 |
Страсти Предновогодние (зарисовка)
Дело было вечером, делать было нечего… На конспиративной квартире Тилля шел очередной раунд переговоров Штайнов с очередной излишне оптимистично настроенной личностью, которая представилась как режиссер, и вот уже второй час безуспешно пыталась уговорить всемирно известную группу согласиться на съемку в какой-то постановке. В какой – Раммы так и не поняли. Наверное потому, что каждый думал о своем и вникать в разглагольствования представительницы киноиндустрии никто особенно и не пытался.
- Да поймите же вы, - горячилась та, - это же для детей! А участие в постановке таких ммм… известных людей как вы мгновенно поднимает ее рейтинг на недоплевательскую высоту!
- А при чем тут дети? – хмуро осведомился Рих, который после приписывания ему бесконечных наследников от малознакомых фрау на слово «дети» реагировал несколько настороженно и нервно.
Звезда режиссуры тяжело вздохнула, поймала себя на желании кого-нибудь искусать и принялась объяснять, кажется, в четырнадцатый раз…
- Мы. Снимаем. Постановку. Детскую. Новогоднюю. И. Хотим. Чтобы. Вы. В ней. Приняли. Участие.
- Детский спектакль?! – проснулся Шнайдер. После чего он с сомнением посмотрел на опухшую и небритую физиономию с завалившимся набок некогда горделивым ирокезом и покачал головой. – Сомневаюсь… Тиль, улыбнись.
Тилль машинально улыбнулся, продемонстрировав окружающим выбитый недавно зуб.
- Нууу, у нас хорошие гримеры… - чуть менее уверенно протянула фрау.
Наконец, спустя энное количество времени путем уговоров, приказов, мягкой силы и грубой ласки со стороны режиссерши и вялых отбрыкиваний со стороны все еще туго соображающих Штайнов, решение было принято.
- Значит, завтра, - подвела итог дама.
На следующий день несколько посвежевшие Раммы в полном составе толпились в какой-то студии.
- Значит, так, - начала вчерашняя посетительница, сияя белозубой улыбкой. – Сначала, о сценарии. Сценарий такой: у одного короля была дочь, при рождении которой злая фея предсказала, что принцесса в день своего шестнадцатилетия уколет палец о веретено и умрет…
Группа расслабилась, сюжет, вроде, был знакомым.
- и тогда, чтобы спасти дочь, король велел отрубить ей все пальцы, - закончила режиссерша.
Повисло недоуменное молчание.
- Ну, вообще-то над сценарием еще идут работы, - смущенно почесала она затылок. - Ладно, для начала распределим роли… Начнем с вокалиста... Итак, вы, герр Линдеманн. Как вы смотрите на то, чтобы стать Спящей красавицей?
Красавица оторвалась от бутылки с надписью «абсент» (зачеркнуто чьей-то нетвердой рукой, переправлено на «Аква Минерале», ниже той же явно трясущейся рукой приписано: «негазированная»), и, недоумевая, посмотрела на режиссершу.
- Чего? – переспросил претендующий на роль красавицы Тилль, - вы не могли бы повторить? Я не расслышал. Я отвлекся.
- Я говорю, как вы смотрите на то, чтобы стать Спящей красавицей? – проорала ему в ухо Мисс Приставучесть.
- Я?! – глаза Тилльхена покраснели, а из ноздрей повалил дым. В таком виде фронтмен здорово смахивал на иллюстрацию к фразе "«осторожно! Злая собака!". Рих за спиной Тилля выразительно провел пальцем по горлу. Режиссерша сглотнула и спряталась за кресло, откуда незамедлительно раздалось:
- Спокойно. Вами мы займемся позже. Смените общий цвет лица на бледно-розовый, садитесь и слушайте.
Тилль для порядка и устрашения еще раз клацнул зубами, после чего немедленно выдрал бутылочку абсента из рук уже подползшего к ней Рихарда и, удовлетворенно вздохнув, продолжил прерванное занятие.
Рихард не преминул тут же за спиной фронтмена изобразить процесс его удушения.
Мысленно сосчитав по-японски до десяти и обратно режиссерша повернулась к ничего не подозревающему Рихарду.
- Так, господин Бернштайн… Нуу, я даже не знаю, - задумчиво протянула надежда театра и кинематографа, окидывая взглядом накачанную фигуру соло-гитариста, - Почему бы вам не быть Зайчиком? Это так оригинально...
От такого предложения у Риха даже его обычная прическа «бешеный ежик под напряжением 456 вольт» мгновенно трансформировалась в устрашающее подобие Тилльского ирокеза.
- Да я вам сейчас… - угрожающе начал он.
- …в ухо плюну, - закончил за него неугомонный Пауль, мужественно закрывая светоч и оплот режиссуры собой.
- Ничего не знаю! – взбесился светоч и оплот, попутно отправив Пауля в свободный полет, - подписались на участие! Вам сказали, будете Зайчиком, значит, будете!
- А вы, - повернулась возмущенная фрау к невозмутимому Оливеру, - а вы будете… будете… Белоснежкой, вот! – удовлетворенно закончила она, не обращая никакого внимания на обалдевшего от такой перспективы басиста.
- Фас! – кивнула она гримерам. Те схватили находящегося в прострации Оливера и мгновенно уволокли его куда-то вглубь студии.
- Пауль… - режиссерша решительно повернулась к самому некрупному в группе.
- Пауль, к ноге, - спас жизнь друга ленивый голос из кресла, рядом с которым валялась опустевшая бутылка из-под абсента.
Махнув рукой на Пауля, скрывшегося под защитой грубой силы, настырная режиссерша переключилась на Шнайдера.
- Добрый гномик, - мгновенно определила она.
- Да щазз, - зазудел ничего не подозревающий о таких раскладах и заподозренный в излишней доброте Шнай.
- Будете! – непререкаемым голосом злого продюсера заявила диктаторша, которую группа дружно решила одарить агентурной кличкой ЧЗНННГС («что-за-напасть-на-наши-головы-свалилась»).
- Вообще-то, - впервые подал голос Флака, - по-моему, Крис ростом на гномика не тянет.
- А вы, - мгновенно переключилась на него садистка, окинув строгим взглядом Флакины два метра, - вообще будете Дюймовочкой!
- Но… - робко заикнулся Флака.
«Что-за-напасть» улыбнулась.
- Но я бы хотел… - предпринял еще одну попытку клавишник.
«Что-за-напасть» улыбнулась еще шире.
Флака благоразумно решил не продолжать спор и вернулся к увлекательному изучению опустевшей бутылочки из-под абсента, готовя в уме очередную лекцию на тему: «Закури! Убей в себе лошадь!»
В это время послышались сдавленные рыдания кандидата в Зайчики, который обнаружил, что Тилль под шумок слопал весь стратегический запас прихваченных Рихом из дому обезжиренных йогуртов. На Флака все решили временно плюнуть и заняться Рихардом. Для начала – привести его в чувство, чему сильно мешал неугомонный Тилль, который вдруг резко захотел получить медаль с надписью «за заслуги перед Отечеством» за доведение Рихарда до истерического припадка. (На вопрос Пауля, а что, собственно, в этом хорошего, Тилль долго думал, многозначительно хмыкал, чесал затылок, в целях профилактики пару раз клацнул зубами и, наконец, выдал контраргумент вроде: «А фигли он, эээ?»)
Тем временем гримеры, наконец, привели невозмутимого Оливера, успешно превращенного в Белоснежку. Белоснежка сразу же осчастливила всех присутствующих белозубой улыбкой в 32 зуба, после чего Шнайдер немедленно выполнил прием «залечь и откатиться», а Рих, по схожей армейской привычке, привитой ему Тиллем, начал отжиматься.
- Тааак… - тихо выдохнула режиссерша. – Это Белоснежка? – ласково спросила она.
- Белоснежка, - неуверенно подтвердил один из гримеров.
- НО ПОЧЕМУ С БОРОДОЙ?! – вопль несчастной режиссерши услышала добрая половина Берлина.
- Идиоты!
Все повесили головы.
- Кретины!
Рих снова начал отжиматься.
- Дебилы!!!
От последнего, самого эмоционального вопля, несчастные музыканты попытались расползтись в разные стороны. При этом Тилль полз к неизвестно откуда взявшемуся холодильнику, Шнайдер пытался спрятаться в басс–бочке, чем составлял конкуренцию ретивому Рихарду, которому в голову пришла та же идея. Пауль упорно считал, что как-нибудь разместит свои 172 сантиметра в корпусе гитары, Флака изобразил глубокий здоровый сон, а Оливер попытался замаскироваться под местность.
- А давайте ее задушим, - голосом укомплектованного Пауля робко предложила гитара.
- А давайте ее утопим, - воодушевлено поддержал гитару холодильник неподражаемым голосом вокалиста всех времен и народов.
- Сбежать или не сбежать? – донесся риторический вопрос из басс-бочки.
Вопрос был поставлен на голосование, в ходе которого было принято единогласное решение – сбежать.
Дождавшись, наконец, счастливого момента, когда мучительница на что-то отвлеклась и вышла, группа по короткому приказу фронтмена «делаем ноги» успешно эвакуировалась.
Через неделю в квартире Тилля:
- Аллоу… Здравствуй, солнышко… А, Хеллнер, это ты, - разочарованно протянул обрадовавшийся было вокалист, обнадеженный нежным «привет».
- Тилль, вы там все? А у меня для тебя сюрприз… - медовым голоском начал продюсер.
Через 10 минут меланхолически дожевывавший трубку Тилль наконец рискнул рассказать остальным о только что услышанном:
- Звонил Хеллнер… Сказал, что ему звонила какая-то женщина, которая настоятельно требовала нашего участия в кинопостановке, а не то она всем расскажет, что… - не готовый поделиться откровениями продюсера Тилль ненадолго запнулся. – В общем, через полгода мы должны все отснять, - закончил он.
Группа пораженно смотрела на него…
Количество комментариев: 11 [ добавить комментарий ] [ распечатать ] [ в начало ]
|
|
