 |
Жизнь наоборот.
Глава I.
Шнайдер проснулся от того, что теплый клетчатый плед свалился с него ночью, и теперь ударник замерз. Шнайдер с трудом нашарил на полу это подобие одеяла и укрылся до ушей, но сон не шел. "Конечно, заснешь тут, все трясется! И еще лечь по-человечески нельзя" - мрачно подумал Кристоф и сел. Вот почему он недолюбливал концертные туры: автобус - самое ужасное средство передвижения. Шнайдер давно втолковывал ребятам, что пора бы пользоваться самолетами, но Тилль выдвинул очень логичную точку зрения: зачем летать, когда можно ездить? Да что ему: дрыхнет, как убитый, даже похрапывает. Оливеру тоже хорошо - спит на галерке, как самый длинный. Флаке дремлет с открытым ртом. Он простудился где-то в мокрой Польше, и теперь у него заложен нос. Вот Риху, по-видимому, неудобно, но ему все равно, где спать. Хоть на помойке.
Кому из Раммов действительно повезло, так это Полику. Он маленький, можно сказать, компактный. Свернулся калачиком на сиденье, и больше ему ничего не надо. Вот покатило человеку с ростом!
Шнайдер завернулся поплотнее в плед и кисло уставился в окно. Уже неделю бесконечно идет дождь. Начался этот ливень еще в Австрии и следовал за группой по пятам через Чехию и Польшу. Сейчас они уже в Словакии, а все равно холодно и мокро. Зачем Якоб только придумал этот тур по Европе? Что ему дома не сидится?
Шнайдер немного развеселился, вспомнив, как они давали концерт в Кракове, под сплошной стеной дождя. Тогда Рих поскользнулся на мокрой сцене и со всего маху сел на пятую точку. Грустную и красивую песню Nebel испортил жуткий аккорд, который получился, когда Рихард падал. Шнайдер даже хихикнул, вспомнив про это, но его веселье быстро улетучилось.
Семь утра. Еще бы спать и спать, но уже не получится. Шнайдер сонно потянулся, мечтая о своей уютной и теплой постели, такой мягкой... Дома он бы спал до одиннадцати, потом бы сделал пару гренок с сыром и большую кружку кофе. И валялся бы целый день, ничего не делая. Он бы вставал только для того, чтобы сходить в туалет и взять новую порцию еды.
Кстати о кофе. Шнайдер нашел в рюкзаке пластмассовую кружку и, покачиваясь, двинулся по проходу в начало автобуса. На самом первом сиденье сидел Якоб в мятой рубашке и с синяками под глазами.
- Доброе утро. Как спалось? - спросил он.
- Отвратительно, - отозвался Шнайдер, наливая кипяток из-под краника, - И утро не доброе.
- А какое оно, это утро?
- Мерзкое, мокрое, холодное и невыносимо тоскливое, - Кристоф щедро насыпал в кружку кофе и взял горсть печенья из пакета, - И вообще, пора бы тебе, Якоб, делать нам каникулы побольше. Не такие мы уже и молодые, чтобы по полгода разъезжать по странам, потом отдыхать недельку, и записывать новые песни. А затем все заново.
Якоб внимательно взглянул на Шнайдера, и ударнику показалось, что в его глазах мелькнула веселая искорка.
- Ну что, мой старый Кристоф, торжественно обещаю, что когда мы вернемся из этого тура, я дам вам всем два месяца заслуженного отдыха.
- Да когда еще этот тур кончится?..
- Не бойся, - подбодрил Шнайдера Якоб, - Осталось всего ничего: концерт в Словакии, в Венгрии, на Украине, в Белоруссии и два в России.
- Всего ничего! - возмутился Кристоф.
- А что такого? - честно не понял Якоб, - Это же мало!
- Для тебя мало, не ты же там на сцене долбаешься!
- Ну брось! - усмехнулся Якоб, - Зато нас ожидает концерт в Минске. Там мы еще не разу не были. Прикинь, какая вас ожидает толпа фанов...
- Не говори мне про фанов! Я уже не могу видеть этих помешанных людей! В Праге меня чуть не разобрали на сувениры.
- Тебя чуть не разорвали, а у меня оторвали рукав куртки! - перед Шнайдером и Якобом возник Полик, пошатывающийся и не совсем проснувшийся, - Дайте мне горячего чаю и большую шоколадку!
Кристоф усмехнулся, глядя как Полик, обжигаясь, глотает кипяток, заедая его коричневой массой. Шнайдер не любил шоколад, поэтому он представлялся ему именно коричневой массой.
- Эх, сейчас дома бы съел горячую яичницу! - подал голос Якоб.
Дома... Шнайдеру страшно захотелось снова стать маленьким, чтобы не мотаться по свету, а спокойно жить на одном месте.
"Маленький? Это я могу!".
Шнайдер подскочил и вылил на себя остатки кофе.
- Что такое? - хором заорали Полик и Якоб.
- Кто это сказал?! Это вы сказали?! - Шнайдер тяжело дышал, словно после быстрого бега. Его сердце бешенно колотилось, а ладони вспотели. Голос был незнакомый, но прозвучал очень отчетливо. Словно кто-то сказал эту фразу вслух, прямо здесь.
- Что сказал? - удивился Якоб, а Полик по простоте душевной покрутил пальцем у виска.
- Д-да нет, ничего, мне показалось, - Шнайдер вдруг заметил, что по его свитеру растекается черное пятно. Не дивительно, ведь он вылил на себя кофе. Это пятно почему-то напомнило Кристофу кровь. "Дурак, кровь красного цвета, а кофе был черный" - оборвал себя Шнайдер, но тревога не оставила его, а наоборот - усилилась. "Что-то должно случиться" - ударник закрыл глаза и глубоко вдохнул холодный воздух.
Впереди показалась Братислава.
II глава
Братислава встретила Раммов сплошной стеной дождя. Настолько огромного количества воды, падающей с неба, Шнайдер еще не видел. Как оказалось, это был не единственный сюрприз за сегодняшний день.
Автобус лихо притормозил около отеля, обдав грязью и брызгами толпу оживленных фанатов.
- Грохнуть бы всех их, - пробурчал Оливер, натягивая на лицо капюшон.
- Если ты их грохнешь, мы не сможем зарабатывать деньги, - мудро заметил Рих.
Флаке взял свой рюкзак и, сделав глубокий вдох, шагнул из автобуса. Его моментально смело штормовым ветром.
- Эй, эй, куда?! - заорал Тилль и вприпрыжку побежал за несчастным клавишником. Все умирали от смеха, включая Шнайдера со своей депрессией.
Через секунду Кристоф увидел, что Тилль словил Флаке и теперь усиленно прокладывает дорогу через толпу. Из автобуса вынырнул Полик и, цепляясь за все окружающие предметы (включая довольных фанов), двинулся ко входу в отель.
- Пошли вместе, я один боюсь, - Рих потянул Шнайдера за рукав. Кристоф позволил гитаристу вытащить себя на улицу.
В первую же секунду Шнайдер вымок до нитки. Ледяной ветер прошивал насквозь, а мокрые волосы лезли в глаза. Кристоф вытер рукавом своего покалеченного свитера капли с лица и увидел тянущиеся к нему загребущие руки фанов. Шнайдер быстро и оперативно спрятался за Рихардом и пробормотал:
- Мы же мокрые, как курицы, но тем не менее наши фотки будут на всех сайтах.
Рих не ответил и двинулся вперед. Шнайдер поспешил за ним, изо всех сил стараясь улыбаться и не думать о том, что шагает по лужам, которые ему по щиколотку, что на свитере пятно, что рюкзак насквозь мокрый и все вещи соответственно, что вокруг орут эти психи и что завтра придется вкалывать на сцене под открытым небом.
Двери разъехались в стороны, пропустив музыкантов в чистый и светлый холл. Рих отряхнулся и упал в белоснежное кресло. Директор отеля попытался что-то сказать, но гитарист взмахом руки заставил его замолчать.
Шнайдер глянул вниз и увидел, что под ним растеклась огромная лужа.
- Не дотерпел? - засмеялся Полик.
Кристоф проигнорировал эту несмешную шутку и двинулся к Якобу, который получал ключи на рецепции.
- Держи, будете жить с Поликом, - Якоб протянул ударнику брелок. Шнайдер недовольно скривился, но делать нечего. Придется все два дня выслушивать несмешные шутки Полика.
Кристоф помахал Ландерсу рукой и двинулся вверх по лестнице. Номер 130 оказался на втором этаже. Шнайдер поковырялся ключом в замке, и коричневая дверь распахнулась, демонстрируя комнату с двумя кроватями, двумя тумбочками, шкафом, креслом и письменным столом.
- Минимальные затраты, - пробормотал Шнайдер, - Ничего лишнего.
Полик громко фыркнул и протопал в номер, оставляя за собой грязные следы. Кристоф последовал его примеру.
В первую очередь ударник проверил, насколько крепко и герметично закрыты все окна. Они были закрыты намертво. Шнайдер довольно зажмурился.
- Не дадим ледяному воздуху проникнуть в нашу теплую обитель, - сказал он Полику, который внимательно изучал содержимое своей сумки.
- Моя книга промокла насквозь, - угрюмо сообщил гитарист. Шнайдер поднапряг мозги, но так и не смог вспомнить, когда он последний раз видел Полика читающим.
- Что за книга? - поинтересовался Кристоф, подойдя к другу.
- Неважно! - быстро отозвался Полик и сунул книгу под вещи. Единственное, что успел заметить Шнайдер, так это то, что она была в черной обложке. Кристоф пожал плечами и решил, что у гитариста небольшие заскоки на нервной почве.
Шнайдер решил, что в данный момент полезнее будет сделать другую вещь. Он раскрыл свой чемодан, вещи в котором были идеально сухие (ударник еще в Праге запаковал их в пластиковые пакеты). Кристоф достал самую теплую одежду, которая у него была, и двинулся в ванную.
После горячего душа настроение у Шнайдера перешло с отметки "0" на отметку "2". С небольшой натяжкой оно могло сойти даже на "3". Кристоф наскоро постирал свитер и разместил его на батарее.
- Сейчас поесть и поспать, - сказал сам себе Шнайдер и вышел в комнату. Полик сидел на кровати и мило улыбался, но Кристоф успел заметить, что он быстро спрятал под подушку ту самую книгу в черной обложке. "Какой-то он сегодня странный" - решил ударник и предпочел не обратить на это внимания. Ему не терпелось привести свой чудесный план в действительность.
Поесть Шнайдеру удалось, при этом достаточно хорошо, а вот насчет поспать... В комнате у Якоба затевалась некая веселуха, которую Кристоф просто хронически не мог пропустить. Такой вот у него характер.
Дело клонилось к ночи, когда немного пошатывающийся Шнайдер наконец вывалился в коридор с твердым намерением пойти и отрубиться. Столько спиртного в него не вливалось никогда, и по этому поводу голова просто трещала по швам. Кристоф с трудом доковылял до постели и рухнул под теплое одеяло. "Нет, все-таки маленьким быть лучше всего. А то тут некий дурдом - пьянка-концерт-автобус, пьянка-концерт-автобус.." - сонно подумал Шнайдер.
"Потерпи, родименький, скоро".
Кристоф громко застонал. Опять этот долбаный голос! "Интересно, бывают слуховые галлюцинации?" - подумал Шнайдер и вырубился. Если бы он заснул на секунду позже, смог бы заметить круглые зеленые глаза на стенке, которые слабо светились в темноте.
III глава.
Выспаться Шнайдеру опять не удалось - его всю ночь мучили кошмары. Кристофу снилось пятно от кофе, которое превращалось в зеленую жижу и начинало бурлить и обжигать всех. А потом эта дрянь преобразовывалась в маленького сморщенного человечка, который насильно вливал ударнику в глотку какой-то синий напиток. А потом было очень больно...
Шнайдер проснулся в холодном поту. Его всего колотило, несмотря на то, что в комнате было ужасно жарко. Полик дрых как убитый, стояла полная тишина, и Кристоф почувствовал себя страшно одиноким. Он подошел к окну, за которым по прежнему хлестал дождь, и сел на подоконник. Никаких мыслей не было, а голова раскалывалась на кусочки после вчерашней вечеринки. Шнайдер в сотый раз поклялся больше не пить, а потом вспомнил о шкале своего настроения. Сейчас его состояние находилось на отметке... минус, скажем, 3000.
Кристоф посидел еще минут пятнадцать и решил, что надо пойти и поспать еще. Он добрел до постели и рухнул туда.
"Это случится сегодня".
Вот теперь Шнайдер по настоящему испугался. Он слышал этот голос уже три раза, но только сейчас до него дошло, что слуховых галлюцинаций не бывает.
Кристоф сел на кровати и напряженно уставился в темноту. Лучше бы он этого не делал, потому что в следующую секунду ударник заметил круглые зеленые глаза на стенке, которые слабо светились в темноте.
Шнайдер заорал так, как не кричал еще никогда в жизни. Его первой мыслью было то, что надо убежать отсюда. Кристоф постарался вскочить, но запутался в одеяле и грохнулся на пол. В тот же миг его ослепило, и Шнайдер провалился в нечто, похожее на глубокий транс.
Проснулся (или очнулся?) он поздним утром. Во всем теле была невероятная слабость, голова кружилась, а воздух казался спертым. Но Шнайдер сразу заметил то, что он лежит в постели, а не на полу. "Приснилось!" - облегченно выдохнул Кристоф и сел.
- Соня, - мрачно заметил Полик. Гитарист сидел в кресле и хлестал наверняка не первую чашку кофе, судя по количеству стоящих на столе кружек, - У нас через час репетиция. Под открытым небом.
Шнайдер громко застонал и глянул за окно. Холодно, мокро и ветрено. Отличная погода для репетиции, да и для концерта тоже!
Кристоф с трудом встал и двинулся в душ. После всех утренних процедур жить стало немного легче, но все равно хотелось спать и есть. Шнайдер натянул на себя непромокаемые брезентовые штаны, которые были предусмотрительно взяты с собой, шерстяные носки, кроссовки, футболку, свитер, жилет и дождевик длиной до колена и с капюшоном, который доходил ударнику до носа.
- Как на северный полюс, - протянул Полик, натягивая на себя третьи носки, - Я убью Якоба, как только увижу его.
- Я помогу, - поддержал его Рихард, который ввалился к ним в комнату. Одного взгляда на него было достаточно для того, чтобы испугаться на всю жизнь. Рих напялил на себя столько всякой одежды, что теперь напоминал большой воздушный шар в надутом состоянии.
- Мячик, - Полик шутливо ткнул своего коллегу в бок, за что получил сильный пинок.
- Я еще нормальный, а вот Флаке сует себе в карманы металлические шарики, чтобы его опять не унесло.
Шнайдер засмеялся, но быстро замолчал. Настроение было невеселое.
Через час вся группа уже стояла на сцене под дождем.
- Я не буду здесь выступать, - Тилль стоял посередине площадки, засунув руки в карманы. Большие капли стекали по его черной куртке, а поскольку в ней не было капюшона, волосы Тилля мокрыми сосульками падали ему на лицо, - Тут слишком мокро.
- Пожалуйста! - умолял Якоб, - В Венгрии концерт уже перенесли в зал, так что это последний раз под дождем!
Тилль поворчал еще немного, но согласился. Шнайдер сел на свое место и несколько раз стукнул по барабанам.
- Это сейчас мы в теплой одежде и дождевиках, а вот представляю нас здесь в концертных костюмах, - сказал он Оливеру, который настраивал гитару.
- Да, это будет весело, - мрачно отозвался тот.
- Все, ребята, поехали! - Якоб хлопнул в ладоши и приготовился смотреть.
Первой песней было Sonne. Шнайдер исправно стучал, но в сейчас у него это выходило на автомате. У всех, по видимому, тоже, потому что настолько отвратительно группа еще никогда не играла. Даже голос Тилля звучал как-то глухо и замученно. Якоб кривился, но решил ничего не говорить, чтобы не злить и без того сердитых музвкантов.
Дальше была Mutter... Engel... Links... Du hast... Nebel... Rammstein... Mein Herz brennt... Weisses Fleisch... Tier... Adios..........
Репетиция шла полным ходом, все немного разыгрались, и концерт звучал вполне неплохо, когда произошла первая заминка. Шла любимая композиция Шнайдера - Ich will. Кристоф отрывался, как мог, когда вдруг совершенно невероятным образом одна из его палочек сломалась! Просто развалилась на две части! Ударник прекратил играть и изумленно уставился на это чудо природы.
- Шнайдер, ну что там у тебя? - раздраженно закричал Якоб.
- Моя палочка... Она сломалась...
- Что твоя палочка?! - заорал Флаке, выпучив глаза. Вся группа моментально собралась вокруг Кристофа и принялась рассматривать это чудо света.
- У тебя есть другие? - поинтересовался Якоб.
Шнайдер кивнул.
- Иди и возьми их, хотя я первый раз вижу, чтобы палочка ломалась пополам.
Кристоф побрел за кулисы и достал из рюкзака запасные. Затем, чуть-чуть подумав, он сунул в карман обломки палочки.
- Ну просто конец света! - громко сказал Шнайдер и двинулся на сцену под острым взглядом круглых зеленых глаз, висящих на стене.
Репетиция закончилась, и группу повезли обратно в отель - отдохнуть перед концертом. Кристофа не покидало странное чувство, что сегодня должно что-то произойти. От этого становилось как-то не по себе, но в то же время было страшно интересно, что именно будет.
Это случится сегодня.
IV глава.
Перед концертами Шнайдер всегда жутко нервничал, а сейчас он не мог даже присесть. Кристоф метался за кулисами, время от времени выглядывая на сцену. Народ разогревала какая-то словацкая группа. Играли они очень даже неплохо, но толпа кисло стояла под дождем и не высказывала признаков жизни. Только слышались редкие вопли "Rammstein!".
Рихард сидел на ящике и курил уже пятую сигарету за последние двадцать минут.
- Прикинь, какие у тебя легкие серые! - постарался испугать его Шнайдер, но Рих только выпустил в лицо ударнику струю дыма. Кристоф закашлялся и укоризненно глянул на гитариста. Тот сделал вид, что ничего не произошло и продолжил свое неэкологическое занятие.
Словацкая группа поклонилась и ушла со сцены. У Шнайдера от волнения заболел живот.
- Ты какой-то зеленый, - с подозрением в голосе сказал Тилль, - Тебе не плохо?
Шнайдер покачал головой.
- Ребята, на выход, на выход, - Якоб махал руками, призывая Раммов начать выступление. Все со стонами постягивали свитера и дождевики, оставшись в тонких концертных костюмах.
Шнайдер под покровом тьмы, окутавшей сцену, пролез на свое место и устроился поудобней. Он видел, как Полик запутался в шнуре и выругался. К счастью, микрофон еще был выключен. Рих тоже достаточно громко сказал, что если его под этим дождем шарахнет током, он не виноват. Флаке пытался в темноте разобраться со своим синтезатором, но что-то у него явно не ладилось. Тилль уже начал медленно звереть. Оливер нервно стучал ногой по полу. И все они уже глохли от воплей толпы.
- Все, почалили, - пробормотал Шнайдер и покосился на Флаке. Тот кивнул и выжал из синтезатора первые звуки.
Концерт начался.
И прошел, он надо сказать, на высшем уровне. Все спецэффекты исправно работали, током никого не било, дождь стал меньше, фаны подзаряжали своей энергией, и скоро Шнайдер дошел до того знакомого состояния, когда не существует ничего, кроме музыки, от которой звенит в ушах и кружится голова.
Кристоф не заметил, как они отыграли все песни. Настолько странных ощущений у Шнайдера еще никогда не было. Как будто вся группа играла в последний раз. Ударник содрогнулся и постарался прогнать от себя уже поднадоевшее чувство страха.
Раммы поклонились и ушли за кулисы.
- Молодцы! - Якоб чуть не плакал от счастья и обнимал их всех по очереди, - Здорово!
- Пусти меня, я хочу в душ! - вырывался Оливер. Все смеялись и убегали от Якоба, а тот в свою очередь пытался словить хоть кого-нибудь. Все это прекратилось после того, как Шнайдер упал и разбил себе нос.
- Эй, у нас еще банкет сегодня! - вдруг вспомнил Тилль. Все засуетились, ломанулись в душ, заклеили Кристофу нос пластырем. Попрыгали в машины и поспешили в отель. Переоделись и поехали в некий ресторан.
Такого глобального банкета Шнайдер еще не видел. Из всего того количества людей, которое было там, он знал только некоторых. Все эти личности подходили, благодарили за концерт и робко просили автографы. Кристоф писал маркером на бумажках свое имя, пожимал руки всем тем, кто этого хотел, мило улыбался и старался выглядеть весело и непринужденно. Больше всего Шнайдеру хотелось спать, но не лечь же прямо здесь!
Чтобы хоть как-то развеяться, Кристоф принялся бродить между столами, пытаясь выбрать что-нибудь поесть. С огромным трудом ему удалось воздержаться от спиртного, так что пришлось довольствоваться приторной колой. Шнайдера уже шатало от усталости, когда к нему подошел странного вида старичок.
Он был невероятно маленького роста, примерно на голову ниже Полика. Он был очень тощим, с желтовато-серой кожей. Старичок с ног до головы был закутан в коричневый плащ с капюшоном, из-под которого выглядывали круглые зеленые глаза.
Шнайдер с трудом пытался вспомнить, где он видел эти глаза, но на ум ему ничего не приходило. А тем временем незнакомец проскрипел:
- Здравствуй, Кристоф. Мое имя Хонза.
Хонза? Ах да, самое распространенное имя в Чехии и Словакии.
- Я вижу, что тебе не нравятся те напитки, которые предлагают здесь? - продолжал вещать старичок, - Тогда может попробуешь вот это?
Хонза протянул Шнайдеру небольшой стаканчик с жидкостью синего цвета.
- А что это? - с опаской спросил Кристоф, рассматривая напиток.
- Не бойся, очень вкусно, освежающе. И потом еще долго пить не хочется.
Шнайдер осторожно отхлебнул небольшой глоток. Ммм, аромат мяты! И прохладненький. Действительно очень вкусно. Кристоф залпом выпил синюю жидкость и благодарно посмотрел на Хонзу.
- Большое спасибо! Мне очень понравилось! - сказал ударник.
- Я рад, - отозвался старичок, и его зеленые глаза блеснули хищным блеском.
Раммы поехали с банкета тогда, когда Полик уже не мог свести взгляд в одну точку. Шнайдер за весь вечер так ничего и не выпил и был необычайно горд собой. После необычайно вкусного напитка Хонзы расхотелось даже спать, и Кристоф долго ворочался прежде чем провалиться в сон.
Проснулся Шнайдер в четыре часа утра от того, что у него заболел живот. "Наверное, съел что-нибудь" - решил для себя Кристоф и вдруг подскочил, как ужаленный. Он вспомнил, где видел эти зеленые глаза! У себя на стенке!
Это случится сегодня.
Шнайдер застонал и откинулся на подушки. Да, это действительно случилось сегодня!
Чем он напоил Кристофа?
V глава.
Утром настроение у Шнайдера было на отметке 10. Он и сам не знал, что вызвало такой душевный подъем, но факт есть факт. Казалось бы, что ничего хорошего нет, что его напоили какой-то дрянью и неизвестно что теперь будет, но Шнайдеру сегодня было море по колено. Кристоф буквально летал по комнате, собирая все свои вещи. Даже автобус его не пугал.
- Хм, Шнайдер, ты сегодня выглядишь... как бы это поточнее выразиться... моложе чем обычно, - пристально вглядываясь в ударника, сказал Полик, - С чего бы это?
Кристоф подбежал к зеркалу и глянул на свое отражение. Хм, действительно! У Шнайдера появился какой-то непонятный блеск в глазах, а волосы будто стали темнее.
Когда Кристоф вернулся в комнату, Полик сосредоточенно смотрел в одну точку. Как-будто он о чем-то сильно задумался.
- Шнайдер, ты ничего из своих вещей никому не отдавал? - спросил Ландерс. Ударник вытаращился на него.
- Ты что, нет конечно! - Шнайдер пожал плечами, подхватил свою сумку и двинулся к выходу, - Нас ждет Венгрия!
Кристоф начал быстро спускаться по лестнице и в самом низу столкнулся с Якобом.
- О, ты сегодня здорово выглядишь! - улыбнулся он, - Дуй в автобус, все уже там!
Шнайдер понесся по стоянке и влетел в знакомое ему транспортное средство.
- Хе, наконец-то ты хорошо выспался! - хлопнул его по плечу Тилль. Кристоф готов был петь от странной радости, которая буквально разрывала его на кусочки.
Вскоре примчались Полик с Якобом, и автобус тронулся в путь. Шнайдер взял свой паспорт и начал внимательно рассматривать его. "Сколько тут разных интересных штампов" - подумал он и провел пальцем по зеленой чешской визе. Она здорово блестела на свету, и ударник увлекся ее разглядыванием.
Неожиданно Кристоф почувствовал на себе чей-то взгляд. Шнайдер обернулся и увидел мрачные глаза Полика, которые смотрели на него поверх книги в черной обложке. Ландерс покачал головой и уткнулся в страницы. "Что-то он странный" - подумал ударник, - "Да и я странный - веду себя как ребенок".
Как ребенок.
Эта фраза показалась Кристофу до боли знакомой. Что-то уже было связано с этой фразой. Что-то, что относится к синему мятному напитку, который предложил ему странный старичок Хонза.
Шнайдер почувствовал, что страх опять подбирается к нему. Такой липкий и противный. Хорошее настроение исчезло начисто. Остались только тревога и волнение.
Кристоф нашел в рюкзаке блокнот и ручку. Он придвинулся поближе к окну, за которым лил уже привычный дождь, и принялся строчить. Ему просто необходимо привести мысли в порядок, записав все, что тревожит его последнее время.
1. Я заметил на стенке зеленые глаза и очень испугался.
2. На следующий день ко мне подошел маленький странный старичок по имени Хонза и предложил выпить мятный синий напиток. Я выпил.
3. У Хонзы были те самые зеленые глаза, которые я видел на стене.
4. Со всем этим связана фраза "как ребенок".
Больше Шнайдеру в голову ничего не приходило. Он задумчиво уставился на написанное, пытаясь понять, что именно все это значит. У него было такое чувство, что он упустил нечто очень важное, что может решить все сразу. Кристофу очень хотелось вспомнить это, но в то же время он смертельно боялся. Ударник чувствовал, что вокруг разворачивается нечто жуткое, и он принимает в этом прямое участие.
От мыслей разболелась голова, и Шнайдер решил выпить крепкого чая с чем-нибудь вкусненьким. Вкусненького оказалось много, поэтому Кристоф наелся печенья и вафель до отвала.
Приближалась граница. "Интересно, как будет выглядеть венгерская виза?" - подумал ударник и осекся. Он не хотел опять показаться маленьким. Особенно при Полике. Шнайдер не мог этого объяснить, но ему казалось, что Пауль записывает каждый его шаг, и от этого тоже становилось не по себе.
До Будапешта доехали без приключений. Все было также, как и во всех других городах: комфортабельный отель, к которому надо было нестись под дождем, толпа фанов и двухместные номера. Шнайдеру опять пришлось поселиться с Поликом, который был серьезным и за весь день ни разу не улыбнулся.
Никаких вечеринок сегодня не было, так как все жутко устали с дороги. Шнайдер быстро лег спать, так как хроническое невысыпание уже давало о себе знать.
Но хорошо поспать ему так и не удалось.
Посреди ночи Кристоф очнулся от того, что вспомнил еще одну достаточно важную вещь. Он достал из-под подушки свой блокнот, из сумки фонарик и записал:
5. Прошлой ночью мне приснился сон про то, как странный сморщенный человечек напоил меня синим напитком. Сон оказался вещим.
Да, то что вспомнил Шнайдер несомненно было очень важным фактом, но что-то все равно было упущено. Кристоф погасил фонарь и глянул на Полика: спит ли? Дрыхнет без задних ног.
Но на самом деле Полик не спал. Он внимательно следил за Шнайдером из-под одеяла.
VI глава.
Утро в Будапеште было сырым, слизким и холодным. Шнайдер уже даже немного привык к тому, что дождь идет все время: каждую минуту, каждый час, целые сутки напролет. В общем, освоился он немного. Еще душу грело то, что концерт будет в зале, а не на открытой сцене. Словом, жить да радоваться.
Но вот не давало Шнайдеру покоя то, что было записано в его блокноте. Эти пять пунктиков мешали нормально функционировать, спать без кошмаров. И еще Кристоф стал очень подозрительно относиться к Полику. Гитарист везде читал свою черную книгу, ни с кем не говорил и все время внимательно следил за Шнайдером.
Наверное, у ударника уже развилась мания преследования, потому что ему везде чудились зеленые глаза Хонзы, да и сам старикашка тоже часто появлялся в поле зрения.
Шнайдер чувствовал, что начинает сходить с ума. За ночь он стал еще моложе. Глаза не просто блестели - они излучали такое сияние, что вокруг будто становилось светлее. Волосы стали чуть короче и еще темнее, а сам Шнайдер с удивлением заметил, что стал ниже ростом. Теперь Кристоф выглядел...ну... лет на 28.
И все это заметили!
- Шнайдер, похоже, что ты хорошо ешь, отлично спишь и каждый час пьешь стакан витаминного напитка, - заметил Рих, который выглядел как бледное привидение.
Но Кристоф ведь отвратительно кушал, почти не спал, а пил только воду. Так почему он будто растет в обратную сторону?
- А вот Полику надо устроить месячные каникулы, - встревожено заметил Якоб. Действительно, вечный приколист и любимчик публики выглядел просто отвратительно. Какой-то странно зеленоватый, с мешками под глазами, похудевший и будто ставший еще меньше, Полик заставил разволноваться всю группу. Тилль насильно влил в гитариста огромную кружку горячего чая, Оливер принес плитку его любимого шоколада, а Флаке предложил порепетировать без Пауля.
- Нет, со мной все в порядке, - отбивался Ландерс, но Якоб все-таки отменил репетицию перед сегодняшним концертом.
Именно поэтому Шнайдер волновался больше, чем обычно. Первый раз за все свое существование Rammstein выходил на сцену без долгих и мучительных тренировок. Кристоф настолько разнервничался, что его пришлось напоить валерьянкой.
- Нет, ну вы с Поликом вообще странные какие-то! - возмущался Рихард, лежа на полу и прислушиваясь к реву толпы.
Шнайдер не ответил. У него было такое чувство, что он вот-вот должен вспомнить что-то важное.
Группа, которая разогревала народ перед Раммами поклонилась и ушла со сцены. Кристоф тяжело вздохнул, собрался с мыслями и побежал на сцену.
В зале было тепло и хорошо, это воодушевило ударника. Вся группа быстро собралась на сцене, и Флаке издал первый звук.
Концерт пошел!
Шнайдер бодро стучал, настроение поднялось, и он уже начал получать настоящее удовольствие от концерта. Вот только странное чувство того, что что-то должно произойти все еще витало в воздухе.
- ASCHE!!! - рявкнули в микрофоны Рих и Полик, и именно в этот момент Кристоф вспомнил! Вспомнил то, чего не хватало в цепочке этих странных событий последних дней! Теперь все выстроилось в ровную линию, и не к чему было придраться. Все стало ясно. Но этой действительности Шнайдер так испугался, что чуть не потерял сознание.
Он не помнил, как доиграл этот концерт. Не помнил, как их поздравлял Якоб. Не помнил, как отказывался от участия в банкете. Не помнил, как все уехали, и он остался один.
Когда все отправились на банкет, Шнайдер достал свой блокнот и записал:
6. Когда мы ехали в Братиславу, я захотел снова стать маленьким. И непонятный голос (Хонзин) сказал, что это он сделать может.
Кристоф более-менее успокоился, внимательно прочитал все пункты, перевернул страничку и записал все это в один текст:
" Когда мы ехали в Братиславу, я захотел стать маленьким, и какой-то голос сказал, что он может это сделать. Потом я еще пару раз слышал этот голос и один раз видел на стенке зеленые глаза. После этого мне приснился сон про то, как странный старичок напоил меня синим напитком. Сон оказался вещим, так как на следующий день на банкете ко мне подошел маленький человечек с именем Хонза и дал синюю жидкость. У Хонзы были те самые зеленые глаза и тот самый голос, который я слышал. После его напитка я начал становиться моложе".
Шнайдер прекратил писать, и в его глазах отчетливо прочиталась паника.
"Я становлюсь маленьким!" - подумал он, - "И самое ужасное - я сам этого захотел!".
VII глава.
Утром Шнайдер обреченно подошел к зеркалу. На него смотрел симпатичный парень лет эдак двадцати.
- Черт побери! - прошипел Кристоф, - Еще пару-тройку дней, и от меня ничего не останется!
В ванную зашел мрачный Полик, который по своим габаритам уже подбирался к Флаке. Шнайдер поднапряг мозги, но так и не смог вспомнить, когда гитарист последний раз что-либо ел. Это повергло Кристофа в жуткий шок, так как Пауль занимал второе место по обжорству в их группе.
- Слушай, Полик, ты кушать не хочешь? - осторожно поинтересовался ударник.
Ландерс помотал головой и уставился на Шнайдера. Кристофу показалось, что глаза гитариста потемнели, и от этого черного взгляда становилось не по себе.
Ударник поспешил удалиться из ванной, взять свои сумки и двинуться к автобусу. Им предстояла долгая дорога на Украину - больше суток. Шнайдер уже содрогался при мысли, что придется трястись в этой "консервной банке", да еще и с самыми мрачными мыслями в голове.
- Слушай, ты как то ссохся, - испуганно сказал Рих, и Кристоф заметил, что уже одного роста с ним. Тилль тоже достаточно нервно глянул на ударника.
- И выглядишь лет на десять моложе, - заметил он.
- Со мной порядок, ребята, - буркнул Шнайдер и пролез в самый конец автобуса. Полик, который слышал весь разговор, сел в середине и напряженно задумался. Все остальные расположились в начале.
Автобус посигналил, разогнал фанов и проехался по огромной луже, которая все время наполнялась водой, падающей с неба.
Шнайдер прижался лбом к стеклу и думал, что с ним будет дальше. Завтра, допустим, ему будет лет пятнадцать, потом девять, года три и... Кристоф крепко зажмурился, чтобы не расплакаться.
- Так, быстро выкладывай, что происходит?!
Полик. Пришел и сел рядом. Шнайдер глянул на него и совершенно неожиданно начал все рассказывать. Про свое желание, про голос, сон, Хонзу, синий напиток... Иногда ударник срывался на достаточно громкий голос, тогда Полик знаками показывал сбросить обороты. И Кристоф снова захлебывался шепотом...
Он рассказал все, что знал, до чего додумался, про все свои подозрения. И почувствовал себя полностью опустошенным. Выжатым, как лимон, но невероятно счастливым. Только на первые несколько секунд. А потом замелькала тревожная мысль: что скажет Полик.
А Пауль со всего маху хрястнул кулаком по спинке сидения впереди.
- Все точно, как я думал! - выдохнул он.
- Что ты думал? - робко спросил Шнайдер.
- Ш-ш-ш, не мешай думать! - шикнул гитарист. Кристоф никогда еще не видел Ландерса в таком странном состоянии. Какой-то полутранс, что ли...
Полик резко вскочил и бросился к своему месту. Вернулся он скоро, с черной книгой под мышкой.
- Так, где-то оно должно быть, - бормотал он, листая свое сокровище. Шнайдер заглянул ему через плечо. Тонкие пергаментные страницы, исписанные черными чернилами, с редкими картинками, изображающими какие-то растения. Кристоф присмотрелся и прочел: "Заклинание для превращения".
- Что это за мура?! - спросил ударник.
- Это не мура, а колдовская книга моей прабабушки, - обиженно отозвался Полик.
Челюсть Шнайдера автоматически отвисла.
- ЧЕГО?! - чуть не заорал он.
- Ну, я достаточно опытный маг в пятом поколении, - сообщил гитарист.
Вот чего Кристоф не мог себе представить даже в самом бредовом кошмаре, так это того, что такой знакомый и родной Полик окажется колдуном в пятом поколении. Но все то, что происходило вокруг, Шнайдер тоже не мог представить, поэтому ударник твердо решил ничему не удивляться.
- Я уже давно заметил, что с тобой что-то не то. И вспомнил, что читал в этой книге про жидкость, которая может заставить человека расти в обратную сторону и...
- Постой, постой, - прервал Полика Кристоф, - Ты что, все, что написано в этой книге, можешь сделать?
- Нет, что ты?! Я только самую легкую половину могу сделать! Но я разучиваю все новые и новые заклинания, а саму книгу просто читаю. Для повышения квалификации, так сказать.
Шнайдер не мог себе представить Полика - послушного ученика. Но пришлось.
А Пауль тем временем листал желтоватые старые страницы в поисках нужного заклятья.
- Вот оно! - наконец выдохнул он.
Кристоф уставился в страницу, но так ничего и не понял: практически весь текст состоял из странных и непонятных названий. А вот Полик уверенно читал заклинание, покачивая головой.
- Да, - наконец сказал он, - Заклятье - сложнейшее, но все ингредиенты легко можно достать. Кроме вещи человека, которого хотят заколдовать, и крови этого человека.
Шнайдер посмотрел на Полика.
- Причем вещь должна быть одна из самых используемых, любимых. Ну-ка, Кристоф, сосредоточься и подумай: ты ничего не терял?
Ударник изо всех сил напряг мозги, но на ум ничего так и не пришло. И тут... Словно что-то легонько щелкнуло.
- Палочка, - выдохнул Шнайдер.
- Палочка? - удивленно переспросил Полик, - Какая палочка?
Кристоф вскочил и начал рыться в рюкзаке. Как хорошо, что он оставил обломки!
- Вот! - сказал ударник, - Помнишь, моя барабанная палочка сломалась во время репетиции? Смотри!
Шнайдер легко приткнул два кусочка друг к другу. Одной длиннющей щепки не хватало.
- Да, вот оно! - кивнул Полик, - Но где он взял твою кровь?
Вот этого уже никто из них сказать не мог. У Кристофа от напряжения заболела голова, но он так ничего и не придумал.
- Эврика! - хлопнул себя по лбу Пауль, - Помнишь, после концерта в Братиславе мы бегали от Якоба, и ты грохнулся и разбил себе нос? Там на полу осталась твоя кровь!
Шнайдер поклялся, что больше никогда в жизни не будет бегать.
- Так, это заклинание как бы выкачивает из тебя силу и заливает ее в Хонзу, - снова "обрадовал" его Полик, - А вообще все тут очень хитро получилось. Ты сам тоже немного виноват.
Кристоф чуть-чуть обалдел. Вот он из несчастной жертвы превращается в виновного!
- Наверное, этот Хонза уже давно хотел прибавить себе силенок. Он же тощий, как палка, и маленький. Но для этого надо применить это заклинание. Все бы и неплохо, да вот только есть такая штука - Магический Кодекс Чести. По нему каждый волшебник должен применять к человеку заклинание только с полного согласия этого человека. Иначе у мага просто ничего не получится. Именно по этому среди всех колдунов не началось великой войны: никто просто не может причинить вред другому. И Хонза, видимо, долго искал человека, который согласится умереть просто так. А тут ты со своими мыслями про то, что хочешь стать маленьким. Разрешение получено! Вот Хонза и принялся колдовать.
Шнайдер молчал. Он понял, что попал в такую передрягу, из которой не выходят.
- Я попробую тебя расколдовать, - серьезно сказал Полик.
Кристоф облегченно вздохнул, а Ландерс снова принялся листать книгу. Он достаточно долго искал то, что было нужно, а когда нашел, огорченно присвистнул.
- Это обратное заклятье жутко трудное, - сообщил он, но тут в его глазах мелькнула знакомая живая искорка, - Но мы рискнем!
- Рискнем! - твердо кивнул Кристоф.
У Шнайдера появился союзник!
VIII глава
- Остановите автобус, мне нужно!!! - заорал Полик ранним утром.
Водитель, чертыхаясь, притормозил у обочины, и гитарист помчался в близлежащий лесок. Вернулся он минут через пять и сразу же пошел на заднее сиденье к Шнайдеру.
- Вот, собрал, - шепнул Пауль и разложил на кресле какую-то непонятную травку. Кристоф грустно посмотрел на Полика и притянул колени к подбородку.
- Неужели ты думаешь, что эта растительность меня спасет? - поинтересовался он.
- Ну, там еще нужно много ингредиентов, но у меня они есть, - невозмутимо отозвался гитарист и начал перебирать траву. Шнайдер вздохнул и заметил, что за ночь еще более уменьшился: рукава болтались на несколько сантиметров. Кристоф закатал их и подумал, что все это напоминает один из его любимых триллеров-ужастиков. Только с точностью до наоборот: в книге маленький мальчик начал стремительно расти. Шнайдер попытался вспомнить, чем закончился роман, но так и не сообразил. Зато пришел к выводу, что когда Полик его расколдует, он напишет эту идею Стивену Кингу. Пусть сочинит историю про этот бред. "Если, конечно, у Пауля получится" - вспомнил Кристоф и покосился на друга. Тот сидел и придирчиво перебирал листики.
- Когда приедем, запремся в комнате и начнем, - пробормотал гитарист. Это прозвучало как приговор.
В Киев Раммы приехали часа через три. В этом городе тоже хлестал дождь, но на улицах было много людей.
- Им, наверное, нравиться мокнуть, - предположил Рихард, но никто не отозвался.
Отель был огромен. И толпа народу перед ним тоже была огромна. Шнайдер спрятался за Поликом, чтобы его никто не видел, и прошмыгнул в гостиницу. Пауль забрал ключи от номера, и два заговорщика рванули туда. Кристоф запер дверь на три оборота и плюхнулся на кровать.
- Мне не по себе, - признался он.
- Зато если все получится, на завтрашнем концерте ты уже будешь как новенький, - подбодрил ударника Полик. Шнайдер кисло улыбнулся и принялся наблюдать за гитаристом, который взял свой самый большой рюкзак и вывернул его на кровать. Оттуда вывалилось столько всякой всячины, что Кристоф моментально забыл про страх и начал удивленно рыться в вещах.
Там было много аккуратных пучков разной травы, которая странно благоухала, всякие бутылочки и баночки с разноцветными порошками, мазями и жидкостями, амулеты на кожаных ремешках и странные магические штуки. Полик взял из этой кучи мелок в промасленной бумажке, непонятную металлическую рогулину, самый обычный компас и веревочку с узелками.
- Я сейчас подготовлю место действия, а ты тут покопайся, но ничего не открывай, - наказал гитарист и отошел.
Шнайдер взял медальончик из глины. Обычная тонкая пластинка с вылепленным дракончиком. Амулет болтался на плетеном шнурке с нанизанными бисеринками. Кристоф отложил талисман в сторону и поднял бутылочку с зеленым порошком. Ударник тряхнул склянку, и порошок неожиданно стал ярко-оранжевым. Шнайдер испугался и откинул бутылку от себя. Еще наделал чего не того!
- Ну вот, я готов, - сообщил Полик.
Кристоф обернулся и увидел посреди комнаты отчерченный мелом круг, в середине которого, как антенна, торчала непонятная металлическая рогулина. Рогулину обвивала веревка с узелками.
- Теперь осталось приготовить порошок, и можно начинать, - оптимистически поведал гитарист. У Шнайдера неприятно засосало под ложечкой, и он практически без интереса наблюдал, как Полик смешивал в небольшой ступке траву, разноцветные порошки и какие-то зеленые шарики. Кристоф заглянул в ступку и вместо разнообразной смеси увидел мельчайший белый порошочек.
Все готово! - выдохнул Пауль.
Шнайдер сморщился. Что-то подсказывало ему, что ничего хорошего из этой затеи не получится. А Полик тем временем плотно задернул шторы, установил на рогулину большую квадратную свечу и натыкал по всем углам палочки с благовониями, которые моментально наполнили приторным запахом всю комнату. Гитарист зажег свечу и тяжело вздохнул.
- Так, Шнайдер, становись вот сюда, - он поставил ударника на линию круга лицом к центру, - И не дергайся, ничего не говори, просто стой и думай о хорошем.
"Конечно, будешь тут думать о хорошем" - язвительно подумал Кристоф, которому было ужасно плохо. От благовоний кружилась голова, а от свечи нечем было дышать. Полик взял с кровати длинный жезл с красной кисточкой, ступку с порошком и начал ходить вокруг начерченной окружности, нараспев читая непонятное заклинание. От этого у Шнайдера зазвенело в ушах, и он полностью перестал осознавать происходящее. Пауль махал жезлом и продолжал декламировать заклятье. Его голос становился все громче и мощнее, и наконец полностью все заглушил. Гитарист стал напротив Шнайдера, четко произнес последнюю строку и швырнул на рогулину в круге горсть порошка.
От свечки взметнулся высокий столб фиолетового пламени, а потом Кристоф отчетливо увидел, как в центр круга ударила яркая молния. В тот же миг ударника поволокло куда-то, он потерял равновесие и начал падать прямо на рогулину. "Она сейчас пропорет меня!" - успел подумать Шнайдер и провалился сквозь пол. Его чуть-чуть тряхнуло током, и он, широко расставив руки и ноги, полетел во тьму. Сзади раздавался отчаянный, истошный крик Полика.
IX глава.
Шнайдер крепко шарахнулся обо что-то твердое и остался лежать. Сердце бешено колотилось, ладони вспотели, а все части тела ныли от сильного удара. Кристоф пошевелился и застонал от боли. Вокруг было темно, холодно и страшно, помощи ждать было неоткуда, и ударник отчаялся в конец.
Но через некоторое время лежать надоело, и Шнайдер, скривившись, встал и вытянул руки по сторонам. С одной стороны стена, с другой, с третьей... Ага, а тут проход! Кристоф собрал всю силу воли в кулак и двинулся в пустоту. Ударник вел ладонями по стенам, чтобы не терять ориентира и сразу заметить, если будет некий боковой коридор.
У Шнайдера создалось впечатление, что стенки были обшиты большими железными листами, потому что пальцы ударника нащупывали непонятные швы.
Кристоф брел вперед уже настолько долго, что ему даже надоело бояться. Коридорчик был с небольшим уклоном вниз, и ударник наверняка находился на достаточно большой глубине. Но где? Почему? Как? Зачем? Неужели Полик напутал с заклинанием? А пытается ли он выручить друга? И где он? Почему он кричал? Все эти вопросы не давали Шнайдеру покоя. Он так задумался, что потерял бдительность и не заметил обрыва. Так что через секунду Кристоф уже летел вниз, вниз, вниз...
На этот раз он ударился так сильно и больно, что потерял сознание. А когда очнулся, с удивлением заметил, что находится в шестиугольной комнате с факелами во всех углах. Шнайдер с трудом сел, сморщился от боли и увидел, что лежит на столе в центре помещения. "Кажется, сейчас будет жертвоприношение" - с мрачным пессимизмом подумал он и стер кровь со лба. Поняв, что терять ему уже нечего, Кристоф громко сказал:
- Ну, кто здесь?
Ответом было эхо. Шнайдер повторил свой вопрос, но никто не отозвался. Ударник совсем удивился, сполз со стола и огляделся. Большая комната, факелы, стол в середине, орнамент на полу, кувшин с водой в углу и странноватый дурманящий запах. Симпатичное помещение, Кристоф не отказался бы отдохнуть здесь. Но в данной ситуации это было невозможно, поэтому Шнайдер подошел к тазику, обдал лицо водой, упрекая себя за неосторожность. Потом с огромными усилиями отодрал от стены факел и двинулся в сторону двери, которую было почти незаметно.
Шнайдер дернул за ручку, и дверь открылась. Впереди был уже знакомый коридор, но теперь Кристоф шел внимательно следил за дорогой, освещая все факелом. Периодически ему приходилось стирать кровь, которая пыталась залить глаза. "И как только Тилль бьет себя микрофоном по лбу? Ведь потом больно и неудобно!" - ни к селу, ни к городу подумал ударник. И снова был "вознагражден" за невнимательность.
Шнайдер буквально лоб в лоб столкнулся с небольшим отрядиком жутких уродцев, которые появились буквально из-под земли. Настолько мерзких существ Кристоф еще не видел. Именно так он представлял себе орков, когда читал Властелина Колец. Только в отличие от орков эти чудики были вооружены мешочками с желтым порошком. Они моментально начали обсыпать ударника этой гадостью и шептать заклинания. Шнайдер жутко закричал, швырнул в них факел и рванул обратно по коридору. А за его спиной прозвучал взрыв. Кристофа откинуло, и он глухо впечатался в стену.
После третьего удара ударник приходил в себя минут сорок. На нем не было живого места: все в царапинах, ссадинах и синяках, а на лбу достаточно глубокая рана. Одежда Шнайдера превратилась уже практически в лохмотья и была вся в саже и грязи. "Вот он, истинный Раммштайновский вид!" - мрачно пошутил про себя Кристоф и сел. Все болело. Ударник бы с удовольствием полежал еще, но не в узком коридорчике, где бродят всякие непонятные личности с непонятным порошком.
Шнайдер стиснул зубы и, пошатываясь, поднялся. После того, как его отбросило, он уже не мог сообразить, где комната с факелами, а где эти мерзкие существа. Кристоф со злости ударил по стене кулаком, и неожиданно один из железных листов отъехал в сторону.
Это было настоящим сюрпризом. Ударник долго стоял, прислушиваясь, но не заметил ничего подозрительного. Тогда Шнайдер шагнул в открывшийся проем.
Выход моментально задвинулся. Это была ловушка.
Кристоф несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться, а потом шагнул вперед. И еще. И еще.
Коридор по прежнему вел вперед.
Шнайдер уверенно пошел по проходу. Ему было уже совершенно все равно что или кого он встретит там. В таком состоянии на все уже начихать.
Кристоф заметил свет в конце тоннеля. Он сбавил скорость и осторожно приблизился к проему. То, что открылось его взору, невозможно было передать словами. Ударник увидел круглую комнату, подсвеченную зеленым светом. В середине помещения возвышался деревянный столб, к которому был накрепко прикручен... Полик!
- Пауль, что ты здесь...
Гитарист обернулся на Шнайдера и отчаянно завопил:
- НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!!!
Но было уже поздно. На Кристофа медленно опустилась толстая крепкая сеть, обмазанная чем-то липким. Ударник моментально запутался в ней, и уже ничего не мог сделать.
X глава.
Из-за угла появилась орда странных существ, отдаленно напоминающих тех, с порошком, и привязала Шнайдера к столбу рядом с Поликом.
- И что теперь? - задал риторический вопрос ударник.
- Не знаю, - все таки отозвался Пауль, - Я прочитал заклинание правильно, все сделал правильно, а потом тебя потянуло, и меня тоже. Я грохнулся в какую-то комнату, где сидел этот, - Полик поморщился, - Хонза. Я даже моргнуть не успел, как меня уже привязали.
- Мы будем против них сражаться?
- По Магическому Кодексу Чести мы не можем использовать заклинания против них, я тебе уже говорил.
- Ну так будем применять грубую физическую силу!
Полик мрачно усмехнулся и покосился на Кристофа.
- Куда тебе драться, ты же на ногах еле стоишь!
Это было правдой. У Шнайдера подгибались колени, но он старался держаться ровно и прямо, не обращая внимания на страх и боль.
Их дружескую беседу прервало появление мерзкого Хонзы. Не смотря на всю безвыходность и трагичность ситуации музыканты громко расхохотались. Хонза въехал в комнату в настоящем гробе на колесиках!
У Шнайдера от смеха потекли слезы. Наверное, именно от стресса он так ржал.
- Его - ко мне! - приказал Хонза и укатил. Уродцы отвязали Кристофа, взяли за руки и потащили за собой. Ударник пытался вырваться, но хватка у этих непонятных существ была железной.
Дорога в покои Хонзы была недолгой, так что через минутку Шнайдер уже стоял буквально в полуметре от своего заклятого врага.
- Ну, что ты мне скажешь? - ласково проговорил старичок.
- Живым не сдамся!!!
- Ха! - презрительно рассмеялся Хонза. В душе Кристофа волной поднялись возмущение и злость. Ударник вспомнил свои слова при грубую физическую силу и с размаху ударил старичка ногой в челюсть. Хонза отлетел назад и сполз по стеночке. Уродцы разорались на своем языке, затормошили Шнайдера и повели его обратно. В комнате со столбом его прикрутили рядом с Поликом, который с удивлением наблюдал за разозленными чудиками и явно довольным Шнайдером.
- Что ты сделал? - полюбопытствовал Пауль.
- Ударил Хонзу ногой по морде.
Гитарист фыркнул и засмеялся. Но быстро прекратил, взглянув на мрачное лицо Кристофа.
- Вот теперь нас точно четвертуют, - заметил ударник. Шнайдер по прежнему боялся, но теперь у него было желание победить свой страх. А еще ему очень хотелось сильно покалечить или даже убить Хонзу. За то, что он сделал. За весь тот страх, боль, волнение, унижение, которое пришлось пережить Кристофу. Это все заключалось в одном слове - МЕСТЬ. И эта месть должна быть страшной.
В комнату опять вошли уродцы, теперь вооруженные длинными копьями. Они отвязали Шнайдера и Полика, скрепили каждому руки кожаными ремнями и повели куда-то.
- Куда нас тащат? - в истерике спросил Пауль.
Кристоф пожал плечами. Он, побитый, маленький, несчастный, был готов ко встрече с Хонзой.
Их привели в большой зал из камня. В одном конце возвышался черный трон, на котором сидел старикашка. Стены зала были обиты железными планками, а под потолком болталась люстра с факелами. Пленников прислонили к одной из стен, прямо к острым планочкам.
- Это было грандиозное заклинание, - начал говорить Хонза, обращаясь непонятно к кому, - Я долго пытался найти человека, который отдаст свои жизнь и силу для меня. И вот такой человек нашелся!
Шнайдер чуть не заорал от боли. Он случайно чиркнул пальцем по планке и сильно порезался. Острая, однако! И тут ударнику на ум пришла гениальная мысль. Кристоф расплылся в хитрой ухмылке.
- Я начал свое дело. И результаты меня удовлетворяли. Настолько хорошего заряда энергии я не получал уже давно...
Шнайдер осторожно водил по планке ремнем, который стягивал его руки.
- ...И все было отлично. Пока не вмешался этот наследственный маг...
Полик скрипнул зубами, а Шнайдер продолжал перетирать ремень.
- ... Мне ничего не оставалось, кроме как поставить обычную заклятую ловушку. Ты, волшебник, должен знать. Любой магический обряд переносит в определенное место.
Кристоф чувствовал, что осталось всего ничего.
- И вот тут человек, из которого я брал энергию, оскорбил меня!!!
И в этот момент ремешок на руках ударника лопнул!
Шнайдер сообразил быстро. Он вырвал у опешившего уродца копье и ударил им какого-то странного гоблина. Не проткнул, а плашмя, по голове. Это было сигналом.
Весь сброд нечисти заорал и начал вытряхивать из карманов свои магические арсенальчики. А Кристоф в это время с трудом развязал Полика, который моментально начал орать заклинания и махать руками. А уродцы начали сыпать порошками и пускать струи огня, напоминающие те, которые Rammstein использует в Feuer Frei! Было очень много дыма, копоти, сажи и криков. Шнайдер не был знаком с магией, и ему пришлось действовать копьем.
В некоторой степени Кристофу повезло. Он был маленьким (выглядел лет на пятнадцать), юрким и опасным. Жажда мести превратила ударника в зверя.
- Шнайдер, тебе нельзя здесь быть! Они ищут тебя, ты должен уйти, - прошептал Полик между делом.
- Ну нет, я тебя не брошу! - возмутился Кристоф.
Пауль окинул взглядом комнату.
- Я тебя подкину, и ты залезешь на люстру, - предложил гитарист. Кристоф поднял глаза и глянул на эту махину. На ней запросто мог поместиться весь Rammstein вместе с Якобом и Флакиным синтезатором.
- Ладно, - кивнул ударник.
Полик легко подхватил его на руки и легонько подбросил. Этого было достаточно, чтобы Шнайдер повис на одной из перекладин и вскарабкался на люстру.
Следить за сражением сверху было хорошо, но Шнайдер буквально сходил с ума. Ему хотелось помочь Полику, самому грохнуть Хонзу и вернуться домой. Еще надо было следить за тем, чтобы не качать люстру. Вокруг были факелы, и надо было проявлять предельную осторожность.
Один из уродцев дохнул в Полика струей огня, едва не опалив ему волосы.
- Пауль!!! - завопил Кристоф и... потерял равновесие. Махина закачалась, и один из пылающих факелов полетел вниз и попал прямо на голову Хонзе! Старикашка заметался с огнем на голове, завизжал, но все боялись ему помогать. Враг пылал все ярче и сильнее, и наконец, вспыхнул и рассыпался в пепел. Уродцы моментально замерли и больше не двигались. Шнайдер и Полик ошарашено молчали.
- Такой простой конец..., - пробормотал Пауль, почесывая затылок.
- Неужели конец?! - облегченно выдохнул Кристоф.
Но это был не конец. Из пепла Хонзы неожиданно вылетело серебристое облако, которое приняло облик летающей змеи.
- Я - дух моего хозяина! - прогремела змея и закружила по комнате. Шнайдер громко завопил и обрушился вниз вместе с люстрой. Факелы раскатились по комнате, запылал огонь, в реве которого едва различался хохот духа Хонзы. Кристоф понял, что такой нелепой смерти он не перенесет и потерял сознание.
XI глава.
Шнайдер очнулся от того, что его завертело в каком-то смерче. Кристоф открыл глаза и увидел, что медленно, красиво и по спирали поднимается к потолку. "Вероятно, я уже умер" - решил ударник, как вдруг его резко швырнуло в непонятную черноту, причем так резко, что несчастный Шнайдер чуть не задохнулся.
В темноте ровно никакого движения не происходило. Кристоф просто парил в воздухе, как будто в состоянии невесомости.
- Что за идиотизм?! - громко спросил ударник, но голос прозвучал глухо и неинтересно. Тут Шнайдер подумал о том, что Полик, по идее, тоже должен быть где-то здесь. Он завертел головой, пытаясь высмотреть друга, но внезапно что-то щелкнуло, и Кристоф полетел вниз.
Обрыв получился почти отвесным. Это было даже хуже, чем тарзанка, на которую в прошлом году затащил Рихард. Там хотя бы было видно, куда ты летишь, тут же - сплошная чернота. Шнайдер громко орал, махал руками и пытался притормозить, но тщетно. Падал ударник еще с минуту, а потом неожиданно оказался в между зеленых огоньков.
Дальше полет уже напоминал американские горки - повороты, виражи, обрывы, мертвые петли. Ударник кричал, просил, пытался остановиться, но непонятные силы волокли его дальше.
Потом был огненный коридор, непонятное шелестящее пространство, какая-то желтая проходная комната, а потом все резко кончилось. Шнайдер вдруг осознал, что стоит в их с Поликом комнате, на меловой линии, лицом к непонятной рогулине в центре круга. Свеча почти догорела, а благовония продолжали источать свой приторный аромат.
Кристоф почувствовал, что от всего пережитого у него подгибаются колени, и он рухнул в ближайшее кресло. А дальше, наверное, опять потерял сознание...
Когда Шнайдер очнулся, он понял, что никогда ему не было так плохо, как сейчас. Все раны болели, от шока его колотила дрожь, а контуры предметов расплывались. Каким-то образом он разглядел, что в комнате находятся Полик и все остальные Раммовцы. Пауль нечто рассказывал, бурно жестикулируя, Рихард громко ругался, Флаке с Тиллем метались по комнате, а Оливер делал чай. Кристоф всхлипнул.
- Ребята..., - сказал он. Все взгляды обратились к нему. Шнайдер, неожиданно для себя и всех остальных, заплакал. Потом засмеялся. А потом все сразу. До ударника долетело далекое слово Тилля:
- Истерика.
А потом голосок Флаке:
- Стресс.
Кристофа колотило, у него кружилась голова, он одновременно хохотал и рыдал. Настолько ужасно ему еще никогда не было. Шнайдер заметил, что к нему приближается размытое пятно, которое оказалось Оливером. Басист крепко схватил ударника за плечи и сильно затряс.
- Кристоф..., - голос долетал, словно через вату. Оливер понял, что тряска не поможет, размахнулся и влепил Шнайдеру звонкую пощечину. Ударник моментально замолчал, глотая слезы.
- Прости, что пришлось тебя ударить, - ровным голосом произнес Оливер, - А теперь выпей чаю.
Кристоф послушно взял кружку, но так как рука у него дрожала, половина горячего напитка вылилась на ковер. Рих понял, что так дело не пойдет, и опрокинул остатки чая Шнайдеру в рот. Ударник проглотил, закашлялся и жалобно посмотрел на друзей.
- Все уже кончилось? - спросил он.
- Да, - твердо отозвались все, а Тилль добавил, - Теперь ты снова большой.
- Все разговоры потом, - встрял Флаке.
Полик его поддержал, и Раммы потащили ничего не соображающего Шнайдера в душ, чтобы смыть всю пыль, грязь и кровь. После этой процедуры Пауль смазал все боевые ранения Кристофа вонючей мазью, и ударника положили в постель. Шнайдер заснул моментально и крепко спал всю ночь и остаток дня. Без сновидений.
На следующее утро Кристоф проснулся бодрым, свежим и вполне здоровым. Увидев его, Полик запрыгал от восторга, а все остальные кинулись обнимать ударника, чуть не задушив беднягу. После плотного завтрака, Шнайдер рассказал всю историю без утайки. Слушали его молча, не перебивая.
- Ну дела-а-а! - протянул Тилль, когда Кристоф поведал все это, - Удивительное - рядом!
- А меня тревожит вот что, - сказал Оливер, - Дух Хонзы ведь остался.
Все встревожено переглянулись.
- Не волнуйтесь, - успокоил музыкантов Полик, - Духи не могут колдовать, у них нет прав. Теперь Хонзе надо найти тело, чтобы вселиться туда, а я сомневаюсь, чтобы хоть кто-нибудь на это согласился.
Шнайдер улыбнулся и глотнул кофе. Тот, который он всегда любил - черный и покрепче.
- А мне за вчерашние события повысили квалификацию, - гордо добавил Пауль, - Я теперь могу использовать Сверхсложные Заклятья.
- Ух ты!!! - заорал Рих, - А курсов повышения квалификации у вас случайно нет?!
Все засмеялись, и в этот момент в комнату зашел Якоб.
- Нормально, у нас через пять часов концерт, а они тут прохлаждаются! - завопил он, увидев все это чаепитие.
- ЯКОБ!!! - подскочил Шнайдер и кинулся обнимать прибалдевшего продюсера. Все опять засмеялись и дружно двинулись на репетицию.
А потом был концерт, который критики назвали одним из лучших в истории группы. А затем был автобус...
Шнайдер всю ночь смеялся со всеми и чувствовал себя превосходно.
Утром легендарная немецкая группа Rammstein пересекла границу. Беларусь встретила их ярким теплым солнцем и чистым голубым небом.
Количество комментариев: 9 [ добавить комментарий ] [ распечатать ] [ в начало ]
|
|
