 |
Второй сложный съемочный день видеоклипа на песню "Mein Teil" с нового альбома "Reise, Reise".
Однажды известная немецкая группа Rammstein производила крайне малопонятные действия, характеризуемые как "съемка видео на песню Mein Teil с нового альбома Reise, Reise". Под вечер второго сложного съемочного дня ребята немного соизволили притомиться. Риха с крайне сосредоточенным выражением всего тела отдраивал это тело в душе - с мочалочкой и лавандовым мылом и напевал себе под нос малопонятную песенку, подслушанную у Пауля. Звучала она приблизительно так:
- Моем-моем трубочиста чисто-чисто, конкретно-конкретно…
Пауль же в это время, стоя у двери ванной, тихо подхихикивая себе под нос, щедро сдабривал рихардовский фирменный дорогущий шампунь "для шелковистости крашеных волос" дешевым низкокачественным клеем. Флака, наконец-то приняв относительно докторско-интеллигентский вид, гордо возлежал в гордом одиночестве на большом синем и, по-видимому, не очень немецком диване. Олли тихо принял в углу позу на этот раз очень немецкого лотоса, то есть в обнимку с бутылкой чего-то многоградусного, мерно покачиваясь из стороны в сторону и издавая едва слышные звуки типа "М… м… м…". Может, конечно, его просто тошнило. Шнай с ненавистью пялился на дверь занятой ванны и с восторгом на флакон шампуня и тюбик клея в руках Пауля.
- Я весь чешусь, я весь в волосах! - наморщив носик, жаловался барабанщик, почесывая излишне согревшуюся под париком голову. - И еще у меня колготки порвались!.. Ри-и-и-и-хард! Выходи, подлый трус! У меня лак облез! - Шнай поспешно избавил свои ноги от порядком надоевших колготок.
- Так уж и быть, выхожу… Только голову помою… Кстати, кто-нибудь видел мой шампунь? - дверь в купальню приоткрылась, в щель просунулась взмыленная (в прямом смысле) голова с живописными подтеками грима на физиономии и небольшим черным пятнышком на кончике носа.
- Вот, держи, - обезоруживающе (как ему самому казалось) улыбнулся Пауль, протягивая Рихе флакон.
- Держу… - подозрительно покосившись на Пауля, но ни слова не сказав по поводу своих подозрений и взяв шампунь, Риха снова закрылся в ванне.
Шнай вскочил, одергивая юбку, и принялся мерить семимильными шагами гримерку. При этом накрашенные губы злобно кривились, а безжалостно подвергнутые обработке тушью ресницы нервно дрожали. Флака приподнял голову, смерил мельтешащего барабанщика ленивым взглядом, повернулся спиной к происходящему и сладко-сладко зевнул.
- Ага, ты еще и зеваешь! - крайне оскорбленный этим обстоятельством, Шнай подпрыгнул к дивану и топнул ногой в туфельке. - Как ты можешь быть так беспечен, когда мне так плохо?
Не успел Флака ответить, как дверь в гримерку с грохотом распахнулась, и на пороге возник Тилль, а за ним бочком просочился продюсер.
- Они не хотят работать, - пожаловался Тилль продюсеру.
На самом деле это вокалист не хотел работать. Он хотел есть.
- Я отказываюсь работать в таких условиях! Антисанитария, фу, грязные мужики, гадость! - вредность Шная перекинулась на только что вошедших.
- А что это за очаровательная разгневанная фрау? - заинтересованно спросил продюсер.
Это было последней каплей. Шнай заплакал. Как ребенок. Тихо. Огромные слезы просто лили из огромных же глаз. Медленно стащив одной рукой парик с головы, Шнай уронил его на пол. Мокрые черные неимоверно романтичные кудри, освобожденные из томительного заточения, облепили лицо. Второй рукой он стер с губ помаду. Тушь без следа смылась потоком слез, обнажив пушистые ресницы. Дернув ворот блузки, он сорвал ее вместе с пиджаком и тоже бросил на пол. За ними последовала безжалостно разорванная юбка.
- Вот, - шмыгнул носом Шнай, откинув в сторону босоножки и гордо расправив плечи. - Я не фрау…
- А у тебя трусы с овечками! - Пауль в восторге воззрился на изображенных на семейниках черных и белых овец. - Где купил?
- Трусы с овечками? - из ванны заинтересованно высунулась голова.
- С овечками! - с достоинством ответил Шнай, запустив в голову подвернувшейся под руку вещью - чтоб не высовывалась. Вещью оказался ноутбук.
Голова едва успела укрыться за дверью, но тут же высунулась опять:
- Эй, ну, поаккуратнее - я туда только-только новую игрушку установил! А ты уже прибор раздербенил. Определенно, тебя нельзя подпускать к технике! Ладно, ладно, молчу! - быстро закончила голова, увидев, что барабанщик, пуская пар из ноздрей, потянулся за заботливо положенной на пол около кресла ма-аленькой такой гантелькой килограммов на 15 с предсказуемым намерением швырнуть ее в Риху.
- С овечками, - удовлетворенно повторил Шнай. - Ну, так что же это вы поощрили нас своим присутствием, герр Линдеманн?
Над обидой взяла верх прирожденная вредность, смешанная с необыкновенным обаянием, демонстрирующимся улыбкой во все 32 зуба.
- Пошли клип снимать, - набычился Тилль, грозно нахмурив брови.
- Не хочу, - Шнай замотал головой и, припечатав засыпающего Флаку к стене, развалился на диване, всем своим видом показывая, что он не хочет… ну, в смысле клип снимать. - Мне нужно принять ванну, выпить чашечку кофе…
Из ванной появился в клубах пара замотанный в два полотенца - на голове и на бедрах - Риха, тщательно увлажнявший чисто выбритое лицо лосьоном. Прошлепав к креслу, он расслабленно приземлился, вытянув ноги и разведя их в стороны под углом 108 градусов. Пауль, сидевший напротив и мирно попивавший минералочку, поперхнулся полезной жидкостью и стал похож на набившего щеки хомяка, старательно пытаясь удержать во рту газировку.
- Чего ты там? - недовольно спросил Риха, похлопывая ладонями по щекам - чтобы лосьон быстрее впитался.
- М-м!.. Б… - Пауль громко сглотнул и заливисто рыгнул, вперив шокированный взгляд в… ну, понятно куда. - Ничего…
- Как ничего? - всполошился Риха, поняв, куда смотрит ритм-гитарист, и попытался так извернуться, чтобы заглянуть туда самому. - Почему ничего? Недавно же было…
Лид-гитарист пулей унесся в ванную под ухохатывания Пауля. Вернулся он оттуда со злобным оскалом на лице и в стильных черных шортах. Голову по-прежнему украшало полотенце в солнечно-желтый горох.
- Все там на месте, я даже в зеркало посмотрел.
- Верю, верю… - катался по ковру Пауль, заливаясь смехом. Риха обиделся и спрятался за креслом, возмущенно ворча и фыркая.
- Ну… Так почему не работаем? - холодно осведомился продюсер, насмотревшись и на полуголого Шная, и на свежевыкупанного Риху, и на веселого Пауля, и на придавленного Шнаем Флаку, и на бесшумно медитирующего в своем углу Олли, и на набыченного Тилля.
- Сейчас пойдем… - осторожно донеслось из-за кресла.
- М-м… - промычали из угла.
- Хорошо! - кивнул продюсер. - Через 20 минут на съемочной площадке. Кристоф, облачитесь в свой костюм. Вам, в конце концов, не в каждом клипе до заката карьеры отсиживать пятую точку и лупить по барабанам.
- Не называй меня Кристоф!!! И не поминай мои барабаны всуе!!! - всполошился Шнай, дернув рукой, отчего уперевшийся в спину Флаки локоть вдавил позвоночник клавишника в клавишницкий живот, а живот этот - в стену. - Не хочу облажаться! Тьфу, в смысле, облачаться!
- Он… это… того… ээ… злопамятный очень. Вы к нему лучше не лезьте сегодня… У него… эээ… Типа критических дней что-то… А то он очень обидится… Долго еще пакостить нам всем будет… - на ухо продюсеру шепотом сообщил Пауль. На самом деле ритм-гитарист преследовал свои личные цели - ни в коем случае не дать Шнаю перехватить пальму первенства по пакостничеству всей группе вообще и каждому в отдельности.
- Хорошо… - немного подумав, согласился продюсер. - Остальные - в грим, в костюмы и работать! И чтоб я не слышал ничего об усталости! Работать! Арбайтен по-стахановски!
Продюсер с гордым видом удалился, а группа начала поспешно гримироваться…
… Сидя на раскладном стуле на съемочной площадке, Риха угрюмо отдирал от своих волос кусочки приклеившегося к ним полотенца (которое, как Вы помните, было в солнечно-желтый горох) и недовольно оглядывал результат в небольшом зеркальце. Волосы заметно поредели и напоминали труп ежика. Риха был крайне недоволен. А так как снимались в отдельных комнатах, найти Пауля не представлялось возможным. В многострадальной голове при взглядах в зеркало почему-то крутилась только одна мысль "Тут я… и в зеркале тоже я… Тут я… и там я…". Кто-то подошел сбоку и тронул Риху за плечо.
- Кто там? - рефлекторно спросил тот, приблизив зеркальце почти к самым глазам.
- Я, - раздалось в ответ.
Риха остолбенел. Потом судорожно сглотнул и прошептал побледневшими губами:
- Тут я… и там я… и здесь тоже я…
После этого лид-гитарист повернулся на голос и, вскрикнув, стёк со стула на пол.
- Герр Круспе, что с Вами? - встревоженно склонился над Рихой, делающим вид, что находится в обморочном состоянии, двойник последнего.
- А я сошла с ума, какая досада… - лид-гитарист принялся сосать палец и идиотски при этом лыбиться.
- Рихард, успокойся! - рыкнул проходивший мимо режиссер. - Это твой двойник, мы его пригласили для съемок клипа.
- Правда? - хлопая ресницами, Риха посмотрел на режиссера совершенно лишенным разума взглядом буйнопомешанного, только что сбежавшего из дома для душевнобольных. Сжавшись в комочек, лид-гитарист безумно озирался и дрожал.
- Рихард… Ну, хватит… - взмолился режиссер. - Ну… ну… пожалуйста… Я тебе подарю новый суперувлажняющий крем!
- Ну, тогда ладно, - легко согласился Риха, вынув палец изо рта. Глаза приобрели относительно осмысленное выражение. Еще раз посмотревшись в зеркало, он пошел на сниматься…
… Шная все-таки уговорили вновь принять облик "очаровательной фрау". Он расположился перед камерой на стульчике и по просьбе режиссера вяло вытягивал губы трубочкой и лениво делал надменно-презрительное лицо.
- Больше важности, ты же хозяйка пяти здоровенных мужиков! - негодовал стоящий около оператора режиссер. Шнай хихикнул и укусил себя за руку, чтоб не начать ржать как идиот.
- А чего ты смеешься?
- Применил к Флаке термин "здоровенный мужик"! - Барабанщик уже икал от сдерживаемого смеха.
- Итак, мы ведем репортаж со съемок клипа на песню Mein Teil с нового альбома Reise, Reise известной немецкой группы Ramms+ein! - прибежал Пауль, вооруженный портативной цифровой видеокамерой. - Перед нами сидит очаровательная фрау… Ой! Блин, больно же!
Это Шнай кинул в Пауля бутафорской цепью-поводком! Бросок оказался точным - Пауль гневно потирал плечо.
- Да ну вас на фиг, я хотел только повеселиться… - расстроился Пауль и с видом обиженного кота уселся на пол, повесив голову.
- В конце концов, я тоже устал, - погрустнел Шнай.
В это время в съемочное помещение угрюмо ввалились Тилль, Риха, Олли и Флака. Они тоже были чем-то расстроены и молча расселись на полу рядом с Паулем. Шнай решил не выделяться из толпы и сполз со стула к остальным.
- Я не хочу работать… - недовольно пробурчал Тилль. - Второй день пашем, как лошади.
К рассевшимся кружочком раммам подбежал режиссер.
- Ну, что так вяло! Снимаем, снимаем! Да что с вами такое? - кричал он.
- Поесть бы… - Риха грустно посмотрел на режиссера.
- Действительно, - задумался режиссер. - С первого тяжелого съемочного дня ведь ничего не ели…
- А представляете, каково мне? Я еще и про еду пою уже два сложных съемочных дня! - буркнул Тилль, снимая с губ белое мягкое перышко.
- Ага! Перышко! - завладел находкой Пауль.
- Где перышко, там и пернатое животное… - с умным видом сказал Флака. - Тилль, кого ты ел?
- Никого, - Тилль повесил голову.
- Это не еда, это бутафория, - режиссер заступился за вокалиста.
- Мы хотим кушать! - заголосили нестройным хором шесть глоток.
- Я готов съесть слона! - рычал Тилль.
- Слона - это еще ладно! Я готов сожрать режиссера! - сделал страшное лицо Риха.
- Будет, будет вам еда!!! - испугался такого заявления режиссер. - Только идите ее сами добывайте!
Шнай втихаря отполз подальше, взгромоздился на стул и достал из-за пазухи коробочку шоколадных конфет. Старательно сдерживаемое чавканье привлекло оператора. Он бесшумно включил камеру и навел ее на Шная. Тот, естественно, ничего не замечая, начал наращивать децибелы чавканья. Сидящие на полу в пяти метрах от него орали друг на друга на тему еды. Внезапно Тилль прижал палец к губам, призывая к молчанию. Послушавшись, ребята услышали злополучное чавканье.
- Ш-ш-шнайдер… - злобно прошипел, оборачиваясь, Риха.
Шнай испуганно подавился, сплюнул полупережеванный шоколад за спину и нервно сглотнул. Камера тихо работала.
- А че я? А я ниче! - Шнай спрятал коробку за спину.
- Ш-ш-шнайдер… Ш-ш-шоколад… - шипел Риха, подползая к барабанщику, испуганно скукожившемуся на стуле. - Прелессссть… Отдай! - рявкнул лидер-гитарист, кидаясь на Шная и попутным пинком ноги сшибая камеру. Шнай заверещал и сунул в клацающие около своей шеи челюсти конфетную коробку. Риха удовлетворенно заурчал и отполз в угол.
- Обед! - громко провозгласил зашедший в павильон ассистент. Заметив ринувшихся на себя раммов, паренек поспешил отпрыгнуть от двери с надписью "Exit" ("Выход") и заорать, указывая на дверь. - Там!!!
Мимо ассистента с ревом пронеслась известная немецкая группа Ramms+ein в полном составе. Оператор выбрался из-под обломков камеры, трепетно прижимая к груди кассету, чудом уцелевшую в передряге. На удивленный взгляд ассистента оператор произнес:
- Шнайдер кушает шоколадные конфеты. Снял на всякий… пожарный. Может, пригодится.
Так закончился второй сложный съемочный день видеоклипа на песню Mein Teil с нового альбома Reise, Reise…
Количество комментариев: 15 [ добавить комментарий ] [ распечатать ] [ в начало ]
|
|
