 |
Железная Логика.
 |
Авторы: Loss
Редакция: Шрайк |
Это случилось (по сравнению с настоящим временем) довольно таки давно. Публикация этой истории стала возможна после того, как чисто случайно были найдены аудио- и видеоматериалы одного журналиста (мы не можем, к сожалению, назвать его имя), присутствовавшего на смачно организованном светском рауте, который устраивала одна звукозаписывающая компания, с которой огнедышащие раммштайновцы имели дело. Естественно, что эти выдающиеся личности не смогли избежать приглашения. И вот вашему вниманию представляется то, что там происходило…
Рихард порхал между столами, уставленными пирамидами из бокалов с безумно дорогущим шампанским. Он чувствовал себя душой этого вечера… Да, он, простой парень, наконец-то достиг такой головокружительной высоты, и теперь он уже на «ты» со многими крутыми «кошельками» Берлина… О чем еще можно было мечтать? Кругом все блестело, бриллианты, и оголенные спины красавиц отражали этот блеск, падающий на черные фраки разных «шишек». Зато удалой барабанщик явно был не в своей тарелке. Ему куда было бы больше по душе расслабиться где-нибудь в непринужденной обстановке с бутылочкой любимого охлажденного пивка… вместо того, чтобы тупо лыбиться в экраны фотокамер (которые торчали повсюду) и делать вид, что он польщен тем, что его сюда притащили. Со скучающей физиономией он взглядом обследовал обстановку, пытаясь разглядеть, куда запропастились остальные. Олли он так и не нашел, даже Тилль где-то потерялся (что было странновато, чай не шпилька!). Постоянные вспышки слепили глаза, но Кристоф разглядел, как Флаке с профессорской сосредоточенностью что-то бубнил в диктофон какого-то напыщенного папарацци, а Пауль с завистью сглотнул, наблюдая, как один из «бочонков», причмокивая, раскуривал шикарную сигару. Мимо проплыл Рихард, держа под локоть директора звукозаписывающей компании, с голливудской улыбкой втирая тому что-то про «неожиданно возникшую идею насчет собственного сольного проекта». Шнайдер проводил эту парочку кислой гримасой, означавшей, скорее всего, нечто вроде «Рихард никак не угомонится». Со всех сторон раздавался непрекращающийся треск, ужасно давивший на нервы. Натыканные по всему периметру зала, увешанные сверху донизу аппаратурой, журналюги щелкали кнопками своих «мыльниц» словно затворами, так боялись пропустить сенсацию (например, чтобы кто-нибудь из присутствующих подавился шампанским и скончался до приезда скорой). Между тем она не замедлила нагрянуть.
- Шнайдер, ты помнишь ту девушку, которая хотела с нами познакомиться 5 лет назад, а мы не захотели тогда знакомиться?
Это неожиданно перед Кристофом возник сияющий Рихард, с каким-то заговорческим видом. Видно того снова «осенило»! Барабанщик был настолько огорошен таким наездом, что никак не мог «въехать» к чему Рихард вообще начал этот разговор. Поэтому в ответ он промычал:
- Не-е-ет… А почему мы не захотели знакомиться? - Шнайдер растерянно оглядывался, и явно не думал о том, что говорил. Естественно не о какой девушке пятилетней давности он не помнил, ему даже вчерашний день представлялся в каком-то тумане.
- Ну, какое это имеет дело? Просто не познакомились и все! – Рихард продолжал улыбаться. Кристоф почувствовал себя идиотом. Тут явно было что-то не так. Или это тупая шутка гитариста, или он сам сегодня во всем этом блеске жутко тормозит. Пытаясь оттянуть время и разобраться в чем дело, Шнайдер спросил:
- Почему?
- По кочану! Сказано уже, не познакомились и все! Прими это как совершившийся факт!
На этот раз уже Рихард почувствовал себя непонятым (как обычно бывало во время работы в студии, когда он рожал идею за идеей, а на него смотрели, как на тумбочку). То, что он задумал, явно срывалось. То ли с памятью ударника было не ахти, то ли они говорили на разных языках. А Кристоф все допытывался:
- Ну, если мы тогда не познакомились, зачем сейчас об этом говорить?
Рихард решил сдаться… Коли все грозило перерасти в диалог немого с глухим, то необходимы были разъяснения. Поправив бабочку, гитарист с интеллигентным видом произнес:
- А затем, что та девушка, с которой мы тогда не познакомились… Ну, во-о-бщем, она сейчас стоит напротив нас.
Кристоф тут же завертелся, ища взглядом названную персону, как будто в этом заключалось его избавление от Рихарда с его «идеями»:
- Где-е? Я не вижу.
Лидер-гитарист схватил напарника за подбородок и развернул в нужном направлении, перламутровый маникюр указал на нужную персону. То была вполне стандартная «вешалка», какие готовы удавиться ради рекламы губной помады или шампуня, в легком платье-комбинашке на босу грудь… Собственно, добавить больше нечего.
- Не ори! Я просто говорю, что она здесь.
Кристоф недоумевающее посмотрел сначала на незнакомку, потом на Рихарда, и сделал, по его мнению, вполне естественное предложение:
- Ну, давай пойдем и познакомимся!
- Ты что? Ничего до сих пор не понял? - перламутровый маникюр на этот раз вонзился в бок.
- Да кто тебя поймет, если ты ничего не говоришь? - взорвался Шнай, решив в конце концов, что коллега пристал к нему поиздеваться. «Нахлебался шампанского на халяву, вот и лезет ко всем!- вспыхнула недобрая мысль в голове Кристофа.
Рих принял еще более интеллигентный вид и постарался уложить в свою фразу максимум ясности:
- В общем, я говорю… то есть хочу сказать о той девушке… ну… я и сейчас с ней знакомиться не собираюсь, - шумно выдохнул он, решив проблему исчерпанной.
У ударника в этот момент (т.е. пока шла недолгая тирада Рихарда) вид был такой, что без слез не взглянешь. Но в следующую секунду взгляд его сделался точь-в-точь, как в начале клипа «Ich will»:
- Ну если ты не хочешь с ней знакомиться, зачем вообще об этой девке говорить! И вообще вспомнить, что мы с ней не знакомы! – у Шная, того гляди, готов был дым из ушей повалить.
- Кристоф, ты что совсем тупой? Может она сейчас захочет взять и познакомиться, а мы скажем, что как и пять лет назад, этого делать не собираемся. Правда, весело! Здорово я придумал! – гитарист наконец раскрыл свои карты, и его рот растянулся в улыбке Осла из «Шрека».
Зато вот Кристоф скорее напоминал того знаменитого Шрека, даже заговорил по-людоедски грубым голосом:
- Да, какой ты умный! А почему сразу «мы не хотим!». Вот ты не собирайся и не хоти, а вот мне даже хочется хотеть! (от себя так и хочется в продолжении фразы добавить: «И убирайся к черту из моего болота!», но это мы отвлеклись)
Рихард предусмотрительно завернул за уголок стола, прикрываясь, на всякий пожарный, пирамидкой бокалов от Шрека-барабанщика, как шлагбаумом, и запел:
- Кристоф, заклинаю тебя, лови мою мысль! Если она подойдет, то нужно говорить то, что я тебе сейчас сказал. Это же прикол.
- А я не хочу говорить то, что ты сейчас сказал, и хочу говорить то, что буду говорить!
- Чаво??? – Рихард стал уже сожалеть, что наскочил на Шнайдера со своим предложением. «Видно, Крис сегодня не стой ноги встал… Хотя порой кажется, что у него обе ноги не те!», прокрутилось у гитариста в голове. – Ладно! Вернемся к девушке!
- Давно бы пора! - Кристоф снова начал приобретать вид человека, непонятно откуда выступившее позеленение отступало. Круспе для того, чтобы разрядить обстановку, решил на этот раз начать издалека:
- Итак, друг мой Кристоф!
- Рихард! У тебя ресница отклеилась…
- ? Да? О! Спасибо! - гитарист вернул непослушную на место. – Так на чем мы… А! Кристоф милый!
- Я те не милый!
- Хорошо! Хорошо! Только без рук! Шнайдер устроит?
- Ну, и что дальше? – ударник сосредоточил со все еще воинствующем видом сложенные руки на груди фрака с искрой. Рих между тем набрал в легкие побольше воздуху, чтобы разом выложить все:
- Так вот! Ты меня все время перебиваешь, я мысль забываю… Ах, да! Я предлагаю устроить шутку. Вот поднапрягись и представь. Вон та баба… пардон, дама сейчас захочет с нами познакомиться, а мы заявим ей, что делать этого не желаем. Представляешь, как она удивится? Даже через пять лет...
Кристоф обрадовался, что он наконец-то начал догонять суть ситуации. Напряженка спала. Но ударник не выдержал и разразился кучей вопросов:
- Это, конечно, все прекрасно... Ну, допустим она удивится. Но с чего ты взял, что она СЕЙЧАС вдруг подойдет и знакомиться захочет? – Шнайдер помахал ладонью перед глазами товарища. – Неужели в предсказатели записался?
Рих с досады даже руками всплеснул, и заходил взад-вперед, как Наполеон перед Ватерлоо:
- Да ты что, Кристоф? Тыква совсем не варит? Ты, право, сегодня сам не свой! Это же естественно. Если не получилось в первый раз, почему не попытаться во второй! Давай, Шнайдер, верти извилиной. Это же ЖЕЛЕЗНАЯ ЛОГИКА!
Кристоф действительно поскреб свою тыкву, глянул на ту, из-за которой идет весь этот сыр-бор, взвесил доводы и решил, что выходит все логично и железно:
- Знаешь, ты вроде бы прав.
- Что значит «вроде бы»? Я всегда прав! Я всегда поступаю правильно... – он продолжал бы так «якать» до бесконечности, если бы Шнай не перешел бы в контрнаступление:
- Да?! Даже, когда опалил Тиллю задницу? Мне тогда показалось, что Тиллюша не разделил твоего мнения ! - и предательски захихикал.
- Хватит паясничать над чужими промахами! - заверещал «мистер правильность» (такое происходило всегда, когда его задевали за живое, в данном случае он вспомнил грубо отпиленный фронтменом в наказание блестящий маникюр на всю зарплату Карен). – Прекрати меня перебивать. Вот я опять мысль потерял!
- Ну, уж давай находи ее быстрее! Фонарик не нужен? - продолжал стебаться барабанщик.
- А! Я знаю! Это Пауль научил тебя издеваться. С кем поведешься, от того и наберешься! - далее последовала обиженная демонстрация задней части туловища (для тех, кто не разобрался - спины).
- А причем тут Пауль, мы же о девушке, - прозвучал невозмутимый голос, как будто ничего и не было.
Разворот, и они посмотрели друг другу в глаза. Рихард приступил первый:
- О какой девушке? А да, о той дуре... ОЙ, да что со мной! И вот по законам человеческой природы она обязана к нам подойти, - прошелся он вокруг ударника и хлопнул его по плечу.- Давай настраивай свой приемник. Где твои антенны?
Кристоф почему-то сконфузился:
-У меня их нет, у меня есть только барабанные палочки…
- Родной мой! Забудь о палочках… Я говорю о том, что бы ты настроил свою волну на частоту ЖЕЛЕЗНОЙ ЛОГИКИ и заработал тем серым веществом, которое находится у тебя в голове.
Кристоф на это как-то странно улыбнулся и вдруг выпалил:
- Ты, Рих, видно с Флаке переобщался. Не-е, скорее, на тебя его синтезатор перевлиял. Стоишь за ним какие-то пять минут, однако, какой результат! Черт, флакин синтезатор просто какой-то носитель биогенной заразы! Через тебя даже на меня перешло! Ё-моё, как же у меня башка трещит!
- Она у тебя трещит от того, что уже мозги одеревенели! - отчитал гитарист постанывающего одногруппника. – А теперь, слушай сюда. Когда тебе что-то очень нравится, ты обязательно к этому вернешься. Это второй закон ЖЕЛЕЗНОЙ ЛОГИКИ! Ясно! (правда не понятно, где был первый. Видно, творческим людям следует прощать некоторую непоследовательность - прим. автора)
Кристоф на секунду задумался, для верности оперся руками на стол и глубокомысленно заявил:
-Вот послушай, расфуфыренный ты логопед (до сих пор лучшие умы журналистского дела бьются над загадкой, почему Шнайдер употребил именно это слово - прим. автора). А с чего ты взял, что мы ей все еще «обязательно нравимся»?
- Кристоф, да у тебя температура! Дай, лобик потрогаю! Неужели ты уже похоронил себя?
Ответ донесся откуда-то снизу:
- Похоронил? - ударник не удержался и начал стекать на паркет.
Рихард приподнял краешек скатерти и сказал туда:
- Я имею в виду, что сейчас мы находимся на самом пике своих сил и красоты.
Оттуда ему проворчали:
- Тебе легко рассуждать с десятисантиметровым Maxfaktorом на лице. Красавец ты наш!
Рихард тут же выпрямился и с видом заядлой сплетницы запричитал:
- Ой, кто бы говорил! Интересно, кто это в июле на мустанге девчонок по пляжу катал? А?
Даже сквозь плотную скатерть было видно, как самодовольно заулыбался Шнай. После довольно-таки продолжительной паузы (во время которой ударник унесся в мир приятных воспоминаний) воркующий голос не спеша произнес:
- Да… Было дело… Ух, клево тогда мы…
- Подробностей не требуется, - перешиб Рих готовность коллеги утащить и его в свои грезы. – Давай внизу там подбирай свое тело и слушай дальше…
- Постой, постой Рихард! – какая-то неведомая сила выпихнула Кристофа из-под стола, и он выскочил оттуда, словно пробка. – А что если подойти к ней и послать, как пять лет назад!
Шнайдер почувствовал, что разродился гениальной мыслью, ему даже полегчало. Он уже начинал входить во вкус игры. Зато лидер-гитарист глянул на него, как на безнадежно больного. Он знал, что Doom - тяжелый случай в группе, но все-таки должны же быть хоть малейшие проблески сознания.
- Если ты это сделаешь, то в итоге у тебя будут два результата: первый, она сочтет тебя придурком, а второй – ты загубишь мой прикол! - ударился в софизмы новоявленный философ и начал размахивать манжетами, словно намериваясь наглядно продемонстрировать все последствия шнайдеровских глупостей, что совершенно смутило Кристофа:
- Рихард, ты уже сам запутался в своих измышлениях и не знаешь, чего хочешь, и меня засосал в свою трясину. Где ты этого понабрался?
- Во-первых, никого я не засосал… И вообще, в конце концов, что за намеки?! Меня всему Карен научила!
- А, вот вы чем там, в Нью-Йорке, занимаетесь. Пудрите друг другу мозги, да? - Шнай обрадовался, что узы Гименея его давно уже миновали, и его никто не заставляет заниматься подобной хренотенью.
На радостях опрокинул бокал шампанского, но тут же выплеснул его обратно. Ничего хуже этой безумно дорогой, собранной в полнолуние на северо-западном склоне какой-то древней горы, куда еще не ступала нога прогресса, гадости ему пробовать еще не приходилось. Пока он отплевывался от нее, гитарист выхватил откуда-то стул, плюхнулся на него, заложив ногу на ногу, водрузив подбородок на согнутую в локте руку, и начал вещать:
- Пудрим мозги? Как это? Ну, обычно же… вроде как лицо пудрят… там шею, грудь (Рихард залился краской, Шнайдер снова задел чувствительную струну гитариста)… А мозги? Это что, новинка моды? (и дальше таким сокрушенным голосом, как будто мир развалился на куски без его согласия) Как я мог такое пропустить?
- Узнаю нормального Рихарда! Да ты не понял. Я хотел сказать, что вы друг другу лапшу на уши вешаете! – Кристоф подумал, что очень удачно пояснил свои слова, но в следующую секунду печально убедился, что снова мимо.
- Ух ты! Как аксессуар! Неужели сейчас последним писком считается продукты питания на ушах? – герр Круспе схватился за мобильник, намериваясь договориться о поставках.
Кристоф шлепнулся себя по лицу: «Да-м, тяжелый случай! И после этого я еще Doom!» - Он схватился за голову, пытаясь угомонить разбушевавшийся там торнадо. Все смешалось: девушка, пудра на груди у Рихарда со свисающими с ушей смачными макаронинами фирмы «Макфа» и законы ЖЕЛЕЗНОЙ ЛОГИКИ.
- Черт, Рих, с тобой с ума сойти можно! Так что же мы с теткой делать-то будем! - Кристоф начинал закипать, как перегретый чайник.
Рихард оторвался от разговора о дате присылки первой партии макарон, посмотрел на него взглядом проповедника и затянул мессу:
- Мы будем ждать, пока она не подойдет к нам знакомиться, а мы возьмем и откажем ей!
(Аминь, брат мой! - примеч. автора)
Хотя у бедняги Криса начала зашкаливать температура, все-таки крепко задумался, пытаясь использовать пресловутую логику, которой одногруппник успел его доканать, хотя они «беседовали» меньше 15 минут. «Наверное, все, кто переезжает жить в Америку, в конечном итоге сходит с ума! - Подумал он и покосился на сияющего тональным кремом от AVON Рихарда. Похоже тот весь пропитался Железной Логикой, как свежая булка вареньем, раз мог так глубокомысленно рассуждать о всякой белеберде. - И к чему вообще он этот разговор завел?» - пришел к неожиданному выводу Шнайдер, хотя мысли летели со скоростью кометы Хейла-Боппа, причем в разные стороны. Но ему хотелось собрать, как это представлялось возможным, все эти отрывочные мысли и дать достойный ответ этому красавчику-мыслителю, показав тому, что и он, великий ударник группы Rammstein, Кристоф Шнайдер, тоже может сказануть что-нибудь эдакое, из области ЖЕЛЕЗНОЙ ЛОГИКИ. И вдруг к нему в голову юркнула потрясающая мысль:
- Рих, а вдруг она сейчас возьмет и уйдет? - сказал и сам обомлел.
Но Кристоф попал в самую точку. Гитарист явно не предполагал такого оборота событий, будучи уверенным в непоколебимости своих суждений, а раз так, все должно подгибаться под них. А тут на тебе! Такой удар поверг его в некоторое оцепенение, и даже острые кончики его сногсшибательной прически, как-то сразу кисло повисли. Зато Крис в тихую торжествовал, ощущая уже себя Великим Магистром Логики. Небось, Рихард корпел ни один год в своих логических упражнениях, а вот он, Шнайдер, так лихо взял быка за рога в течение нескольких минут. Теперь ЖЕЛЕЗНАЯ ЛОГИКА работает на него. И с чувством разлившейся по всему телу гордости он смотрел на поникшего, поверженного коллегу. Вдруг тот, резко встрепенувшись, как будто вырос сразу, сказал, словно бросил булыжник на мостовую:
- А вот если она захочет сейчас уйти, мы возьмем и за ней пойдем, и будем так ходить! Вот так!
-Тогда она подумает, что мы два маньяка! - подковырнул его в очередной раз Кристоф.
-Это еще почему это? - парировал наступление ударника нахохлившийся гитарист, смерив противника взглядом.
- ЖЕЛЕЗНАЯ ЛОГИКА! – воскликнул Кристоф, нависая над Рихардом, словно стервятник над цыпленком. – Если девушку преследуют с неизвестной целью два незнакомых мужика, то естественно, что это минимум выглядит странно!
Шнай буквально раздавил своим уже не железным, а свинцовым взглядом пытающегося выкрутиться из сложившейся ситуации Рихарда. Да, теперь ЖЕЛЕЗНАЯ ЛОГИКА во всю кочегарила на барабанщика, изменив несчастному гитаристу. Но тот вовсе не собирался сдаваться:
- А мы, а мы пойдем на значительном расстоянии от нее, и не будет заметно, что мы ее преследуем!
Пытаясь не уронить себя окончательно в глазах ударника, Рихард аж взмок. «Вот садюга! Я его к Прекрасному… к Высшему, можно сказать, приобщил! Логика - это не паулевские шуточки, а он теперь издевается! – подумал Великолепный Заклинатель Логики Рихард Круспе, уже во всю почувствовав на своей шкуре, что ученик явно превосходит учителя. – Ну, ладно! Мы еще посмотрим кто кого!»
О даме, которой пять лет назад отказали в знакомстве, уже в принципе было забыто. Она уже давно покинула свое место напротив двух спорящих звездных субъектов, и, подхватив бокал шипучей жидкости, бабочкой упорхала под руку с заместителем директора звукозаписывающей компании, решив про себя, что вечер прошел очень даже продуктивно. Но два «Премудрых Мыслителя» этого даже не заметили, дико увлеченные своим мыслительно-словесным поединком. Кристоф не унимался:
- Да подумай, Рихард. Как же она захочет с нами познакомиться, если мы будем идти сзади нее. У нее, что? Глаза на спине, что ли? А раз она перестанет нас видеть, как же у нее возникнет желание к нам подойти. Ведь, когда ты что-нибудь не видишь и не слышишь, значит, ты о нем и не знаешь. А чего не знаешь, того и не желаешь! Это же третий закон ЖЕЛЕЗНОЙ ЛОГИКИ!
Он уже видел свой памятник с золотым лавровым венком на голове, стоящий в позе Цезаря-Победителя, а под ним надпись «Неподражаемый и умнейший ударник из Rammstein!» А вокруг толпы и толпы паломников, и еще…
- А вот возьмем и навстречу ей пойдем! – Рихард все еще пытался отбиваться от постоянных словесных атак новоиспеченного Цицерона, но его резервы были явно на исходе.
- А откуда мы знаем как и куда она пойдет? Экстрасенс! – вновь атака Кристофа.
- Ну, как бы это сказать… - Рихард шарил по залу глазами, видно надеясь найти ответ, написанный где-нибудь на стене.
- А если ей в дамскую комнату приспичит? Представляешь, она туда входит, и мы за ней ( Шнайдер пальцами показал, как именно они входят). Да она подумает, что мы извращенцы. С такими уж точно никто общаться не захочет! – у ударника уже стали отказывать тормоза во всех отношениях. Логика так и перла из него во все стороны. Совсем обнаглел.
Зато у Рихарда, почти что отчаявшегося из-за своего чересчур напористого ученика что-либо придумать умного. Мозги у него начинали кипеть, как молодой картофель в котелке, причем так, что уже лак с волос стал испариться. Он давно расстался со своим галстуком в звездочку, а окольцованные пальцы на автомате расстегнули верхние пуговицы белоснежной и ядрено накрахмаленной рубашки. Воспользовавшись моментом, пока Шнайдер купался в лучах славы «Мудрейшего из мудрых» где-то далеко в своем разыгравшемся воображении, гитарист, взяв себя в руки, решил перехватить инициативу и отбить эту бессовестную куртизанку ЖЕЛЕЗНУЮ ЛОГИКУ, так беспечно покинувшую его накануне. У обоих спорщиков наука о рациональном мышлении стала давно приобретать человеческие черты, присущие прекрасному полу, и они уже из-за нее дрались, как за верную подругу жизни. И тут Рихард нанес контрудар:
- А почему это она должна пойти именно в мадамскую комнату? А может она возьмет и направится в кафе!
- Ну, и что из того? – недоумевающее спросил Кристоф, явно еще не догадываясь, куда гнет гитарист.
- А вот что! Она войдет в кафе с парадного входа (Рих заводил перламутровым маникюром по скатерти, словно составляя план ограбления банка), а мы с черного входа войдем. И сделаем вид, будто мы тут уже посидели и собираемся уходить. И вот как раз, когда мы будем входить, а мы выходить, все вместе столкнемся в дверях. Она нас увидит и сразу вспомнит нас, и захочет познакомиться с нами снова. А мы в ответ обломаем ее, как и пять лет назад. Вот прикол будет!
От столь буйной обильной тирады Рихард чуть не задохнулся, пуговицы давно уже слетели с насиженных мест на его рубашке, безжизненно болтались, повиснув на шелковых ниточках. Лак давным-давно испарился с волос, и те в свою очередь неровными космами стали свисать на лицо. Неотразимый гитарист-раммштайновец был похож на человека, за которым около часа гонялся пьяный дворник с метлой, причем метла неоднократно прогуливалась по пышной шевелюре музыканта. Зато произнеся эту бьющую через край умом речь, Рихард весь зарделся, как восходящее летнее солнышко («Hir kommt die Sonne !» Ой, простите магнитофон включился. – примеч. автора). Кристоф же, у которого самого галстук болтался где-то на уровне колен, стоял с задранной одной штаниной и соображал, что ЖЕЛЕЗНАЯ ЛОГИКА переметнулась к своему прежнему хозяину, оставив ударника у разбитого корыта. « А все бабы такие!» - с досадой подумал Шнай, весь насупившийся, но готовый упорно возражать до последнего.
Между тем за двумя вовсю петушившимися собратьями давным-давно наблюдал кое-чей пристальный глаз, вернее глаз было две пары, но все они принадлежали одному человеку. Нет, это не мутант-чудовище, влезшее в наш материал из сводки ночных происшествий, это просто Флаке. Тот уже расправился и с журналистом, и с его диктофоном, нагородив столько всего, что и за год не переварить, и занял весьма удобную позицию в зале для наблюдения, чтобы потом самому чего-нибудь черкануть для фанатов. От его всевидящего взгляда и недремлющего внимания не ускользала ни одна деталь. Причем, даже тогда, когда он валялся где-то под столом, среди бутылок, коробок с бухлом, недокуренных карандашей и обритых кристофских кактусов, он всегда знал, кто чем занимался и кто что говорил в данное время. И сейчас от него не смогли ускользнуть гитарист и барабанщик, около получаса наезжавшие друг на друга. Сначала клавнишник-наблюдатель тихо-мирно сидел за журнальным столиком и, не спеша, потягивал виски с лимоном, рассуждая с самим собой, с чего так разошлись Шнайдер с Рихардом. Но потом он стал замечать, что дело начинает принимать серьезный оборот, и двое из участников группы в скором времени просто-напросто порвут друг друга. Само по себе это было не ново и не страшно, даже было в порядке вещей. Но во всех прочих ситуациях в округе не сновало столько всюду вынюхивающих сенсацию на хлеб насущный фотографов, операторов и прочей журналистской живности, которой был нашпигован каждый квадратный метр залы. И вот теперь Флаке уже ясно видел перед глазами пестрящие фотографиями и радужными заголовками и КОММЕНТАРИЯМИ статьи вроде «Два бизона-раммштайновца надавали друг другу по морде прямо на светском банкете!!! Неужели группа распадается?!» В принципе могло быть и что-нибудь покороче и побанальнее, типа «Скандальный конец группы Rammstein» или «Они начинали так славно, а закончили так фигово!» и т.д. и т.п.
В то время пока «Совесть группы» изощрялась в придумывании ядовитых газетных заголовков, атмосфера вокруг двух умников-гладиаторов накалилась до предела. На их лицах можно было преспокойно выпекать душистые оладьи, а на лице у Рихарда при этом еще и цветные.
Флаке вовремя очнулся и подскочил разнимать разбушевавшихся приятелей, заранее приняв решение въехать в суть проблемы. Его усилия не пропали даром, и минуты через три на ринге уже было три бойца, и у всех троих было не просто каменное, а гранитное стремление биться до конца. Спор явно перерос рамки узколокальности, и вскоре поднявшийся гам вывел из области алгебраических исчислений басиста, который стоя с бокалом шампанского, подсчитывал, сколько концертов ему надо отыграть, чтобы заработать на эту бурду (а так как Оливер был не особо силен в математике, подсчеты заняли практически весь вечер, так что видите он не особо скучал – снова примеч. автора). Еще минута, и Олли тоже пытался доказать что-то свое.
Шторм поднявшийся в одной из частей залы превзошел по звуковому диапазону щебетание, писк и стрекотание, осаждавшего все это время второго гитариста Пауля стада в лице ошалевших «беспартийных» фанаток, которые, как выяснилось в последствии, разметали охрану, сравняли с землей бюро пропусков, ворвались в залу и ринулись на абордаж подвернувшегося под руку Ландерса. Позже они оправдывали свои действия желанием якобы только получить автограф и все (ну, это «якобы». А на самом деле кто знает, что у некоторых действительно было на уме!). Пауль достойно держал оборону, но вскоре его серьгастое ухо уловило звуки, свидетельствовавшие, что в другом конце зала куда более интересно и забойно. «Ну, конечно, они там во всю веселятся! А меня тут бросили одного, маленького и беззащитного с ЭТИМИ! Tausend Teufel! Как же их много, чё им надо от меня?!» - пронеслась возмутительная мысль в его аккуратно подстриженной голове, и он стал бойко пробиваться сквозь мощную грудастую, да еще вдобавок постоянно визжавшую, девичью стену прямиком туда, куда ему подсказывал инстинкт самосохранения, т.е. прямиком к сородичам по группе.
Затерявшийся среди съестных блюд и многочисленных рюмок и фужеров тилльский ирокез (вокалист, как всегда занимался самым полезным делом) встрепенулся и направился в сторону усиленного движения, и откуда периодически доносилось:
-А вот, если бы она…
- Ой, да ну…..
- Заткнитесь оба!
- Дайте мне слово!
- Ой, а мне можно возразить, я тоже хочу…
- Да дайте мне сказать в КОНЦЕ-ТО КОНЦОВ!
Ирокез верно догадывался, что там происходит что-то значительное, и верно впечатляющее и интригующее, а может быть и послужит материалом для очередного сингла! Вскоре ирокез, а точнее его не менее знаменитый обладатель гремели на всю залу так, что даже журналистская мелочь и то с перепугу разбежалась, не возжелав стать печально известными жертвами того гляди готового рухнуть потолка с огромной хрустальной люстрой, угрожающее раскачивавшейся, как при землетрясении…
Директор звукозаписывающей компании, с дергающейся бровью, потянул за рукав также присутствовавшего здесь Хельнера, потребовав объяснений. На что, привыкший к подобным эксцессам продюсер, зевнул и равнодушно ответил:
- А вы думали, как рождаются шедевры!…
Не будем дальше описывать данную историю (собственно, раскопанный нами материал почти исчерпан), скажем только, что все закончилось прямо как в сказке, т.е. ХОРОШО! Через месяц всех участников группы Rammstein благополучно смогли выписаться из госпиталя вместе со своим родным продюсером (директора звукозаписывающей компании в последнюю минуту успели эвакуировать из-под падающей люстры), менеджерами, тремя официантами, пятью охранниками из разгромленного бюро пропусков, прибежавших на грохот, отважным журналистом, который рискнул все таки тогда остаться и которому мы по гроб жизни должны быть благодарны за эксклюзивную информацию, двумя санитарами из психушки (которых поспешила вызвать чья-то предусмотрительная рука и заботливый голос), двумя десятками «друзей группы», и с примерно столькими же примешавшимися к делу фанатками, рассчитывавших тогда урвать и себе кусочек…
Количество комментариев: 17 [ добавить комментарий ] [ распечатать ] [ в начало ]
|
|
