Великая битва и великая любовь
Однажды, в студеную зимнюю пору
Искал Линдеманн после пьянки опору –
На что б поудобней сложить телеса,
А также авоську (ведь в ней колбаса!)
Кружился по комнате, тапки теряя,
На матерном сленге о кресле мечтая,
Вокруг разлетались порывы души
И все, что ему удалось сокрушить.
На шум прибежала бабуля-соседка,
И Тиллю привиделась в ней табуретка
На бабку понесся, крутя колбасой,
Представив, что это ковбоя лассо.
Бабуля визжит, Линдеманн уже близко,
Но уши ему заложило от визга…
И с ужасом мыслится Тиллю: «Оглох!
Что делать? Оглохший певец – это ж лох!»
В виновницу травмы он кинул авоську,
И, сдернув портьеры, поверху набросил,
Карнизом пристукнул, чтоб тихой была,
Вокруг намотав вязь морского узла.
Вернулись коллеги домой, как обычно,
А Тилль караулит на кухне добычу -
Любые попытки бабули восстать
Тотчас пресекались со ссылкой на мать.
«Киднеппер, вандал, террористка с гранатой…?» -
Трезвонили о содержимом ребята…
Тюк вспорот, затронута легким пинком
Старушка со сбитым на нос париком
Вздохнул с облегчением Рих, весь зеленый,
Занявший за Флакой свою оборону
(А вдруг террорист, и попросят друзья
Всю мощь экс-спортсмена в бою доказать!?)
Затихли от страшных предчувствий на время -
Кто ногти грызет, кто как будто не в теме –
За членовредительство старых особ
Им вряд ли дадут мармелада кусок…
Бабуля моргнула и шмыгнула носом,
Поправив колтун, разразилась вопросом:
«Вы, мальчики, эдак шалите всегда?
Да что вы дрожите, синяк – ерунда!»
Потом подмигнула кокетливо Риху
(Тот, остолбенев, что-то пискнул про психов),
Улыбку беззубую в Шная метнув,
Бабуля, кряхтя, удалилась ко сну.
Тилль морщился, Рихарда явно мутило,
Шнай горд был своей обаяния силой…
Мораль же сей басни, конечно, проста:
Давно покорились ИМ все возраста.
Количество комментариев: 30 [ добавить комментарий ] [ распечатать ] [ в начало ]
|