меня смотреть вообще, и я не хочу в бар.
- Тогда сиди здесь, а я ухожу.
- Иди, идите все, а я останусь здесь в одиночестве и подожду вас.
- Жди, - Тилль поднялся с кресла и молча ушел.
Флака долго смотрел ему вслед, а когда Тилль скрылся из виду, раздраженно взглянул на табло, увидел, что ничего не изменилось, и покачал головой. - И все-таки это глупость, - тихо сказал он.

* * *

Дома никого не было, мать еще не вернулась с работы, а бабушка, скорее всего, была в своей церкви. Последнее время она все чаще и чаща уходила в церковь с самого утра и не возвращалась до позднего вечера, Мария не могла понять, что можно было делать там столько времени, и иногда она даже злилась на бабушку, но сейчас пустая квартира только радовала ее. Эта звенящая тишина пустого дома, которая в детстве так пугала ее сейчас была желанной и спасительной. Мария, наконец, смогла успокоиться, вдохнуть полной грудью, чтобы снова предаться приятным мечтаниям о «ее новом мужчине» - Рихарде. Посидев немного на диване с полуприкрытыми глазами и загадочной блуждающей улыбкой на лице, Мария вдруг сорвалась с места и пустилась в пляс. Если бы кто-то видел ее сейчас, то наверняка принял бы за сумасшедшую, но никто не видел, и она могла в полной мере насладиться своим контролируемым безумием. Наконец она устала, снова плюхнулась на диван и прикрыла глаза. Она бы так и сидела целый день, перебирая свои воспоминания и грезя о великой и сказочной любви, но нужно было собираться. Мария быстренько разделась, и полезла в душ. Помывшись, она накрутила волосы на бигуди и принялась перебирать свой гардероб. Через полчаса Мария, наконец, выбрала, в чем пойдет на свидание, это платье она надевала лишь однажды на свадьбу сестры, откровенный вырез, открытая спина. Это не могло не произвести впечатления.
Мария взглянула на часы, было почти пять, до встречи оставалось чуть более двух часов.
- Надеюсь, этот придурок нашелся, - тихо сказала она и полезла в сумочку за косметикой.
К шести она полностью собралась, уложила волосы в высокую прическу, сделала вечерний макияж, натерлась душистыми маслами (на упаковке утверждали, что запах этих масел сведет любого мужчину с ума), платье лежало на спинке кресла, туфли стояли тут же. Телефон безмолвствовал. Они договорились, что Рихард позвонит ей около шести и скажет, нашелся ли его друг, но была половина седьмого, а звонка так и не было. Мария несколько раз проверила телефон, он прекрасно работал. Скоро должна была прийти мать, а Марии совершенно не хотелось встречаться с ней и объяснять, куда она идет в своем лучшем наряде. Она знала, что стоит матери прознать про богатого иностранца, как начнутся идиотские разговоры о том, что она просто обязана завтра же выйти за него замуж и уехать как ее сестра. Но это было не так ужасно, как если бы вдруг раньше времени вернулась бабушка, та точно набросилась бы на нее с проклятьями, призывая к покаянию и смирению. Но пока никто так и не приходил. Мария включила телевизор и рассеяно посмотрела новости: ФБР продолжало какое-то расследование, в центре города был сильный пожар в офисном здании, некий Иисус Джонсон, крупный бизнесмен, владелец сети ночных клубов, был сбит машиной и скончался на месте от полученных травм, но все это совершенно ее не интересовало. Мария выключила телевизор и снова проверила телефон – он работал. Рихард не звонил.
- Покайся! Твое желание получить этого мужчину – грешно, – вдруг услышала она за своей спиной.
На секунду Мария подумала, что ее бабушка незаметно вернулась домой и, каким-то невероятным образом, узнав о свидании, призывает ее одуматься. Она обернулась и увидела молодую девушку в длинном белом платье, та стояла у окна и внимательно смотрела не нее. Мария не могла понять, как эта незнакомка пробралась в ее квартиру, ведь она точно помнила, что запирала дверь. Лима была неблагополучным городом, тут часто случались квартирные кражи, иногда воры забирались в окна и утаскивали все ценное, иногда они даже не гнушались убийствами. Видимо и сейчас был тот самый случай. Хотя девушка не производила впечатления убийцы и воровки, но других объяснений ее приходу не было. Мария огляделась и увидела на письменном столе, рядом с собой, нож для бумаг, она схватила его и выдвинула лезвие. Это было не самое лучшее оружие, но у нее не было выбора.
- Убирайся, иначе я за себя не отвечаю! – крикнула она.
Девушка даже не пошевелилась, она по-прежнему внимательно смотрела на нее и молчала. Мария начала сомневаться в том, что эта девушка воровка.
- Что тебе нужно здесь, тебя Мигель послал? Так скажи ему, что у нас все кончено, пошла прочь из моей квартиры.
- Не становись распутницей и разлучницей, Мария! – сказала девушка и печально улыбнулась.
Мария заметила, что у незнакомки не хватает одного переднего зуба.
- Да кто ты такая вообще? Чего тебе надо от меня? Как ты сюда попала? – Мария была испугана, она смотрела на незнакомку и начинала понимать, что эта девушка не совсем человек. Сквозь ее тело просвечивали деревья за окном, ее платье было старинного фасона, сейчас таких не шили, слова ее звучали как проповедь в церкви. Марии стало страшно, она безвольно опустила руку с ножом.
- Ты права, я не человек, - сказала девушка, словно Мария высказала свои опасения вслух. – Я лишь душа, душа ищущая покоя в царствии небесном, но прикованная к земле грехом смертным, что совершила при жизни. Грехом, что ты хочешь повторить. Так посмотри на меня, неужели судьбы моей хочешь ты?
Мария бросила нож и выскочила из комнаты, она хотела выбежать на улицу, но девушка-призрак была уже в коридоре, она стояла, прислонившись к входной двери, и продолжала улыбаться. Мария замерла на месте, не в силах пошевелиться.
- Не прелюбодействуй! И в мыслях своих ни в сердце своем. Ты возжелала мужчину, но не знала, что есть у него женщина другая и по незнанию твоему прощается.
Не понимая, что делает, Мария вдруг закричала:
- Да?! Женщина?! А мне то что?! Ей, небось, не приходится в кафе прислугой работать?! Найдет себе другого, может это мой последний шанс! Поплачет и забудет, а мне надо в люди выбиться?
- На горе другого счастья не построить. Сказано в Писании «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки». Неужто желаешь ты такого себе? Неужто желаешь, чтобы любимого твоего из сердца раскаленным железом ревности выжигали? Не желай муки душевной той, кого выбрал он, ибо грех это. Очисть сердце свое от злобы своей и зависти, тебе не повторить судьбы сестры, ибо каждому Бог дарует свой путь, и каждый пройдет по тому пути от начала до конца. Не ищи счастья в прелюбодеянии своем и в желаниях своих, что чужими были да тебе кажется твоими стали. Покайся и прейди к Господу и простит он тебя. Вернись на путь праведный!
- Не хочу я! Мне Рихард нравится! – Мария удивлялась сама себе, она спорила с призраком и пыталась убедить ее в том, что ее свидание с Рихардом должно состояться.
- И сказано в Евангелии от Матфея: «Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в гиену». Так услышь и оставь его.
- Это несправедливо, это несправедливо! Мне нужен этот мужчина!
- Затем, чтобы перед сестрой своей стать лучше и сильнее? Ты не знаешь его, почему же ты хочешь его познать? Почему же хочешь ты зло и слезы ревности принести женщине его? Почему же ради него ты, того кто любит тебя, жениха своего Мигеля, отвергаешь? Кто он для тебя? Лишь средство, чтобы всем кто смотрит на тебя показать силу твою. Но нет в этом силы, а лишь слабость и малодушие. Ибо нет силы в грешнике, а есть она в праведнике. Ты упряма, но я скажу тебе не бывать твоему счастью с ним, не бывать, ибо на чужом горе хочешь замок свой воздвигнуть.
- Я не хочу остаться в девках! Что я хуже других? Почему ты пришла ко мне, и говоришь мне все это? Почему? Я не хочу из-за какого-то призрака остаться без мужчины.
- Чего страшится нечестивый, то и постигнет его, – сказала девушка и исчезла.
Мария несколько секунд смотрела туда, где только что стояла девушка призрак, а потом медленно пошла в комнату. Зазвонил телефон. Мария подняла трубку.
- Алло, - тихо сказала она.
- Мария? – она поняла, что это Рихард.
Еще несколько минут назад она ждала этого звонка, а теперь ей стало страшно. Все те слова, что были произнесены призраком, не были бессмысленны. Она и раньше понимала, что ее погоня за богатым женихом ни к чему хорошему не приведет, она понимала, что помыслы ее грешны, а теперь словно пелена упала с глаз ее. Все ее мысли вдруг так неожиданно произнесенные этой девушкой вдруг обрели реальный вес и истинный смысл. Она вспоминала, что когда-то мечтала об ином, о том, что окончит университет Лимы и станет дипломированным экономистом, и они вместе с Мигелем откроют свою строительную компанию. И ведь это были не пустые мечты, все еще можно было вернуть, все можно было начать заново. Так, когда же она забыла об этом? Когда променяла свои желания на желания матери и стала с маниакальным упорством стремиться продать себя подороже. Ведь призрак была права, ей не нужен был Рихард. Она не знала его и что самое страшное и не стремилась узнать. Она лишь хотела как можно быстрей окрутить его и надеть ему на палец кольцо, и все лишь затем чтобы ее сестра завидовала ей. Но станет ли Розалина завидовать? Ведь ее сестра вышла замуж по любви, а не из-за богатства. Деньги, дом на побережье, прислуга все это пришло после, все это было лишь приложением к ее любви, она не искала этого, не просила. Так почему же она должна завидовать? Нет, ее сестра была не такая. Она была честнее и многим лучше самой Марии. Это было больно осознавать, но эта боль была спасением.
- Мария, вы слышите меня?
- Да, - сказала она.
- Я прошу прощения, что позвонил так поздно, просто мне пришлось переезжать в гостиницу, а это заняло чуть больше времени, чем я предполагал. Но я уже освободился. Давайте встретимся где-то через час, хорошо?
- Простите меня, я не смогу, - Мария произнесла эти слова и сама испугалась. Она ставила крест на своих мечтах, но может это был священный крест.
- Что?
- Я не смогу прийти, у меня есть молодой человек и он против этого. Я не смогу извините. Да и вообще вся эта затея, мне кажется это не нужно не мне ни вам.
- Ну, хорошо, - казалось, Рихард был немного растерян.
- Только не обижайтесь ладно, пожалуйста. Не злитесь на меня, я просто подумала и поняла что весла себя глупо и совершенно неподобающим образом.
- Да нет, я не обижаюсь.
- Тогда до свидания.
- Прощайте, - Рихард положил трубку.
Мария отключила телефон и положила его рядом с собой. Ей казалось, что сейчас она сделала самую большую глупость в своей жизни, старые мечты и предрассудки умирали мучительно медленно, но вместе с тем к ней пришло спокойствие и умиротворение. Она снова подумала о Розалине, о ее жизни в США, о ее муже спортсмене и поняла, что больше не завидует ей. Зависть прошла сама собой, словно кто-то стер ее из души, а вместе с этим в ее сердце появилась вера. Это не была вера в Бога, это была вера в саму себя и в свои силы. Она была еще молода и вполне могла окончить университет, устроиться на приличную работу, выйти замуж за Мигеля… Мигель… Она вспомнила, как поругалась с ним сегодня днем, и ей вдруг стало страшно и противно. Что бы она себе не говорила и как бы не убеждала себя в обратном, она любила своего парня. Мария взяла телефон и набрала номер. Мигель взял трубку почти сразу.
- Привет, ты сердишься на меня? – спросила она и с замиранием сердца ждала ответа.
Мигель сердился, но она знала, что он простит ее и все у них будет хорошо.

* * *

Шнайдер провел в аэропорту всю ночь. Он не смог улететь. Не смог не потому, что София не пустила его, нет, напротив, для него были открыты любые пути. Рейсы не задерживали, и самолеты беспрестанно улетали в разные уголки мира. Он не смог потому, что вдруг понял насколько это гадко и подло бросать того, кто пришел тебе на помощь. В этой деревне с Рихардом могло случиться все, что угодно, он мог найти ответы, а мог найти смерть и Шнайдер чувствовал, что обязан быть вместе с другом при любом раскладе. Сначала Шнайдер подумал вернуться в съемный дом, не смотря на то, что он рассчитался с хозяином и вернул ему ключ, (он делал все это уже после того как Круспе ушел с Райми) он мог бы без труда вернуться туда снова. Но потом понял, что так он почти наверняка разминется с Рихардом. Его мобильный телефон остался у Рихарда, но он все равно не мог позвонить на него ведь телефон так и не работал, разве что для связи с Софией. Оставалось одно, ждать Круспе и шамана в аэропорту. Шнайдер взял билет на ближайший рейс до Икитоса, сдал вещи в багаж и вернулся в зал ожидания.
Ночью он немного поспал, устроившись в кресле, но сон был беспокойный и не хороший, кругом сновали люди, постоянно раздавались выкрики шумных таксистов, ловящих своих клиентов, через громкоговоритель объявляли посадки, плакал какой-то ребенок, и мать утешала его. Когда рассвело, Шнайдер пошел в кафе и выпил несколько чашек кофе, пытаясь побороть сонливость, потом он вернулся в зал ожидания и сверился с табло. Самолет до Икитоса улетал через два часа. Ударник встал рядом с регистрационной стойкой и стал внимательно всматриваться в лица пассажиров.
Он заметил Рихарда почти сразу и тут же бросился ему на встречу. Круспе остановился и улыбнулся. Райми кивнул головой и отошел в сторону, все-таки это был очень деликатный человек.
- Она тебя не выпустила, - сказал Рихард и похлопал барабанщика по плечу.
- Нет, она выпустила, да только я не улетел. Я подумал, как же ты без меня, - Шнайдер виновато улыбнулся.
- Молодец, нет серьезно, я очень рад, - Рихард нахмурился и оглядел Шнайдера. – Так ты что же, всю ночь здесь сидел?
- Ну да, пришлось. Боялся, что разминусь с вами.
- Так мог бы в отель пойти, где я ночевал.
- Я не знал названия, а как Мария кстати? – Шнайдер лукаво улыбнулся.
- Никак, мы не встречались, - было видно, что Рихарду не хочется говорить на эту тему. – Пойдем на регистрацию. Ты ведь с нами летишь?
- Да, с вами. Я уже и билет взял до Икитоса.
- Шустрый, а почему ты решил, что мы полетим до Икитоса?
- Риха, там других вариантов нет, - улыбнулся Шнайдер.
- А, ну да, - Круспе снова смутился. – Я как-то еще не проснулся, - он повернулся к Райми, стоящему в сторонке. – Пойдемте на регистрацию.
Райми подошел к ним.
- Я прошу простить меня, но, вы решили все-таки помочь нам, не так ли? – спросил он у Шнайдера.
- Ну, вроде того. Решил, что раз уж я заварил эту кашу, так мне ее и расхлебывать. Подождите меня, я возьму вещи и полетим.
- Конечно-конечно мистер Шнайдер. Вы даже не представляете себе как я рад, что вы решили не покидать нас, я по-прежнему уверен в том, что все это завязано на вас, и наша роль во всем этом спектакле, мала и ничтожна. Мы лишь те, кто подносит вам реквизит, а вы же здесь ведущий актер.
Рихард сердито взглянул на Райми.
- Тем не менее, она являлась мне, и вашу церемонию проходить тоже мне.
- Какую церемонию? – спросил Шнайдер.
- Обряд очищения айяуаской, – ответил Райми.
- Очищения? – Шнайдер удивленно смотрел на шамана.
- О, это сложный обряд. В переводе с языка кечуа слово айяуаска означает «веревка смерти», но это не значит, что растение убьет мистера Круспе, напротив, оно поможет ему увидеть то, что он не может увидеть сейчас. Вспомнить о том, что сказала ему София, тогда, в ванной.
- Что там про смерть? – настороженно спросил Рихард.
- Нет, я же говорю, это не смерть, просто, это местный язык. Иногда мы склонны преувеличивать значения тех или иных вещей. Это абсолютно безопасно.
- Уверены? – Рихард, казалось, готов был отказаться от обряда.
- Да, я уверен. Я знаю многих, кто прибегал к этому обряду и не знаю ни одного, кто умер бы от этого. Я объясню, «айя» — веревка, «уаска» — смерть. Так называется растущая в сельве лиана. Нет, она не убивает, не душит и не отравляет, а обладает определенным наркотическим воздействием на организм. Но не стоит опасаться, это никогда не станет слишком опасным, потому, что в отличие от известных нам наркотиков, не вызывает привыкания. Лиана очищает нас, очищает и внутри и снаружи. В смысле, вы не просто очистите ваше тело, но и дух ваш станет кристально чистым, откроется ваша сущность, и вы увидите то, что до этого было сокрыто под вашими страхами и комплексами. С научной точки зрения в этом обряде есть смысл, это как на приеме у психиатра, как гипноз. Отрытое подсознание, чистый разум, светлые помыслы – мечта психиатра. И всего этого айяуаскеро добивается совершенно простым способом. Многим психиатрам такое и не снилось. Когда я работал в клинике в США, то видел всех этих психиатров и говорил с ними, и вы знаете, многие из них даже не пытаются делать вид, что помогают людям. В компании тех, кого они считают своими, они открыто заявляют, что никогда не помогали людям, а лишь выкачивали из них деньги. А наивные пациенты верят и продолжают ходить к таким шарлатанам, а проблема тем временем не решается, психика рушится…
- Мы не опоздаем? – спросил Рихард и взглянул на табло.
- О, да конечно идемте скорее, я ведь снова заболтался.
Они прошли регистрацию и сели в самолет. Райми, как не странно почти все время молчал, чем очень удивил Шнайдера. Почему-то Кристоф полагал, что этот индеец почти все время говорит, словно звучание собственной речи доставляет ему наслаждение, но видимо ошибся. Он был удивлен и во второй раз, когда Райми предложил ему поменяться местами и сесть рядом со своим другом, а сам ушел в эконом класс (когда Шнайдер брал билет до Икитоса выбирать было не из чего и пришлось брать самый дешевый и единственно доступный). В самолете барабанщик почти сразу уснул, бессонная ночь сделала свое дело, и проснулся он только на подлете к Икитосу.

* * *

Продолжение >>

  Количество комментариев: 9

[ добавить комментарий ]    [ распечатать ]    [ в начало ]