Рассказы фанатов

"Летние каникулы". Часть 2

Дата: 19.08.2003 Автор: Шрайк. Автор рисунков: Spiegel

- Ну что? Будем продолжать упираться? - Все так же злобно поинтересовался Тилль, мерно встряхивая Оливера при каждом слове.
- Нет! Это не я! Это все они! - Басист подло ткнул утюгом в беспокойное сборище на полу.
- Мыыыы? - Рихард пытался собрать халат в поясе - Ай.. Уберите холодные руки! Кто это здесь хроническая лягушка?
Гитарист извернулся и скатился на пол, замотавшись в халат по самые уши и застряв ногами в полотенце. - Выпустите меня! - Глухо раздался его крик из махровых складок.
- Вы только посмотрите, какие у него ноги! - Выполз на свет божий Пауль
- Какие? - Живо заинтересовался ударник, обеими руками придерживая пострадавшее брюхопузо, потому что ему казалось, что если сейчас убрать руки, то перед взором окружающих предстанет дыра в виде подошвы флейковского ботинка.
- Все в полотенце! - Выпалил ритм-гитарист и радостно захохотал над собственной шуткой.
- Ну-ну.. А половником не хочешь? - Поинтересовался Флейк, метким взглядом снайпера выискивая точку приложения сил на теле Пауля.
- Нет! - Резво отказался гитарист-сатирик, стремясь выскользнуть из зоны поражения.
- Они, говоришь? - Продолжал допрос Тилль, отобрав у басиста утюг. - Ты уверен?
- Н-не знаю. - Начал отнекиваться Оливер. - Может быть у меня стало плохо с памятью...
- И что это за нечисть? - Тыкнул утюгом в потолок вокалист.
- Это не нечисть! - В противовес выкрикнул Рихард, избавившись от полотенца и халата на голове. - Это очень симпатичные зверушки!
- Ой, только не говори, что тебе хочется именно таких. - Расцвел бурным цветом кустистый сорняк ехидства Пауля.
- А ты хочешь, чтобы я продолжал держать змей? - Мгновенно окрысился лидер-гитарист.
Посчитав окрысение за боевой вызов, Пауль прыгнул вперед и на полу мгновенно завязалась локальная стычка. Тилль оставил в покое задерганного Оливера и самоотверженно полез разнимать противоборствующие стороны. В результате его откинули в угол, да еще и укусили. Крайне возмущенный таким невниманием и фактом укуса, вокалист, не выпускавший утюга, размахнулся и запустил олимпийский снаряд с прицелом в точку возникновения разногласий. Утюг свистнул в воздухе и попал точно в цель. Раздался звонкий шлепок и гитаристы улеглись рядышком, будто шпроты в банке - такие же серенькие и неподвижные.
- Да ты их убил! - Вознегодовал Флейк, подползая к жертвам утюгометания.
- Нисколько. - Хладнокровно ответил Тилль. - Таких простым утюгом не убьешь. Вот если бы я кинул четыре утюга подряд - тогда другое дело.
- Откуда ты знаешь, что именно четыре? - Подозрительно осведомился Шнайдер, продолжая обследовать собственный живот с таким тщанием, будто ему предстояло превратиться в сумчатое, отягощенное заботой о потомстве.
- Доказано Цельсием.. - Пробормотал Флейк, тыкая половником пострадавших.
- Не Цельсием, а Тилльсием! - Разродился очередным афоризмом Пауль, не приходя в себя.
- Полейте их чем-нибудь. - Посоветовал вокалист, которому очень хотелось вспомнить домузыкальную жизнь и хорошенько потрудиться на ниве общественного труда. Говоря простыми словами - побыстрее разделаться с ремонтом и занять остальное время бездельем.
- Не надо меня поливать! - Мгновенно оправился Рихард, а следом за ним и Пауль.
- Ну, раз все живы и здоровы, можно продолжать прерванный процесс! - Шнайдер стремился изо всех сил загладить свою вину в произошедшем, косо поглядывая наверх, где зияла совсем несимпатичная дыра. Красногривые существа, о чьем присутствии все как-то забыли, с дружным визгом втянулись в дыру. Тилль с чувством плюнул, удостоившись общественных укоризненных взглядов. Поняв, что Тилль предупреждению не внял, существ ловить бесполезно, а Оливер все равно будет молчать как партизан, народ приступил к работе.

Басист , исполненый достоинства удалился на кухню. Флейк попытался пойти за ним, но был выловлен, отруган и обложен строгим выговором. Взвалив на плечи строгий выговор, выразившийся в виде двух ведер с краской, надетых на палку, Флейк, стеная, потащился за Рихардом. По прибытии на место, гитарист милостиво отпустил жертву общественного порицания и сам принялся за облагораживание комнаты. Облагораживание началось из дальнего угла, куда был одиночными усилиями подтащен тяжеленный стол. Лихо запрыгнув на деревянную поверхность, присовокупив туда же стул для набора большей высоты, и втащив за собой ведра, Рихард начал работать с энтузиазмом Тома Сойера, за которым подсматривали соседские мальчишки.
Едва только Флейк вступил на территорию кухни, как был извлечен оттуда Шнайдером и брошен на поиски запасной стремянки. Ударник все еще пытался реабилитироваться. Флейк стартовал на чердак, где обязательно должно найтись что-нибудь подходящее.
Где-то красил полы Пауль, где-то таскал мебель Тилль, где-то бродил Шнайдер, ремонтируя все, что под руку ни попадется.
Так, в хозяйственных заботах прошел день. Даже без перерыва на обед! Это было как минимум странно. Оливер решил не тревожить увлекшихся друзей и сам принялся приводить кухню в порядок, занимаясь мелким ремонтом. В доме пахло краской и штукатуркой, звучали всяческие инструменты и ободряющие выкрики. К концу дня почти все (!) мелкотекущие и капитальные работы были сделаны. Что само по себе неудивительно - арендованное здание было в хорошем состоянии, но... Зная привередливость каждого участника группы в отдельности и ушестеренную критичность всех вместе - столь быстрое завершение могло объясняться только мистическими или магнетическими силами.
Довольные собой и своими усилиями, Раммштайн собрались в той самой достопамятной комнате, в потолке которой зияла дыра.
- Мда. Надо устранять. - Подытожил Рихард, закончив осмотр.
- И не говори. - Тилль прожег в Шнайдере взглядом не менее обширную дыру и вновь уставился на потолок, испорченный падением.
- И картину поправить! - Пауль кинулся к "Сикстинскому палачу", как уже успели окрестить это творение кисти неизвестного сюрреалиста остальные.
- Кстати о лампочках! - Флейк хитро подмигнул друзьям и потопал на чердак.
Оливер услышал шум поднимающихся шагов и в панике выскочил из кухни. Ведь это именно он украл лампочку из кладовки, где ее спрятал Пауль и собственноручно перепрятал на чердак! Оливер рванул наверх. Ничего не подозревающий Пауль продолжал поправлять картину.
Неожиданно из дыры в потолке с пронзительным верещанием вновь выпорхнули существа на мухах. Басовитое жужжание и сверхвысокие частоты заставили опасно завибрировать вымытые стекла. Раммштайн дружно заткнули уши и начали медленно звереть. Через пятнадцать секунд в потолок полетели различные метательные снаряды и матерные выражения. Существа ловко уворачивались и кривлялись, почесываясь украденными вилками и ножами.
Видимо для того, чтобы жизнь не казалась слишком скучной, Судьба вновь явила коллективу свою неблагородную заднюю половину.
С чердака раздался вой шакала, которого ограбили прямо посреди пустыни, утащив лакомый кусочек мяса с гнильцой. По прошествии некоторого времени вой преобразовался в некое подобие человеческой речи:
- Отдай! Мое!
- Кто нашел, тот и съел - Процитировали в ответ любимую фразу Тилля
- Это нельзя есть! Это предмет искусства!
- Тем более, я это заберу.
Перед задравшими головы музыкантами появилась весьма странная парочка. В кои-то веки спокойный и уравновешенный Оливер истерил и брыкался, цепляясь за Флейка, который со злорадной улыбочкой помахивал над головой знаменем белогвардейцев и колчаковцев, представленным лампочкой.
- Не дам! Нельзя!
- Золото наше, гений умственного труда! - Искренне восхитился Тилль, направляясь навстречу крестному ходу из двух человек.
- Ч-черт.. - Флейк понял, что рано начал праздновать победу.
- А.. мо.. а! - Пауль потерял дар речи. Он никак не мог поверить в то, что с таким тщанием запрятанная лампочка оказалась в чужих и наверняка немытых руках.
- Я не могу этого позволить! - Продолжал нарушать безобразия Оливер
- А у нас демократия! - Снова отвлекся Флейк от надвигающегося вокалиста.
- Неет! - автомобильной сигнализацией завыл басист, узрев Тилля.
Он прямо-таки видел покоящийся на ладони стеклянный сфероид, постепенно напитывающийся теплом. И вокалиста, который, читая обличительные речи о скупости, экспроприировал только что обретённое сокровище в пользу революции. Подобные видения хранить достоинство совершенно не помогали.
- О-хо.. - Флейк окончательно рассмотрел ситуацию и поспешно начал отступать.
- Стоять! - Тилль заподозрил, что от него пытаются сбежать и применил физическую силу.
Железной рукой закона, невзирая на разъяренные бульканья, он удерживал обоих претендентов на лампочку. В это же время неожиданно пришел в себя Пауль. Топоча сапогами по ступенькам и теряя шляпу, ковбой ринулся наверх. При этом на всех троих выливался целый Ниагарский водопад ругани и обвинений. Общий смысл водопада сводился к тому, что в этой ненадежной шайке нельзя оставить никакую вещь без присмотра, что обязательно найдется подлая личность, которая не погнушается не только украсть, но еще и не скрывать сего возмутительного поступка.
Наскочив на Тилля, Пауль потребовал немедленного возвращения музейной ценности. Потребовалось очень много времени, чтобы убедить вокалиста, что это та самая нерабочая лампочка, абсолютно не имеющая ценности и она (лампочка) дорога ему (Паулю) только как память. В процессе убеждения Пауль все повышал голос, пока не начал банально орать.
Не обращая внимания на крупномасштабный скандал наверху, Рихард скакал внизу на манер горного барана, стараясь сбить полотенцем существ-мухолетчиков. Мухи жужжали, существа верещали, раммштайновцы орали. Кто орал громче всех определить было невозможно. Плюс к тому надо добавить грохот, создаваемый Рихардом в прыжках - ведь ловец не только прыгал, но еще и терял тапки, безобразно ругаясь при этом. Дикая какофония, по сравнению с которой даже весенний кошачий концерт в глухую полночь показался бы сладчайшей музыкой, оглашала квадратные метры недавнего приобретения музыкальной группы.
- Цып-цып-цып!!! - Изобразил прилежную птичницу Рихард, выуживая из кармана горсть ирисок, стыренных под шумок из кухни Оливера. Его осенило.
Существа ненадолго притихли, с любопытством поглядывая вниз, а потом с радостным писком начали снижаться. Подлый и коварный гитарист гостеприимно расстелил на полу полотенце, высыпав на него ворованные сладости. Отпустив мух на волю, существа совершили мягкую посадку и накинулись на конфеты. С торжествующим хохотом Рихард пузом пришлепнул занятых поеданием кондитерских изделий существ, и совершил акт заматывания их в полотенце. Возмущенные писки были им пропущены мимо ушей.
В то же время наверху Тилль доказывал превосходство силы мускулов над силой ума. Несмотря на ожесточенное сопротивление, Оливера просто бессовестно скинули вниз, словно он был какой-то ненужной деталью обихода. Пересчитав собственным костяком все ступеньки, злобно матерящийся басист оказался на самой нижней ступени социальной лестницы. Наверху гордо реяли Тилль, Флейк и Пауль. Шнайдер уже давно пробрался на кухню и теперь грабил там направо и налево, торопясь закончить сей неблагородный поступок, пока не явились остальные.
Следом за басистом едва было не последовал худощавый клавишник, но Тилля отвлекла попытка Пауля зажучить лампочку обратно. Погрозив пальцем последнему, вокалист лампочку отобрал окончательно и лишил Пауля способности к самостоятельному передвижению, варварски схватив за широкий ремень. Флейк мысленно махнул рукой на злосчастную лампочку и задумчиво присел на перила, не обращая внимания на бравые попытки гитариста отвоевать себе свободу.
- Кхе... - Осторожно высказался снизу Оливер, ощупывая пострадавшие части тела. - А может придем к согласию?
- Что ты предлагаешь в качестве согласия? - Рихард тяжело дышал, сжимая в руках полотенце, в котором пищали и барахтались существа, от гнева сменившие красногривчатость на пятнистопумчатость.
- Поесть..? - Неуверенно предложил Оливер, с тоской посматривая на подлежащее списанию по ветхости и негодности полотенце.
- И это правильно, товарищи! - Высказал свое мировоззрение Тилль, покрепче хватая Пауля за ковбойский пояс. - Главное в нашем деле, правильно питаться!
- Я не хочу питаться! - Реакционистски восстал Пауль. - Я хочу свободы!
- А ты под домашним арестом. - Сообщил ему вокалист, спускаясь по ступенькам. Шпоры на сапогах гитариста цеплялись за шероховатости, Пауль буксовал, Тилль не сворачивал с прямой дороги к светлому и сытому будущему.
- Пойду.. Сервировать! - Довольный поворотом дел, Оливер незаметно испарился, обгоняя спешащих перекусить друзей.
- А меня подождать? - Флейк сел на перила и поспешно съехал вниз, предчувствуя, что опоздание не сулит ничего хорошего.
- Гермес-скороход. - Пробормотал вслед обогнавшему всех клавишнику Тилль.
- Гер-рмес б-был к-куз-зне-ц-цом!
Даже волочась по ступенькам, Пауль не упускал возможности поставить кого-нибудь на место.
В качестве острастки Тилль встряхнул знатока древнегреческой мифологии и продолжил свое движение. Рихард прикинул все плюсы и минусы, и помчался прятать полотенце в саду под кустом малины. Переполненное полотенце бузило и козявилось. Однако Рихарда сбить с толку было непросто, и наощупь поотбирав все вилки и ножи, он затолкал временное пристанище существ под куст, аккуратно огородив первое колючими ветками. Как только довольный произведенной операцией гитарист скрылся в дверях дома, из полотенца появилась наглая лапка и принялась безжалостно обдирать малину с куста. Возня и писк усилились - существа дрались за сладкие переспелые ягоды.

Тем временем, на кухне Оливер избивал Шнайдера веником. Точнее, он успел нанести несколько метких и болезненных ударов по разным частям ударника, когда в дверь впорхнул Флейк, а следом поступью Медного Всадника заявился Тилль. Пришлось отбивать забитого Шнайдера от кипящего праведным гневом басиста, успокаивать последнего и требовать пожрать. Пауль вырвался из руки укротителя ковбоев и демонстративно плюхнулся на свое место, бросая по сторонам убийственные взгляды. Тилль был спокоен как вечномерзлый мамонт. Шнайдер съеживался всякий раз, когда мимо него проносился Оливер. В такой дружественной атмосфере коллектив пребывал, пока за дверью не раздалось радостное топанье, сопровождаемое урчанием в некормленом желудке.
- А вот и я! - Громко объявил Рихард, предъявляя в качестве пропуска свои трофеи.
- Прекрасно! - Обрадовался Оливер. - Иди и вымой все это!
- В-вымыть?
- Ну конечно. Ты же не хочешь, чтобы всякие бактерии... - Оливер сделал многозначительную паузу, закатив глаза и задрав нос.
Рихард буркнул что-то неразборчивое и тяжелым шагом прошел к раковине. Рассевшиеся за длинным деревянным столом Раммы немедленно занялись важным делом, во избежание какой-нибудь просьбы со стороны Оливера. Они выцарапывали на столешнице всяческие умные изречения. Поскольку ложками царапать было неудобно, то Рихарда вежливо попросили поторопиться. Гитарист, продолжая бурчать, резко вывернул оба крана до упора. Струя воды, с ревом устремившаяся на свободу, срикошетила от дна раковины и веселым фонтаном забила вверх. Рихард загрохотал посудой. Оливер загрохотал проклятьями. Остальные соответственно загрохотали смехом. Обезоруженные существа под кустом малины тоже попытались загрохотать, но вместо этого получился только писк, поэтому их никто не услышал.
- Вот, держите! - Рихард метко швырнул пучок ножей, воткнувшихся в столешницу.
Ножи были тут же расхвачены, и коллектив вновь приступил к художественным безобразиям. Успокоившийся Оливер мгновенно произвел розлив и расклад всяческих необходимых продуктов питания и уставил ими весь стол. Завидя это, Рихард тут же ликвидировал водяной гейзер и переместился на свое законное место.
Некоторое время стояла тишина, которую нарушал только треск за ушами и невнятные просьбы передать соль, хлеб и т д. Но как только первые муки голода были утолены, она (условная тишь) была окончательно и бесповоротно нарушена.
- По-моему, количество подозрительно насекомьего мяса здесь солидно превышает все показатели... - С сомнением пробормотал Шнайдер, ворочая ложкой в тарелке.
Оливер помахал рецептом по сторонам и громко крикнул:
- Эй, здесь есть математики? - И, подождав десять секунд для убеждения, что окружающая реальность не взорвётся торжествующими возгласами "Я - математик!", "И я!", "А за нашим столиком целых пять математиков!", продолжил, - Так что сидите и не возникайте как из куба квадраты! Я здесь кулинарю!
- Ну хорошо... Однако ты не можешь отрицать присутствия в этом доме членистокрылых и панцирноусиковых?! - Скорее утвердительно, чем отрицатель произнес Пауль, вылавливая из густой жидкости прозрачное слюдяное крылышко.
- Могу и буду!
- Пауль замолкни. Аппетита ты мне все равно не испортишь. - Крайне убедительно произнес Тилль, доедая свою порцию. - А если ты так боишься за свое здоровье, то... - Потянулся он к чужой посудине.
- Нееет!
С другой стороны в посудину уже вцепился Шнайдер, которому тоже было плевать на мух и очень хотелось есть.
- Отдайте мой суп!
- Но ты же не хочешь его?
- Я хочу его!
- Они хотят его.. каждый день! - Вклинился в конфликт Флейк, между тем утаскивающий гренки с соседних тарелок.
- Замолчи! Отдай гренки!
- Не отдам! Мне самому мало!
Тем временем Рихард пришел к радикальному выводу, что лучше супа может быть только кофе, а посему немедленно выскочил из-за стола и начал претворять свою идею в жизнь. Претворению попытался помешать Оливер, но гитарист уверенно отодвинул его в сторону. Если Рихард зацикливался на чем-нибудь, свернуть его с пути могла только превосходящая физическая сила. Превосходящая сила была занята грабежом Пауля. Вдохновенно орудуя туркой, кофе, водой и огнем магистр кофия и прочих жидких напитков что-то мурлыкал себе под нос. Неожиданно он прекратил мурлыкать и отчетливо произнес:
- Борщ!
- Что борщ? - Не поняли за столом.
- Надо вам создать борщ.
- Рих, ты перегрелся? - Участливо поинтересовался Шнайдер, запуская свою ложку (по размерам она больше напоминала половник) в тарелку. - Ааа! Кто? - Тарелка была пуста.
- Действительно, зачем нам борщ? У нас есть суп! - Важно сказал Тилль, до крайности довольный тем, что сумел ловко перелить еду в собственную опустевшую посудину.
- А мне бы борщок не помещал.. - Жалобно произнес Пауль, поглядывая на недосягаемый супчик и сглатывая всяческие ферменты, выделявшиеся организмом. - Дай! - Неожиданно накинулся он на клавишника, уволакивающего последний гренок.
- Борщ - это Бактериологический Отдел Щетинистовидных Наук. К вопросу о панцирноусиковых и хитиновоглазых. - Пояснил любитель кофе.
- Хмык.. Кому это нужно?
- Ну я не знаю...
- Вы попали пальцем в лужу, товарищ коллега. - Воздел означенный палец к небесам Флейк. Нас сейчас волнует сугубо приземленное. А именно - жратва! Простите за грубость...
- И не только жратва, но и ремонт! - Сметя последние крошки, Тилль пришел в радушное настроение и прямо-таки горел стремлением к работе.
- Какой ремооонт? - Взвыли все. - На ночь глядя? За кого ты нас принимаешь?
- Шуткую я! - Охотно пояснил вокалист, мысленно пытаясь составить план отступления с кухни, без обязательного мытья посуды.
- Ремонта не будет, будет уборка! - Угадал его мысли Оливер.
- Неет... Нет-нет! Неет! - Хоровой стон прокатился по кухне и вылился в окно, напугав существ в малине. Те затаились, хлюпая и чавкая ягодами.
Тем временем Оливер буйствовал, стуча тапком по чистому полу. Коллектив протестовал, Оливер настаивал. В конце концов басист вооружился очень страшной деталью от мясорубки.
- Ну не наадооо... - В последней попытке заканючил Флейк
- Еще один крик со стула, и начну свирепствовать! - Взмахнул деталью басист.
- Но мы не кричим...
- Тем более! Все на отработку! Arbeiten schneller!
Со стонами и преувеличенным оханьем, рабы кухни направились на повинность. Незаметно смеркалось. Раздающий команды Оливер зажег свет. Красивая люстра переливалась и мерцала огоньками. За окном зудели комары и тренировались в хоровом пении лягушки. Очень хотелось пасторально устроиться на веранде и думать о чем-нибудь светлом... Но было нельзя. Бдительным оком Железного Феликса басист наблюдал за всеми сразу и одновременно.
- Последняя! - Злобно рявкнул Тилль, прикомандированный к посудомойке и уже озверевший от яблочного запаха средства для мытья посуды.
- Да неужто? - Раздалось из коридорчика, - Чхи! Сколько же тут пыли, чхерт!
- Ты закончил подметать? - Грозно вопросил Оливер у чихающего.
- Ага! - Честно ответили оттуда.
- Вытерто и поставлено на полку! - Прокомментировал свои действия Шнайдер, все еще опасающийся удара если не веником, то хотя бы шкуркой от сожранного банана.
Из шкафчика со специями лились едкие и острые замечания, издаваемые Паулем, приводившем разнообразные чудеса кавказской кухни в порядок. Специи действовали на его умственные способности очень положительно.
- Вот и прекрасно! - Завершил общественные мнения клавишник, который вообще ничего не делал, а только создавал шум и беготню. - Теперь можно и кофе попить! - И он опрометчиво схватил турку с темной жидкостью, вбухивая ее (жидкость) в себя. - Аааа!!!
Крик души просверлил крышу и устремился в космические дали. Там его уловили локаторы дружественных негуманоидов, проживающих на первой планете системы Тау Кита, и местные энтузиасты тут же начали собирать корабль для встречи с представителями новооткрытой цивилизации... Но это совсем другая история.
На крик в дверях возник Рихард с веником наперевес и тут же мучительно покраснел.
- Твоих рук дело? - Просипел побуревший клавишник.
- Кофе?.. уу.. не...
"Если соврёт, - подумал Флейк, глядя выпученными глазами наверх. - Хорошо бы его вот этой красивой люстрой по башке шарахнуло".
- Это кофе, - тянул слова Рихард, - это кофе... сварил... не...
Люстра угрожающе поползла вниз.
- Э-э, вы зря дали ему кухонный инструмент, - сообразил Тилль, поглядывая туда же.
- Ну черт с вами! Я! Я виноват! Кто ж знал, что здесь цикорий! - Поднял руки вверх незадачливый гурман.
Люстра так же медленно поднялась на свое место, а Флейк и Тилль покрылись холодным потом.
- Полтергейст. - Прошипел Флейк в сторону вокалиста, многозначительно шевеля ухом в направлении потолка.
- НЛО - Так же многозначительно попытался прошептать Тилль, не менее активно показывя носом в сторону непонятного агрегата на подоконнике.
- Это комбайн! Новейший кухонный комбайн, усовершенствованный мною. - Оливер, как всегда, до отвращения хорошо все расслышал.
- Ну тогда я рядом с этим монстром спать не лягу! - Вынырнул на свободу Пауль.
- А я тем более! - Поддержал его Рихард, демонстративно прикрываясь веником.
Никто не захотел спать рядом с выдающимся экземпляром кухонной техники. Однако в свободных комнатах воняло краской. Выход был один - спать в злосчастном зале, украшеном страшной картиной и дырой в потолочном перекрытии.
- Диван мой! - Страшным голосом закричал Шнайдер, начиная спринтерский забег в сторону предполагаемого спального места.
- Нет мооой! - Пауль изящно прыгнул "рыбкой" со стула на спину бегуна.
- Долоооой! - В рифму подключился к сражению Рихард, уже ставшими профессиональными движениями работая пыльным веником.
В вохдухе образовалась известково-песочная взвесь, вызвавшая у окружающих легкий кашель (люстра опять поползла вниз) и почти неслышное чихание (комбайн подпрыгнул на подоконнике). Шнайдер, почувствовав удары веника, немедленно отступил на заготовленные позиции и с громоподобным писком прочно занял укрепленный редут, носивший в быту название "кровать пружинная". Начинка кровати скрипнула раз, другой и смирилась со своей нелегкой участью. Ошарашенный веником Пауль не предпринял никаких попыток отхватить себе диван и остался сидеть на полу. Рихард отшвырнул боевой веник и с размаху уложил себя на диван, немедленно залезя под подушку. Послышалось урчание, грохот чего-то рассыпчатого в пластиковой упаковке и судорожные сглатывания. Совершив эти таинственные и загадочные действия, лидер-гитарист немедленно накрылся одеялом и уснул, намертво соединившись с диваном, так что не представлялось никакой возможности его оттуда выселить. Неслышной тенью из кухни вынырнул Оливер с сигареткой в руке и, жалостливо оглядев сидевшего на полу Маленького Будду, кивнул в сторону непомерно длинной раскладушки. Щеки Пауля затрещали от прорезавшейся ослепительной улыбки. Поспешно перебирая конечностями ритм-гитарист добрался до вожделенного спального места и затих там, опасаясь вызвать хоть малейшее недовольство со стороны Оливера с последующим изгнанием на холодный и твердый пол. Басист задумчиво затянулся сладковатым дымом и выпустил свое Ка в астрал. Тем временем на кухне раздавались приглушенные голоса, спорившие о том, кому достанется второй этаж. Тилль применил военную хитрость и пообещал Флейку, что уступит место, если последний "Сходит вооон туда и уберет то маааленькое ведерко. Оно на полочке!" Наивный клавишник пошел туда, куда его послали, а вокалист, стараясь не топать, на цыпочках пробежал на второй этаж, где благополучно приземлился, тут же забыв о существовании клавишника как такового. Позабытый Флейк, тихо ругаясь, искал ведерко. Существа в малине заснули прямо посреди пиршества, так и не пережевав толком поздний ужин, зажимая в лапках обломанные и лысые стебельки.

Наступила блаженная тишина, прерываемая голодным звоном комаров, издыхающих под воздействием "фумитокса" заботливо припасенного Рихардом. Но сия идиллия продолжалась недолго. В тот сладкий миг, когда каждый из участников коллектива видел девятый по счету сон (преимущественно неприличного содержания), ночная тишь была грубо разорвана грохотом, плеском и отчаянной руганью.
- Какая сволочь...?! - Крайне злобно заорали со второго этажа.
- Я вставать не буду! И не просите! - Доведенный до крайности барабанщик наугад запустил рыболовным прорезиненным сапогом в направлении раздавшегося шума.
- Кристоф, я тебя отравлю - Зловеще пообещал медитировавший у косяка с косячком в руке Оливер, потирая ушибленный бок.
Рихард не отреагировал вообще, и не потому что был очень воспитанный, а потому что заранее наглотался снотворного. Следовательно, пока шла эта перебранка, гитарист успел посмотреть десятый сон и перешел к одиннадцатому. Пауль тоже не стал разевать варежку, и до крайности удивленные этим проснувшиеся люди примолкли. Некоторое время слышалось перешептывание Шнайдера с самим собой, но потом и оно стихло. Тилль, захвативший верхние апартаменты, решил не опускаться до разборок с ненормальными внизу и лишь сильнее натянул на голову одеяло. Если бы вокалисту сейчас напомнили, что он обещал свое место Флейку, то он бы посмотрел на напоминающего как на пихопата, а в худшем случае применил бы физическое насилие. Отчаянная ругань стихла, сменившись зловещей тишиной. Тьма сгустилась, только слабо тлел огонек косячка, забиваемого Оливером. Именно эта подозрительная тишина и разбудила Рихарда. Снотворное сделало голову квадратной, даже кубической - и совсем не способствовало к размышлениям. С трудом открывшийся глаз уставился в дверной проем.
Из мрака неучения сконцентрировалось что-то вытянутое и белое. Оно глухо откашлялось и громыхнуло ведром, которое кокетливо свисало с правого плеча. Жутко и таинственно запахло краской. Рихард до такой степени растопырил глаз, что почувствовал себя циклопом. Белое не уходило, наоборот - неотвратимо приближалось.
- Блин! - Высказалось оно.
- Лююдиии! - Душно и тяжко сквозь снотворный туман проорал гитарист. - Рятуйте!
- Во дает.. Харе Кришна Рама! - Внес свой вклад в звуковое оформление владелец косячка.
- Что такое? Нашествие членистогоовых? Кто последний в очередь? - Раздалось со стороны необычно молчаливого ритм-гитариста.
Шнайдер что-то простонал, не в силах проснуться и лихорадочно начал шарить по полу, забыв что один боезаряд уже истрачен на Оливера, а второй надежно застрял под кроватью. Тилль наверху выругался сквозь сон и еще более плотно прикрылся постельными принадлежностями. Вокалисту надоело все время "спасать" окружающих и он твердо вознамерился не принимать никакого участия, даже если наступит какой-нибудь Армагеддон. Только без него! Пусть себе мир рушится, но ничто не должно побеспокоить величайшего певца и поэта всех времен и народов! Успокоив себя такими гордыми мыслями, вокалист погрузился в мир эпических и грандиозных сновидений с собой ненаглядным в главной роли.
- Пауль, подвинься... - Источающий запах краски призрак добрался до титулованного утконоса, пардон, ехидны и язвы всего коллектива.
- Тьфу! - Свечкой взлетела язва. - Нет мне покоя! Ушел я! - И недоброкачественное желудочное образование с некоторым грохотом отправилось в путешествие к ванной, таща следом одеяло и подушку (на простыню его уже не хватило).
Окрашенный призрак пожал плечами и плюхнулся на освободившееся спальное место. Хлопнула дверь ванной и кто-то там поскользнулся, упав вниз думательной частью. Пробормотал что-то о длинных женских ногах Рихард; застучал зубами ударник, жалобно попросив дворецкого подать третье одеяло, плед и камин... Белое существо, бывшее клавишником, сладко потянулось, хрустнув косточками, и уснуло, немедленно начав мощно свистеть носом. Пауль в ванне задумчиво плюнул в какой-то стаканчик, замотался в одеяло и тоже уснул. Последний комар издох на рубеже запрещенной территории.

Прекрасное раннее утро, когда солнце нежно-розовыми лучами освещало горизонт, огласилось шумом и выяснением отношений. Ведь солнце вставало рано, в семь утра, это точно. А Флейк являлся неисправимым жаворонком, поэтому предпринял попытку пройти в ванную. Он решил проявить инициативу и активную жизненную позицию. Это выразилось в том, что у двери ванной клавишник остановился с твёрдым намерением проникнуть внутрь. Но у порога смелость то ли приотстала, то ли наоборот забежала вперед. Порыва хватило лишь на то, чтобы культурно и осторожно постучать с расстояния 1 м. по гладкой поверхности.
"Тук, тук", - разнеслось по дому, а ответом была тишина.
"Не повезло", - подумал Флейк и подкрался поближе.
"Тук, тук-тук", - клавишник разнообразил и продлил вступительную речь. В полном соответствии славным партизанским традициям из-за двери не донеслось ни звука.
Но едва только доктор решил начать ораторствовать, как по-прежнему бесшумно дверь отворилась и разъяренный Пауль Ландерс воздвигся в проходе. Вот тогда-то тишина взорвалась выкриками, обвинениями и обзывательствами. Такое событие не могло оставить равнодушными всех остальных, поэтому все остальные в количестве четырех штук, явились на разборки с нарушителями покоя. Крик стал намного громче. Разбуженные существа посчитали это за призыв к действиям и немедленно удрали из полотенца, что с ужасом обнаружил Рихард, почувствовавший сердцем неладное и бросивший коллег прямо во время увлекательнейшей конференции с зоологическим уклоном. Найдя полотенце под кустом, гитарист мгновенно вспотел и лихорадочно начал подсчитывать, сколько средств перечислено за него в фонд социального страхования. Из густых зарослей крапивы раздалось издевательское пищание и залихвастский свист.
К несчастью для гитариста, зоологическая конференция уже закончилась и голодные музыканты вывалились в садик, в поисках упокоения души. Писк и свист в крапиве стал еще громче, а потом в немцев полетели дикорастущие помидоры. Рихард, справедливо опасаясь за свою шкуру, начал со сноровкой крота зарываться в землю. Однако окончательно доведенные до нервного расстройства друзья, выхватили его из прокопанной траншеи и отправили ловить существ. В полете Рихард успел услышать о себе много нового, в том числе, что в его положении ум и физическое здоровье - вообще лишние вещи, и он скоро может их лишиться. Грохнувшись прямо в центре крапивных джунглей Рихард от острых ощущений запел голосом Монсерат Кабалье. Напуганные существа как Мишки-Гамми, дико прыгая, поднялись вертикально вверх по стволу старого дуба и навечно спрятались в густой листве. Кое-где среди листвы торчали пятнистые и красные гривы, острые уши и даже один хвост.
Стеная и причитая о своей судьбинушке, Рихард выбрался из крапивы и побежал искать Оливера, чтобы тот его успокоил. Нашел он его естественно на кухне. Поскольку идти через дом было опасно, так как там вместе чинили люстру, Рихард ловко и отважно влез через окно.
- Пора делать операцию... - Донеслось из потолочнодырявой комнаты.
- Что, будем подтягивать морщинки? - немедленно вставил свою шпильку голос ударника.
- Крис, это нечестно! Ты раньше меня влез! - Возмутился Пауль.
- Молчать! - Послышались глухие удары и слабые вяки, - я имел в виду операцию "Люстра"!
- Да-да. Неплохо.. Пробурчал себе под нос Оливер, задумчиво роясь в котомке, из которой пучками торчала всякая зелень.
- Это мне нужна операция! - Громко выдал свое присутствие Рихард, оседлав подоконник.
Оливер обернулся, вскрикнул, хватаясь за сердце, и сполз на пол.
- Какого органа? - Прошептал он, дергая пяткой.
- Всех! Мне нужна мазь! - Опухший гшитарист свалился на пол. - И не смейся!
Оливер сделал постное лицо, но все равно продолжал упражняться в остроумии.
- А может лучше все отрезать?
Рихард заворчал как цепной пес и зловеще посмотрел на Оливера. Басист подхватился и захлопотал будто медсестра вокруг раненного. Таким образом на кухне уже наступили мирные отношения. В общественной спальне тоже перестали ругаться и старательно сопели в восемь дырок, выстроив из себя живую пирамиду.
- Ура! - Завопили оттуда голосом Флейка, а потом раздался грохот падающих тел. - Повесил!
- Красота, - басом прошептал кто-то, когда стихла ругань и крики боли.
- Мои ребра... - Поддержал его еще один голос.
- Мать честная! - Придавлено завопили из середины. - Ведь все сделалиии! Халяяявааа!
- Покой.. - Умиротворенно улыбнулся Рихард, безвольно растекаясь по стулу и распространяя запах противовоспалительной мази.
Оливер принципиально промолчал, поглядывая на свой ненаглядный комбайн, который теперь можно было без спешки переделывать и рационализировать.

Офигительное ничегонеделание выражалось в загорании (вплоть до румяной корочки) под безумно-желтым солнцем, купании (два случая утопания) в безумно-синем озере и брожении (один заблудившийся и коллективное отравление грибами) в безумно-зеленом лесу. Впереди страшным призраком коммунизма маячили трудовые будни, а в сегодняшней реальности прочно царствовало безделие и лентяйство.

PыSы: существа основали на старом дубе колонию гнездового типа.

  Количество комментариев: 12

[ добавить комментарий ]    [ распечатать ]    [ в начало ]