 |
Гермес: Последнее Воплощение
Все духовные рефлексии героя, а также специфические настроения и шуточки не выдуманы автором, а принадлежат реальному человеку и потому являются объектом интеллектуальной собственности. Интервью с журналом Total Guitar (январь, 2006) имело место в действительности.
Аналогия с Гермесом родилась у меня после лекции по греческой мифологии. А похож или нет получился на него наш любимый ритм-гитарист, решать вам…
* * *
- Дядя Зевс, где есть в мире счастье?..
- В шёлковой ладони любимой и в коралловых её губах.
- Дядя Зевс, а где держит коров Аполлон?
- В пещерах Фессалии. В темноте народа, не знавшего света, мы, боги, находим для себя негасимый светоч, и там - мой орёл, и сова Афины, и змей Асклепия, и павлин Геры…
- Дядя Зевс, так почему же на небе звёздном гигант Аргус моргнёт - и мы влачим ноги в кромешной тьме, но заплачет великий - и комета приносит горе смертным?
- Наши слёзы гибельны для населивших Ойкумену. И когда мы плачем, они смеются, предвидя рок, смеются смело и идут навстречу смерти, но следом за смехом приходят потери. И когда плачут они, мы смеёмся, и весело нам стоять над людьми.
- Дядя Зевс, ну, почему, почему…
- Да ты и болтун, мой милый Гермий!..
Щекоча себе нервы, невысокий юркий мужчина с выбритой на макушке тонзурой выбросил украденный у монаха-бенедиктинца балахон и припустил восвояси. Одёжа опустилась прям у ног полицая, осоловевшего от такой наглости. Крича и угрожая, хранители порядка устремились в погоню, но остановились перед тупиком в узком проулке. Беглец как сквозь землю провалился.
- Эй, вы видели его?
- Нет, нет, а что он совершил-то?
- Вот чёрт! Украл святой сосуд из собора Бенедиктинского Братства. Инкрустированный рубинами и хрусталём. Страховая стоимость - сорок тысяч. И это под носом у усиленного наряда!..
Полицай в сердцах выхватил пистолет, но благоразумие взяло верх, и ствол отправился обратно в кобуру.
- Возьмите мне его. Гарантирую повышение. Только притащите мне этого паршивца живым или мёртвым, ясно?!
Солнце пустило шаловливый блик на кокетливо выбритую макушку под неплотно прикрытым багажником удаляющегося такси. Багажник захлопнулся, скрыв и удачливого вора, и странный, поросший ржавчиной архаичный шлем под мышкой.
Часом позже некий невысокий субъект, сменивший облачение на костюм с бабочкой, увидел знак портье и приблизился к столику.
- Герр Ландерс, вам звонили. Из журнала… - он замялся, - м-м… «Total Guitar»… Я сообщил, что вы вернётесь в номер к двум пополудни.
- И чей был голос, женский либо же мужской?.. - поинтересовался тот.
- Женский. Да, это абсолютно точно.
- А она представилась? - Он тщательно прогнал в голове всех сотрудниц ведущего в этом районе Лондона музыкального журнала; из лиц, приятных по всем параметрам, он со слабым придыханием вспомнил Герту, Женьену и Каталину.
Портье сверился с оставленной в ящике запиской и сообщнически улыбнулся:
- Это Женьена Маурьо.
- Отлично, как только она перезвонит, переводи звонок в мой номер!..
- Будет сделано в лучшем виде, герр Ландерс!
На столике в своём номере он разложил на белой атласной простыне кое-какую добычу. Всего-то за полдня. Охрана в современном мире совсем перестала выполнять свои прямые функции. Одни профсоюзы, курсы повышения квалификации да пособия. Ересь.
Он быстро заказал в номер вино, обед на две персоны через три часа и пошёл в ванную мыть дрянной золочёный кубок братьев-бенедиктинцев. Они его скверно берегли, а интуиция подсказала ему, что сегодня доведётся выпить с симпатичной девушкой. Ничего лучшего он с ходу не придумал, Святой Грааль находился в одиннадцати тысячах километров, Сосуд Мира - вообще в Тибете, и поить прекрасную пока ещё незнакомку придётся из этой вот чаши. Но выглядела она роскошно, камушки переливались на солнышке, да и история в пять сотен лет придавала чашке веса. Ладно, сойдёт.
Хитрюга обмозговал идею с любовным зельем, но решил, что природное его очарование в стимуляторах не нуждается.
В Лондоне оставалось дел ровно на два дня, и провести свободное время следовало с толком.
Телефонная трель вырвала его из пенат мечты, в коих он отбивал прекрасную Женьену от трёхглавого дракона цветов почему-то полицейского спецназа. Перекатившись через трёхспальную постель, он схватил трубку.
- Алло, Гермес на проводе.
- Как птичка?.. - прохихикал некто чрезвычайно мерзко. - Эй, Болтун, не боишься, что тебя за все подвиги вздёрнут на рее с часа на час, а ты и пикнуть не успеешь?
- Кто это? - похолодел Пауль. - Флаке, опять надрался? А?.. Это ты?..
- Судьба, - ядовито ответили ему. - И полная аннигиляция с конфискацией. Ты серьёзно попал, трикстер.
Трубку повесили. А Пауль остался сидеть на постели, обливаясь холодным потом: в этом городе он больше не инкогнито. Кто и, главное, как?!
Нуждаясь в решительных действиях как в хлебе насущном, он набрал вызов портье.
- Слушай, Жан Поль, что за ересь? Какого чёрта ты только что пропустил на мою линию анонимного упыря?!
- Простите, герр Ландерс, я… Я разговаривал с той журналисткой, что вам звонила, и ещё не успел перевести её на вас… - пролепетал портье испуганно.
- По вашей телефонной сети что, любой малолетний хулиган так влезет?! – в сердцах Пауль бросил трубку.
Впрочем, он через пять секунд уже горько раскаялся и обязательно бы позвонил Жан Полю просить прощения, если бы не очередная трель, заставившая его подпрыгнуть.
На трубку он смотрел изучающе, как на неизвестную науке змею, открывшую пасть с ванадиевыми насадками на клыках.
- Алло, - тихо и твёрдо сказал он.
- Гермес, я имею честь разговаривать с Гермесом?!
- Вот уж точно, так меня называют. Вы кто?
- Женьена Маурьо, я от журнала «ТоталГитар». Наша редакция просила бы вас о встрече в связи с вашим приездом в Лондон, это большая честь для нас, и интервью по пресс-релизу нового…
- Да знаю, чего тут объяснять. - Пауль чувствовал, как погано на душе. По-хорошему, сейчас следовало бы решительно прервать все контакты с внешним миром и стрелой укатить в Богом забытую деревушку на берегу Балтийского моря, чтобы провести анализ своих действий и причин прокола. Его нашли, они знают, где он находится; хоть сейчас вызывай нотариуса - составлять завещание. С конфискацией, значит…
- Вы согласны на интервью? - проворковала Женьена: таким голосом с придыханием, сразу подумалось Паулю, озвучивают в иностранных фильмах томных герцогинь и прочий феодализм.
- Интервью длительностью в час, ваше прибытие к моему отелю, моя редакция материала.
- Хорошо, многоуважаемый Гермес, через полтора часа вас устроит? Я буду с коллегой, Крисом Барнесом.
- Чего?! - угрожающе прошипел Пауль.
- Мы всегда работаем в паре. Так вы предупредите администрацию отеля о нашем прибытии?
- Всенепременно.
Вот так. Стоит позвонить знакомому старьёвщику по поводу сдачи сосуда бенедиктинцев.
Стараясь не сорваться на поспешность, он собрал вещи, упаковал барахло и вынул из-под половицы определённый туда по прибытию «кольт».
Теперь, во всеоружии, он вполне мог встречать очаровательную незнакомку… с коллегой.
Они продемонстрировали чудеса пунктуальности и явились под бой часов на шпиле высокой готической башни, что высилась за окном.
Крис Барнес выглядел субъектом наглым, точь-в-точь как Пауль, и похабно разбитным. Скромно спрятавшаяся за его спиной Женьена улыбнулась хозяину номера, видимо, признавая, кто тут главный. Это Паулю понравилось. Но вот мистер Барнес проявил себя потомком нецивилизованных ирландцев, рыжиной волос воплощённых в этом своём потомке: первым полёз здороваться за руку, опрокинул вазу с пионом и сразу предупредил, желая подкупить своей честностью:
- Согласитесь, что такая группа, как ваша, с шокирующими историями садо-мазо на сцене, фальшивыми членами и грязными немецкими текстами, просто должна удивлять чем-то похлеще, нежели простое интервью?! И в моих планах организовать именно нечто подобное.
- Чтобы такая тирада не пропадала, используйте её, - доброжелательно посоветовал Пауль. - И не забудьте про взрывы, плавящие лицо. Для масштаба трагедии.
- Верно подмечено, - прищурился Барнес.
Женьена протянула Паулю свою узенькую загорелую ладошку, зардевшись, когда он принял её в свою и поднёс к губам. К горячим губам, надо отметить.
- Я здесь на положении переводчика, если вы затруднитесь выразить какую-нибудь мысль на английском, и для оформления вопросов Криса в приемлемый для публикации вид.
- То есть он здесь ведущий журналист? - Пауль подумал, скрывать ли ему разочарование, и откровенно скорчил Барнесу траурный лик. Это его устраивало мало.
- Да, да, скажите-ка, как вы думаете, как умрёте? Что за смерть вас ожидает? - Барнес включил диктофон и сунул Паулю к подбородку.
- Автокатастрофа, конечно, - сразу ответил тот и инстинктивно отодвинулся от аппарата.
- Почему? - мягко встряла Женьена. - Вы так уверены?
- Уж точно. На крайний случай, самое лучшее, что может заменить машину, так это обломок скалы. Меня им придавит. Это говорила мне каждая гадалка, которой я задавал вопрос о смерти.
- Жуть! - Женьена повела плечами. Глаза её невероятной глубины цвета и выразительности походили скорее на сагу, чем на глаза, Пауль залюбовался и не услышал, как Барнес интимно шипит:
- Секс! Вам его легче добиться только потому, что вы гитарист знаменитой группы?
- Так. - Гермес поднял кулак и принялся выпрямлять пальцы: - У нашего клавишника, соло-гитариста, драммера и басиста есть жёны и дети. Куча детишек у вокалиста. Если я расскажу, как обстоят дела с сексом у нас в группе, меня жестоко отсодомируют на Рождество. Увольте!
- Ладно, если уж мы коснулись смерти, вы не против последнего о ней вопроса? - попросила Женьена. - Я слышала в… ну, околомузыкальных кругах, что вы уже распорядились, как должна будет выглядеть ваша могила. Это правда?
- Естественно. Я считаю, это чудовищная безответственность - не заботиться о загробном существовании, пока жив и имеешь средства. Под моим скромным руководством группа учёных-ядерщиков разработала апокалиптическую конструкцию моего надгробия. Могила разместится обязательно на возвышенности в центре Берлина, где много солнца и сухо. Там будет устройство, почти вечное, работающее на солнечных батарейках, и пеленгатор движения в радиусе трёх метров. Если к моей могиле кто-то подойдёт, надгробие велит ему убираться или демонически захохочет. Я ещё не определился окончательно.
Женьена побледнела, но Барнес, видать, встречался в своей карьере и не с таким.
- И на ваших похоронах, конечно, играли бы «Queen» или, на край, «Pantera»!
- Откуда вы знаете? - поразился Пауль. - Но это я планировал в детстве. Уж как год я сочиняю особую песню от своего имени, лежащего в гробу и обращающегося к собравшимся. Там будет что-то вроде: «Не печальтесь, совсем скоро вы все отправитесь за мной!» Я отмикшировал бы и написал её как раз перед тем, как меня придавит скала.
- Что-то это принимает слишком мрачную окраску, - оборвала его Женьена, мученически вытерпела пинок от Барнеса и попыталась поменять тематику: - Скажите, пожалуйста, какой ваш самый любимый трюк на сцене?
- В моём исполнении, естественно. - Пауль задумался на целую минуту. - Это когда мы играем на горящих гитарах. Тогда пламя начинается с изголовья грифа, и струны блестят, словно раскалённые!
Он мечтательно прикрыл глаза. Воображение живо нарисовало ему, как гриф любимой гитары в его руках взрывается и он поливает огнём ограждения у сцены, выбивая зубодробительное соло…
Тот далёкий концерт в Нимсе получился действительно роскошным. Он даже переплюнул эпохальный Wuhlheide. Руки будто сейчас жёг огонь гитары, и фейерверки били из-под ног, заливая грудь пылающими искрами…
- Павлуха!!! Кто тебе разрешил брать мой медиатор?!
- Эй, Риха, да помолчи, у меня тут важная партия!
- У тебя - партия?! Ты, жалкий ритм-гитарист!..
- Я?!
- Ребята, дракой вы никогда не решите своих проблем. Рих, тебе не страшно, что фанатки разглядят на твоём личике синяки? - добродушно пробасила громада вокалиста, и две могучие руки с лёгкостью оборвали не успевшую начаться рукопашную.
Что-то с самого начала шло не так.
Люди в чёрном шныряли за сценой, как на памятных концертах в Массачусетсе. Их менеджера, Эму, отозвали в сторону. Пауль был единственным, кто заметил нервную обстановку за кулисами; он, мало кем замеченный, пробрался за декорации - индустриальные ржавые каркасы, - и принялся подслушивать. Размеры позволяли ему спрятаться за самой маленькой декорной деталью.
- …Вы не имеете права контролировать творческие процессы в коллективе, - дрожащим голосом убеждал Эму. - Они не под вашей юрисдикцией.
- Мы пытаемся делать одно - обеспечивать их безопасность, - отвечал невидимка в тени. - Они вступили в предсказанную нами стадию, на которой уже мало принадлежат самим себе… и всем вашим законам. На них легла печать входа в... Популяризировано это звучало бы как «мировое информационное поле». Но определение это не совсем корректно. Их музыка и тексты стали неким поддерживающим субстратом для нашей работы по поддержанию установленного порядка в мире. Rammstein перешёл в новое, надчеловеческое качество. Боюсь, вы не поймёте… Наряду с рядом других культурных феноменов, Rammstein как категория этики и эстетики стал кирпичиком в фундаменте. Без него многое… хм… развалится. И разваливается уже сейчас, когда мы встречаем противодействие с вашей стороны. Но время концерта настало. Я давно хотел побывать на их живом выступлении. Идёмте, проводите меня, мистер Эммануэль.
Пауль успел прошмыгнуть в проход, ведущий на засценовую площадку. И вовремя - дежурящий там Олли, всегда выходящий последним, успел только слабо удивиться:
- Полик, ты в курсе, что Рихард уже мочит соляк минуту?! Сочувствую, но тебя все обещали прибить.
- Прибить?! После того, что я им расскажу? - возбуждённо прошептал Пауль, сломя голову выкатываясь на сцену.
Но концерт, прошедший просто великолепно - словно чья-то рука мягко поддерживала их меж извергающимися столбами огня и акустическими волнами, - вытравил у него из памяти всю информацию. Вернее, она осталась, но в форме простейших неидентифицированных образов, не подлежащих подаче. Пауль получил полагающуюся трёпку за опоздание, однако принял её задумчиво и молча, чем прямо-таки убил остальных. Наказывать тихого молчаливого Пауля как-то ни у кого не поднялась рука.
Кого он увидел там, за кулисами? Пару раз он пытался начать этот разговор с Эму и всякий раз смущённо замолкал. А память, услужливая шлюха, подсовывала те картины в самые неподобающие моменты. Бывало, он до боли вглядывался в толпу фанов, но тысячи лиц сливались в одно. Он чувствовал, что кто-то - единственный - в этой толпе лицезреет выступление группы без привычного всеобщего экстаза. Паулю не нравилось думать, что он и его друзья - мухи на лабораторном стекле, за которыми установлено незримое и непрекращающееся наблюдение.
Он обещал себе дознаться до правды, не считаясь с опасностями.
Этот путь впереди сначала не казался по-настоящему опасным.
Таковым он стал после событий, в результате которых Паулю стала известна истина о Рихарде, а затем - и о безобидном, худом, как жердь, Флаке. Друзья – вовсе не смертные, не совсем даже люди, ангелы…
«И я – я… буду Гермесом! Буду не один такой!..»
Маленький человек проплакал ночь, а на утро как ни в чём не бывало явился на репетицию с тремя бутылями водки.
- На репетицию - с водкой?! - взъярился кто-то.
- Не-а! На пьянку с гитарой, - ответил Пауль, стараясь, чтобы голос его не выдал, и опухшими после слёз глазами взглянул на давних, верных друзей немного по-новому - впрочем, все решили, что он просто опух после непомерных возлияний, и составили ему компанию. Из солидарности.
- Гермес, кто-нибудь из вас получал травмы на сцене?
Пауль покосился на задавшую вопрос Женьену. Ах ты, Господи, какой упругости румяная щёчка, созданная исключительно для поцелуев. Покоривший её будет поистине счастливцем.
- Ещё б! - горячо воскликнул он. Раз вспомнилось прошлое, значит, не спроста. - За всю нашу историю раз сто. Каждый. Ну, про спину Шнайдера на съёмках все слышали. Был кошмар. Но нам нравится боль. У нас на сцене взрывы всё время, и Тиль (это наш вокалист) становится перед ними на колени так, чтобы чувствовать боль. Это сказалось на его слухе, но никак не на предпочтениях. Покуда больно, всё и не должно выглядеть красиво. Не забывайте, мы родом из Восточной Германии, мы и не такое можем вынести. Круче нас только чеченцы!
Он с кривой усмешкой вновь покосился на девушку, жалея бедняжку: достаточно ли политики, как тебе это шлифовать и приводить в порядок, чтобы не превратить текст в пресную болванку?
- А ещё, - неторопливо промолвил он - Женьена побледнела, - ещё Тиль может есть бокалы для вина, включая ножку. В наших родных местах столько понтов. Когда приходишь в бар, люди бросают на тебя грязные взгляды и откусывают кусок стекла, чтобы начать драку. Но те парни потом обычно выплёвывают стекло, а Тиль продолжает жевать весь стакан и глотает, покуда на него таращатся. Если он такое проделывает, драки не происходит.
«Бедный, миролюбивый Тиль! - вздохнул он мысленно. - На что ты ни шёл, чтобы избегать потасовок и спасать от них молодых придурков с кашей в голове!»
Побледневшая Женьена замолчала, и пальму первенства у неё вновь перехватил Барнес.
- Скажите, Гермес, почему вы поменяли имя?
- Меня заело, что окружающие из всех Паулей на свете знают меня одного – который, как мои одногруппники утверждают в интервью, маленький, наглый и ленивый. А в тусовке меня прозвали Гермесом. Потому, естессно, что я умный и хитрый. Всё лучше, чем Пауль… Хейко Хирше, прости Господи. Разве не гордо - Гер-р-рмес?!
- «Пользы кому-либо мало дает, но морочит усердно смертных людей племена, укрываемый черною ночью!» - нараспев произнесла Женьена. Пауль посмотрел на неё с таким изумлением, что она расхохоталась: - Я же училась на журналистике, там гомеровские гимны на первом курсе заучивают!
- А-а, - Пауль утёр со лба испарину. - Такие мне не попадались… Что ж, бывает, морочу. Иногда и усердно. - Очередные шокирующие подробности о группе выветрились из головы сами собой, Пауль подумал, не вспомнил и решил не расстраиваться, такое случалось с завидной регулярностью.
- А вам по внешности и не дашь коварного бога, - заметила девушка. - И трудно представить вас, например, разбивающим гитару о чью-то голову.
- Вредно копить гнев и ненависть. Можно и помереть от рака. Я только что прочел книгу о Дзене. Там говорится, что если плывешь по озеру в лодке и сталкиваешься с другой лодкой, то подвергаешься искушению наорать на того человека. Но когда замечаешь, что в лодке никого нет, то и не знаешь, на кого же кричать. Я стараюсь жить по принципу, как будто другая лодка всегда пуста, но принцип этот не всегда срабатывает.
- А борьба, но, скажем, на гитарах? С кем из ныне живущих гитаристов вы хотели бы схлестнуться?
- С Рихардом, разумеется! Нашим лидер-гитаристом. У нас случаются дуэли - каждый день на репетициях. Потому что гитары - единственный дублирующийся инструмент в группе. Но я не люблю борьбу. Я бы лучше устроил с ним, скажем, кофейный поединок.
- Если бы вы могли стать любым живым существом на планете - кто бы это был? - спросил Барнес. Пауль задумался на секунду и широко улыбнулся.
- Я был бы крошечной дворняжкой, которая постоянно на вас лает. Если продолжать тему… Тиль был бы собакой с телёнка размером с ленивым взглядом, а Рихард - боксёром. Это так!
- А если помечтать… - начал Барнес, патетично подняв взор кверху, - что в ближайшем будущем о вашей группе снимут кино. Кто будет в состоянии вас сыграть?
- Денни Де Вито. Однозначно.
- Если бы вы не были рок-звездой, как сложилась бы ваша карьера?
- У меня была бы компания под названием «Непрошенные Советы». - Пауль вдруг вздохнул и опустил голову. И в его сумасшедшее существование может вкрасться ностальгия по юношеским планам. Чёртов ирландец. - Вы бы приходили ко мне и получали полезные советы по любому поводу – от того, как кормить птиц, до того, как красить машину, или сколько детей заводить, или как решить проблему с душем.
- Спасибо, Гермес. Наш час, к сожалению, кончился. - Женьена сияла. Даже Барнес выключил диктофон и протянул Паулю руку.
- Благодарю за сотрудничество, в ближайшие двадцать четыре часа мы пришлём вам текстовый материал, вы сможете его отредактировать в соответствии с пожеланиями.
Пауль смотрел на них немного растерянно.
- Ах, время, конечно. - Он потянулся, разминая затекшие конечности, и боком почувствовал спрятанный за брючный ремень «кольт». А он-то и забыл о нём.
Женьена заметила блеснувшую на свету рукоять. Она приподняла брови и встретилась с Паулем взглядом. Пауль чуть виновато развёл руками и тайком покосился на Барнеса. Женьена незаметно наклонила голову, принимая его правила.
- До свидания, Гермес!
- До встречи, до прихода материалов…
Он кивнул всем им по очереди и препроводил до двери. Барнес вышел первым, Женьена проследовала за ним и в последнюю минуту коснулась пальчиком циферблата часов. Пауль, заведомо тая, ободряюще улыбнулся и захлопнул дверь.
Неизвестно, как ей удалось избавиться от Барнеса и избежать совместного возвращения в редакцию, но ровно через сорок минут портье по аппарату внутренней связи сообщил «всё о той же посетительнице внизу». Пауль распорядился пустить её. К тому времени подоспел обед на двоих. Он выпроводил официанта, и они остались действительно вдвоём.
- Уважаемый мистер Гермес, - сказала девушка, устроившись на безопасном расстоянии от него, в глубоком белом кресле, и положила ногу на ногу. Этот наивный женский приём сработал в миллионный раз - обречённо осознал Пауль, украдкой оценив тонкие лодыжки, которые хотелось заключить в кольцо пальцев и не отпускать, храня от бед. - Я слышала, пожалуй, слишком много слухов о вас. Почему-то - не спрашивайте причину - я решила, что отсутствие Криса действительно поможет нам. И не в формате интервью. Вас устроит частная беседа?
- В той мере, пока вы сможете гарантировать мой контроль над информацией. - Пауль удалился и вернулся с золотой, инкрустированной каменьями чашей.
Женьена ахнула.
- Подарок от папы римского! - воинственно провозгласил он, подняв чашу, как бокал, однако решил, что негоже поднимать сосуд без вина, и повинно откупорил бутылку.
- Я влюблён в итальянское вино. А вы?
- Какая женщина не любит итальянские вина?
Они выпили, и Женьена зажмурилась, прикоснувшись губами к древнему золоту.
- Вы родились не в Риме?
- Нет, разве я похож на гладиатора? Аве, Цезарь! - шутовски воскликнул он. - Я из Бреста, города в Белоруссии. В группе меня до сих пор по пьян… то есть, в разные интересные моменты зовут «русским». Это ведь не повод обижаться… да?..
- Определённо - нет. Белые медведи и ядерные ракеты - что за чудесная специфика!..
- А ещё квас и пирожки. - Пауль вспомнил своё далёкое и беззаботное бытие в Москве. - Там все этим питаются.
- Ладно, Гермес, если вы позволите… - Женьена резко посерьезнела. - Простите. Но я не могу не спросить. Вы давали нашему журналу интервью с «кольтом» в штанах. И давайте попробуем обойтись без шуток, что от журналистов иначе не спастись и о… том, что у вас в штанах… всегда заряженный «кольт»… и всё такое прочее. - Ей не удалось мило не покраснеть.
- Давным-давно я решил, что мне никто никогда не навяжет собственную волю. Я готов за это сражаться до последней капли крови. И вот накануне вашего приезда… за час или около того, мне позвонили с угрозами. И я сразу вообразил себе - я люблю воображать - всемирный заговор против меня, любимого; я привык интриговать и строить козни, как вы верно подметили. Даже ближним. Эх, да людей, которые спят и видят, как меня порешить, около тысячи трёхсот человек. Как-то не спалось, и я посчитал. Вот только им неизвестно, где я нахожусь в данный момент времени. Потому, наверное, такое недоразумение, как моя жизнь, ещё продолжается. Но я живу в согласии с внутренним миром. Охота идёт за всеми нами.
Пауль подошёл к постели и отогнул матрас. Женьена нагнулась: там лежали бронзовый кадуцей, засушенная пальмовая ветвь, наконечник копья и старый ржавый шлем.
- Вы кто, Гермес? - совсем тихо спросила Женьена.
- Вы же сами ответили. - В усмешке его не было и тени веселья. - Давайте устроим вам небольшой экзамен по Гомеру.
Он прошёл и сел напротив девушки. Они играли в тяжёлый взгляд две минуты.
- Я и сама могу, - с толикой упрямства заявила девушка. - Постойте-ка, дайте вспомнить… Гермесийский гимн. Сказано много. Вам безжалостно или помилосерднее?
Пауль, кривя губы, кивнул только раз: безжалостно.
- «Ловкач, изворотливый, дока, хитрый пролаз, быкокрад, сновидений вожатый, разбойник, в двери подглядчик, ночной соглядатай...», - звонким голосом принялась читать Женьена, свербя каре-зелёные глаза Пауля взглядом своих, сияющих, цвета лаванды. - «Выдумщик хитрый, облеченный бесстыдством», «черной ночи товарищ, плут продувной, скоторез и товарищ пирушки».
- Так зачем же я нужен?
- Нужны людям или группе?
- Я не знаю… Людям.
- Да не нужны уже. Тысячи две лет. Сразить в Гигантомахии гиганта Ипполита Гермию помог шлем его дяди Аида - шлем, дающий невидимость. Одолженный на время боя… Стоит ли говорить, хотелось ли Гермию возвращать шлем. Хотя бы потому, что носить шлем - то есть Корону - в символике мифологического мировосприятия означало и принять от прежнего владельца власть. Гермий носил имя Хтония и Трофония - Подземного. А также Психопомпа - водителя душ в царство мёртвых. В царство дяди. Это - помимо второго воплощения, Гермия вполне земного, покровителя гимнастики, торговли, воровства, красноречия и обмана. Он не был в принципе плохим богом, этот Локи древних греков. Но ныне… да кто в него поверит- Кому нужен такой бог-шут, для которого шутовство и смена масок - третья ипостась- Насмешник, клоун, но и проводник, инициатор - в мире распятого Христа. Даже дожив до наших дней, он бы… ах, бедный Гермий!
- Может, я с вами и соглашусь. Хорошо. Для группы. Пожалуйста.
- Волшебные сандалии. Привычка мотаться по миру. Гермий, как и Локи, выступает посланцем богов и асов. Чтобы принести кому-нибудь весть или исправить содеянное старшими божествами. Которые не обращали на младшего «мальчика на посылках» никакого внимания. Любопытно, почему Гермий не стал дьяволом. Только ли в далёкости древних от понятий зла и добра дело.
- Дьявол от обиды - это так смешно…
- Не смешнее и другого. Он убил сына Ниобы и Зевса. Аргуса. Звёздное небо, тысячеглазку… Случалось, его использовали на роли небесного Киану Ривза. Избранного. С копьём - хтоническим оружием: так поднимается из зимней стужи трава, подобная копью и разбуженная весенним солнцем. Так и Крон оскопил отца, Урана-Небо, став началом и концом всего. Но у Гермия не получилось. Может, он снова боялся показаться смешным, заявляя свои притязания?
- Равноправие, - для этого слова Паулю понадобился весь его воздух. - И демократия. Никто не принимает решений в одиночку… Мы равны внутри группы.
- А Рихард?.. - помолчав, девушка продолжила своим звонким и страшным, как заточенный до свечения меч, голосом: - Всегда найдётся тот, кто не побоится короны Сатаны. И кто им окажется?.. Они, которые на первом плане, любят забываться. Я об Олимпийцах. Или об асах Асгарда. Молодильные яблоки Индунн, истерика Тора по поводу срезанных волос Сив… Да список бесконечен! И всегда - вторые роли возле таких солнц, как Один, Зевс, Тор, Дит; один виноватый в проколах; но все истории: строительство Асгарда, поиски сокровищ Нибелунгов, волшебное ожерелье Бpисингамен, выращивание расы героев для удержания гигантов - разве с них начинались- Затем и нужен бог-пересмешник в мире мёртвых богов. Он многолик: Гермес, Луг и Манавидан, Велес, Локи и Меркурий. Бог-Паяц. Бог-Трикстер, отказывающийся думать и просто смешащий богов, заставляя взглянуть на себя под человеческим углом. А иначе что отделяет каждого из них от ослепления божественным статусом и - безумия?!
Последнюю фразу Женьена прокричала.
Пауль сидел и не отрываясь изучал её зрачки. Абсолютно далёкие, вывернутые в Бездну.
Её холодные совершенные губы хотелось только целовать и не думать о такой глупости, как «завтра».
- Видно, я переоценил свои возможности скрываться вечно, - грустно заключил он.
- А скрываться-то от самого себя не глупо? - Смех Женьены переливался быстрым горным ручьём. Она была фантастически красива. - Зачем бежать, когда то, от чего бежишь, только внутри?
- Так значит, прокляты мы все?..
- Каждый проклят по-своему. И вы – талантом. Но не сравнивай себя с остальными. Возгордись тем, кто есть ты, Герм. Интервью закончено, да я ничего и не записывала, ты видел. Я сейчас уйду. Эту девушку ты ещё можешь видеть в дальнейшем, но не спрашивай её о сегодняшнем. Бесполезно. МЫ предлагаем тебе сотрудничество, Герм, и на этот раз всё, абсолютно всё, без исключений и оговорок, зависит от тебя.
- Хорошо. Я подумаю.
- Тогда до встречи, Герм, да, такого вкусного вина я не пила тысячу лет.
Он посмотрел ей вслед: а он, глупец, так мечтал о её поцелуе.
«9 декабря 2007 года Пауль «Гермес» Ландерс, ритм-гитарист скандальной группы Rammstein, объявил об уходе в собственный проект. По словам Пауля, уклон в его новом коллективе будет сделан на панк-рок, а все тексты обратятся тематикой к радости и светлым сторонам нашей жизни. Что из этой авантюры получится, покажет время…»
Количество комментариев: 13 [ добавить комментарий ] [ распечатать ] [ в начало ]
|
|
