 |
"Вильдденштайн"
Посвящается жити и нежити Вильдденштайнского замка, а также всем жертвам лохотрона.
- У-у-у, какой замечательный замок, - вещал Рихард, высунувшись из окна машины с реальным шансом выпасть из него. - Мне уже здесь нравится!
- Действительно, он ничего, - милостиво проронил сидящий на переднем сидении Тиль.
- Где? Дайте же и мне посмотреть! - Надсаживался сзади Пауль, безуспешно пытающийся выглянуть из-за широких спин товарищей. - Тиль! Подвинься! Или хоть пригнись немного! Я ничего не вижу!
- И не подумаю, - пробурчал тот.
- Гав-гав-гав!
- Кристоф, уйми свою дворнягу, все уши пролаяла! - Ритм-гитарист зажал вышеупомянутые органы слуха руками.
- Никакая это не дворняга, у него родословная, между прочим лучше, чем у некоторых, - барабанщик ехидно стрельнул глазами в сторону Пауля.
- О, да! Я, конечно, понимаю, - вежливо заметил Флейк, - но у твоей собачки, кажется, линька в самом разгаре.
- Теперь у Рихарда весь зад в шерсти, - захихикал Пауль, обрадованный тем, что страдает не только он.
- Где? - стремительно засунувшийся обратно в салон Рихард со всего маху опустился бедному животному точнёхонько на куцый хвостик, отчего внутренности машины огласил истошный визг.
- Рихард! - заорал Кристоф, пытаясь перекричать собаку, которая проклинала неуклюжего медведя изо всех сил своих голосовых связок.
- Мои новые брюки! - причитал тот, по громкости звука составляя достойную конкуренцию несчастному псу.
- Заткнитесь вы оба! Кристоф! Уйми свою псину! - выли несчастные жертвы этого акустического кошмара.
- Ты…ты…Я всегда знал, что ты ненавидишь животных! - не обращая никакого внимания на окрики, Кристоф пытался дотянуться до Круспе, в попытке почесать ему шею зудящими кулаками. Тот уворачивался, пользуясь яростно возмущающимся Паулем как щитом и не переставая верещать что-то об эксклюзивной модели и о куче денег, за неё уплаченных. Аккомпанементом служили вой и взлаивание.
Эта какофония продолжалась до тех пор, пока Оливер не остановил машину, а Тиль не вышвырнул нарушителей спокойствия вон. Авто тут же резко рвануло с места и укатило дальше к замку, оставив Рихарда, Кристофа и несчастное четырёхногое кашлять и отплёвываться в клубах пыли.
Оставшись наедине, барабанщик и гитарист смерили друг друга презрительными взглядами, Рихард демонстративно хмыкнул, вздёрнул подбородок и зашагал по дороге. Кристоф зло сплюнул на придорожный одуванчик, который тут же увял, свистнул пса и поплёлся следом.
Когда они, наконец, добрались до остальных, то застали их, восхищённо вытаращивших глаза на каменное чудо средневековой архитектуры. Действительно, замок Вильдденштайн, расположенный недалеко от Хайльбронна, был поистине замечателен.
Даже надутый Кристоф на минуту забыл о том, как незаслуженно оскорбили его и его любимого пёсика. Но лишь на минуту, по истечении которой он ткнул ближайших товарищей локтями и вопросил:
- Чего застыли-то?
- Красота-а-а! - протянул Флейк.
- Местечко просто замечательное! - Рихард подпрыгивал на месте от радости и хлопал в ладоши.
- Ага, здесь как на Тибете, у всех открывается третий глаз, в просторечии именуемый "рот", - буркнул Кристоф, наподдав Паулю по подбородку снизу и тут же пригнувшись, справедливо опасаясь за своё лицо, но забыв про соотношение своего роста и роста Пауля. Тиль радостно хмыкнул, наблюдая, как барабанщик после неожиданного удара под дых корчится на земле, как паук на горячей вьюшке.
- Ну-у-у, Тибет - это Тибет…- Оливер оценивал внешний вид здания, прохаживаясь, заложив руки за спину и одобрительно покачивая головой.
- Так чего стоите-то? Пойдёмте, посмотрим, какой он изнутри, - Пауль убедился в том, что Кристоф сможет собрать руки, ноги и глаза воедино уже минут через десять, смахнул с футболки несуществующую пылинку и, схватив Рихарда за шиворот, потопал к входной двери.
- Добро пожаловать! - Дверь, ведущая в замок дружелюбно распахнулась, и на пороге возникло существо, совершенно не гармонирующее внешним обликом с самим зданием. Существо это было облачено в тщательнейшим образом отутюженный строгий костюм, на лице сверкала ослепительнейшая улыбка, а в руках на расшитом полотенце возвышалась традиционная хлеб-соль.
От неожиданности Раммштайн подавились словами и теперь молча разглядывали встречающего.
- А...это... ты кто? - наконец выдавил из себя Пауль, проморгавшись и отдышавшись.
- Я - ваш шеф-повар. Меня зовут Иван.
Рихард, отцепив руку Пауля от своего загривка, нервно захихикал.
- Что тут смешного? - повернув голову, набок полюбопытствовал Иван.
- Нет, ничего такого, - изо всех сил подавляя смешок, поспешил успокоить его Флейк. - А ты русский?
- Я? Да. Мне сообщили, что геррам понравились блюда русской кухни.
- Умгум, - согласно закивал, глотая слюнки Тиль, пожирающий взглядом шеф-повара и его хлеб-соль.
- Тогда прошу! - взмахнул тот рукой в театральном жесте, предлагая заходить.
Изнутри замок выглядел ещё лучше, чем снаружи - средневековые фрески, статуи, канделябры и огромные картины. И всё это принадлежало Раммштайн на целых две недели. По крайней мере, так утверждали организаторы лотереи о своём главном призе - поездке в этот замок победителя и пятерых его друзей. Выиграл её Тиль, совершенно не собираясь этого делать. Просто когда он заходил в магазин, чтобы купить бутылку пива, под её крышкой оказалась путёвка, к неописуемой радости остальных Раммов, а особенно продюсера, который тут же сообразил, сколько он сэкономит на каникулах музыкантов. Итак, они собрали свои чемоданы (под пристальным взглядом Якоба), погрузили их в машину (под пристальным взглядом Якоба) и поехали (под всё тем же пристальным взглядом того же Якоба, проводившего их до полпути, а затем, убедившись, что они не заблудятся и доберутся самостоятельно, умчавшегося вперёд).
- Ваши комнаты расположены в южном крыле, можете пока обустраиваться, а я позабочусь о торжественном обеде, - Иван всучил каравай вокалисту и направился было в сторону кухни, как в дверь ворвалось что-то тёмное и худое и завертелось вокруг него волчком, тявкая и подпрыгивая. - Что это?
- А...Это собака нашего ударника, - Оторвался от выгрызания дырки в хлебе-соли Тиль. - Кстати, а сам он где?
- Тут я...- раздалось с порога, и в холл по стеночке вполз Кристоф, всё ещё не пришедший в себя от лихого приёма, проведённого Паулем.
- Ну ладно, пойдём, я дам тебе что-нибудь вкусненькое, - Иван вместе с добером скрылись в дверях,
- А я? Я тоже хочу чего-нибудь съесть! - заволновался Тиль.
- Вы можете пока выбрать себе комнаты из числа тех, что наверху, пока Иван всё готовит, - Якоб вынырнул из-за спины повара так внезапно, что Раммы вздрогнули, а Тиль чуть не подавился куском хлеба-соли, врученного ему Иваном. - Идите Иван.
- Но я хочу есть!
- Ешь пока хлеб-соль!
Тиль обиженно засопел и поплёлся за коллегами на второй этаж, проковыривая в каравае мышиную нору.
- Эта комнатка будет моя! - завопил Пауль, приглядев себе спальню, идеальную в стратегическом плане для вечерних и ночных вылазок в известно каких пакостнических целях.
- А это - моя! - Оливер радостно выглядывал в окошко, ведущее в сад. - И вид замечательный! Самое то!
Тиль выбрал комнату, вплотную прилегающую к кладовке, в которой он планировал прятать провиант (никогда ведь не знаешь, когда проголодаешься).
Рихард положил глаз на огромное, почти в два полных роста зеркало, висящее в коридоре, и заявил, что перетащит его к себе в спальню, а чтобы он далеко не ходил, ему милостиво разрешили оставить ближайшую к зеркалу комнату.
Флейк и Кристоф долго перепирались по поводу оставшихся апартаментов, но весовые категории были настолько различны, что донельзя довольный Шнайдер ввалился внутрь заветного предмета спора и заблокировал телом дверь. После нескольких попыток протаранить дубовую преграду клавишник прошипел в замочную скважину всё, что он думает о Кристофе, и гордо захлопнул за собой соседнюю дверь.
В последующие два дня не происходило ничего из ряда вон выходящего, но только благодаря постоянному надзору Якоба, который возникал то тут, то там и душил попытки вредительства (или "безобидных шуток" как их называли удушаемые) в зародыше. Поэтому музыканты крепились что было сил, а пока, чтобы не спятить, изучали топографию замка. Особенно преуспел в этом Пауль, который проверил все уголки и закутки дома, помечая меловыми крестиками особенно выгодные в разных назначениях места. Занимаясь этим, он посетил даже библиотеку, немало удивив подобным поступком находящегося там клавишника. Заглянул он и на кухню, где продюсер и повар грудью отстаивали право холодильника оставаться неприкасаемым, за исключением моментов приготовления завтраков, обедов и ужинов. Давимые аргументами Тиль и Кристоф жутко расстраивались и весьма артистично на пару изображали голодные обмороки. Только Рихард и Оливер никому не доставляли хлопот, первый - гуляя по саду в целях придания лицу свежего цвета и лёгкого романтического загара, а второй - сидя у себя в комнате и думая о прекрасном в целях скорейшего познания нирваны.
Эта идиллия продолжалась вплоть до того момента, как Кристофу и Паулю довелось найти в одном из коридоров рыцарские доспехи и ближайшая же ночь ознаменовалась жутким грохотом и довольными воплями.
Взъерошенные продюсер с поваром выскочили в коридор и как ошпаренные помчались в направлении источника шума.
- Что это? - слышалось за клацаньем зубов Ивана.
- Приколы ихние, - продюсер прибавил хода и въехал прямиком в широкую спину Тиля, выглянувшего посмотреть, что означает вся эта беготня глубокой ночью.
- Я только-только задремал, как слышу топот, сопение. Якоб, чего тебе не спится? - вокалист отлепил въехавшего от себя и поставил на ноги.
- А как же этот грохот?
- Какой грохот? Ах, это…Ну так это мелочи, не обращайте внимания, идите спать. Спокойной ночи! - И дверь захлопнулась за спиной Тиля.
Но Якоб хоть и привык к выходкам своих подопечных, но не до такой степени, чтобы спокойно почивать, когда, судя по звукам, небо падает на землю. Поэтому уже через минуту он, словно фурия, бесновался перед Паулем и Кристофом.
- Я, конечно, понимаю и только приветствую ваши творческие изыскания, - орал продюсер. - Но одевать латы и скатываться с лестницы на щитах в два часа ночи!... Это уже слишком!
- Но мы…
- Здесь вам не Россия! Это там - на здоровье!
- Но, Якоб…
- Что Якоб, ну что Якоб! Я уже давно Якоб! Живо спать!
Выпоротые словами сняли с себя железки и мрачно повиновались. Всё вновь утихло. Но ненадолго. По темному зданию пробежалась тень. Она притормозила слегка в главном коридоре и, хихикая, стала расставлять стулья в художественном беспорядке, затем, не преставая хихикать, вывернула лампочку...
Ближе к утру замок сотрясся до основания от грохота. Тут уже из комнат повыскакивали все Раммы, и, возглавляемые отчаянно ругающимся продюсером, прямо в чем были, отправились на разведку.
- Да что же это в конце-то концов! Вы что, не можете отдыхать как все нормальные люди?!
Музыканты смущенно опускали глаза.
- Слушай, - прошептал на ухо Кристофу Пауль, - мы же все здесь.
- Тогда кто же грохочет? - подхватил его мысль ударник, внутренне готовясь к самому худшему и бросая косой взгляд на остальную четвёрку, которую донимали те же мрачные предчувствия.
Когда могучая кучка завернула за угол, то их взглядам предстала следующая картина - огромная куча чего-то там, из-под которой доносятся странные звуки. Якоб пощёлкал выключателем - ноль реакции. Лишь когда залежи осветил неверный свет зажигалки, в огромной куче "чего-то там" были узнаны переломанные стулья, из-под которых, словно устрица из раковины, выглядывал повар.
- А я и не знал, что он умеет так ругаться! - ходил шепоток от Рамма к Рамму. Тот, кому говорили, согласно кивал. Пауль старательно вслушивался в заворотистые изгибы цветистых выражений которыми сыпал продюсер, иногда делая заметки в виде крестиков на запястьях. Тиль искоса поглядывал на него, планируя потом попросить поделиться, если он сам запомнит не все интересующие его моменты.
- …А вот когда я вернусь, тогда и поговорим серьёзно! - красный от натуги Якоб вытащил-таки повара из залежей предметов мебели и поволок к машине. - И ваше счастье, если окажется, что он отделался лишь лёгким испугом! Да уйми же ты свою собаку, Шнайдер! - взвыл он, споткнувшись о льнущее к его ногам животное. - Вот видишь, даже твоя животина оставаться с вами вместе не желает! Когда же вы, наконец-то, людьми нормальными станете? Я, наверное, не доживу! Сведёте вы меня с ума!
- Мы нечаянно…- донеслось из раммовской кучки.
- Я не думал, что попадётся ОН!…- пискнул голосок, обладатель которого тут же скрылся за широкими спинами товарищей, опасаясь упасть замертво под взглядом разъярённых глаз Хелльнера. Говорят, что взглядом убить нельзя, но всё свидетельствовало в пользу того, что это имело все шансы быть первым случаем.
- А с тобой мы ещё потом разберёмся, - пообещали скрывающемуся широкие спины и стиснули его так, что наружу прорвалось лишь сдавленное верещание. Пауль поёжился и втихушку порадовался, что накануне решил перенести шутку на другой день (точнее ночь, а может быть и утро).
Как бы то ни было музыканты помогли продюсеру донести пострадавшего до машины, запихнуть его в неё, а потом долго махали платочками во след столбу пыли, ознаменовавшему отъезд скандинавского ангела мщения и забившегося в самый дальний уголок салона на редкость благоразумного добера.
- Я так испугался, когда услышал этот шум, - делился переживаниями чувствительный Рихард на пути обратно, пытаясь закутаться в коротенькую ночную маечку. - Я чуть с кровати не упал! Ай! Что это?
Поднявшийся ветер стеганул его по голым незащищённым ногам, заставив подпрыгнуть и галопом залететь в замок, потирая пострадавшую конечность. Следом, сопя и топая как стадо слонов забежали остальные и захлопнули дверь с таким грохотом, что зазвенели оконные стёкла.
- Гроза будет, - поделился познаниями в народных приметах Тиль, прислушиваясь к вою бурно перемешивающихся снаружи атмосферных слоёв. - И скоро. Пойдёмте спать. А то завтрак проспим.
В одиннадцать утра телефон в холле задребезжал словно плохой будильник. Трубку взял Рихард, сидевший всё это время внизу, обнявшись с диванной подушкой, крепко зажмурившись и вздрагивая при каждом ударе грома.
- Алло, - произнёс он, стараясь, чтобы его голос звучал максимально твёрдо и уверенно. В итоге получился невнятный писк.
- Рихард, это ты? - раздался в трубке голос Якоба. - Как вы там?
- Всё в порядке, все ещё спят.
- Конечно, набедокурили, теперь дрыхнут без задних ног, - буркнул по-прежнему обиженно продюсер, - но я не потому звоню...
- А как там Иван? - решил проявить заботу Рихард.
- Вам повезло. - Прозвучал короткий ответ, - но я не потому звоню...
- Я расскажу остальным, они очень обрадуются! - Гитарист голосом изобразил готовность прямо сейчас мчаться делиться новостями.
- Стой, Рихард! Я не потому звоню! - Заорала трубка, заставив его моментально сесть обратно. - Я звоню потому... Ты меня ещё слушаешь?… Я звоню потому, что хочу сообщить, что задержусь...
- А...
- Не перебивай! Потому что дождь размыл дороги и нет никакой возможности до вас добраться. Разве что на вертолёте. Но я надеюсь, что у вас там не возникнет никаких ЧП, чтобы вызывать вертолёт? - последние слова трубка пророкотала уже просто угрожающим тоном.
- Нет-нет-нет, что ты, нам же не в первой, - гитарист поёжился и бросил косой взгляд в направлении лестницы, по которой спускались позёвывающие и почёсывающиеся пятеро остальных Раммштайновцев. - До свидания, Якоб.
- Кто это был? - Кристоф зевнул так, что остальные в испуге попятились, справедливо опасаясь быть проглоченными.
- Якоб. Он сказал, что задержится, так как дождь размыл дороги.
Замок сотрясло громовое "Ура!", и шесть пар ног погрохотали в направлении кухни...
Спустя несколько часов музыкантов ждал новый сюрприз - порыв ветра снёс один из вековых дубов, украшавших собой подъездную аллею и бросил его аккурат на телеграфный столб, сорвав с него все провода. Как следствие - обладавший противным звонком телефон в холле почил беспробудным сном. Впрочем, это не могло испортить настроения Раммштайн, имеющих с собой сотовый, которому, как известно, провода не так уж и нужны. Они продолжали радоваться свободе и отсутствию контроля со стороны.
И шутники разгулялись не на шутку...
Уже на следующее утро счастливый Рихард долго валялся в постели, радуясь отсутствию раскатов грома и проблесков молнии за окном. Когда же он решил встать и отправиться вниз, следуя уже традиционному маршруту "Ванная комната - кухня - куда придётся", дверь ну ни в какую не желала открываться. Рихард дёргал, дёргал, но толку было чуть. Тогда он упёрся ногами в косяк и дёрнул ручку всем весом тела. А вес у тела был, как вы знаете, не особо маленький. Дверь осталась безучастной, зато из комнаты напротив раздались невнятные ругательства.
- Кристоф! - заорал Рихард. - У меня дверь заклинило! Помоги мне выйти!
- Кто бы мне помог! - раздался встречный рык. - Я её, проклятущую, уже полчаса открыть не могу!
- Давай ещё раз попробуем! - предложил гитарист, которому сознание того, что не он один такой невезучий, придало сил и уверенности.
- Давай, - согласился Кристоф. - На счёт три! Раз, два, ТРИ!
Двери дёрнулись вовнутрь, но открываться так и не пожелали.
- Я понял! - донеслось до Рихарда. - Нас заперли!
- А-а-а-а! - ответная реакция лидер-гитариста эхом пронеслась по замку, распугав всю замковую живность, включая тараканов, клопов и комаров и, докатилась до кухни, заставив вокалиста выронить только что сооружённый бутерброд вареньем вниз. - Помогите, лю-ю-ю-юди добрые-е-е!
- Чего это с ним? - Тиль с сожалением рассматривал останки своего десерта, размазанного по полу тонким слоем под напором веса правой ноги герра Линдеманна.
,- Сходи, проверь! - Пауль и Флейк, давясь смехом, пускали пузыри в чашках с кофе под неодобрительным взглядом Оливера, потягивающего из глиняной расписной кружки молоко.
- А-а-а-а! - продолжал соловьём заливаться Рихард, пока его не перебил знакомый бас.
- Чего орёшь?
- За-а-а-аперли! - тут же с готовностью откликнулся гитарист.
Тиль критически оглядел протянувшуюся через коридор верёвку, связывающую воедино ручки двух судорожно подёргивающихся дверей, и, не удержавшись, хихикнул.
- Что тут смешного? - раздался обиженный голос Кристофа, и одна из дверей задёргалась с удвоенной энергией.
- Вы чего верёвкой привязались? Сквозняк дверки распахивал? А замков что ли нету? - вокалист развязывал узлы, продолжая похихикивать и втайне жалея, что эта превосходная идея пришла первой не в его голову.
- Узнаю, кто это сделал!.. - Узники с радостными воплями вырвались наружу из заточения словно тайфун, сбив с ног своего спасителя - Самого запру!.. - и потопали вниз по лестнице...
Впрочем, днём всё было тихо и мирно. Каждый занимался своим делом и не мешал остальным, что гарантировало наивысшую вероятность выживания в экстремальных беспродюсерских условиях.
Флейк оккупировал библиотеку и сидел там безвылазно, роясь в толстенных фолиантах, шевеля губами и делая заметки в блокноте. Иногда тишину библиотеки нарушали скрип стула, кряхтение и звуки шагов, между книжных полок мелькала стриженая голова, две руки стаскивали откуда-то сверху ещё одну необъятную книгу в кожаном переплёте с золотым теснением, бухали на стол и вновь воцарялась тишина в которой слышался лишь шорох страниц и тихий шепоток Флейка, выговаривающего какие-то формулы.
- Эгей! Есть тут кто! - Оторванный от своего занятия, клавишник недовольно поднял голову от страниц очередного раритетного издания и увидел еле заметную за стопками книг лысину, маячащую на пороге.
- Чего тебе? - осведомился книжный червячок, сверкнув очками.
- Да я зашёл узнать, а чего ты тут делаешь? Тут что, так интересно? - Оливер с трудом просочился между многочисленными полками и приземлился на стул рядом с Флейком. - Ой, а что это ты читаешь?
- О! Тут есть такие книги! Это не библиотека, а настоящее сокровище! - старательно избегая ответа на поставленный вопрос, клавишник отгородился него собранием сочинений Шекспира, тщательно вуалирующих собой труды З. Фрейда и профессора Павлова, и, приняв классическую позу оратора, приготовился читать ещё одну лекцию на тему "истинные друзья человека - это книги", - тут столько всего!
- Интересного? - Оливер задумчиво заглядывал в блокнот червячка. Тот заметил это и пресёк попытку заглядывания вопросом, что называется, в лоб и на засыпку:
- Олли, а какая твоя любимая книга?
- Моя?
- Ну, или та, которую ты читал в последний раз? Что это была за книга?
Басист мучительно покраснел и начал вспоминать, какую же он книгу читал последней. Но вспоминалось плохо. - "Бременские музыканты "! - наконец выпалил он, просияв. Флака покачал головой.
- Хорошо хоть не "Репка"! А из художественной классики? Поэты, может быть? Гёте? Гейне? Как насчёт Шиллера? Я уже не говорю о зарубежной литературе...
Олли снова мучительно покраснел и бросил несчастный взгляд на клавишника, сразу ставшего каким-то большим и важным.
- Не расстраивайся! - пророкотал тот с высоты своего авторитета, - можешь прочитать сейчас. Здесь столько всего!
- Кхе-кхе, - откашливался Тиль от пыли, набившейся ему в нос и мотал головой, - Кристоф, ты не можешь не шоркать ногами, пока идёшь? На улице я не возражаю, но тут же такая пылища!
- Я постараюсь, - пыльная фигура впереди начала покорно поднимать ноги повыше, но тут же рухнула на пол, завывая и поднимая клубы пыли.
- Что такое? - обеспокоенный Тиль поднял подкатившийся к ногам фонарик и направил его луч на Шнайдера.
- Да наткнулся на сундук! Понаставят барахла как попало, пройти нельзя! - поднявшийся с пола ударник в сердцах пинал причину своего падения - огромный старинный сундук с резной крышкой.
- Интересно, а что там внутри? - до смерти любопытный вокалист тут же сунул туда нос.
Они с барабанщиком забрались на чердак в поисках всяких интересных вещичек, оставленных там прошлыми владельцами и часто представляющими собой что-то достойное внимание.
В этом же сундуке были навалены груды каких-то рваных бумажек, частично погрызанных мышами, какие-то тряпки, ещё что-то непонятное. В общем, ничего интересного, и Тиль уже хотел было захлопнуть крышку, как в самом углу обнаружил...
- Кристоф, держи-ка фонарик ровнее! - вокалист бережно достал из недр сундука старенькую книжицу, находящуюся тем не менее во вполне приличном состоянии, и сдул пыль веков с пожелтевших страниц. Раскатистое "Ja-a-a-a!" пронеслось по чердаку, и чета пожилых летучих мышей, обитавших на притолоке с протестующими писками вылетела через слуховое оконце. Находка была из тех, что Тиль коллекционировал - старая книжка, включающая в себя не менее древние рецепты блюд, подаваемые ещё во времена средневековья к королевскому столу.
- Прямо не терпится почитать! - Вокалист с грохотом скатился по лестнице вниз, оставив Кристофа одного разбирать залежи вещей на чердаке. Шнайдер вздохнул, порадовался, что не суеверный и не трусливый, перехватил фонарик поудобнее и направился к видавшему виды старинному буфету в углу...
Пауль подошёл к очередной двери, воровато оглянулся через плечо на коридор. В коридоре никого не было. Он навострил уши и прислушался. Тишина. Тогда гитарист, стараясь не звякать, достал из-за пазухи втихушку утащенную из сейфа огромную связку ключей на гигантском железном кольце, словно сошедшем с экрана какого-то фильма про короля Артура, и начал методично проверять ключ за ключом на предмет сродства с замком. Занятие это было утомительным и нудным, но Паулю терпения было не занимать (секрет, тщательно скрываемый им от остальных членов группы). Наконец его старания увенчались успехом, ключ радостно щёлкнул в замке, и дверь с лёгким скрипом приоткрылась.
- Ну и замечательно! - не удержался от торжествующего хихиканья новоявленный ключник (или мародёр?), вспоминая как сложно было с дверями с пятой по шестнадцатую включительно на втором этаже и с девятнадцатой на третьем, где ключи отсутствовали и ему пришлось делать восковые слепки. - Вот только придумаю, где бы устроить мастерскую, чтобы выточить новые... (ещё одна страшная ландерсовская тайна о том, что он умеет РАБОТАТЬ и не только языком).
- Ты не понимаешь! - раздалось в коридоре и послышался гулкий звук шагов. - Не так надо сделать! - Пауль мышкой юркнул через приоткрывшуюся щель в комнату и припал к замочной скважине. Мимо двери прошествовал Рихард, оценивающим взглядом окидывающий фрески и, бурно жестикулируя, говорящий в сотовый, прижатый к плечу.
- Окна в готическом стиле! Понимаешь? - он тяжело вздохнул и переложил телефон на другое плечо. - Обои должны быть нежно лазоревого цвета. Нет, не голубого... За кого ты меня принимаешь?... Ах, ты думаешь?... Я тебе деньги плачу не за то, чтобы думать! Это я и сам прекрасно умею...- удаляющиеся шаги замерли в дальнем коридоре. Пауль облегчённо выдохнул и огляделся.
- Ну-с, что тут у нас? - радостно потёр он руки…
Устав за день от переговоров с дизайнером так, как будто вагоны разгружал, Рихард наивно надеялся на то, что ночью будет спать спокойно. Но не тут-то было. В замке всю ночь кипела жизнь. Даже, пожалуй, активнее, чем днём. То тут, то там мелькали тени, которые изредка останавливались у какой-то из дверей только для того, чтобы продолжить движение дальше. Временами они сталкивались и, пища, отлетали к противоположным стенам коридора, а затем моментально исчезали во тьме, боясь быть примерно наказанными. Наконец тени улеглись и взошедшая луна, проблёскивающая в просветах между тучами осветила музыкантов немецкой группы Раммштайн, которые сладко спали в своих тёплых постельках, истерично похохатывая, когда им снилось, КАК весело будет их согруппникам утром...
Когда Кристоф проснулся, солнце уже приближалось к зениту. Он подошёл к двери и с опаской её дёрнул. Она легко поддалась. Барабанщик радостно вывалился в коридор и... принял внеплановый душ из семечных кожурок, арбузных косточек и корок, мятых бумажек и ещё чего-то, об идентификации чего он старательно пытался не думать, судорожно отряхиваясь с головы до ног, словно мокрая собака. А на десерт мимо уха еле успевшего увернуться Кристофа со зловещим скрежетом на пол грохнулось огромное жестяное ведро.
- Душ! Душ! Мне срочно нужно смыть с себя эту пакость! - мелькнуло в голове медленно обтекающего Шнайдера, и он рванул в означенном направлении. На подходе к единственной пригодной к эксплуатации ванной комнате его ждало ещё одно разочарование в виде длиннющей очереди, которая, услышав топот, оглянулась, ткнула в него пальцами и разразилась диким ржанием.
- Что тут смешного? - обиделся было новоприбывший, но тут же сам схватился за живот от смеха, разглядев коллег повнимательней: похоже, стоящий ближе всех к нему Пауль также неосмотрительно открыл дверь - маленький гитарист почёсывал макушку, которой не хватало только кетчупа, чтобы быть поданной в каком-нибудь итальянском ресторане в качестве фирменного блюда с макаронами. Видно, кто-то очень постарался повесить ему на уши всю ту лапшу, которую он привык вешать на эти же самые фонорецепторы окружающим. Взъерошенный клавишник держал в одной руке цвета молодой весенней травки свою обувь, а в другой, не менее весенней - оторванные подошвы. Очки без одной дужки сползали ему на нос, он морщился и водружал их на место, при этом становилась видна Раммовская символика, старательно выведенная у него на лбу и щеках чьим-то синим маркером. Меньше всего досталось Оливеру, который был всего лишь слегка обмазан зубной пастой (группа помнила и не хотела повторить судьбу оливеровского соседа-меломана).
- Кто сейчас в ванной? - Нахохотавшись досыта ударник смахнул набежавшую слезу.
- Рихард, - ответил Флейк, продолжая изучать свои ботинки, годные теперь только на выброс. - И, видно, это надолго. Хорошо ещё, если до вечера управится...
- Это почему? - Кристоф недоумённо воззрился на Пауля. Ответ не заставил себя ждать:
- Оливера видишь?
- Угу.
- Ну так вот, он в зубной пасте, а Риху в лосьон после бритья налили зелёнки. Вылезай, тоска зелёная! - Заорал Пауль, барабаня в дверь кулаками и пятками. - И не надейся! Водой она не смоется!
- А-а-а-а! - Донеслось до музыкантов сквозь шум воды. - Я тебе, Флейк, это ещё припомню! У меня теперь раздражение кожное начнётся!
- Не три ты так! - Полный сочувствия Пауль решил поделиться практическим опытом. - Это спиртом отмывать надо!
- А я здесь причём? - голосом оскорблённой невинности вопросил клавишник, пряча зелёные руки и решив при возможности как можно скорее воспользоваться советом Ландерса для избавления от неопровержимых улик.
- У-у-у-у! - Неслось из ванной. - Па-а-у-уль! Найди спирт! Пожа-а-а-алуйста-а-а-а!
- Где ж я тебе его найду?! - Пауль опять почесал затылок, брезгливо стряхнув с руки раскисшие макароны. - Якоб всё конфисковал...
- Ы-ы-ы-а-а-а! Я теперь ту-у-ут жить бу-у-уду-у-у! - Всхлипывал лидер-гитарист, прислонившись к двери с той стороны.
- Слушай, Рих! - Не утерпел Кристоф, - дай мне помыться, а потом живи, сколько твоей душеньке угодно! - С этими словами он снова начал судорожно отряхиваться. Рихард ответил лишь жалостным всхлипом. Неизвестно, как долго бы это продолжалось, но тут на сцене появился Тиль. Почти сходный по окраске с Оливером, вокалист был весь осыпан извёсткой, древесной трухой и щепками. И первый его вопрос не блистал оригинальностью: - Кто напихал спичек в мою замочную скважину?! - После чего и его сморил приступ неуместного, по мнению некоторых, смеха.
- Доброе утро, Тиль, - хором откликнулись остальные.
- Мне нужно в ванную, почему дверь заперта? - Тиль отряхнул футболку, отчего в воздух поднялось известковое облако, заставившее его чихнуть, и прислушался. Из ванной продолжали доноситься заунывные распевы. - Рихард! Пусти! - За дверью отчётливо послышалось, как тот отрицательно мотает головой.
- А то дверь вышибу! - Пообещал вокалист, - у меня уж и опыт появился.
В ванной испуганно притихли, загрохотали щеколдой, дверь распахнулась и на пороге возник лидер-гитарист. Вид у него был такой уморительный, что остальные как ни крепились, но всё равно опять прыснули - Рихард был зелёный словно новогодняя ёлка, и по лицу то тут, то там, словно ёлочные игрушки краснели следы борьбы с лекарством наружного применения.
- Мне бы спирту, - тихонечко прошелестел он и пополз к себе наверх.
Пауль глубоко задумался, и тут... его осенило!
Уже по привычке воровато озираясь, Пауль крался к лестнице, ведущей в подвал. Сразу после душа он навестил это гостеприимное местечко и снял слепки, поскольку ключи от этих дверей по понятным причинам (Якоб!) в связке отсутствовали. Дверь открылась почти сразу и без всяких посторонних звуков, коробящих нежный слух музыканта. Надо отдать ему должное, о слухе других он заботился гораздо сильнее, нежели о своём собственном, поэтому и старался не скрипеть. Взору Пауля предстал винный вариант садов Семирамиды - множество бутылок стояло, лежало и даже висело по и рядом со стенами. Было даже несколько бочонков, бочечек, бочек и бочищ. Гитарист нервно сглотнул и двинулся вперёд...
- Слушайте, а где Пауль? - Кристоф пробежался по этажам, заглянул на кухню и теперь его путь лежал через библиотеку.
- А что, ты его найти не можешь? - выглянул из-за "собрания сочинений Шекспира" Флейк.
- Да вроде везде смотрел... Куда он запропастился? - Шнайдер недоумённо пожимал плечами.
- Возле лестницы посмотри, - раздался зычный глас сверху, заставивший барабанщика испуганно дёрнуться, - он в том районе в последнее время чего-то крутится. Когда я сюда шёл, я его там видел. - Оливер, сидящий на стремянке под потолком перелистнул станицу странной книжицы, обложка которой показалась Шнайдеру чем-то знакомой...
И лишь выйдя в коридор, он вспомнил, что это "Винни-Пух и все-все-все" - любимая книжка его младшей сестрёнки в детстве. Кристоф хихикнул, заворачивая за угол, и... лоб в лоб столкнулся с Паулем, который от удара как-то странно зазвенел.
- Что с тобой? Ты чего звенишь? - Подозрительность Шнайдера сразу вылезла наружу и, казалось, рентгенообразно просвечивала гитариста насквозь.
- Ничего, мне пора, я тороплюсь...- попытался скрыться в лабиринте коридоров тот, но очень скоро ему пришлось отказаться от этой идеи как от крайне непродуктивной, ибо на звон сбежались остальные Раммы, приковылял даже по-прежнему напоминающий цветом свежескошенный газон Рихард.
- Что это? Что я слышу? Пауль, да ты гений! - проревел коллектив и лестница, ведущая в подвал, заколыхалась под тяжестью пяти тел, за которыми поскакало громко протестующее шестое тельце поменьше...
…прошла ночь… наступило утро… потом - день… потом снова наступила ночь… затем солнце вновь склонилось к западу… Тихо спускались сумерки на уже протрезвевший, а потому и притихший замок Вильдденштайн. Раммы только что отужинали тем, что удалось своровать у оккупировавшего кухню Тиля, в кои-то веки начавшего готовить по старинным "чердачным" рецептам, но зато и напрочь отказавшегося кормить всех остальных. Так что пришлось им кооперироваться по принципу прайда... Сейчас же каждый переваривал добычу в своем укромном уголке.
Уютно свернувшийся напротив зеркала вместе со своей уже только слегка зеленоватой физиономией, несмотря на попытки оттереть её до конца элитными марками вин, Рихард подскочил от трели, не сразу сообразив, что это звонит его сотовый.
- Что у вас там происходит? - взволнованно орал продюсер. - Ты же мне обещал!
- А что такое? - спросонья ловко прикинулся дурачком гитарист.
- А то, что окрестные жители перепуганы! В газетах уже появились статьи о том, что возле Вильдденштайна, похоже, разверзлись врата ада!
- С чего бы это, - буркнул Рихард, соображая, как бы поскорее закончить эту беседу, определённо грозящую перейти в нравоучения.
- Как будто сам не знаешь! Чем вы там занимаетесь? Вивисекцией? Местные утверждали, что слышали громкие вопли, заунывные стоны, предсмертные хрипы и лязг железа! Кстати о железе, а как там эти два Ланселота неудачного разлива?
- Кристоф хорошо, а Пауль... Ну, он тоже хорошо, я полагаю...- мямлил гитарист даже и не пытаясь задуматься о судьбе последнего, которого он видел в последний раз, когда Тиль с рёвом кинулся за бросившимися врассыпную по коридорам расхитителями провианта. - Как это ты полагаешь? - подозрительно зашипела трубка. - Будь любезен, поясни!
- Ой, Якоб, мне пора! Меня зовут!
- Стой, Рихард! Не ...
- Потом поговорим, - Рихард убрал телефон в карман и свернулся калачиком, предварительно окинув довольным взглядом свое отражение, зевающее в мягких объятиях кресла.
Вильдденштайн опять попытался было утихнуть, как снова огласился звуками. Звуки были похожи на вой туманной сирены и неслись из глотки Доктора Лоренца, восседающего, как, впрочем, и всегда, в библиотеке.
- Все сюда! Смотрите, что я нашел! - Он потряс сжатым в охапке томом перед носом неохотно сползающихся на зов коллег. - Это дневник управляющего! Там столько всего написано… разного…
- Ну, чего ещё? - коллег дневники не очень-то интересовали и они даже не пытались это скрыть.
- Да вы только послушайте! - Флейк открыл томик и начал читать. По мере прочтения лица некоторых Раммов приобрели каменное выражение, лица других некоторых захлопнули глаза и сонно засопели, а все остальные лица расплыли саркастическую ухмылку, бегая по всем тёмным углам затравленными взглядами. Ибо Флейк заунывным голосом вещал о странных вещах, происходивших после войны в этих каменных стенах. Гоблинов, барабашек, гномиков и тому подобную нечисть можно сразу в расчёт не брать, этого добра в Вильдденштайне было просто лопатами можно грузить. Другое дело - это несколько средневековых, "фамильных" приведений, да ещё и несколько военных "трофеев", пугавших жильцов то там, то сям в гулких коридорах.
- И в конце приписка, что он категорически отказывается работать в замке, поскольку ничего тут хорошего нет, а вот несчастья сыпятся одно за другим. Да, и договор о продаже. Эта фирма купила Вильдденштайн просто за бесценок! Им повезло! Кстати, мы первые, кто здесь живёт за последние десять лет, - окинул хитрым взглядом остальных Флака. - Вы ничего странного не замечали?
- Ничего, кроме того, что Тиль готовить начал. Но так ведь он и не делится, - покосился на нервно дёрнувшегося было вокалиста Кристоф. - Поэтому всё как всегда.
- Хорошее было, - заявил "совершенно обычный" Тиль. - Продюсер под ногами не путается. Да и повар этот… обещал-обещал, а сам почти не кормил… Все просто замечательно получилось.
- А точно ничего не начнётся? - Рихард нервно сглотнул и покосился в направлении тёмного коридора. - Ведь мы тут ходим… по замку-то…
- Непременно, - взвыл у него над ухом Кристоф, да так, что гитарист подскочил как ошпаренный. - Мало того, уже началось …
- Что? - пискнул Рихард, мгновенно бледнея.
- Гроза! - выдал сияющий Шнайдер и заржал.
- Да не было и не будет, - подвёл черту Тиль и отправился к себе, ознаменовав тем самым конец библиотечного заседания. Остальные тоже попереглядывались, затем пожелали друг другу спокойной ночи, причём, как это ни странно звучит, совершенно искренне, и тоже разбрелись по комнатам. Бледненький Рихард семенил в кильватере барабанщика, время от времени пытаясь ухватить его за край футболки, что несказанно забавляло Пауля. Но и ритм-гитарист кое-что скрывал…
Было два часа ночи, а Пауль всё ворочался и не мог уснуть. Он уже вертелся и так, и сяк, и налево, и направо, всё было зря. Тогда он лёг на спину и уставился в потолок. Оле-Лукойе явно его игнорировал. Гитарист лежал и мрачно сопел. Вдруг об стекло ударилось что-то тёмное и пищащее. Пауль резко сел, судорожно натянув одеяло на вставшие дыбом волосы и испуганно озираясь. Почти сразу где-то вдалеке раздался жуткий глуховатый рёв, скрежетание и какой-то непонятный шорох. Гитарист затрясся и залез в подушки. На память моментально пришли все жуткие истории о привидениях, оборотнях и домовых, слышанные им ещё с грудного возраста... Ему вдруг очень-очень захотелось быть как можно дальше отсюда... Где угодно, даже и в холодной России, где после соответствующего разогрева проблем со сном обычно не возникает... И в тот этот самый момент Пауль не столько увидел или услышал, сколько всей кожей почувствовал, как дверь с леденящим душу скрипом приоткрывается и на пороге возникает жуткая белая фигура, освещаемая вспышками молний, которая призывно машет призрачной рукой и свистящим шёпотом взывает: " Па-а-а-у-у-уль!..."
- А-а-а-а-а!!! - Неуловимым взглядом движением ритм-гитарист очутился под кроватью. - Чур меня, чур! Изыди, нечистый дух!
- Па-а-а-у-у-уль! - Фигура вытянула руки вперёд и пошла в направлении звука клацающих зубов. Пауль сжался в комочек и приготовился к самому страшному...
- Да Пауль же! Где ты?! - Яростно зашептала призрачная фигура голосом Рихарда. - Я ничего в этой тьме кромешной не вижу!
- С каким бы удовольствием я сейчас изуродовал бы тебя! - Пауль сплюнул в замусоренный угол, вылезая наружу из обители пыли и паутины и выпрямляясь в полный рост. - Я чуть не помер со страху из-за твоих шуточек! Почему бы тебе не пойти сам знаешь куда, сам знаешь зачем, а?
-Не дуйся, Пауль, - весь вид лидер-гитариста, завёрнутого в простыню, внушал если не жалость, то, по крайней мере, сочувствие. - Я заснуть всё никак не могу. Кристоф храпит ужасно, прямо стёкла дребезжат, а ты - нет. К тому же у тебя комната такая большая и красивая. И в углу диванчик стоит, - Рихард просительно наклонил голову набок.
- Да ну тебя...
- Па-а-а-у-у-уль! Пожа-а-алуйста-а-а-а!
- Ладно уж, оставайся, только уймись, - стараясь выглядеть сердитым, буркнул Пауль, который на самом деле страшно радовался тому, что теперь будет не один в комнате.
- Спасибо, ты такой добрый, - радостно пискнул Рихард, уткнувшись головой в диванные подушки, и раздумывая о том, что хорошо, хоть Пауль двери не закрывает, как этот вредина Шнайдер, наверняка сделавший это специально, зная, как Рих боится грозы. Размышляя на эти темы, гитаристы задремали.
Но тут дверь с леденящим душу скрипом приоткрылась и на пороге возникла жуткая белая фигура, освещаемая вспышками молний, которая призывно взмахнула призрачной рукой и свистящим шёпотом взвыла: " Па-а-а-у-у-уль!..."
Комнату сотряс истошный вопль Круспе.
- Привидение-е-е-е! - И ритм-гитарист опять очутился в пыли под кроватью, но уже вместе с брыкающимся и верещащим Рихардом.
- Где?! - Заорала фигура, от страха подскочив на полтора метра над полом, и сломя голову кинулась туда же. Пауль, подхватив Рихарда, не перестающего завывать ни на секунду, моментально телепортировался на диван, одной рукой осеняя кровать крёстным знамением, а другой шаря на туалетном столике в поисках креста, серебра, чеснока, святой воды или чего-нибудь ещё в том же духе, могущего помочь в данной ситуации. Как всегда ничего подходящего не нащупывалось, и гитаристы, просмотрев всю свою жизнь от начала и до конца, уже мысленно прощались с родными и близкими, в ужасе наблюдая, как непрошеный гость вылезает наружу, как вдруг жуткая пыльная призрачная фигура осведомилась до боли знакомым голосом.
- Какого фига?
- Ну, знаешь, Олли, - раздался в наступившей гнетущей тишине дрожащий голосок Круспе, - уж от тебя-то я такого ну никак не ожидал... - Онемевший на нервной почве Пауль согласно мотал головой.
Оливер проигнорировал его заявление, сняв с носа ниточки паутины, и повернулся к Ландерсу.
- Слушай, тут такое дело, мне твой фонарь нужен.
- Зачем? - отдышавшись и уняв сердцебиение, Пауль смог опять начать выговаривать слова.
- Да вот гроза... Подстанция отключилась, а я как раз сидел в туа... ну в общем делом был занят, внезапно свет потух, я вскочил, что-то опрокинул, что-то пролилось, разбилось... Хочу посмотреть, что именно.
- Так это ты шумел! - осенило Рихарда.
- Не я, а... кхм ... сантехника, короче. А что? Так слышно было? - Оливер кивнул Паулю, ткнувшему ему в руку свою любимую потайную "летучую мышь". Гитаристы ничего не ответили, а только передёрнулись от пережитого, наблюдая как за басистом захлопнулась дверь...
Предполагаемый, но из-за туч не видимый, восход солнца не принёс с собой никаких приятных известий. Свет так и не дали, поэтому Тиль великодушно позволил группе войти на кухню и мрачно позавтракать всухомятку, запивая холодной водой из-под крана. Но потом, как говорится колом поперёк горла встала проблема приготовления обеда.
- Можно растопить вон ту печурку. Только дрова нужны, - с этими словами Тиль выцепил взглядом лидер-гитариста и ударника и тут же определил стоящую перед ними задачу. - Дрова заготавливать! Живо!
- Какие дрова? Ты чего? - Было ясно видно, что его идея не вызвала такого горячего отклика, как ожидалось. - Чем?
- Стулья. На растопку. В темпе чечетки. - Пояснил, сверкнув глазами, вокалист. - Руками. Ломать.
- Э нет, я так не согласен. У меня маникюр! - в доказательство Рихард помахал ногтями перед носом Тиля и смылся в коридор. Там он затаился за гобеленом и достал сотовый. - Ещё чего, пусть Якоб вызывает вертолёт! А то тут скоро такое начнётся! - проницательности гитариста не было границ. Не исключено, что он приобрел бы славу второго Нострадамуса, если бы не увлёкся музыкой. Но в тот момент Круспе как-то об этом не задумывался, поскольку его беспокоило совсем другое - телефон упорно не желал работать.
- Чего это с ним? - Рихард тряс его и так, и эдак, и лишь потом хлопнул рукой себя по лбу. - Аккумулятор сел... Как же я его теперь заряжу? - сполз он по стеночке и вымученно закрыл глаза, поэтому не видел, как из соседней щели выглянула чья-то морда и задумчиво скривилась...
В это время Пауль, так же, как и Рихард, старательно избегал встреч с вокалистом. У него были свои соображения насчёт своего свободного время, и именно из этих соображений он спускался в подвал, освещая путь "летучей мышью", которую вернул Оливер после того, как убрал следы своих полётов по ванно-туалетному комплексу, вымел осколки лампы, вытер лужи и вкрутил на место сорванные краны. В круг света попала мохнатая фигурка, которая протестующе запищала и бросилась обратно в темноту. Но ритм-гитарист не обратил на неё никакого внимания, начав лихорадочно осматривать и ощупывать каждую выемку винного погреба, горячо надеясь найти то, что оголтелая команда не заметила и не выпила раньше (ну ведь не может быть, чтобы такое количество алкоголя за раз влезло во всего лишь шестерых, пусть и тренированных многочисленными afterparty, людей!). Но всё было напрасно, вокруг валялась лишь пустая стекло- и дуботара, возле которой шныряли всё те же мохнатые пищащие зверушки. Пауль хлюпнул носом и в полной прострации поплёлся к выходу, наступая на хвосты не успевших увернутся...
Зато на факт присутствия в замке огромного количества посторонних живых душ обратил внимание Тиль, когда полез в холодильник, намереваясь оприходовать его содержимое, пока оно не испортилось. Но вместо продуктов его глазам предстала ухмыляющаяся крысиная морда, которая дёрнула усами и пропищала презрительным тоном что-то оскорбительное. Вокалиста от неожиданности отбросило к противоположной стене. Правда, отлетая, он успел запечатать дверцу на редкость внушительной по силе своей и многоэтажности витиеватой конструкцией, которую изобретал долгими бессонными ночами специально для особого случая. И случай этот, по всей видимости, настал.
Не известно, сколько бы ещё Тиль провёл впечатавшись в стенку со взглядом, упёртым в дверцу холодильника, если бы вдруг по замку не прокатился истошный визг. "Кристоф с Рихардом!" - только и успел подумать Тиль, как ноги уже понесли его в ту сторону, откуда этот визг раздавался. Не успел он проделать и половины пути, как на него наскочили два смерча и, отпихивая друг друга, стали карабкаться на широкий загривок всё с тем же ушервущим звуковым сопровождением.
- Что такое? - Прокряхтел вокалист под тяжестью двух любителей сидеть на шее, хотя уже знал, какой ответ получит.
- К-к-крысы-ы-ы-ы! - Не переставая визжать, Рихард попытался упасть в обморок и немного отпустил руки, чем немедленно воспользовался Кристоф, взобравшись по нему, словно по лестнице, и зависнув на плечах вокалиста, стараясь, чтобы ни руки, не ноги не свисало больше, чем на пару сантиметров. Рихард понял, что дал маху, упустив наиудалённейшее от пола место, но быстро сориентировался и, ещё раз оглушительно взвизгнув, с комфортом устроился в объятьях Тиля.
- Ты не девушка, чтобы я тебя на руках таскал, - надсадно буркнул тот, разжимая руки, отчего Рихард тюком грязного белья рухнул на пол и уселся там, открыв от удивленья рот и вытаращив глаза. - И тебя катать я не нанимался! - С этими словами он стряхнул отчаянно сопротивляющегося Кристофа. Гитарист радостно пискнул и попытался вновь занять высокий в самом прямом смысле слова пост, но дальновидный Тиль быстро отскочил в сторону.
- Моя книжка! - Прокатился по Вильдденштайну ещё один вопль, полный горечи, а вслед за воплем показался и его автор - Оливер, мчащийся по коридору, словно по скоростному шоссе, и размахивающий какими-то лохмотьями, будто стягом. Следом бежал Флейк, с лицом, на котором бурно смешались сочувствие, недоумение и отвращение. Поравнявшись с вокалистом басист притормозил и, тяжело дыша, снова помахал рваньём, но уже перед носом Тиля.
- Крысы? - Осведомился тот.
Отдуваясь, как загнанная лошадь, Оливер затряс головой, словно сто Мухаммедов Али вместе взятых.
- Вон они! - Взвыл с пола Рихард и одним прыжком вновь очутился на руках у Тиля. Линдеманн оглянулся и увидел живое серое море, вытекшее из-за поворота и неумолимо надвигающееся на застывших музыкантов. Первым очнулся Флейк, и, развернувшись на 180 градусов, рванул прочь. Остальные, не долго думая, последовали его примеру. Ну, кроме Рихарда, естественно, которого благополучно нёс Тиль.
Немцы галопом пронеслись по третьему этажу, второму, но вот в середине первого Флейк повернул и залетел в небольшую комнатку, которая показалась ещё меньше, после того, как в неё набились оставшиеся четверо. Дверь моментально захлопнули и подпёрли тяжеленным комодом. Крысы в коридоре разочарованно пищали и царапали дерево.
- И что теперь?
- Звонить Якобу надо, вот чего, - Кристоф повернулся к счастливому (а может быть и не очень) обладателю сотового. - Доставай телефон.
- А...других идей нет? - Попытался увильнуть тот.
- Рихард! Ты что-то от нас скрываешь? Лучше скажи сейчас, а то потом будет хуже. И не только нам, но и тебе тоже! - После стольких лет почти постоянного пребывания вместе, Раммы научились буквально визуально наблюдать флюиды, разливающиеся вокруг Круспе, когда тот начинал хоть чуть-чуть привирать. Гитарист тяжело вздохнул и решился.
- Там аккумулятор сел. Не получится никому звонить...
- А кто ж это его посадил, а? Уж не то ли трепло телефонное, которое всё свой дом рвалось переобустроить? - Кристоф слушал писк грызунов под дверью, трясясь подобно тонкой осинке при штормовом ветре.
- Слушайте, по-моему, что-то здесь не то, - перестав лить горькие слёзы по поводу безвременно почивших беспробудным сном Винни-Пуха сотоварищи, заметил Оливер, - кого-то не хватает.
Пятеро Раммов заоглядывались и путём переклички установили, что отсутствует главный генератор идей по созданию безвыходных положений и последующему выходу из них - Пауль Ландерс.
- Где он? - Сразу же заволновались они. - Якоб нас под асфальт закопает, если не найдёт всех вместе!
- Вон он! - Внезапно заорал Флейк, выглянув на улицу. И правда, там, под дождём, перескакивая через лужи гигантскими прыжками, удивительными для его роста, улепётывал Пауль. За ним бежали несколько десятков серых голохвостых зверюг. Гитарист на всех парах промчался под окном, в стекло которого влипли пять рож его товарищей, и, заскочив в по уши увязшую в грязи машину, хлопнул дверцей перед самым носом преследователей. Раммы одобрительно загудели, радуясь сразу нескольким фактам: а) Пауль спасся, б) теперь Якоб никого никуда закапывать не будет, в) Пауль сидит далеко в машине и не будет постоянно трещать над ухом. Поток радости был прерван странным звуком - комнату огласило низкое утробное ворчание.
- Ай! - Рихард покрепче вцепился в Тиля, - что это?
- Мой желудок, - буркнул вокалист, пытаясь освободиться. - Есть я хочу.
Тут же рядом на все лады откликнулось ещё четверо желудков. Даже Пауль решил не отставать и как-то странно зашевелился в машине, очевидно, получив телепатический сигнал от пищеварительных систем согруппников.
- А вот это проблема! - поднял палец Доктор Лоренц. - Они нас не выпустят, - прислушался он к скрежету за дверью. - Еды у нас нет. У Пауля тоже. Мы не можем отсюда выйти. И Пауль за помощью поехать не может. Надолго нас не хватит.
- Якоб...- раздалось в испуганной тишине.
- Когда Якоб приедет, то застанет только набор для анатомического музея. Остатки крысиного пира, - из Кристиана прорвалось наружу истеричное хихиканье. Остальные испуганно затаились.
Утро Пауль встретил по-прежнему находясь внутри застрявшего в грязи автомобиля, и уж для кого-кого, а для него оно не было особо добрым. Шея затекла, бока ныли, рука, которую он исхитрился отлежать, болела, а живот исполнял оперные арии. Он, кряхтя и охая, приподнялся на локте и выглянул в окно. То, что он увидел, ни капельки его не вдохновило. Дождь кончился, но это было единственным положительным моментом. Все остальные моменты полностью принадлежали крысам, которые выползли из затопленных ливнем норок со всей округи и обосновались в замке. Они пищали и ссорились повсюду - из каждого окна выглядывало по нескольку усатых мордочек, они же высовывались из желобов, и какое-то количество стерегло крыльцо. Пауль ещё раз содрогнулся, живо представив себе, ЧТО бы с ним было, если бы эти жуткие созданья его нагнали, и сосредоточил своё внимание на единственном окне, в котором не виднелось крыс (по крайней мере, с зоологической точки зрения), зато виднелось пять заспанных физиономий. Владельцы этих физиономий были явно не в духе и, судя по жестам, мерзко сквернословили. Пауль втихомолку порадовался, что ему, в отличие от них, удалось поспать на мягком зачехлённом сидении...
- Вон он, выглядывает... - недовольно пробурчал Кристоф, покосясь на окно. - Сидит...
- И чего делать-то будем? - Оливер задумчиво перебирал бумажные лоскутки, от нечего делать пытаясь прочитать несколько сохранившихся от острых зубов строчек.
- Я есть хочу, - последовало заявление.
- Я тоже, - пискнул голосок Рихарда, пытающегося расчесаться пятернёй, используя оконное стекло в качестве зеркала.
- Хи-хи-хи, никто нам не поможет, хи-хи-хи, - продолжал истерично радоваться Флейк, действуя на остатки нервов окружающих, так же, как и не прекращающееся пищание и царапанье за дверью.
Остальные посмотрели на него вымученными взглядами, в глубине души понимая, что он в чём-то прав, и уповать им остаётся только на чудо, как вдруг...
...Как вдруг, в лесу послышался надрывный гуд мотора, постороннее лязганье железа и на дороге, проходящей мимо замка, показался древнейший автомобиль, который только могли представить себе Раммы. Первым на него среагировал Пауль, высунувшись из люка и заорав на весь лес истошным голосом, размахивая над головой любимым ярко-красным свитером Рихарда, который тот имел неосторожность оставить в салоне. Развалюха затормозила с таким грохотом, что музыканты зажмурились, ожидая, что она вот-вот рассыплется на части. Из недр музейной редкости высунулся не менее музейный дедок и дружелюбно осведомился у вопящего и подпрыгивающего Пауля:
- Сынок, чего надрываешься?
- Дедуля, дедуля, не будете ли Вы так любезны...- Пауль блистал всеми началами хороших манер, которые в него кнутом и пряником пытались вбить родители в далёком детстве. - Не хотелось бы отрывать Вас от Ваших несомненно важных дел, но...
Остальные Раммы вжались ушами в стекло, пытаясь расслышать если не подробности, то хотя бы обрывки диалога гитариста со своим потенциальным спасителем. Стекло подозрительно потрескивало и выгибалось наружу...
- ...поэтому мы просим Вас... - Пауль заходился собственным красноречием, закатив глаза и выпятив грудь, готовя заключительную фразу. - Помогите!!!!!
Дедок поправил слетевший было под напором эмоций Пауля картуз, почесал репицу и хмыкнул.
- Всего делов-то? Конечно, сынок, не вопрос. А сколько вас тама есть? Десять? Двадцать? Если больше, то всех моя старушка не увезёть.
- Что Вы! Нас всего шестеро, хотя, некоторых за двоих посчитать можно, - доверительно прошипел Пауль на ухо дедку, - ну да они подотощали взаперти, я думаю.
- Так зови их, чего стоишь?
Но звать никого не пришлось, поскольку несчастное оконное стекло не выдержало оказываемого на него давления и со звоном вылетело из рамы, а следом за ним на улицу высыпались остальные нуждающиеся в помощи и, моментально вскочив на ноги, сгалопировали к Паулю с дедком.
- О-о-о, - протянул дедок, внимательно оглядев умильно взирающую на него шестёрку, - Ну-у-у, я думаю, что старушка справится. Залезайте…
- Огромное, огромное спасибо! - Чудом спасённые наперегонки залезали в крытый кузов фургона, пинками отгоняя немногих желающих сопровождать их крыс.
- Ноги! Убери свои ноги!
- Осторожнее, мой маникюр!
- Ай! Рихард! Я тебе когда-нибудь ногти с корнем повырываю!
- Вещи! А разве их мы не возьмём?...
- Всё потом. Вернёмся с Якобом и заберём…
- И всё-таки нам повезло…
- Да, повезло…
- Спасибо, дедушка!
- Да не за што, - добродушно ответил дедок, одной рукой крутя баранку, а другой нежно поглаживая лежащую на соседнем сиденье флейту. Фургон с надписью "Гамельнский крысолов. Очищу ваши дома от вредителей" растворился в непроходимой чаще под одобрительный писк замковых грызунов…
Количество комментариев: 9 [ добавить комментарий ] [ распечатать ] [ в начало ]
|
|
