 |
Категория ХХХ
(Часть 3, завершающая)
...Тем временем, слегка заморившие червячка (по мнению Тилля червяк не тянул даже на наживку для рыбалки, так, глист какой-то) делегаты заняли свои места и принялись шумно ждать: со вздохами расселись по креслам, поприслонялись к стенкам и даже приступили к почесыванию головы, подпиливанию ногтей, методичному обрыванию кактуса и приступам вдохновения. Решив не дожидаться прихода Дизеля, продюсер выразительно откашлялся. Ошарашенные внезапным осознанием того, что кто-то наблюдает за их деяниями (напомним: ощипыванием кактуса, обрыванием обоев, оцарапыванием лакированного шкафа и т д), музыканты по-детски нервно и испуганно уставились на кашлянувшего. Тот выжидательно взглянул на работающего челюстями лидер-гитариста. Рихард деликатно выплюнул на пол жвачку и принял вид монаха, бичующего и ущемляющего свою плоть еженощно и ежедневно. Это зрелище было настолько фальшивым, что продюсер аж заперхал от возмущения. Рихард продолжал благостно и, вместе с тем, в меру мученически освещать помещение шедевром стоматологии. Сияние продолжалось до тех пор, пока не соизволил объявиться Дизель. В этот момент сияние погасло, словно бы пришел круглосуточный кошмар россиян - Чубайс - и мановением пальца, покрытого рыжеватыми волосками, выключил свет. И наступила тьма. Во тьме Вин немедленно наступил на выплюнутое, на пару секунд прилипнув к полу. Рихард воссиял вновь, изгнав призрак Чубайса, а Вин прикрылся от сияния, после чего плюхнулся в свое кресло с таким видом, будто он наступил не на какую-то там жевательную резинку, а на использованное изделие №2 как минимум, и его содержимое при этом ухитрилось просочиться через подошву и носок.
- На повестке дня! - пролозунговал продюсер к окружающим.
- Эмм... - хором замычала неблагодарная аудитория.
- Я сказал на повестке дня! - повторил продюсер, одним глазом моля режиссера о помощи.
- На повестке у нас ваш сценический образ! - объявил тот. - На рассмотрение предлагаются варианты оригинального концерта класса V.I.P.. Что предлагаете?
В ответ воцарилась тишина, сквозь которую просочилось ядовитое шипение на тему "перевешать всех и дело с концом", но на злого и голодного автора предложения никто не обратил внимания.
- Посадим всех в лодки?! - возбужденно блестя глазами предложил продюсер. - Они будут вместе с инструментами расплываться по аудитории и получится объемный звук!
Шнайдер представил себе, как плывет куда-то во главе барабанной установки, и его разобрал истерический смех. К нему присоединились гитаристы, мысленно уже образовавшие команду по художественной гребле гитарами. Что представил Тилль, осталось глубокой тайной, но от этого он зверски раскраснелся и уже приготовился совершить какую-нибудь гадость. Спокоен оставался только Флак, который за свою длительную музыкальную жизнь пережил и не такие ужасы.
Встретившись с таким непониманием грандиозного замысла, режиссер внезапно ощутил острую потребность в смене профессии и тут же открыл в себе новый талант. "Кролики... Это не только ценный мех... Но и три кило отличного, легкоусвояемого органического удобрения! Господа! Внедряйте кроличье хозяйство! Будете при шерсти, при навозе и при сенной лихорадке! Поэтом можешь ты не быть, но крола содержать обязан!" - Мысленно оря все эти невесть откуда возникшие лозунги, режиссер не заметил, что внимание аудитории переключилось на него. Он так сладко прищурил глаза, что сразу стал похож на китайца. И Тилль, охваченный махровым расизмом, решил тайком провести этническую чистку в рядах служителей Музы, забыв, что свидетелей тут явно больше одного. Вовремя остановив разошедшегося Линдеманна, продюсер постановил, что играть будут на сцене с применением самого эффектного набора трюков. Загоревшись воплощением этой идеи, он выкинул из совещательной комнаты всех и даже более того - встал возле двери на карауле, пока гениальные идеи ложились на бумагу из-под пера режиссера. В этот момент даже неистребимые плодовые мушки старались летать потише, безрезультатно пытаясь подслушать секретную информацию. Оба творческих товарища чувствовали себя без малого гениями и уже на следующий день носились по церкви словно ужаленные, с вытаращенными глазами, напоминая взбесившихся тараканов, осознавших, что никто вокруг их не любит.
Первый день репетиции пришелся на какое-то несчастливое число по гороскопу. Это вычислил Оливер и решительно упирался всем попыткам вытащить себя на сцену. Рихард, заготовивший кучу визиток для раздачи автографов, попал под тлетворное влияние басиста и тоже загрустил. И лишь очередная сумма, перекочевавшая на шестизначный счет в Бундесрате, помогла вернуть музыкантам оптимизм и здоровый цвет лица. Режиссер заподозрил что-то неладное, но было уже поздно. А репетиция грозно наступила всем весом.
Нагруженные стандартными примочками до предела, Раммштайн вперевалку выкатились на сцену, словно беременные утки. Продюсер воинственно взмахнул клетчатым носовым платком, сигнализируя о начале прослушивания. Выразительно откашлявшись, Тилль начал исполнять солянку из всех близких его сердцу песен. Раммштайн всем составом старательно подыгрывали ему, а обосновавшиеся возле сцены статисты экстатически подвывали, стараясь попасть в мейнстрим. Но попадали только под струю (впрочем, не только струю), периодически применяемую расшалившимся Линдеманном. И их не смущала, а совсем наоборот - вдохновляла перспектива испытать неземное счастье, будучи оплеванными Тиллем с расстояния полутора метров.
- Тра-ля-ля! - прыгал в углу зрительного партера Вин, принципиально не желавший принимать душ и обрядившийся в футболку с портретом Эминема, а так же с аппетитом жующий пончик.
- Duu rieecht soo guut! - плотоядно затянул в ответ Тилль, многообещающе посматривая на жруна своим самым злобным и недружелюбным взглядом.
Вин радостно набросился на пончик, старательно применяя к нему основы армейской наступательной тактики, сводящейся к принципу "расчленить и уничтожить". Дожевывая последний кусочек обжаренного противника, он услышал и заметил, что интонация вокалиста сменилась вместе со словами. В призывах к нересту мало того, что слышалась угроза, так еще и были какие-то неприличные намеки. Как раз на словах "uberall Fischmilch" Тилль красноречиво подергал себя за свой эквивалент этого самого Fischmilch.
Наученный горьким опытом, Вин поспешно заглотал выпечку, чуть ли не подавившись при этом, облизал пальцы и продемонстрировал вокалисту кукиш с остатками масла. Тилль оскорбился, резко перешел под визг гитар на очередную песню и коварно дыхнул в оскорбителя огнем. Актер вовремя сообразил, что сейчас дело запахнет бензином и поджаркой из него любимого, поэтому сгруппировался и удрал со злорадным хохотом, унося в бумажном пакете еще теплые пончики. Пока он пробивался сквозь толпу статистов, его несколько раз хватали немытыми руками нервные фанатки, норовящие оторвать от любимого актера кусочек и унести с собой на память, чтобы тоскливыми зимними вечерами... Вин содрогнулся при мысли о том, что могут сделать с кусочками его тела, и с удвоенной энергией стал пробиваться к выходу.
- Ich steig dir nach! - с подвыванием сообщил вослед ему Тилль, однако пламенное обещание пропало впустую.
- Великолепно, потрясающе! - стремительным броском вырвался вперед режиссер. - Вот эта ваша масочка как раз создает нужный антураж!
Музыка оборвалась, а Шнайдер прицелился и запустил вслед удирающему актеру палочки дуплетом. К сожалению, тот уже выскользнул из зоны досягаемости, и снаряды канули в лету, то есть в толпу фанатов, где их разодрали на щепу, стружку и прочий мелкий ширпотреб. Шнайдер разочарованно сплюнул, чуть ли не угодив в Оливера и быстренько смылся, пока басист не разошелся и не начал выяснять причины и следствия плевка. Следом за ним, влекомые стадным инстинктом, удрали и остальные. Рихард затормозил было, чтобы понежиться в лучах славы, но едва толпа придвинулась ближе к сцене, как тут же позорно сбежал.
- Мы еще обязательно будем репетировать! - догонял их голос режиссера. - Перепробуем все варианты, а потом...
Церковь стала им как родная. Флак шмыгал вдоль стенок, простукивая все подряд и прослушивая стетоскопом, в надежде найти клад. Пауль занимался тем же самым с целью обнаружить забытый винный подвал. Тилль норовил отыскать место чьего-нибудь захоронения, но постоянно натыкался либо на Рихарда, прикидывающего, как вот эта статуя будет смотреться у него в прихожей, либо на занимающегося спиритизмом Оливера. Шнайдер натыкался на них поочередно и отпускал язвительные замечания. Вин же скопом следил вообще за всеми, строча обвинительные и клеветнические пасквили сразу в нескольких экземплярах. Кстати, его дедушка в свое время тесно сотрудничал с товарищем Сталиным, несмотря на свои националистические речи.
Помимо изысканий, периодические веселые игры на автобусе вносили в репетиционные будни приятное разнообразие. Сначала персонал и администрация возражали, но королевским жестом врученные чеки и прочие приятные финансовые мелочи успешно преодолели слабое сопротивление. Горделив и неподкупен остался только шофер, не желающий отдавать свою крошку на растерзание бессердечным монстрам. Поэтому с ним находили консенсус силовым методом, неизменно в пользу монстров. При этом монстры заталкивали евро ему за шиворот, потому что остатки совести периодически пробуждались от анабиоза и начинали их нещадно грызть. При виде евро, остатки снова впадали в коматоз.
Обширная террористическая деятельность была развернута коалицией Вина и шофера. Получив от Вина еще один чек, шофер решил пойти на убийство своей крошки во имя мести. Первым делом Дизель предложил пойти путем физического превосходства и указующе ткнул в неизвестно зачем стоящий на приколе снегоуборочный комбайн. Тот принадлежал японскому изготовителю, о чем свидетельствовали намалеванный яркий круг Восходящего солнца в прямоугольной рамке: как ни посмотри - шаровая молния, влетевшая в окно к какому-то счастливцу.
- Надо действовать силовыми методами, - заявил Дизель. - Начать войну в Ираке... тьфу, взять и раздавить всех к чертовой бабушке! Покончить раз и навсегда! - свой короткий спич он закончил дьявольским смешком.
- О господи, нет! - не выдержал такого чудовищного прессинга шофер. - Это слишком жестоко, она не заслужила такого!
- А исторические памятники тебе не жаль? - накинулся Дизель на него, тыкая пальцем в широко распахнутые ворота, которые так и отворились с петель наружу, после того как Оливер промахнулся и вместо тормоза нажал на газ.
Шофер длинно шмыгнул носом, утер скупую слезу и побежал заводить комбайн - то ли с намерением перекрыть им ворота, то ли для того, чтобы уехать от греха подальше на седьмой километр - он сам бы не мог толком объяснить.
Первым делом стронувшийся с места комбайн сшиб мусорный бак, оберегающий природу от остатков человеческой жизнедеятельности. Бак упал на бок, покатился. Спустя десяток секунд изнурительное верчение было остановлено препятствием, бак уткнулся в стену и произнес: "Не кантовать. Опять кантуют, выродки".
Шофер схватился за голову и начал выдирать из прически первые седые волосы. Из бака вылезло лицо неопределенного гражданства и рода занятий, сплюнуло под ноги заговорщикам и удалилось в смутную даль за воротами, где уже виднелось облако рассеянной в воздухе грязи, предвещавшее скорое прибытие любителей автобусных гонок. Вин тоже плюнул себе под ноги, извлек из кармана швейцарский нож и притаился в засаде.
Спустя некоторое время, в ворота победно вломился автобус, тут же обезвреженный на все колеса. Обезвреживание производил Вин лично, совершив каскадерский трюк с ножом. Автобус занесло, из него, как горох, посыпались пассажиры, но, как Вин не надеялся, что с ними случиться какая-нибудь гадость, этого не произошло. Уже привычный к неожиданностям, Дизель не подпрыгнул и не впал в истерику, а всего лишь сдержанно икнул. После этого он попытался с достоинством отступить, но не успел и тактично отвернулся к стене. В упомянутой стене он тут же начал сосредоточенно проковыривать дыру пальцем, словно это гарантировало покров невидимости.
- Кто ел из моей чашки? - строго прозвучало над ухом.
- Мама! - сразу определился Вин, пряча палец в карман.
- Нет, она не любит кашу, - парировали из-за спины.
- Бабушка? - предположил Дизель, страшась обернуться.
- Померла она, - сумрачно ответил другой голос.
- Ну тогда.. тогда я сбегаю и спрошу! - нашелся ковыряла-затейник, взял с места низкий старт и побежал, стараясь делать это быстро, но не слишком заметно. Мало ли куда торопится звезда киноэкрана, по горло загруженная разнообразными проблемами и выгодными контрактами.
- Стоять! - басом обманутого Сфинкса загудели сзади. - Хватай его!
Возле осевшего набок автобуса остался шофер. Он был страшно расстроен, что его крошке прокололи колеса, и все норовил над убиенной поплакать, пытаясь заткнуть ранения скомканными евро, которые оставили немцы.
Дизель, понимая, что в апартаменты не успеет, не теряя спасительных минут с криком: "Живым не дамся!" совершил спринтерский рывок до туалета, где и заперся, для надежности приперев дверь изнутри вывороченным с корнями унитазом. В туалете сразу стало мокро. Под дверью снаружи поскреблись и отступили, едва только из-под нее стала просачиваться вода. Вин проклял все и попытался залезть на стенку.
- Американец, - пробурчал Тилль, возглавляя отступление. - Терпеть не могу.
На деле Тилль не жаловал и иные народности. Французов он не любил за сексуальную озабоченность, испанцев - за корриду, мексиканцев - за национальную кухню, англичан - за снобизм, соотечественников - за Бундесрат, который некрасиво звучал по-русски, русских - за рецепт похмелья, поляков - за нелюбовь к немцам, швейцарцев - за доброжелательное наплевательство на всех без исключения. Неясно было с мальтийцами и прочими островитянами, хотя и им, скорее всего, симпатизировать не стоило. За теплолюбивость.
- Что здесь происходит?
Это по закону жанра в месте свершения событий материализовался режиссер со своим банальным вопросом.
- Да вот! - радостно сообщил Оливер сверху. - Вредителя поймали!
- Какого вредителя? - прищурился режиссер, - неужто крысу?
- Да я... да я... - забулькал Рихард, проникаясь праведным негодованием.
- Шпиона, - важно сообщил Пауль, больно пнув коллегу в щиколотку.
- Кто это тут крыса?! - завопили из туалета.
- Он автобус испортил, - шепотом поделился секретом ударник, словно не сам каждый божий день в компании друзей доводил машину до ускоренного физического износа.
Режиссер побледнел (видимо, от злости) и махнул рукой, приказывая посторонним удалиться. Раммштайн чинно выстроились гуськом и действительно удалились, сдерживая торжествующие улыбки.
- Вы знаете, хороший автобус сейчас денег стоит! - не преминул капнуть кислотой на оголенные нервы продюсера удаляющийся в числе последних Рихард.
- Изыди! - зло шевельнул губами страдалец. - Открывай! - обратился он к затворнику.
- Робби, это ты? - недоверчиво спросили оттуда.
От потрясения и мокрой обстановки Вин даже вспомнил имя режиссера и решил таким образом настроить упомянутого на дружелюбный лад.
- Для вас - сэр Коэн. Прошу покинуть помещение, - кисло проговорил режиссер.
Дизель с грохотом оттащил баррикаду (унитаз) от двери и распахнул последнюю, слегка забрызгав стоявшего за ней. Встав в картинную позу, Вин ослепительно улыбнулся, уповая на свое обаяние. Но не удалось. Взгляд режиссера тут же уперся в обезображенную сантехнику.
- Туалет финский со встроенным подогревателем! - сипящим шепотом произнес режиссер и выпучил глаза. - Вандал!
Увидев на лице режиссера блуждающие красные и буро-зеленые пятна, Дизель ужаснулся. Вообще-то к режиссеру он уже привык, отдавать его во власть инфаркта совершенно не хотелось. К тому же, неизвестно, какие пункты в свое завещание он успел внести за последнее время. Пока Вин размышлял, пятна прекратили блуждать, выстроились в гармоничный узор, а потом режиссер открыл рот. Дизель присел и зажал уши руками. Продолжая сотрясать воздух децибелами, служитель искусства схватил звезду за рукав и, словно первоклассника, потащил в кабинет. В кабинете режиссер несколько минут топал ногами и плевался, а потом устал, рухнул в кресло, утер лоб грязноватым платком и неожиданно спокойным тоном спросил:
- Кто будет платить?
Вин посерел, органично вписавшись в обстановку кабинета. Кричащего и визжащего начальства он не боялся. Он боялся начальства спокойного и хладнокровного, готового тебя забраковать и выгнать с отрицательной рекомендацией. Режиссер вкратце наметил путь, которым должен был следовать Дизель вместе со своими горячо нелюбимыми коллегами, которые в этот момент подслушивали за дверью. Но на этом, к великому облегчению одного и не менее великому огорчению других, дело и кончилось.
Последней каплей для режиссера стало явление призраков из прошлого. Призраки материализовались в виде целых трех штук. Две штуки составляли опасного вида дамы, кокетливо называвшие себя девочками, а одну штуку - странного вида молодой человек, оснащенный безумным огнем в глазах и прижимающий к груди некий лазерный диск. Заподозрив, что у молодого человека в руках пиратская копия их диска, Раммштайн не замедлили проследовать за троицей, искусно маскируясь под предметы быта. Они настолько увлеклись маскировкой, что даже не заметили, как по их следам ползет ничуть не менее замаскированный Дизель, зловеще бухтя себе под нос, что никому нафиг не нужны альбомы Раммштайн, а вот коварно переведенные в цифровой формат фильмы с его грандиозным участием - это клад и находка для любого пирата, а так же иностранного шпиона. Привычно обосновавшись у двери, Раммштайн не только не заметили, что в их ряды затесался противник, но даже уступили ему немного места.
- Солнышко, ты не забыл, кого должен благодарить за свою карьеру? - тем временем слащаво спрашивали за дверью.
- Неужели к нему прибыли его музы? - романтически удивился Тилль.
- Сценарий, сценарий! - баритоном восклицал молодой человек в помещении.
- Раммштайн! - лирическим дуэтом подпевали дамы.
Поняв, что речь пойдет не о нем, Дизель обиделся и уполз восвояси, не преминув сделать гадость напоследок: налепил на пол хорошей жвачки, которая соединила Раммштайн с полом, как Ленина с коммунизмом - не разорвешь. Бесполезно потрепыхавшись и покричав вслед уползающему Вину множество нехороших слов, творческие личности притихли, нервно вслушиваясь в шепотки за дверью. Периодически оттуда порывались отдельные слова. Речь шла о концертах, билетах, автографах - и каждый раммштайновец в отдельности наливался гордостью, как хороший арбуз. Едва только степень раздутости достигла критических пределов, как за дверью пришли к консенсусу. Остро почувствовав, что они не готовы к датию автографов прямо здесь и сейчас, музыканты отчаянно забуксовали, стремясь исчезнуть в противоположном двери направлении. Отполированные каменные плиты пола затрещали. Жвачка не поддалась. Дверь распахнулась, и шестеро музыкальных звезд мирового класса оперативно уткнулись лицами в пол, как спецотряд страусов.
- Так значит, будет билетик? - пропели в распахнувшейся двери и тут же наступили каблуком на чей-то свитер. - Ой, какой тут у вас коврик оригинальный...
- Будет, Кэт, дорогуша... - прохрипел режиссер, стараясь не глядеть под ноги. - А это не коврик, это реквизит, не успели унести, дорогая!
Реквизит придушенно захрипел, но тут в орган хрипения неумолимо и в тоже время осторожно внедрился замшевый носок ботинка режиссера. Таким образом товарищ режиссер пытался предотвратить незапланированные контакты между группой и фанатами. Однако его героических усилий не оценили, и орган хрипения превратился в орган кусания. Глаза у режиссера тут же приняли отстраненное выражение и вообще стали, как у натянутого на глобус филина. С трудом вырвав дорогую обувь из природного капкана, режиссер все-таки выпроводил незваных гостей за дверь, после чего вернулся, чтобы потребовать возмещения ущерба. Но на месте преступления обнаружились только куски жевательной резинки и выплюнутый носок ботинка. Режиссер стал похож на упомянутого филина не только глазами, но и объемом щек. Разбирательства он решил перенести на время ужина.
- Господа! - начал он эпическим голосом, заявившись на общественный ужин (Дизель такие мероприятия игнорировал).
Означенные господа восприняли его без энтузиазма и вроде бы нацелились на дверь в попытке сбежать, но там возвышался продюсер, подпирая косяк, как Атлант. Что-то в его лице - возможно, выпяченная оквадраченная челюсть - не внушало желания пройти мимо эдаким прогулочным шагом. Присутствующие заволновались. Были забыты живо обсуждавшиеся до этого похороны всемирно известной поп-звезды, подавившейся на концерте микрофоном, когда выключили фонограмму. Режиссер немного понежился в лучах общественного внимания, размяк и уселся за стол. Величие момента тут же пропало, и за столом начали перепихиваться локтями. Режиссер опомнился и продолжил спич
- У меня появились некие идеи...
- Украл, - поделился соображениями Пауль с окружающими.
- Молчать! Дело будет обстоять так...
И великие идеи полились, как из рога изобилия. Увлекшись, режиссер начал изображать схватки и перестрелки в лицах, прятался за салатницей, устраивал засады в баночке с горчицей, в качестве мотоцикла использовал подставку для салфеток и мастерски подражал звукам автоматической стрельбы. Когда же он перешел к детальным описаниям смерти каждого из второстепенных героев, для наглядности брызгая кетчупом, окружающие прервали застолье с трогательным выражением ужаса на лицах.
- Кажется, я как уехал, так чайник забыл выключить! - первым озвучил общественные настроения Флак.
- И за рыбками моими никто не ухаживает, - дрогнувшим голосом проговорил Тилль.
- Я уже не говорю о моей оранжерее! - органично влился в общий хор Шнайдер.
- Дела семейные... - дуэтом загрустили басист и лидер-гитарист.
- Ха-ха, - желчно высказался третий гитарист. - Тоже мне семьянин!
- Смейся-смейся над социальной ячейкой общества, - обиделся Рихард. - Зато у меня носки чистые!
- А у меня шелковые! - взвился Пауль.
Под этот ненавязчивый гомон, группа дружно выползала из-за стола и уже передвигалась к выходу, решив устранить продюссера коллективно, когда режиссер выпорхнул со своего места и перегородил телом дорогу. По его лицу было видно, что просто так они не уйдут. Сверлящий взгляд действовал по методу кнута, и Флак нехотя залез в карман, откуда достал толстую стопку чеков, перетянутую резинкой. При виде такого богатства режиссер позеленел, представив, какой фильм он сделал бы на эти деньги. Причем, треть чеков принадлежала ранее ему, продюсеру и некоторым другим лицам. Флак с трудом заставил себя отстегнуть эту треть обратно - в жадные режиссерские лапки.
И пока лапки эти чеки пересчитывали, припугнутый коллектив в бешеном темпе начал собирать немногочисленный багаж, успевший расползтись по всему зданию. Как бы случайно проходивший мимо Дизель был ошарашен зрелищем Пауля, скрывшегося под горой чемоданов, Оливера, волокущего что-то явно не свое (фотограф-любитель спер профессиональный штатив), ну и всех остальных. Самого Дизеля бегущие музыканты проигнорировали. Когда же они стройными колоннами по два прошествовали мимо, Вин только и смог разобрать кусок светской беседы:
- Возле окна буду сидеть я!
- Не возле окна, а у иллюминатора!
- Пи-и-ик...
- Уберите крысу!
Вин заметался, разрываемый желаниями. С одной стороны хотелось пожелать летального полета уходящим соперникам и, может быть, даже поспособствовать печальному финалу посредством какой-нибудь технической гадости. С другой же стороны нестерпимо хотелось заложить беглецов режиссеру, чтобы тот не только вернул их, но и отобрал уже заплаченные по контракту деньги. Чувствуя себя буридановым ослом, актер некоторое время топтался на месте, но потом все-таки помчался жаловаться - по привычке.
- Крысы покидают корабль! - патетически завопил он с порога и снова предпринял театральную попытку вырвать из головы клок несуществующих волос.
- Ой, - сказал продюссер и нырнул за диван, уволакивая с собой стопку исписанных листов.
- В чем дело? - встрепанный режиссер никак не производил впечатления человека, готового выслушать ближнего своего и оказать ему посильную помощь.
- Простите, я вас опять застукал, - сказал гнусность Вин, - но я не могу не сообщить, что эти ваши музыканты собираются уезжать, явно нарушая условия контракта!
- Ничего подобного, - сообщили из-за дивана продюссерским голосом. - Их роль уже сыграна.
- Как это... почему? Уже все? - растерялся Дизель, медленно начиная пятиться от приветственно скалившегося с дивана режиссера.
- Именно! А теперь, голубчик, - светясь каким-то неестественным светом от счастья, прошипел тот, - мы внесем некоторые существенные изменения в сценарий...
Количество комментариев: 13 [ добавить комментарий ] [ распечатать ] [ в начало ]
|
|
