 |
Кто в доме хозяин
или
случай после записи альбома
Глава 1: Что у пьяного на уме?
- А теперь выпьем за удачное окончание альбома. Главное - почти (Тилль бросил выразительный взгляд на Флейка) никто не пострадал... - герр Линдеманн не стал дожидаться реакции публики и выпил свой бокал залпом до дна. Публика застонала...
- Я уже не в силах не то, что пить, даже поднять бокал, - первым откликнулся Рихард. - Мы в сотый раз пьём за новый альбом...
Тилль направил мутный взгляд на соло-гитариста.
- Ты мужик или...
При этих словах разум Круспе тут же прояснел, осознал ошибку, и руки сами потянулись к бокалу. Тилль оглядел присутствующих победоносным взглядом. Пауль хмыкнул, глядя на упитого в дым лидер-гитариста, который после слов Линдеманна допивал уже пятый бокал вина, и после каждого бокала окидывал согрупников выразительным взглядом, говорящим: «Да, я такой! Я настоящий мужик, а не какая-то...»
- Баба... - пропел Ландерс глядя мимо Круспе, который захлебнулся шестым бокалом и закашлялся.
Пауль перевёл взгляд на позеленевшего согрупника. Если бы герр Ландерс был потрезвее то непременно отвалял бы по этому поводу какую-нибудь из своих дежурных шуток, но сейчас он был явно не в состоянии соображать.
- Эй, Круспе, ты чего... Тебе плохо? - Пауль попытался придать взгляду большую серьёзность, но от такого напряга выражение получилось глупое и ироничное.
- Мне хорошо, - сквозь зубы прошипел Бернштайн, и влил в себя седьмой бокал, не отрывая грозного взгляда с обидчика.
Обидчик тем временем опять уставился за спину Круспе.
- Ничего такая... Мммммм... ДЭвушка...
Такого наш Рихи стерпеть не мог
- Слушай Пауль, что ты себе...
Ноль реакции. Ландерс упёрся взглядом за спину разгневанному товарищу.
- Хорошенькая... - промурлыкал Полечка, чем окончательно добил друга. - Ту-ту - Изобразил пароходный гудок сияющий ритм-гитарист и встал из-за столика. Встав, Пауль направился в сторону стойки, которая находилась за спиной у Рихарда. Тот проводил «корабль любви» гневным взглядом до места прибытия. А именно, к девушке в коротеньком полупрозрачном платьице, которая потягивала коктейль у барной стойки... Рихард вмиг просиял, поняв КОМУ на самом деле были адресованы реплики Ландерса. Немного поразмышляв, наш "не баба" достал из кармана зеркальце и начал усердно поправлять смявшуюся причёску, про себя повторяя: «Я просто очень красивый мужчина. У таких как я много завистников... мужчина, мужчинище, мужик!...» Рих подмигнул своему отражению и в качестве последнего убойного доказательства, потрогал мускулатуру.
- Кто бы сомневался... - уже вслух с улыбкой проговорил он.
Тем временем, пока Пауль увещевал прибалдевшую девушку пьяными рассказами про бурную и нелёгкую юность, а Рихард тешил самолюбие лестными комплементами в свой адрес всё больше убеждаясь в своей идеальности, Тилль доставал уже третьего посетителя разговорами о смысле бытия размахивая руками и что-то чертя в воздухе; Оливер с Флейком спали уже как полчаса - Флейк на Оливере, Оливер лицом в тарелке; Шнайдер танцевал (!)... И всё было бы хорошо, если бы Тиллю в пьяном угаре не приспичило выкрикнуть:
- Они?! Да они никто без меня! И вообще, всё держится на вот этих вот мускулистых плечах, - для убедительности вокалист похлопал себя по рукам. - Вот в этой вот мудрой голове. А это брат, так, для массовости, - Тилль не отрываясь взглядом от одуревшего очередного собеседника махнул примерно в сторону Раммовского столика, - Да кто они без меня? Да таких музыкантов полно, а я один такой!!!! - Тилль забил себя кулаком в грудь. - Ja...
Последнее слово Тилля отгремело по залу. Повисла звенящая тишина. Звенящей она именовалась исключительно из-за надоедливой мухи, которая упорно летала над столиком разошедшегося вокалиста.
Бзззззззззз зззз зззз ШМЯК! Бз… Шлынд-шлынд!!!!!!!
Герр Линдеманн растёр по джинсам остатки «звенящей тишины» и плотоядно заулыбался.
Тишина, уже совсем беззвучная повисла в воздухе.
- Дзынь!
Все как по команде уставились на крайний столик у входа
- Простите, - виновато пропищал официант, глупо заулыбался и принялся собирать осколки стакана с пола.
Все мигом очнулись: Шнайдер вспомнил, что не умеет танцевать и тупо улыбаясь, уставился в одну точку, Рихард захлебнулся 13-ым бокалом вина, про себя подумав, что это дурной знак и обернулся в сторону Линдемана, Пауль скатился со стула, вмиг забыв о девушке которую он уже довёл до "кондиции" и уже собирался отвести в более подходящее место и «продолжить разговор» с глазу на глаз, Флейк, который всегда остро переживал обиды тут же проснулся и начал тормошить Олли, который хоть спросонья но сразу сообразил что обстановка накаляется и потянулся за фотоаппаратом.
- Тииииль, я что-то не расслышал, это без кого это ты можешь обойтись, а? - иронично спросил Круспе прищурив левый глаз.
- Риха, - начал Линдеманн, подходя к своему столику, - давай начистоту, я тебя, конечно, сильно уважаю, ты мой друг, но посуди сам: тексты - я, пою - я, неповторимая харизма опять же у меня...
- Жру больше всех - тоже я... - продолжил шепотом Полик сидящий на полу, но его никто не услышал.
Пока Тилль загибал пальцы очнулся Шнайдер:
- А как же музыка...
- Музыкантов куча, и талантливых среди них немало... А у меня таланты уникальные…
-Я так и знал, что этим кончится, - схватился за голову Флейк, - Тилль, опомнись! А как же наш неповторимый стиль, наши шоу, наша дружба... эээ, демократия, в конце-концов... - и всем присутствующим на миг показалось, что над головой у великого примирителя Лоренца что-то засветилось, а вдалеке зазвучала музыка а-ля хоры в «Morgenstern». Видя умиротворённое ангельское личико клавишника, Тилль судорожно сглотнул, и уже было пожалел о содеянном. Но было поздно:
- А ведь по-хорошему, это я могу без вас обойтись! - завопил Рихард, а точнее его уязвлённое самолюбие. - В конце концов, это я создал группу.
Тилль понял, что отступать поздно и продолжил гнуть свою линию
- И чё ж не обошёлся?
- А я осознал свою ошибку и теперь вот собственный проект создаю.
- И петь там собрался... - подняв глаза к небу-потолку произнёс главный зачинщик скандала
- Собрался! И буду! А ты...
- Да я...
Тем временем Флейк понял безнадёжность бескровного примирения и вступил в схватку:
- А без моих танцев… - скромно начал Кристиан
- И вообще, - не дал закончить ему Дум.- Я всегда говорил, что этому, - он указал на вокалиста, - петь нельзя. Знал же что рано или поздно он одеяло на себя потянет.
- Надо было разрешить ему на барабанах стучать, как он того и хотел. - Всунул свои пять копеек Оливер, на миг, оторвавшись от сьёмки.
Шнай рассвирепел и накинулся на Риделя, а Тилль проорал:
- Я за барабаны, а Шнайдер петь! Замечательно... Да всё только на моём голосе и держится...
- Да! Орать ты умеешь и вид грозный, жаль, как оказалось, природа умом не наградила, и чувством благодарности! Валенок зажравшийся... - Съехидничал Круспе, за что тут же получил затрещину. И началось... Бросались стульями, бутылками... Временами раздавались одиночные выкрики о внесённом вкладе в процветание группы... Бармен потянулся к телефону, дабы вызвать правоохранительные органы и усмирить разбушевавшуюся группу, однако шнур сего аппарата был предусмотрительно прогрызен герром Линдеманном...
Валялись перевёрнутые столы, над головами свистела стеклотара, гремел по залу благой немецкий мат под аккомпанемент какого-то танцевального ритма из колонок... В конце концов, не прекращая по справедливости (т.е. силой) отстаивать своё мнение, все дружно решили, что они друг другу не нужны, прекрасно сами проживут, делая только то, что считают нужным и, не выслушивая "мнение пяти заносчивых, высокомерных козлов"...
И среди всего этого хаоса, забившись под стойку сидел тихо (!) Пауль Ландерс, безучастно смотря на происходящее и шёпотом напевая: «Vstovai strana norodnaia, vstovai na smertnii boi...» - Возвещая грядущий Армагеддон...
Глава 2: А наутро...
- Ну и ночка была... - прорычал Тилльхен вставая с постели ранним утром (вернее почти в полдень) - Как только домой добрался?
И про себя, одеваясь, продолжил план действий на сегодня: «Заехать к Рихе - узнать насчёт рыбалки; зайти в спортзал; забрать у Полика самоучитель по испанскому...» С этими мыслями герр Линдеман прошествовал на кухню, открыл холодильник, соорудил бутерброд и, усевшись за стол, уткнулся в свежую газету. Увиденное повергло неустрашимого Линдемана в ужас, заставило недоесть завтрак и уткнуться непосредственно в чтиво: «Пьяный дебош... Возмещение ущерба... Заявление Тилля Линдеманна о полном и окончательном развале группы...» Тилль пробежал глазами статью и по мере прочтения глаза увеличились в объёме раза в два и рисковали выкатиться наружу. Прочитав, вокалист вернулся в начало и перечитал всё заново, уже более обстоятельно.
- Ничего не понимаю. - Откинул в сторону газету Линдеман.- Вот уж эти папарацци... Вечно навыдумывают...
Тилль прошёл в спальню, сел на кровать и начал судорожно вспоминать события прошедшей ночи: «Пили... Пили... Таааак... Я с кем-то болтал, потом кажется с Рихардом повздорил, а может с кем и подрался... Ничего необычного». Но в чём был сыр-бор Тилль хоть убей вспомнить не мог. Оставалось только одно - позвонить Круспе и спросить у него.
Тилль потянулся за аппаратом. Долгое время никто не поднимал, потом послышалось тихое "Слушаю"
- Рих, это, а что вчера было то?...
На другом конце провода секунду помолчали, и трубка голосом Круспе отчеканила:
- Ты издеваешься, да?
- Да я просто...
- Хочешь знать, что было вчера? - перебил герра Линдеманна Рихард, и, не дожидаясь ответа продолжил. - Ты вчера разгромил полресторана! Ну ладно, ресторан громили мы вместе, но ты...
- И чё ты бухтишь? Это всё мелочи.
- Мелочи. - Эхом отозвался Круспе. - Да, забыл, ты попутно сказал, что мы тебе больше не нужны, что мы так: подпевка-подтанцовка и вообще... этот...
- ...аккомпанемент, - ляпнул Тилль, искренне желая помочь друга изъясниться.
- Ты всё-таки издеваешься!!! - не понял благие намерения товарища Круспе.
- Рих, ну подумаешь, ляпнул в беспамятстве. Я даже сам не помню, что говорил.
- Нефиг было флейковскую водку палёную пить! Тем более что сам он её даже не попробовал... И ещё: ладно, если бы ты просто ляпнул, но скажи мне, зачем было вызывать журналистов, собирать срочную пресс-конференцию и объявлять об «официальном распаде» группы и бог знает ещё о какой ерунде!!!!!!
Пока Тилль начинал медленно офигевать, Круспе-Бернштайн продолжил:
- Знаешь, есть такая хорошая русская поговорка: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. - А потом закончил с вздохом,- Натворил бед, а теперь под дурачка косишь? Раскаиваешься? Поздно! И моему ангельскому терпению пришёл конец! Расхлёбывай это сам!
Секундное молчание и короткие гудки...
Уже бывший вокалист бывшей группы положил трубку на автопилоте, и не в тему подумал: «И откуда Риха этих поговорок набрал? Без Ландерса тут не обошлось. И эта последняя фраза... Фильмов, блин, американских понасмотрелся...»
* * *
Закончив непродолжительный разговор с Тиллем, Рихард, с чувством перевыполненного долга отправился на балкон остудить пылающий творческий и ранимый дух... Устроившись поудобнее, он закурил и предался размышлениям: «... А в конце концов, в принципе это можно было бы сгладить... Тилль - мой лучший друг, и когда я мучался и думал что у меня слишком косят глаза, а Пауль посмеивался, говоря, что если долго смотреть мне в эти самые злосчастные глаза, то взгляд мой как бы уплывает и разъезжается в разные стороны... - Рихард аж подскочил, вспоминая то страшное время и подбежал к зеркалу - удостовериться, что всё в порядке. Долго и придирчиво изучав свою внешность он вздохнул, отправился обратно на балкон и продолжил размышления. – ... Да, так вот один Тилль поддержал меня и мою идею с линзами. И вообще, может он действительно ничего не помнит... Всё! Хватит!! - отогнал Круспе от себя навязчивые мысли. - Не маленький уже! И остальные тоже хороши... Да ещё Якоб с утра пораньше промыл мозги, впрягая о долге и ответственности... С меня достаточно!» - заключил мыслитель и вернул думы в привычное русло, то есть начал думать исключительно о себе...
* * *
Шнайдер резко сел на постели с широко раскрытыми глазами, как будто всё это время не спал, а просто ждал какого-то тайного знака с потолка, чтобы встать. Он вскочил на ноги всё с таким же испуганным взглядом загнанной овцы и начал искать «успокоения». Дум влетел на кухню и как вы думаете, что он сделал? Нет, не начал глотать успокоительные, и не стал похмеляться, и тем более он не собирался потрошить холодильник! Шнайдер дрожащими руками достал с верхней полки маленькую, пластмассовую, засаленную, пыльную, выцветше-зелёную леечку! И тут же наполнив её водой из-под крана помчался обратно в спальню поливать свои драгоценные растительнообразные штучки в вазончиках. Леечка была настолько мала, что её едва хватало, чтобы полить половину средненького вазончика с самым неприхотливым цветочком! Но это даже нравилось Кристофу, так как бегая туда-сюда и заботясь о своих зелёных друзьях он меньше думал о том обстоятельстве, которое заставило его проснуться в таком замешательстве, а именно о вчерашнем происшествии... «Ой-ой-ой-ой... ой-ой-ой... Что это будет?... Ой... Как это? Как это? Было и, Бах! Нет!? Всё пропало!» Постоянно вертелось в голове ударника. Он носился как заведённый и выщёлкивал языком какую-то мелодию из репертуара «Cold play». Покончив со спальней, он принялся за ботанический сад на лоджии, оранжерею в гостиной, успокаивая таким образом расшалившуюся нервную систему... Когда Шнай закончил поливать (заливать) последнее китайское деревце, он бережно поставил леечку (в виде слонёнка между прочем) на законное место и сел на кровать. Тут уж угнетающие мысли догнали запыхавшегося ударника и, отдышавшись, стали карабкаться через уши в Шнаевский воспаленный мозг... Он глубоко задумался минут на десять, а по прошествии этого времени, очнувшись, он заметил, что трезвонит телефон (несчастный дринькатель разрывался уже примерно минуту). Дум хаотично протянул руку и выдернул шнур... Несчастный (телефон) захлебнулся, крякнул и замолк... Навсегда... (ну это уже занесло...)
«Чёрт с ними, - подумал очнувшийся Шнай. - Я один уже могу прожить. Да я нарасхват буду... Зажрались блин. Да, может спьяну, но лично я ни с кем мириться не собираюсь. Мне и так хорошо... Отдохну...» - Закончил успокаивающие мысли Дум, но почему-то ещё сильнее задёргался. Тупо уставился на полочку с одиноко стоящим на ней горшочком с редким пустынным кактусом... Потом встрепенулся, нырнул на кухню, схватил ту злополучную лейку и возвратившись залил с её помощью горемычный кактус, который рос только в специальном песке, под особым освещением и влагу не переносил хронически. Редкая вещь загублена, зато нервы кое-как успокоены...
- Теперь полный порядок.
* * *
- Это не мои журналы, мама... Честное пионерское! Где взял? МАМА!!!! Я же комсомолец! Я не читаю буржуазные журналы похабного характера! Это всё враги! Это ОНИ подложили ЭТО мне под матрас! Я официально заявляю... Ой! Ай! Ай-Ай! Ма... Не надо! Ой!
Пауль заметался по кровати, отмахиваясь руками и дрыгая ногами пока в конце-концов не свалился на пол. Свалившись, Полик скинул с себя одеяло и начал резкими движениями отгонять картинки сна "по мотивам событий золотого детства" методом взьерошивания волос на голове. Но суровая действительность оказалась ещё мрачнее.
- А может мне и это только приснилось...
Телефонный звонок не дал закончить мысль. Ландерс ухватился за телефон как за спасительный круг
- Да! Да, ага... Угу... (значит, не приснилось).. Якоб, я, конечно, тебя понимаю, но что конкретно я... а... ага... И что он сказал? Ясно... Да... А он? Мда... Даже не поднял... Знаешь что! Если им всё равно, то мне тем более... А что ты? А, ты... Ну да... Ничем не могу помочь, как видно всё уже решено... Оооо ну не надо драматизма... Ыыыы...
У Пауля от этого разговора резко разболелась голова и он решил прекратить бесполезную беседу, но, зная, что от Якоба так просто не избавишься, решил просто положить трубку, как делал уже не раз. Трубка перекачивала на аппарат, попутно гневно трубя невнятное «бла-блабла-бла-бла...», но это Полика уже не интересовало. Самый русский немец схватился за виски, тихо причитая что-то про "энергетических вампиров". Но долго Ландерс грустить не привык, поэтому вскоре он уже сидел за кухонным столом, уминая за обе щёки свой крайне вредный завтрак и резво взвешивал все «ЗА» предстоящей перспективы стать совершенно свободным и независимым: «...И главное - не будет никаких дурацких соревнований с Круспе, постоянных споров... - Но тут идиотская улыбка слезла с умилённого лица ритм-гитариста - ...Как не будет соревнований?.. Как это? А как жить? А над кем прикалываться? И что меня ждёт? Скучная серая жизнь!!! Да! В кого я превращусь? А праздники, поездки, а милые споры и драки?...» И каждая такая мысль всё больше вгоняла неунывающего Пауля в зыбкую пучину отчаяния. Он встал из-за стола и подошёл к своей внушительной коллекции матрешек, подойдя, он достал с полки самую большую и яркую матрёшку, открыл её и достал порядком потрепанный фото-альбомчик. Бережно прижав, заветный предметник к самому дорогому месту (кхе, к сердцу в смысле...), Ландерс закрыл матрешку, поставил её на место, окинул коллекцию одобрительным взглядом и отправился обратно. Сев на место, наш сентиментальный герой немедленно раскрыл альбомчик: «...а здесь мы новые очки Флейка обмываем - вот Олли в них, вот я, вот Тилль эти очки одел на... э... короче весело было... Так, это Рихард с серьёзным видом книгу с надписью «Война и мир» изучает... Флейк тогда его нам в пример ставил, правда, когда я сзади подошёл, оказалось что это в обложку книги два больших зеркала встроены... Хитрец! Но и мы тоже хороши! Как можно было не заметить, что этот плут Круспе одну страницу посередине книги полгода читает не переворачивая...» - Пауль улыбнулся своим мыслям и продолжил рассматривать альбомчик, время от времени пуская скупую ностальгическую слезу.
* * *
Флейк оторвал взгляд от книги с гордым названием «Генная инженерия в доступных понятиях и терминах. Для чайников» и, сморщась, хрустнул шейными позвонками. Доктор отложил книжечку, решив немножечко поразмышлять перед обедом, для аппетита: «Всё к лучшему. Да. Я куплю маленький домик на берегу речушки, наконец, ухо своё подлечу хорошенечко... Покончу с мирской жизнью, с этой суетой. Они никогда меня не ценили... А в лесу сейчас тихо, спокойно...»
Таким образом Флейк размышлял часа два, в перерывах засыпая, просыпаясь, прохаживаясь по комнате и поедая морскую капусту, пока в его светлую голову не пришла замечательная мысль: «А не открыть ли мне по такому поводу коллекционного спиритка?..»
Сказано-сделано, и уже через полчаса Лоренц лежал на полу, вслух изучая надпись на бутылке:
- Made in Russia...made in Russia... Помню кда, а тако засыпау, Полечек вседа мнэ на ачки дышаллл, а када я прасыпался то бегал по комноте и орал шо ослеп и пить прекрашауууу ху-ху! - Протянул Флейк, заплетаясь, и нервно засмеялся. Но тут резко загрустил и, хныкая запричитал: - Хто теперь мне на очки дышать-то буыыыыт? - А потом завыл уже обращаясь к бутылке, - Хто я тя спрашывайуууу?!
Рассудительность Флейка как рукой сняло, эмоции лились через край:
- А вот хто интернрн... интрере....фу, и-н-т-е-р-е-с-н-о мне Тиллевских рыбок кормить будет, если не я, а Шнаевские цветы удобрять? Неа... Мечты мечтами, а долг есть долг! - закончил клавишник подняв указательный палец. После, главный мозг, честь и совесть Rammstein вытряс из бутылки на ладонь остатки "огненной воды", смачно слизнул и уткнулся лицом в ковёр.
* * *
Олли с пеной у рта размещал на всевозможных сайтах фотки с «того самого» вечера. Удовлетворив свой «чисто спортивный» интерес Ларс решил не задумываться о будущем (оригинал!), а просто тихо соединиться с прекрасным в окружении ароматических свечей и успокаивающей музыки "сыновей Кришны с вершин непорочных гор Йэсу-Гакыара". Сев в позе лотоса он погрузился в высшие сферы: «Я - земля. На мне растет травка, надо мной светит солнышко, кроны деревьев колышутся на ветру, а внутри меня рождается росток... Вот он в животе и начинает развиваться, вот он уже прорезается сквозь желудок в сердце, и я уже вижу, что это прекрасный цветок алого цвета, цвета моей горячей крови, потом через лёгкие он подступает к горлу начиная медленно распускаться и щекотать голосовые связки...»
-Ммммммммммм... - изрек, наконец, Оливер по нарастающей, изображая звуками распускающийся цветок стремящийся к солнцу... - ммммммм... Тьфу, блин!!! Не могу!!!
Олли вскочив на ноги. Да, не привык он медитировать в тишине, при приятной музыке и запахах... Обычно кругом стоял запах перегара, и сотоварищи наперебой орали под ухо что-то типа «Олли! Землетрясение!!» или «Твою басуху похитили марсиане» или «Сконцентрируйся сильнее! Давай, набирай: www.astralporno.de»...
- Эх. - Только и сумел изречь Ридель. Потом он с раздражением выключил музыку, затушил свечки и направился в ванную. Там он непонятно зачем забаррикадировал дверь и сел на пол. Сев он сосредоточился и, выбрав в астральном меню пять заветных имён (не зря же так долго практиковался!) приготовился нагло подслушивать мысли согрупников. Первая мысль голосом Тилля пробасила:
- Это я во всем виноват... Старый дурак...
Мысль слегка проспавшегося Флейка:
- Не, ну нельзя же так поступать со слушателями, надо и о людях подумать!
Мысль Пауля:
- ...А на этой фотографии мы отучали Шная от боязни высоты, я ещё ему пообещал потом даже под страхом смерти никому эту фотку не показывать...
Рихарда:
- Мне просто их жаль. Что ОНИ без МЕНЯ будут делать?...
Дума:
- Ой, что будет? Что будет? Ой, а я всё полил???!
Потом мысли начали перебивать друг друга, поступали они быстро и накладывались одна на одну, так что Олли уже не мог разобрать, что от кого поступало...
- А у меня скоро день рожденья... И мы планировали на природу там...
- А кто меня будет пончиками кормить?
- А кому я буду теперь пончики таскать?!!
- ... А на этой фотке мы только помирились после Mutter и решили никогда не расставаться...
- Я так больше не могу!
- Это какой-то идиотизм! Я такой популярный, красивый, а сижу тут и хандрю из-за каких-то... Аааа! Мама!!! Что теперь делать?!!
- И зачем вообще все эти ссоры? Нам ведь так хорошо было...
- Милые-милые посиделочки...
- А как мы зажигали на сцене!...
- Эти дружеские споры...
- Что со мной будет?
- Ой!
- Ай!
- Как всё сделать, как было?
- Вот и я о том же думаю...
- Я первый это подумал, плагиатор!!!...
Олли всё уже понял, отключился и заулыбался, пропуская мимо ушей сообщение девушки-оператора о повышении тарифов на астрал со следующего квартала... Ридель выбежал из ванной, одел куртку, быстренько обулся и выскочил за дверь с мыслью: «Если потороплюсь, то успею первым приехать в студию»
Глава 3: С повинной головой
Олли вбежал в студию и застал в ней Якоба одиноко сидящего за синтезатором одним пальцем наигрывавшего мелодию чем-то напоминающую гимн Германии, дико при этом фальшивя.
- Ух, ещё никого нет?
- А, это ты Олли... Спасибо что не забыл... Как видишь, никого нет, и, скорее всего не будет. По-моему в шоу-бизнесе прибавление ещё на новых 5 рок-проектов, и в каждом проекте по одному члену Rammstein, по одному гордому, заносчивому, неблагодарному музыканту... - и Хельнер в порыве чувств ударил кулаком по синтезатору. - Придется тебе спасать честь группы.
Продюсер с надеждой воззрился на Оливера. Басист судорожно сглотнул, представляя как ему, худенькому, незаметному на концертах, молчаливому придётся заменить скандальную, громкую, бушующую машину Rammstein...
- Не паникуй, всё обойдётся... - попытался успокоить продюсера Ларс.
Якоб только обречённо махнул рукой.
Тут послышались тихие шаги, дверь раскрылась и в комнату зашёл Пауль.
- Привет! Я, это... Короче, Якоб, я подумал и решил, что это действительно будет нехорошо с моей стороны... Ну, ты понимаешь...
Якоб кивнул, а Олли хитро залыбился. Пауль хотел, было обидеться на басиста, как вдруг за дверью послышалась возня, все присутствующие в студии обернулись и увидели Шнайдера, втаскивающего в комнату полуживого Флейка.
- Он тут на лестнице прикорнул. Не дополз. - объявил Шнайдер, и все засмеялись. Далее совместными усилиями водрузили доктора на диван, доктор в свою очередь настойчиво требовал, чтобы Шнайдер подробно рассказал, как он ухаживал за своей растительностью, пока его не было рядом. Под шумок в студию проник Тилль. Он откашлялся, все повернулись к нему.
- Флейк, ну ты как ребёнок, ну на минуту оставить нельзя... - Тилль мило улыбнулся и обратился ко всем остальным. - Простите меня, ребята, это я во всём виноват... Вообразил...
- Мы все виноваты. - Вздохнул Шнай. - Вели себя как дети...
- Все хороши. Тоже мне, независимые герои. - Продолжил Пауль.
Тут скрипнула дверь и на пороге появился солнце-Круспе с руками, спрятанными за спиной.
- Рих, - начал Тилль, у которого воображение разыгралось больше чем у всех остальных, - это у тебя, что за спиной? Гранатомёт? Это я во всём виноват! Убивай меня - остальных не трогай. Или хотя бы Якоба пожалей, он столько натерпелся...
Но Риха, смущённо улыбаясь, достал из-за спины... пакетик с пончиками.
- Мне всё равно делать было нечего, и я подумал... - попытался оправдаться герр Бернштайн, но было поздно - все уже валялись на полу от дикого хохота.
И только Тилль серьёзно спросил:
- И что, с розовой пудрой?
- С ней самой. - Ответил Круспе, пытаясь придать лицу гордый вид.
- И даже свежие? - с недоверием поинтересовался вокалист.
- Самые что ни наесть...
- Рихуля! Я тебя люблю!!! - почти пропел Линдеманн и сжал от счастья в объятьях лид-гитариста.
- Отпусти. Задушишь!
- Ой, прости, просто не могу поверить, как я мог тогда ляпнуть такое...
- Тиииилль! Следи за рыбками! Проснусь - проверю!!! - простонал с дивана "умирающий лебедь" Флейк.
Все прыснули от смеха. А Якоб, сидящий в углу и всё ещё не веря во всё происходящее пускал слёзы умиления и украдкой смахивал их рукавом...
P.S. Тилль сидел у окна и рисовал в блокноте карандашом виселицы, размышляя о смысле жизни назойливых соседей бурно выяснявших отношения за стенкой, и, попутно, придумывая продолжение к "Окровавленная плоть, пылающая в огне лисьей норки твоего неразумного, минуту назад невинного лона...". Вдруг раздалось оптимистичное тарахтение мобильного телефона, разгоняя мрачные сгустки мыслей поэта всех времён и народов. Линдеманн нехотя поднёс телефон к уху:
- Ну. У тебя... Уже... Водку? Тёплую?! Из мыльницы?!! Уже выезжаю!!!
Количество комментариев: 11 [ добавить комментарий ] [ распечатать ] [ в начало ]
|
|
