 |
Эксперимент
или
Как закалялась сталь
Часть 1.
Дорогие мои читатели! Вы, наверное, знаете, что существует великое множество стереотипов, касающихся каких-либо черт характера, присущих людям определенной национальности. Все это разные умные люди называют «гипотезой о национальном характере». Что ж, звучит довольно загадочно и красиво. Но не всегда то, что скрывается за этим витиеватым сочетанием слов оказывается столь же красиво. Запутанно – да… Чаще всего мы получаем совершенно ложную информацию о тех или иных народах. Почему-то люди частенько склонны видеть и запоминать лишь самое плохое… Например, многие думают, что немцы – жадные и до крайности бесчувственные люди, начисто лишенные чувства юмора. «Ну-у, не верю!» - наверняка скажете вы. Согласна. Те, кто так думает, совершенно забывают, что немцы – очень постоянные, верные друзья, отнюдь не бесчувственные (а подчас даже наоборот) Вот в это уже хочется верить, правда? А уж про чувства юмора говорить нет нужды… вам прекрасно известен живой тому пример :) Ну а еще вы, безусловно, знаете, что именно Германия подарила нам шестерых безусловно талантливых и оригинальных людей, имена которых вы назовете, даже если вас разбудят среди ночи…
Стоял обычный, летний берлинский вечер. Rammstein после очередного трудного дня, наполненного репетициями, хотели просто отдохнуть в тишине. Благо, обстановка позволяла: их дом находился в тихом квартале, где почти не было никакого уличного движения и вероятность того, что их тут достанут дотошные фанаты, равнялась приблизительно 0,01%. Однако, дотошный продюсер Stein’ов, вне всяких сомнений, стоил целой армии фанатов. Телефон то и дело разражался противным писком: «отец и мать» всея коллектива желал контролировать чуть ли не каждый шаг своих подопечных. В итоге подопечные решили провести экстренное совещание (читай: совет племени), на котором было решено на некоторое (продолжительное) время отключить надоевший всем до колик аппарат. Вообще-то, первоначально Тиль хотел просто покончить с ним совсем, но его убедили не делать этого…
Однако, в этот вечер «Раммам» не суждено было насладиться тишиной.
- Где? Ну где же они?! – взволнованно твердил Шнайдер, в тысячный раз проводя обыск в собственной комнате, которая уже представляла собой… представляла собой… (в общем, сложно сказать, что она представляла собой, просто охарактеризую сие состояние помещения одним словом: БАРДАК) Все вещи из платяного шкафа были выброшены на пол, кровать не заправлена, рядом с кроватью валялись разные мелкие вещицы, которые, видимо, были вытащены на свет Божий непосредственно из-под нее: пара пуговиц, сломанный карандаш, пустая пачка сигарет... (Шнайдер искренне недоумевал, как она могла здесь оказаться: он ведь бросил курить о-о-очень давно… (Как, впрочем, и проводить полную уборку в своей комнате)
Барабанщик стоял посреди всего этого барахла и с высоты своего роста (немаленького, между прочим!) осматривал свое нехитрое имущество. Выражение лица при этом отражало самые разные оттенки настроения: от глубокой задумчивости до элементарной ярости – того, что ему было нужно, среди вещей не оказалось. В ярости Шнайдер смахнул со стола огроменную стопку журналов (преимущественно неприличного содержания), которая с грохотом свалилась на пол. При этом он грязно выругался, настолько грязно, что один из цветков на подоконнике тут же прекратил свое существование, т.е. попросту завял.
Грохот услышали все, кто находился в это время на первом этаже.
- Кто-нибудь мне скажет, сколько…
- Сколько это может продолжаться? – перебил Рихарда Флэйк, восседавший за компом и быстро барабанивший по клавишам (он тусовался в очередном чате). – Не спрашивай, а лучше просто не обращай внимания…
- Ну конечно. А если ОН и наши комнаты вверх дном перевернет? А если явится сюда и СПРОСИТ…
- В этом ты как раз можешь не сомневаться…
Словно в подтверждение к этим словам через 5 секунд послышались громкие, прямо-таки грохочущие шаги наверху, а еще через 5 секунд в гостиную с таким же громким звуковым сопровождением (как и положено хорошему ударнику) спустился Шнайдер. На его появление не последовало ровным счетом никакой реакции. Ну, почти никакой… Флака чертыхнулся, но даже не посмотрел на барабанщика. Тиль, который совершил очередной набег на холодильник и теперь уничтожал то, что ему там удалось добыть, недовольно поморщился и хотел сначала что-то сказать, но то ли вспомнил о правилах хорошего тона, то ли решил не портить себе удовольствие… в общем, он промолчал и ограничился лишь недовольным взглядом в сторону надоедливого ударника. Рихард, который ожесточенно, по всем законам жанра (т.е. на деньги) резался в карты с Паулем, напрягся. Он итак был раздражен своим положением: уже какой раз подряд проигрывал, а тут еще Шнай со своими заморочками… в общем, до взрыва оставалось совсем чуть-чуть… (Zehn, neun, acht, sieben, sechs, funf, vier, drei, zwei…)
-КТО-НИБУДЬ ВИДЕЛ МОИ БАРАБАННЫЕ ПАЛОЧКИ?! – ударник громко озвучил замучивший его (и, надо признаться, не только его) вопрос.
(eins…)
Рихард не выдержал, бросил карты на стол и повернулся к своему непонятливому коллеге:
- Я тебя в последний раз предупреждаю, - четко, с расстановкой произнес лид–гитарист. – ЕСЛИ ТЫ ЕЩЕ РАЗ СПРОСИШЬ ПРО СВОИ ДУРАЦКИЕ ПАЛОЧКИ… Я за себя не отвечаю!!!
Но Шная, естественно, это нисколько не испугало. Он вообще проявлял поразительное упрямство, когда ему что-то было нужно. Тут уже никакие угрозы и увещевания не могли подействовать, ударник шел к своей цели, преодолевая любые преграды, справляясь с любыми трудностями…
- Интересно, и что же тогда будет? – самодовольно улыбаясь, спросил он.
(Bang!!!)
На Рихарда эта улыбка барабанщика подействовала примерно так же, как действует спичка, поднесенная к неисправной газовой конфорке. Он изменился в лице. В глазах заплясали недобрые огоньки, а в волосах, имевших все тот же вид бешеного ежика, казалось, затрещало электричество.
- Тогда сможешь навсегда попрощаться со своей способностью играть на барабанах… Руки нафиг переломаю! – прорычал гитарист.
- Ну-ну… Попробуй, рискни, если тебе спокойная жизнь надоела, – зло сощурившись, ответил Шнайдер.
- Спокойная? И ЭТО ты называешь спокойная?!
- А разве что-то происходит? – удивился ударник. – По-моему, ты сам шум создаешь. Я же только спросил: видел ли кто-то…
- ХВАТИТ!!! Кристоф Дум Шнайдер, я конечно подозревал, что это прозвище тебе не зря дано, но не до такой же степени… Лучше не буди во мне зверя!!!
Теперь уже настал черед Шнайдера измениться в лице, так как Рихард сказал сейчас два слова, которые раздражали барабанщика: Doom – его прозвище, и Кристоф – его настоящее имя (еще неизвестно, что раздражало его больше). Мысль с яркостью молнии сверкнула в измученном мозгу: «Меня только что обозвали!» Крис уже хотел в открытую кинуться на обидчика, но в последний момент передумал. Все-таки, после10 лет совместного времяпрепровождения с Паулем, он не сумел уклониться от влияния последнего и кое-чему у него научился. Поэтому, приняв исключительно спокойный вид, барабанщик с достоинством изрек:
- В отличие от некоторых, я не боюсь мелких грызунов…
- Черт бы тебя побрал!!! – взорвался Риха с новой силой. – Смойся отсюда куда-нибудь подальше!! Лучше всего – за границу!!! Ты уже всех здесь достал!!!! Сейчас действительно врежу…
- Кто и кого достал – это еще очень большой вопрос. Почему я не могу делать то, что хочу? Кто-то говорил, что у нас демократия…
«Интересно, кто и когда вбил ему в голову эту чушь? – мысленно поучаствовал в конфликте Флаке, у которого вылетела из головы замечательная фраза. – И правда, почему обязательно мешать другим?»
- Мне нужно что-то делать! Из меня энергия прет, понимаешь ты или нет? – продолжал разглагольствовать ударник. – Вы все хорошо тут устроились, а мне куда деться?
- Не знаю! – рявкнул Рих. – Бери пример с Флаки или Оливера: они никому и никогда не мешают жить…
- Я и не мешаю, это мне мешают. Никому не нравится, когда кто-то без спроса берет его личные вещи… - упрямо продолжал препираться Шнай.
Пауль, глядя на разбушевавшихся коллег, едва заметно улыбался. Хотя на самом деле, не захохотать в полный голос стоило ему немалых трудов. Ведь это именно он спрятал палочки Кристофа. Ритм гитарист нисколько не чувствовал своей вины в этой ссоре, т.к. искренне считал, что действует во благо тому небольшому обществу людей, которое присутствовало в доме. И большинство хотели тишины. А тишина и барабаны – вещи абсолютно несовместимые. Так что, как говорится: «Хотел как лучше, а получилось как всегда».
-… я же не беру твою гитару и не прячу неизвестно куда! – закончил свой монолог Кристоф.
Пауль незаметно для Рихи проделал еще один хитрый маневр с картами.
- Еще бы ты ее брал! – ехидно заявил Рихард. – Ты же только и умеешь, что стучать и создавать шум.
- Вы посмотрите, какой, оказывается, великий музыкант среди нас существует. – Шнайдер решил плюнуть на сдержанность. – А мы-то и не заметили… Как это мы могли! Может, пойдешь в симфонический оркестр? Хотя нет, прежде всего палочки…
- Ой, Шнайдер, что ты мучаешься? – по привычке давать мудрые советы вступил в «милую» беседу Флэйк. – Сходи и купи себе новые…
Пауль за спиной Рихарда отчаянно замотал головой и стал делать знаки клавишнику. Но тот и сам понял, что сейчас его мудрые советы могли окончательно пошатнуть и без того шатающийся покой, поэтому замолчал и вернулся к своему прежнему занятию.
К счастью для всех, Шнайдер пропустил этот добрый совет мимо ушей.
- Так что ты предлагаешь мне делать?
- Что Я предлагаю тебе? Да ты я смотрю, глохнешь, Шнайдер! Иди и подыши свежим воздухом, заодно и мозги проветришь… если есть, что проветривать.
- Сейчас сам отправишься подальше! – окончательно вышел из себя ударник.
Рихард побагровел и сжал кулаки, Шнайдер тоже принял боевую стойку.
Дело неминуемо кончилось бы потасовкой, если бы не вмешался герр Линдеманн.
- Сейчас если не прекратите, то пойдете оба! – авторитетно заявил он.
Авторитет Тиля положил конец всем препирательствам. Рихард вновь принялся за игру, а Шнай, покружив по дому, вынужден был прекратить свои поиски. Он приземлился рядом с Паулем и стал наблюдать за игрой двух гитаристов. Ударник сразу заметил мухлеж Пауля, но из вредности не стал помогать Рихе, и тот продолжил опустошать бумажник.
Все остальные вздохнули спокойно.
Один Олли ничего не замечал. Он… нет, вовсе не медитировал, а читал. Что заставило его таким радикальным образом поменять род занятий в свободное время – сказать трудно. (Наверное, это все влияние Флаке) Название книги рассмотреть было невозможно. Оливер полностью погрузился в чтение; периодически он качал головой и бормотал себе под нос что-то вроде: «Так жить нельзя…» Однако, это вовсе не имело отношение к перебранке между Рихардом и Кристофом.
- Все, хватит! – подвел итог карточному поединку Рихард, чей бумажник заметно опустел. – Чтобы я еще когда-то играл с тобой в карты, Пауль? Да никогда в жизни!
- Ну, это уже твое дело, - ответил ритм-гитарист, в голосе которого слышалось плохо скрываемое торжество. Паулю сейчас было абсолютно параллельно, будет ли Рих еще когда-то с ним играть: денежки-то были у него в кармане… А вид рассерженного Круспе-Бернштайна настолько забавлял Паульа, что тот решил продолжить свои издевательства над коллегой: он достал из кармана всю пачку денег и стал их пересчитывать, рассуждая при этом на пару со Шнайдером, что и в каких количествах можно на эти деньги купить. Чего они только не придумывали! Наконец, когда разговор зашел о пиве, к ним присоединился Тиль:
- Да, пиво – это было бы здорово сейчас…
Кристоф с удивлением посмотрел на солиста:
- Ты же только что выпил две бутылки!
- Ну и что? – с не меньшим удивлением откликнулся Тиль.
- Так, ничего… А сколько ты вообще можешь выпить?
- Да уж побольше чем каждый из вас!
Это высказывание, наполненное безграничной самоуверенностью, которую в него вложил герр Линдеманн, на свою беду услышал Рихард. У него тут же появилась «светлая» мысль… Не зря говорят, что в минуту отчаяния не стоит поддаваться сиюсекундным порывам. Возможно, не проиграй Рих огромную сумму Паулю, он бы держал язык за зубами, но уж очень хотелось хоть немного восполнить потери и отыграться…
- Ты уверен, Тиль? – нагло обратился Рихард к вокалисту. – А спорим, что я выпью больше?
Тиль посмотрел на старого приятеля взглядом, в котором явно читалось: «Ты что, совсем страх потерял?» и с сомнением протянул:
- Да ну?
- Спорим?!
- Спорим!!
Дело принимало интересный оборот.
На кон была поставлена сумма чуть меньше той, что осталась у Круспе в бумажнике.
- Так… - деловито начал Тиль. – пиво у нас кончилось… Кто пойдет в магазин?
Все, кто до этого следил за развитием событий, дружно сделали вид, что их это все не касается.
- Кажется, Пауль у нас сегодня самый богатый… - ехидно вставил Рихард. – Вот он пусть и идет. Или хотя бы денег даст.
- Еще чего! – тут же взвился Ландерс. – Я вам что, швейцарский банк?
- Да ладно тебе! – хлопнул его по плечу Тиль. Пауль от этого стал еще немного ниже. – Не будь жмотом! Деньги портят человека!
«Только не меня!» - подумал Пауль и, вздохнув со скорбью жены, отдающей мужу деньги на выпивку сразу после получки, отсчитал несколько купюр.
- Так, один вопрос решили! – довольно заметил Рихард, у которого даже неким образом поднялось настроение. – Следующий вопрос… кто пойдет?
Как и следовало ожидать, инициативы никто не высказал, поэтому Тиль воспользовался обычным методом, то есть нашел крайнего. Не было также ничего удивительного в том, что этим крайним оказался Шнайдер. Как обосновал Тиль свое решение: «За то, что весь вечер мозолил всем глаза и трепал нервы» Однако, ударник предпочел не спорить с Тилем и посему отправился в магазин.
Оставшиеся дома музыканты принялись ждать возвращения ударника из магазина.
- Ты сколько ему денег дал? – спросил Флэйк у Пауля.
- Достаточно. – сухо ответил тот. – Там можно не ящик, а целых два ящика купить, да еще закусон в придачу…
- Ну, я надеюсь, что Шнайдер догадается…
- Догадается?! Флэйк, не смеши мои трусы! Ты что Шнайдера не знаешь что ли?
Рихард, тем временем, начинал нервничать. Нахальство и самоуверенность куда-то улетучились, уступив место здравому смыслу. Рих всерьез задумался об успехе предстоящего предприятия. Лид-гитарист вскочил со стула и стал мерить шагами гостиную, прикидывая при этом свои шансы на успех… Нужно было как-то успокоиться, но он не мог: «Черт, я нервничаю! Что сделать, как успокоиться?» Решение пришло неожиданно и оказалось таким простым, что гитарист даже улыбнулся: как он мог забыть о старом добром средстве… всего лишь парочка обыкновенных сигарет – и все в порядке!
- Ребята, у вас закурить есть? – обратился он к согруппникам.
- Держи! – Пауль немедленно протянул ему пачку.
Рих блаженно закрыл глаза, не глядя выудил из пачки сигарету, не глядя же поднес к ней зажигалку и закурил. Запах у сигареты был какой-то странный, но Риха решил не обращать внимания на такие мелочи и, все еще с закрытыми глазами, делал затяжку за затяжкой.
- Нервничаешь, Круспе? – вдруг спросил его Тиль, в голосе которого, как показалось Рихе, слышалась насмешка.
- Я?! Нет! Нисколько! – заверил его гитарист, все также не открывая глаз.
Тут же до его ушей донеслось ехидное хихиканье Пауля.
- Да что ты все смеешься? – сердито спросил Рихард.
- А ты угадай с трех раз… - ответил ритм-гитарист. – Ты, конечно, большой оригинал, но чтоб до такой степени… ДАЖЕ Я БЫ НЕ СТАЛ ЭТО КУРИТЬ!
- Да что, черт возьми… - начал Рих, открывая глаза, но запнулся. И тому была веская причина: в руках у него была вовсе не сигарета, а всего лишь карандаш (!), который был докурен почти до половины.
- И ты еще будешь говорить, что не нервничаешь? – улыбаясь, спросил Флаке.
Рихард про себя отметил, что когда-нибудь бросит курить и еще преподаст урок Паулю, чтобы тот не совал свои канцелярские принадлежности куда попало.
Ко всеобщему удивлению, Шнайдер приволок аж два ящика пива и несколько пакетов с едой. Согруппники бурно обрадовались такому удачному стечению обстоятельств, но радость их была недолгой. Тиль тут же дал понять, кто есть хозяин положения:
- Даже не надейтесь, что вам достанется хоть капля пива!
Спорить с ним никто не хотел.
Рих и Тиль перетащили ящики на кухню. Флэйк взял на себя роль судьи. По его команде и началась гонка. Конечно, оба были огромными любителями национального немецкого напитка. Первые три бутылки были распиты одновременно, но потом Рихард начал отставать. Все (кроме Олли, который по-прежнему читал) с интересом следили за происходящим. Каждому было интересно, чем же все закончится…
И вот в ящике остались три последние бутылки. Напряжение нарастало. Рих из последних сил, собрав волю в кулак, принялся пить. Тиль же уже полностью был уверен в своей победе, поэтому особо не напрягался. Он бы и победил, если б не одно обстоятельство, спутавшее все карты.
Когда Тиль выпил уже полбутылки, откуда-то со стороны дверей кухни раздался звон, похожий на удары карандаша по стеклянной бутылке. От неожиданности все подскочили, что повлекло за собой следующие события: Пауль наступил Шнайдеру на ногу, отчего тот немедленно взвыл на высокой ноте и запрыгал на одной ноге, Рихард подавился пивом и теперь вовсю кашлял, с Флэйка слетели очки и хотя он попытался их поймать, упали на пол и разбились, а Тиль и вовсе выронил бутылку, которая тут же разделила участь Флакиных очков, т.е. со звучным хлопком разбилась об пол.
Все пятеро в недоумении повернули голову в ту сторону, откуда доносился непонятный звон.
- Oh, mein Gott… - заплетающимся языком проговорил Тиль.
Количество комментариев: 4 [ добавить комментарий ] [ распечатать ] [ в начало ]
|
|
