Rammstein Fan ru Rammstein - последние новости О Rammstein Аудио, видео материалы Фэн-зона Работы фанатов группы Rammstein Магазин Форум
домойкарта сайтадобавить в избранноесделать стартовой
  + обои на рабочий стол
  + комиксы
  + рисунки
  + рассказы
  + сценарии для клипов
  + табы и миди



В тихой ночи. Лирика. В тихой ночи. Лирика.

Тилль Линдеманн – легенда мира музыки, автор текстов группы Rammstein. Его стихи проведут нас по чувственному миру, сотканному из сексуальности, любовной аддикции и рефлексии.

далее


Рассказы фанатов


Спасите – РЕМОНТ!

Авторы: Engel & Irena Авторы: Engel & Irena

Часть 1. Кто виноват?

Бывают творческие кризисы. Каждый поэт, писатель, в общем, любая мало-мальски творческая личность знает, что это такое.
Вот и Тиль, как главный поэт в Rammstein, забурился в небольшой комнатушке своего дома, в то время как остальные участники группы что-то там наигрывали в репетиционном зале… Стоит заметить, что формально-то дом считался собственностью Тиля Линдемана, но во время написания песен для каждого нового альбома и в перерывах между гастролями группа практически всегда зависала именно здесь.
Судя по всему, главный сочинитель находился в том состоянии, о котором уже упоминалось выше. Предательница-муза, как она обычно любит делать, ушла в гости к кому-то другому, оставив герра Линдемана в абсолютном одиночестве и тем самым лишив поддержки. Тиль глубокой задумчивости ходил кругами по комнате, но кроме двух строчек на каком-то жалком листочке, ничего не лезло в голову, что, естественно, приводило вокалиста в бешенство. Комната уже представляла собой сплошной бардак: обрывки бумаги, сломанные карандаши и ручки валялись повсюду, Тиль периодически спотыкался о них и из-за этого злился еще больше.
Как будто подстраиваясь под его настроение, погода за окном тоже бушевала: который час уже шел дождь и дул сильнейший ветер. Для середины лета было весьма холодно.
Тиль докурил последнюю сигарету, но это не принесло успокоения. В голове по-прежнему не было ни одной дельной мысли. От злости он сломал еще один карандаш, пополнив этим число уже сломанных.
В такие моменты вокалиста лучше было не беспокоить. Того человека, который решился бы это сделать, смело можно было бы назвать камикадзе – другого названия придумать просто нельзя. Когда Тиль находился в творческом поиске, причем безрезультатном, лучше было зря его не тревожить. И все в группе это прекрасно знали.

Но в этот раз нашелся такой человек. Им оказался (кто бы вы думали?) Флака, который самым бесцеремонным образом ворвался в «рабочий кабинет» вокалиста, нарушив тем самым два правила, которые вбил всем в голову Тиль: а) входить только со стуком и б) не беспокоить его во время работы.
Клавишник в самом веселом расположении духа прям с порога завел что-то жизнерадостное про то, какую он себе классную партию придумал, как она замечательно будет звучать, и т. д. и т. п.. Тиль слушал-слушал, но терпение было и так на исходе, и когда довольный Флака начал заливать про что-то еще, Тиль довольно грубо прервал эту жизнерадостную трель.
- Какого черта ты сюда приперся? Тебе, кажется, говорили, что не стоит мне мешать, а?
- Г-говорили… - почему-то с заиканием ответил Флака.
- Так в чем тогда дело?
- Да так, вот зашел просто…
- Просто? Да я тебя сейчас… А ну-ка вон отсюда!
- Да я же просто хотел…
- ВОН!!! – рявкнул во всю мощь своих легких вокалист. Флака, в силу своей худощавости и под действием ударной волны голоса Тиля впечатался в стену. Вокалист запустил в него пепельницей. Пепельница просвистела над самым ухом Флаки и со звоном разбилась об стенку. На клавишника это подействовало мгновенно: секунда – и его след простыл.
Тиль тяжело вздохнул и подошел к окну. Ничего нового он там не увидел, но, как это ни странно, почувствовал некоторое успокоение. Сцена с Флакой послужила такой небольшой разрядкой. Вокалист, с присущей практически всем немцам аккуратностью, собрал все сломанные карандаши, обрывки бумаги и даже убрал осколки пепельницы, чуть не ставшей если не орудием убийства, то орудием нанесения тяжких телесных повреждений точно. Тиль вот уже в который раз уселся за свой письменный стол и принялся за сочинительство снова. Через некоторое время он ощутил просто зверский голод.
А муза все не возвращалась…

* * *

Внизу пострадавший клавишник жаловался согруппникам:
- Он меня чуть не убил! Да и вообще, у нас вокалист какой-то психованный стал. Невозможно…
- Сам виноват. Кто тебя просил заходить к нему в комнату? – спросил Пауль, отложив в сторону гитару.
- Да я же просто хотел поговорить по-человечески…
- Н-да. Флака, я тебе иногда поражаюсь! – усмехнулся Шнайдер.
- Почему это? – удивился Флака.
- Ну, понимаешь… Вот ты у нас вроде как самый умный…
Флака гордо выпрямился и поправил очки.
- Но иногда мне кажется, что на самом деле в башке у тебя ничего нет! – закончил Кристоф, стукнув клавишника по голове своей барабанной палочкой.
- Тебе же ясно сказали: не беспокоить Тиля, когда он пишет, то есть попросту не нарываться, - добавил Рихард. – А то потом костей не соберешь…
- В буквальном смысле этого слова! – вставил Шнайдер.
Все засмеялись, а Кристиан, как всегда, надулся. На лице его отразилось примерно следующее: «Ну вот, опять меня все обижают!» Клавишник снял очки и принялся сосредоточенно протирать стекла.
Воцарилась тишина, но ненадолго.
- Эй, ребята! У меня тут возникла идея! – воскликнул Пауль.
Все с ужасом посмотрели на ритм-гитариста, так как знали, что когда у него возникают какие-то идеи, то ни к чему хорошему это не приводит.
- Ну? – осторожно спросил Рихард. – Что на этот раз?
- Да что вы такие испуганные лица-то сделали? – осведомился Полик. – Я только хотел предложить немного отдохнуть. Думаю, выпить никто из вас не откажется?
- Ты еще спрашиваешь? – воскликнули остальные, мигом позабыв про все свои обиды.
- Значит, все согласны. А ты, Оливер? – Пауль потряс басиста за плечо.
- О-м-м-мм… - продолжал медитировать Олли.
- Короче, он тоже согласен, – заключил Пауль. – Значит, надо достать выпивку и жратву…
- А как быть с Тилем? – вдруг вспомнил о вокалисте Рихард. – Кто пойдет к нему и скажет? Если не скажем, будет еще хуже…
Все остальные дружно сделали вид, что их это не касается.
- Ладно. Я сам схожу, – вздохнул Рих и отправился вверх по лестнице, на второй этаж, навстречу неизвестности.
Неизвестность пугала. Рихард остановился перед дверью и, набрав воздуха в грудь, тихонько постучал и приоткрыл дверь в «кабинет», еще недавно чуть не ставший местом побоища:
- Тиль, ты не очень занят?
Вокалист оторвал свой взгляд от окна и повернулся к Рихарду. Тот на всякий случай приготовился к самому худшему. Но в глазах Тиля не было злости. Скорее даже наоборот…
- Нет. А что ты хотел?
Рих почувствовал себя свободнее и, войдя в комнату, стал излагать свою, а точнее Полика, мысль.
На этот раз глаза герра Линдемана загорелись хищным огнем, он даже не дал соло-гитаристу закончить:
- Выпить, говоришь? Да как ты вообще можешь спрашивать! Когда это я отказывался? Только один вопрос: а как насчет закуски? Очень хочется кушать! У Рихи окончательно отлегло от сердца.
- Насчет этого можешь не париться. Это мы организуем.
- Gut. Пошли вниз.

* * *

Остальные четверо «Раммштайновцев» немного прибалдели, увидев Круспе и Линдемана, спускавшихся вниз по лестнице, причем последний был в весьма хорошем настроении.
- М-да. А Риха-то у нас дипломат… - прошептал потрясенный Пауль на ухо Шнайдеру.
- Угу, – кивнул Дум.
- Так, все в сборе? – спросил громко Полик. – Ах, да… как я мог забыть. Оливер как всегда в астрале…
- Щас попробуем его оттуда вытащить! – решил поприкалываться Шнайдер и, встав перед сидевшим в позе лотоса басистом, заговорил громким голосом:
- Взываю к тебе, о Оливер! Войди с нами в контакт, отсоединись от информационного поля Земли, послушай нас…
- Да не ори ты, я уже здесь! – неожиданно откликнулся любитель медитаций. – А что, уже начинаем?
- Нет еще… - ответил ошарашенный Кристоф, видимо, не ожидавший, что прикол сработает.
- Ну вот и отлично! – потер руки Пауль. – Раз все в сборе, давайте решим, кто пойдет за жратвой и выпивкой…
Через некоторое время было решено отправить в магазина Кристиана (не потому, что он опять оказался крайним, а потому что в выпивке хорошо разбирался). Добровольно с ним отправился Пауль.
Рихард пошел хозяйничать на кухне. Следом отправился Тиль, которому требовалось подкрепиться после долгих мук творчества.
Остальная часть команды в лице Олли и Шнайдера осталась в репетиционном зале, где каждый из них пытался наиграть что-то свое, из-за чего получался совершеннейший тарарам.
Наконец, когда вернулись Флака и Полик, началось долгожданное и совершенно безбашенное веселье, продолжавшееся весь оставшийся вечер и практически всю ночь…

* * *

Утреннее солнце бесцеремонно светило в окна дома, где вчера тусили бравые тевтонские парни.
Тиль лежал на диване в гостиной, причем как ему вначале показалось, не один. Через некоторое время (продолжительное, пропорциональное количеству выпитого) до него дошло, что в руках у него гитара Рихарда. Тиль открыл глаза и увидел, что струны все до единой порваны.
- Ну вот! – вслух сказал вокалист. – Опять полдня будем слушать вопли Рихарда… Черт, а что вчера бы… - слова вдруг застряли у Тиля в горле, так как то, что он увидел, повергло его в глубочайший шок.
На гостиную ЕГО дома это походило мало, а если сказать точнее, это больше походило на картину из разряда «После боя» или «После разбойничьего нападения». Причем о числе нападавших можно было только догадываться.
Стены были изрисованы и кое-где исписаны ругательствами, да такими, что Тиль даже захотел некоторые из них записать, дабы пополнить свой запас ненормативной лексики. Почерк везде был разный, что очень удивило вокалиста.
На полу в живописном беспорядке валялись бутылки из-под пива, окурки, какая-то непонятная шелуха и еще много чего. Самого пола, впрочем, почти не было видно под всем этим «ковром». Что касаемо мебели, то с ней тоже было все в порядке: три сломанных стула, сломанный же стол… Короче, целым остался только диван, на котором провел ночь Тиль, и пара кресел, на обивке которых виднелись какие-то пятна. Тиль провел по ним рукой и понял, что это были жирные пятна от жареной курицы, которую они с ребятами, кажется, ели. Больше никаких воспоминаний относительно вчерашнего вечера у герра Линдемана не осталось. А дополняли и без того колоритный пейзаж два разбитых горшка с какими-то редкими тропическими растениями, название которых Тиль не помнил. Вокалист с досадой подумал, что оставшиеся полдня после воплей Рихарда предстоит слушать вопли главного садовода – Шнайдера, по указанию которого эти цветы и были поставлены в гостиную и, впрочем, вполне вписывались в общий интерьер.
- Но что, черт возьми, здесь вчера было?! – воскликнул вокалист. Но ответа на этот вопрос он, понятное дело, не получил, так как в гостиной не было больше ни одного участника Rammstein. Поразмышляв немного, Тиль решил отправиться на поиски остальных. Как только он встал с дивана, под ногами раздался треск шелухи, что было очень неприятно. Тиль поморщился, но все же двинулся вперед.

Первым местом, куда он зашел, была кухня. Ничего удивительного, ведь после такой бурной ночи организм все еще требовал своего. Не было также ничего удивительного в том, что на кухне он обнаружил Рихарда, который спал за обеденным столом. На кухне также был беспорядок. Обеденный стол был завален пустыми тарелками и объедками. Как Рихард умудрялся спать, не уткнувшись лицом в какую-нибудь тарелку, оставалось загадкой.
- Эй, Рих! Просыпайся! – Тиль потряс соло-гитариста за плечо.
- М-м… - промычал в ответ Риха и сделал попытку перевернуться на другой бок.
Но Тиль не оставил своих попыток. Он очень хотел узнать, что же все-таки было вчера, и кто так прелестно разукрасил дом.
- Шоле! ПОДЪЕМ!!! – гаркнул вокалист во все горло.
Это мигом подействовало: Рихард подскочил и стал вертеть головой во все стороны.
- А? Что, что случилось? Чего ты орешь, Тиль? Ой, голова… - Рих схватился за голову. Сказывался вчерашний вечер.
Тиль оглядел герра Круспе с головы до ног, и ему сделалось смешно. На голове у Рихи был колпак, какие обычно носят повара, вся футболка была перепачкана (видно, той самой курицей), а уж про лицо и говорить нечего: опухшее, как это обычно бывает после пьянки. Тиль подумал, что узрев себя в таком виде, Рихард, скорее всего, вообще не захочет выходить из кухни. Словно в ответ на его мысли (а может просто заметил улыбку вокалиста), Рих забеспокоился:
- Я, наверное, ужасно выгляжу! Господи, я боюсь даже выходить отсюда, а то весь остальной народ распугаю…
Тиль постарался скрыть ухмылку, но, видимо, у него это не особо получилось.
- Ну вот. Так и есть, – расстроился Рихард. – Сейчас все-таки пойду и запрусь где-нибудь… нет, сначала нужно найти зеркало.
- Да подожди ты, красавец! – осадил его Тиль. – Лучше скажи, что вчера здесь было, и кто это так разукрасил дом?
- А разве что-то изменилось? – огляделся по сторонам Рих. Окружающий пейзаж заставил его присвистнуть почти также, как он это делал в Engel. – То есть да, конечно изменилось…
- Так ты что-нибудь помнишь?
- Ну-у… Вроде мы выпили…
- Это я уже понял.
- А что было дальше, я не помню… - вынужден был признаться гитарист. – А что, весь дом вот так, э-э-э… украшен?
- Гостиная разнесена в пух и прах. Сейчас пойду осматривать другие комнаты. – сообщил вокалист.
- Успехов тебе. А ты не знаешь, есть в холодильнике еще пиво? – спросил Рих.
- Вот уж не знаю. Лучше кинь мне кусок колбасы.
Рих исполнил просьбу.
- Да, кстати, приберись здесь. Должно же быть хоть одно порядочное место в доме.
- Будет сделано, – нехотя поднялся Рих со своего места (спорить все равно было бесполезно) и открыл холодильник. – А пива нет.
- Ничего, потерпишь, – сказал Тиль, жуя кусок колбасы.
Рихард с упреком покосился на старого приятеля, но тот и ухом не повел, продолжая свой «завтрак».
Разделавшись с колбасой, Тиль продолжил осмотр дома. Он чувствовал себя полицейским инспектором, который осматривает место преступления. Вокалист решил отправился на второй этаж, так как в репетиционный зал он просто боялся заходить, полагая, что такого потрясения просто не выдержит.

Но путь на второй этаж ему преградил в кои то веки не медитировавший, а просто спавший сном перепившего человека Оливер.
- Ридель! Ридель, проснись! – похлопал басиста по щекам Тиль.
Оливер открыл глаза и простонал:
- Пи-и-и-ить!
- Ну вот еще! Сам иди на кухню к Рихарду. Может, он тебя чайком угостит.
- Ага, точно. Иду, – басист с трудом поднялся с лестницы, потирая лысину.
- Подожди, - остановил его Тиль. – Ты помнишь, что вчера было?
- Так… кажется, я медетировал, а потом что-то услышал про выпивку… Мы Флаку с Паулем в магазин отправили… Когда они вернулись, мы выпили, и… не помню! – горестно закончил Олли.
Тиль чертыхнулся.
- Неужели у всех случился провал в памяти?!
- А что такое? – спросил Ридель. - А ты посмотри вокруг. Только не падай! – предупредил Оливера Тиль.
Тот кивнул и спустился вниз, откуда почти сразу же донесся тихий удивленный возглас.
Тиль отправился на второй этаж, который, как оказалось, выглядел ничуть не лучше первого. Во всех комнатах царил беспорядок, кроме одной. Эта комната принадлежала дочери Тиля – Нэле, которая сейчас находилась в Берлине, у матери, но должна была приехать на каникулы. Комната была заперта, но у Тиля был ключ, и он убедился, что там все в полном порядке.
Остальные же помещения были в ужасном состоянии, причем ни в одном из них вокалист не обнаружил больше ни одного из своих коллег. Зато одна комната была почти полностью сожжена. Точнее, пожар, видимо, удалось потушить, т. к. кое-где виднелись грязно-серые комья пены, и на полу валялся огнетушитель.
«Странно… кто ЭТО мог сделать?» - Подумал вокалист. Ответ нашелся сам с собой: в одном из углов комнаты валялся огнемет. Тиль смутился.
«Наверное, я вчера решил поприкалываться!» - Решил он и поспешил смыться из этой комнаты. Он понял, что это была комната Флаке. «Черт! Вот теперь и этот разоряться будет!» - Подумал Тиль.
Из помещений на втором этаже оставались только ванная и туалет. В последнем вокалист никого не обнаружил, а в ванной комнате прямо в ванной спал Флака.

- Эй, Флака! Просыпайся, ты уже приплыл! – тормошил клавишника вокалист. – Все не можешь забыть свои плавания в надувной лодке?
- А? Что такое? – Флака сел, снял очки и стал протирать стекла рубашкой. Потом водрузил их обратно на нос и воззрился на Тиля:
- Тиль? Тиль… Ой, я не могу!.. – клавишник истерически захохотал. На вопросы вокалиста он только хохотал еще громче.
В конце концов, Тилю это надоело и он включил холодный душ и окатил Флаку.
- Ай! – верещал тот. – Холодно же… Вода холодная. Ну Тиль, перестань!
Тиль выключил душ:
- Угомонился? Иди вниз и посмотри, что стало с нашим домом… с моим домом! Кстати, ты помнишь, что случилось вчера?
- О-о! – Флака выдержал эффектную паузу. – Я то все помню!
Клавишник расплылся в дьявольской улыбке. Судя по всему, он не врал.
- Вот и отлично. Расскажешь всем внизу. А я пока найду чертовых барабанщика и мелкого гитариста…
Тиль уже знал, где могут быть эти двое: только в репетиционном зале. Вот туда-то он и отправился.
Если весь дом напоминал место проведения военных действий, то про репетиционный зал с уверенностью можно было сказать, что именно там было дано генеральное сражение. По полу были разбросаны сломанные барабанные палочки (причем в таком количестве…), уже ставшие традицией пустые бутылки из под пива и минеральной воды (!!!), а также использованные пластиковые стаканчики, традиционные же окурки и еще много чего, что требовало серьезного изучения. Все вышеперечисленное было в таких количествах, что Тиль схватился за голову.
В дальнем углу зала изволил возлежать герр Ландерс, который сжимал в руках… нет, не гитару, а бутылку пива. Последнюю, которую он, видимо, выпить уже не смог.

Тиль осторожно попытался вытащить бутылку из крепких объятий гитариста, но тот не спешил с ней расставаться. Промучившись с ним немного, Тиль прибег к испытанному способу:
- Пауль, ПОДЪЕМ!!!
Гитариста подскочил от неожиданности и с недоумением воззрился на Тиля:
- Что случилось? Oh, mein Gott, что здесь вчера было? Убей Бог лаптем, ни черта не помню…
Своим высказыванием Пауль опередил Тиля, который уже хотел задать свой традиционный вопрос. Тиль улыбнулся: его прикалывали русские поговорки и пословицы, которые довольно часто употреблял Полик, хотя он и не всегда врубался в смысл.
- А где Шнайдер? – Тиль огляделся, но ни в одном углу барабанщика не было.
- Да вот же он! Спит рядом со своей ударной установкой. – Пауль поднялся, отряхнул с себя весь мусор и подошел к барабанам.
Тиль тоже приблизился и увидел распластавшегося на полу, рядом с барабанной установкой Шнайдера. Он лежал на спине, раскинув руки в стороны, в одной из которых была… правильно, барабанная палочка (единственная, которая уцелела). Барабанщик блаженно улыбался во сне. Картину портила только небольшая шишка на лбу.
- Интересно, что ему такое снится? – полюбопытствовал Ландерс. – Тиль, может, не будем его будить?
Но вокалист, конечно же, остался неумолим и все-таки растолкал Кристофа:
- Дум, просыпайся! Хватит уже дрыхнуть!
Шнайдер открыл глаза, зевнул и, жизнерадостно потянувшись, задал гениальный по своей сути вопрос:
- А где это я?
- Ну-у, тяжелый случай в мировой практике! – язвительно прокомментировал Пауль. – И ты, конечно же, не помнишь, что вчера было?
Кристоф огляделся по сторонам и заключил:
- Мы пили.
- Представляешь, Тиль, у нас в группе появился гений! – опять съехидничал Пауль.
- Ja, - отозвался Тиль. – А что еще помнишь?
- Помню как я сел играть… И тут пришел ты и начал меня выгонять…
- Видимо, ты, Тиль, решил вспомнить свое прошлое барабанщика, – вставил Пауль.
- Ну а я, естественно, сопротивлялся... В результате немножко повредил твой фейс. – Крис указал на синяк под глазом вокалиста, о котором тот и не подозревал.
- Ну, ты тоже не без потерь! – заметил Тиль, указывая на шишку у Кристофа на лбу.
- Шнайдер, ты у нас оказывается, горячий парень! Я бы даже по пьянке к Тилю не полез! – восхитился Полик.
Вокалист бросил на Ландерса уничтожающий взгляд и произнес:
- Зато за свою болтовню у тебя есть шанс получить! Без всякой пьянки. Кстати, гони сюда свое пиво.
Пауль решил, что лучше не спорить с Тилем и протянул ему бутылку.
- Вот и отлично. Даю вам пять минут, чтобы привести себя в порядок. Приходите на кухню. Дело есть.

* * *

Через десять минут весь Rammstein был на кухне. Вовсе не за тем. Чтобы обсудить продолжение банкета, как думали барабанщик и ритм-гитарист (Пауль попытался высказать свою мысль насчет продолжения, но Тиль убедительно стукнул кулаком по столу, чем отбил охоту у Пауля высказываться вообще). Решался типично РУССКИЙ вопрос: «Кто виноват?»
Собственно, вывод можно было сделать только по «показаниям» Флаки, который, всячески борясь со смехом, поведал всю историю, точнее, все, что он помнил. В принципе, это многое прояснило: к «украшению» дома были причастны все. Но, конечно, больше всех натворил под воздействием градуса Тиль. Когда Кристиан дошел до попыток вокалиста танцевать на столе в гостиной, (так вот откуда сломанный стол…) он уже рыдал от смеха. Остальные тоже тихонько посмеивались.
- Так, все, хватит! – Тиль вновь стукнул кулаком по столу. – Похоже, нам предстоит ремонт дома.
- А у нас есть выбор? – робко спросил совестливый Рихард.
- Вообще-то… НЕТ!

Продолжение следует...


  Количество комментариев: 6

[ добавить комментарий ]    [ распечатать ]    [ в начало ]