 |
Rammскауты.
Стоял чудесный летний день. Ярко светило солнышко, весело щебетали птички, ветерок колыхал зелёные листочки на деревьях. Из кустов выпрыгнул заяц, пошевелил мордочкой и прислушался. Потом резко скакнул вбок и исчез в зарослях.
По наполовину заросшей просеке ехал микроавтобус. Хотя, ехал - это слишком сильно сказано, поскольку машина буксовала в лужах и хвое каждые пять минут, подскакивала на каждой мало-мальски видимой кочке, в моторе что-то подозрительно стучало, а из салона доносились яростные споры.
Это, оглашая мирный лес громкими воплями, ехали раммштайновцы. Постоянные отмены концертов оказывали подавляющее воздействие на психику музыкантов, поэтому последние решили немного развеяться и отдохнуть. Но, вывернув карманы и вытряхнув заветные "чёрнодневные" носки, было обнаружено, что денег вообще-то почти нет по причине всё тех же самых постоянных отмен концертов. Так что о Канарах, Альпах или Турции пришлось забыть... Но отдохнуть по-прежнему хотелось, и Раммы решили выехать на несколько дней на природу в родной Германии, дабы в тишине и покое хоть немного отвлечься. Дружная банда, взяв на прокат автомобиль побольше, набила его до отказа всем, по их мнению необходимым и направила стопы в сторону Шварц Вальда.
- Скажите на милость, чья это была идея поехать напрямик? - процедил сквозь зубы Кристоф, цепляясь за руль, как утопающий за соломинку.
- А вот не надо было врать, что машину водить умеешь, - раздалось сзади.
- Слушай, Пауль, раз ты такой умный, то и садись сам рулить, - прорычал барабанщик, медленно багровея и пытаясь объехать очередной пенёк, некстати выросший посреди дороги.
- Уж поумнее некоторых, не будем показывать пальцем…
- Правильно, не тычь, а то как повернусь к тебе, без пальца останешься!…
- Ой, боюсь! Ой, напугал-то как!
- Ну всё, ты меня достал, сейчас я…
- Рули, Шнайдер, врежемся иначе, а у меня в планы входило дожить до своего следующего дня рождения!
- Рихард, и ты туда же… Нет чтобы его унять!
- Слушайте, заткнитесь, и не мешайте мне, а то я из-за вас в этой карте ничего не могу понять, - рявкнул сзади бас, от которого подскочили не только спорщики, но и многострадальный автобус, а зеркало заднего вида от испуга упало на пол.
- Комментарии? - повернулся к рявкалу сидящий рядом с Кристофом Оливер и наставил на него объектив видеокамеры, которую держал в руках. Её настоял взять с собой ударник, чтобы "было что вспомнить потом".
- Убери ЭТО от моего лица, - сдавленно-вежливо прогудел всё тот же бас.
- Извини, - Оливер тут же нацелился на остальную компанию, восседающую на заднем сидении. - А вы что скажите?
Актёры-любители сделали по возможности умные лица, раскрыли рты и… щёлкнули зубами с такой силой, что чуть не пооткусывали себе языки - внезапно машину сотряс резкий удар, в результате которого пассажиров подбросило, и они макушками проверили прочность потолка. Мотор чихнул и погрузился в летаргический сон. В наступившей тишине было слышно, как вокруг транспортного средства звенят птичьи голоса и комариные крылышки.
Молчание нарушил Пауль:
- Приехали... И что теперь?
- Это у тебя спросить надо, гений доморощенный. Чем ты смотрел, когда выбирал машину? - взорвался Кристоф.
- Я выбирал такую, в которую бы влезли шмотки Рихарда и туша Тиля, - произнося эту речь Пауль медленно пятился к дверце, а при последних словах резко выпрыгнул наружу. И правильно сделал, потому что иначе моргать бы ему лепёшечкой на стеночке: раздался глухой удар, Тиль отскочил назад, дуя на руку и рассматривая вмятину, появившуюся в боку микроавтобуса.
- А такие машины - редкость, - радостно щебетал Пауль, чувствуя себя в относительной безопасности снаружи.
- Ты хочешь сказать, что я взял много вещей? - недоумённо спросил Рихард.
- Да нет, что ты, не просто много, а очень много, - буркнул Кристоф, пытаясь справиться с заклинившей дверцей. - Как будто переезжать в новый дом собрался. Что ж ты буфет-то не прихватил заодно?
- Какой же ты всё-таки противный, - насупился Рихард. - Больше не приходи ко мне запудривать следы своих ночных дебошей.
- Да ладно вам, парни, - котом Леопольдом мурлыкнул Оливер.- Надо выбираться отсюда, а то уже вечер скоро.
Вняв гласу разума в лице басиста ветераны словесных баталий нехотя вылезли наружу, стараясь не глядеть друг на друга. Спустя некоторое время Флейк, Оливер и Кристоф ушли по пояс в недра мотора и там, внутри, яростно спорили о причине поломки. Пауль бегал возле автомехаников поневоле и давал им советы различной степени полезности, не забывая при этом смотреть по сторонам, так как Тиль нарезал круги вокруг авто и с каждым пройденным его настроение всё больше и больше портилось. Но потом он вспомнил о карте, нырнул в неё с головой и забыл обо всём и всех, чем вызвал громкий вздох облегчения у потенциальной жертвы кровавого возмездия. Единственным, кто был далеко и от неполадок с двигателем, и от проблем, с которыми столкнулись некоторые участники группы, был Рихард, сидящий под высокой разлапистой елью и увлечённо просматривающий каталоги ведущих производителей мейкапа, которые всегда возил с собой в качестве сказки на ночь.
-Уф, я сдаюсь, - вынырнул из глубины автомобиля Флейк, ставший похожим на измученного непосильным трудом и постоянным недоеданием негра с плантации.
- Без техпомощи нам не обойтись, - поддакнул барабанщик, вытирая чёрной рукою пот с не менее чёрного лба.
- Ага,- шумно вздохнул рядом Оливер и брякнулся на землю, прислонившись спиной к колесу.
- Да ладно вам, - рядом возник Тиль, по уши укопанный в карту. - По моим подсчётам, тут недалеко есть замечательное местечко для лагеря. Вполне можно и ногами дойти.
- Ну-ка, ну-ка…- вечно сомневающийся в научно-хозяйственных способностях вокалиста Флейк тут же кинулся перепроверять сказанное. - Ну ничего себе рядом - не меньше шести километров топать по буреломам.
- До ближайшей деревни топать все тридцать, а через несколько часов начнёт темнеть. - Веско возразил вокалист. - Если кто-то хочет возвращаться, я не держу, дорога во-он там.
Желающих как-то не возникло, бравые путешественники тут же распотрошили багажник и занялись переупаковкой вещей с целью придания им более транспортабельных свойств. Рядом вертелся Пауль, который не столько помогал, сколько стоял над душой, дышал под руку и действовал на нервы. Это продолжалось до тех пор, пока его не нагрузили рюкзаком, парой сумок, тремя пакетами, пудовым котелком, куда запихнули часть провианта, и не ткнули в зубы удочку. Тогда он стал значительно спокойней.
Итак, поломанное чудо цивилизации - железный конь - был оттащен под сень ближайшей ели, надёжно заперт, окинут прощальным тоскливым взглядом, и караван вьючных верблюдов отправился в путь. Первым шёл Тиль в обнимку с картой и вперивший неподвижный взгляд в компас, под предлогом того, что он единственный из участников группы выросший на природе, а стало быть, разбирающийся в том, с какой стороны у дерева мох толще. За ним неотступно следовал Флейк, выдвинувший контраргумент, который заключался в том, что он, Кристиан, не зря называется Доктором, то бишь доктором наук. Правда, каких именно, пояснить наотрез отказался. Но продолжал контролировать каждое движение Тиля. Далее ковыляла куча вещей на ножках, из которой доносилось приглушённое неразборчивое бурчание, издаваемое сдавленным голосом Пауля. Идущий за говорящей кучей Рихард лишь морщился, пытаясь увернутся от подлого удара сумкой, когда Пауль внезапно терял равновесие и начинал размахивать во все стороны всем, что нёс, пытаясь его (равновесие) восстановить. Хихикающий Кристоф снимал это всё на видеокамеру, которой на время, пока он выполнял роль шофёра, заведовал бас-гитарист, и время от времени вставлял ехидные комментарии. А невозмутимый Оливер, замыкающий парадное шествие, увековечивал красоты природы с помощью своего любимого фотоаппарата.
Прошло два часа, они всё шли, шли и шли, обещанного привала всё не было и не было. В задних рядах начал потихоньку подниматься ропот, а Тиль и Флейк всё так же бодро топали вперёд. Прошёл ещё час непрерывного передвижения, скорость и дисциплина продолжали падать. Сокрушительный удар по ним был нанесён после того, как каждый из ведомых успел как минимум по одному разу поскользнуться и упасть в лужу. Особенно преуспел в этом Пауль, которого рюкзак заносил на поворотах, переворачивал вверх тормашками и купал в грязи каждые 15 минут, вследствие чего лес оглашался оглушительным грохотом, треском и не менее оглушительным потоком ругательств на смеси немецких и русских нецензурных выражений. Так, медленно, но верно назревал бунт…Ещё бы чуть-чуть и судорожно чешущие любимые места, изжёванные комарами и оводами, гитаристы и барабанщик с дрожащей камерой в руках перешли бы к решительным действиям, но тут командный состав резко затормозил и хором сказал:
- Ставим палатки здесь.
- Ну наконец-то, - выдохнули несостоявшиеся революционеры, раздался звук плевка, звук падения чего-то (удочки) на землю, лёгкий треск, и отвыкший за время марш-броска говорить Пауль прошепелявил:
- Кто-нибудь, помогите мне снять рюкзак, у меня руки одеревенели.
Пока разгрузили новоявленного Пиноккио, поставили палатки, натаскали дров и развели костёр, стемнело.
Усталые и искусанные путешественники обмазались противокомариными мазями и сели перед огнём с довольным видом ужинать, передавая друг другу скоропортящиеся продукты, которые надлежало съесть как можно скорее, во избежание получения пищевого отравления, а заодно открыли кое-какие консервы. Дружное чавканье шести пар челюстей прерывалось лишь потугами Кристофа сказать что-то с набитым ртом, когда барабанщик делал не всегда удачные попытки поглощать пищу и снимать на видео одновременно. Остальные лишь отмалчивались и изредка улыбались в камеру. Правда, улыбки выходили какие-то хомячиные. На разговоры потянуло только тогда, когда куски в горло уже не лезли.
- А вы говорили, мол, не надо идти, надо вернуться, - Тиль жмурился на пламя, словно сытый кот.
- Надо отпраздновать наше благополучное прибытие, - Пауль переглянулся с Флейком и залез в палатку. Оттуда раздалось шуршание, ругань в полголоса, затем высунулась всклокоченная голова и попросила фонарик. С помощью света дело заладилось, шебуршание сменилось характерным звоном стеклотары и донельзя довольный гитарист вытащил на свет божий шесть бутылок с хмельным напитком.
- А я думал, что всё разбилось, после твоих пируэтов, - удивился Рихард.
- Не-а, не всё.
- Ах ты, наш запасливый, - проворковал вокалист, протягивая загребущую руку за нежданным даром небес.
- Пиво-это от слова "пить", - тут же процитировал классику обрадованный похвалой Пауль.
- Человек состоит из жидкости на 75%, поэтому он должен пить, иначе умрёт. - Доктор Лоренц радостно откупоривал бутылку.
- Итак, мы добрались благополучно до места предполагаемого временного поселения, начало отдыха объявляю открытым, - Кристоф высунулся из-за камеры и взвизгнул. - Ура!
Но бутылки опустели как-то уж очень быстро. Огорчённые этим обстоятельством раммштайновцы всё же посидели у костра ещё немножко, посчитали звёзды, поговорили о высоких материях. А потом перешли к более насущным вопросам - кто спит в какой палатке. Обе палатки были трёхместные, а не индивидуально-одиночные, о чём сожалели некоторые товарищи. Но вскоре вопрос был решён почти ко всеобщему довольству и музыканты расползлись по спальным мешкам.
- Я не хочу спать посерёдке, - раздался приглушённый шёпот Пауля из палатки справа.
- Это почему это?
- А вдруг тебе ночью приспичит…прогуляться при луне! Ты же мне все ноги оттопчешь!
- Я не лунатик! - яростно прошуршал Рихард.
- Все так говорят! - не сдавался Пауль.
- А вот давай посмотрим!
- Я не хочу смотреть, я хочу спать!
- Тихо вы!!! - раздались звуки тычков и сдавленные взвизги, свидетельствующие о том, что Флейку надоело быть сторонним наблюдателем (или слушателем?) и он перешёл к решительным мерам в целях утихомиривания спорщиков.
Но они утихомириваться не желали. В соседней палатке всё это слушали молча, но потом не выдержали. От неё отделилась чёрная тень, распахнула вход к шумным соседям, отчего гневные тирады стали слышны ещё отчётливей, наклонилась, вытащила за ноги упирающегося и сквернословящего Пауля, запихнула его в середину и с угрозой произнесла:
- Спать так!
- Да ну вас! - Пауль попытался вернуть себе потерянное место, но было уже поздно, торжествующий Рихард, включив фонарик, показал невезучему сопернику язык.
- Всех всё устраивает? Вот и замечательно. - Произнесла тоном, не терпящим возражений, тень и вернулась на своё место.
Но почти сразу же от этой палатки отделился другой тёмный силуэт, который, ослепив спорщиков светом фонарика, наставил на них объектив с требованием рассказать о своих ощущениях.
- Кристоф, а тебе случайно спать не хочется? - зевая осведомился Флейк.
- Сначала видеоотчёт, а потом личные нужды, - заявил барабанщик.
- Я тебе покажу видеоотчёт, - ослепший от света Пауль яростно замахал ногами, целясь оператору-любителю по почкам. Его примеру последовал Рихард, не любивший, чтобы его заставали в неприбранном виде. Шнайдер проявил достойное уважения благоразумие и поспешил убраться восвояси.
Некоторое время правая палатка молчала, потом тишину нарушил голос Рихарда:
- Пауль, а Пауль?
- Чего тебе?
- Пауль, ты спишь?
- Какой уж тут сон с этим киношником доморощенным…
- Расскажи что-нибудь интересное…
- Пусть лучше Флейк язык чешет, он же умнее, - ехидно пробурчал Пауль, за что получил тычок локтём от клавишника:
- Это так и есть, нечего ехидничать. А рассказывать я сейчас не хочу, в голову ничего не приходит, спать пора.
- Тебе никогда ничего не охота!
- А у тебя никогда нет ничего рассказать.
- Ах ты так?! - задохнулся праведным гневом Пауль. - Рих, слушай сюда, я вспомнил кое-что интересное.
Он принял сидячее положение, включил фонарик, и, периодически лягая Флейка, начал рассказывать всякие страшные истории про леших, привидений и людей, заблудившихся в лесу. Постепенно вошёл в раж и устроил настоящий театр одного актёра, корчил страшные рожи, менял голоса и размахивал руками, отчего фонарик прямо-таки летал по палатке. Впечатлительный Рихард внимал с открытым ртом и постепенно начал исходить мелкой дрожью. Пауль случайно глянул на выражение его лица и оно (это выражение) заставило его резко оборвать рассказ:
- Всё, хватит, пора спать.
Он закутался с головой в спальный мешок и сделал неудачную попытку выключить фонарь. Неудачную потому, что в его руку неожиданно вцепился Рихард:
- Пожалуйста, не выключай свет!
- Почему?
- Мне страшно.
Пауль уставился на него вытаращенными глазами, так же как и привставший со своего места Флейк. Соседняя палатка шумно выдохнула и суровый голос произнёс:
- Выключайте фонарь, я при свете спать не могу!
- Но, Тиль…
- Или вы это сделаете по-хорошему, или я сейчас приду лично, - пообещал вокалист.
С помощью этой угрозы у лидер-гитариста из рук выдернули фонарик, и на лагерь раммов опустилась тьма.
- Спокойной ночи! - буркнула левая палатка.
- Ага, - зевнула правая.
Но спокойной эта ночь была далеко не для всех. Перепуганный россказнями вплоть до недержания Рихард дрожал словно осиновый лист и периодически будил Пауля с просьбой составить ему компанию для походов "в кустики", поскольку стал панически бояться леса. Надо ли говорить, что Пауль возражал против этого так, что его было слышно в радиусе пяти километров. Остальные разбуженные вторили ему с той же громкостью, но что они могли сделать?
Лишь под утро, когда в Рихарде кончились все запасы лишней жидкости, его соседи наконец смогли забыться сном. Но и тут им повезло опять же ненадолго. Виновник всеобщего вынужденного бодрствования дождался, пока рассвело, посмотрел на сладко посапывающих Пауля и Флейка, завистливо выдохнул… и тут же отрубился. Спустя полчаса лагерь был поднят на ноги трубным звуком. Встрёпанные обитатели той палатки, которая слева, выскочили наружу в чём были и тут же заплясали от холода на мокрой от росы траве. Затем заглянули в ту палатку, что справа, поскольку этот звук раздавался именно из неё. Они застали там душераздирающую картину: Пауль и Флейк сидели столбами и тупыми взглядами смотрели на Рихарда. Тот спал. И ужасно ХРАПЕЛ.
Раммштайновцы переглянулись. Видимо, пережившие сходное душевное потрясение, люди начинают общаться при помощи телепатии, поскольку немцы, не сговариваясь, схватили Рихарда за руки и за ноги, и, раскачав, швырнули в текущую совсем близко от палаток лесную речушку. Она была мелководной, поэтому утонуть гитаристу не грозило. Отомстив, Раммы с поклоном пожали друг другу руки, подмигнули снимавшему на свою неразлучную видеокамеру весь процесс выноса тела и предания его воде Кристофу и разбрелись по своим местам, стараясь не слушать протестующих воплей Рихарда, бултыхающегося в ледяных струях.
Но опять заснуть им так и не удалось, и, зябко ёжась, группа скучковалась возле костра с целью, обогревшись, путём демократических выборов установить очерёдность кашеварства и дежурства по лагерю. Большинством голосов было решено заставить вкалывать непосредственных виновников кошмарной ночи, как то - Рихарда и Пауля. Последний принялся громко возражать и неубедительно доказывать свою невиновность, чем вызвал очередной приступ раздражения у красноглазых от недосыпания товарищей, в итоге которого был вынужден повторить утренний путь лидер-гитариста от палатки и до речушки.
Итак, пара неудачников осталась в лагере готовить обед и приглядывать за вещами, а остальные, наевшись и накупавшись, отправились в лес на экскурсию, целью которой Тиль положил научить "городских" отличать мухоморы от черники…
- Слушай, Пауль, этот костёр тухнет и всё тут, - просипел задыхающийся Рихард, подняв перемазанное золой лицо из кучи тлеющих веток, куда он надсадно дул уже в течение последних сорока минут.
- Надо бумажку какую-нибудь, - наставительно выдал тот.
- А где её взять?
- Откуда я знаю? А-а-а, наверно, у Тиля в палатке есть чего-нить такое, он любит покупать конфеты в бумажных кульках.
- Кхм, это не то, чтобы кулёк, - Рихард озадаченно разглядывал извлечённую на свет божий из рюкзака Тиля газету. - Да она прошлогодняя!
- Ну и пихай её, она ж бумажная, кажется.
Хотя и газета не сразу помогла им с непривычки разжечь костёр вновь, но когда нагулявшаяся вволю компания вернулась, огонь весело потрескивал, в котелке булькала условно съедобная уха, рядом исходила паром канистра с чаем (за неимением других напитков, трагически погибших в лесу по пути сюда), в которую Оливер тут же напихал кучу всяких собранных им в лесу ароматических травок. Для запаха…
В течение последующих трёх дней не происходило ничего особенного, кроме того, что оголтелая команда пережгла весь сушняк и съела все ягоды и орехи в радиусе километра от лагеря, совершенно не заботясь о сохранности лесных экосистем и биогеоценозов. Но пришёл и их час расплаты. И пришёл он аккурат тёмной безлунной ночью.
- Т-т-ты с-с-слыш-ш-шишь? - Рихард, у которого страх уже перерос в хроническую форму, в очередной раз затрясся и затеребил спальник Пауля.
- Слышу… - отозвался его хозяин, пытаясь на ощупь найти свои штаны.
- Что ты собираешься делать?
- Как что? Пойду, посмотрю.
- Я с тобой, - прошептал рядом Флейк.
- Эй, ребята, не оставляйте меня одного, - заскулил невидимый в темноте Рихард.
- Тссс…
В соседней палатке тоже раздались шипящие голоса и зажёгся приглушённый надетым на него носком фонарик. Обитатели той парусиновой хижины также намеревались сделать вылазку. Ещё бы - вокруг стана тевтонцев раздавались очень странные звуки - пощёлкивание, треск и невнятный шёпот. Шуршало совсем рядом, почти над ухом, но когда Раммы выглянули наружу, таинственные звуки стали быстро удаляться.
- Скорей, а то уйдут! - лихой Василий Иваныч в исполнении Тиля скачками понёсся следом, лихо рубая воздух шашкой. За ним, словно горох, посыпались многочисленные Петьки. Пауль тоже дёрнулся было, но тут же взвыл от страха и боли - неожиданно сзади возник бледный словно привидение Рихард и вцепился мёртвой хваткой судорожно сведённых когтей прямо ему в руку.
- Осторожнее, я этой рукой деньги, между прочим, зарабатываю, - ритм-гитарист пытался не отставать от орущей толпы товарищей, но ему мешало повисшее на шее в буквальном смысле слова грузило, в лице герра Круспе-Бернштайна, у которого свело ноги от страха. Взмыленный Пауль уже давно пожалел о своей несдержанности и в тысячный раз пообещал себе впредь "держать рот на замке" и не рассказывать страшилок "в присутствии таких дёрганых типов"…
Как и следовало ожидать, четырёхчасовая погоня за фантомом при свете одного-единственного тусклого фонарика не увенчалась успехом. Но, когда ночные охотники вернулись в лагерь, их ждал ещё один сюрприз:
- Эй, что это значит?
- Где мой рюкзак?
- Почему у нас в палатке всё перевёрнуто вверх дном?
Озадаченные туристы окидывали недоумёнными взглядами разорённый лагерь, который имел такой вид, будто по нему пронёсся смерч. Всё было выпотрошено, разбросано и истоптано. Но это было ещё не всё.
- А где наша еда? Кто-нибудь видел её?
Лес огласил вой шести глоток и обворованные принялись перелопачивать каждый сантиметр территории в поисках пропажи. Тщетно. Нигде не было найдено ни единого кусочка из богатых запасов. Не было вообще ничего, могущего быть принятым вовнутрь. Пропала даже валерьянка, которой собирались приводить в норму заикающегося от страха Рихарда. Оскорблённые в лучших чувствах музыканты в аспекте неожиданно возникшей проблемы решили немедленно сворачивать лагерь и отправляться восвояси. Вещи были собраны в считанные минуты, благо упаковать нужно было лишь палатки.
Пока остальные собирались, Кристоф, мрачный как туча, просматривал запись погони в надежде хотя бы предположительно угадать, кто из живых существ оказался такой свиньёй и столь гнусно пошутил (если, конечно, это можно назвать шуткой). К его огорчению камера засняла лишь метающиеся тени верещащих согруппников.
- Итак, пора идти к нашей машине, там, вроде, был сотовый.
- Тиль, доставай карту и пошли!
- Погодите вы! - надежда всех горе-путешественников остервенело рылся в рюкзаке, постепенно меняя цвет лица от нормально-розового до багрового с обратным переходом в скарлатинные пятна.
- Карта пропала! - рявкнула вдруг его перекошенная физиономия, вывернувшись из глубины обшариваемого вещмешка.
- Как это? - выразил всеобщее дружное недопонимание сложившейся ситуации Флейк.
- А вот так! Я специально взял газетку, чтобы положить в неё карту. Иначе она могла помяться или намокнуть. А вот теперь газета вместе с картой пропала!
Тут безумный взгляд вокалиста переметнулся на двух гитаристов, которые яростно переругивались вполголоса и пихали друг друга кулаками. Те, внезапно заметив, сей неприятный взгляд, сделали безуспешную попытку спрятаться друг за друга, но потом Рихард вытолкнул вперёд Пауля и завопил:
- Это он виноват! Я ему говорил - не надо, если Тиль её взял, значит так нужно!
- А сам-то! Сам-то! Я, что ли, заставлял тебя её жечь! У тебя же вроде и голова на плечах есть! И каталоги твои дурацкие!
- Что значит "жечь"?! - взревел не своим голосом Тиль. Спорщики тут же умолкли и сделали ещё пару панических попыток провалиться сквозь землю, потом прикинулись ветошью, и, стараясь по возможности не отсвечивать, принялись покорно ждать суда инквизиции.
- Тихо, Тиль, не надо! - повисли на руках у вокалиста Флейк и Оливер. - Ещё не всё потеряно, у нас же есть компас! Пойдём строго на север и выйдем к людям.
- В том-то и дело, что компаса тоже нет, пропал компас вместе с едой, - пробурчал Тиль, но руки опустил.
- Не проблема, будем ориентироваться по солнцу!
Временно помилованные приоткрыли по одному глазу и, убедившись, что по крайней мере ПОКА им ничего не угрожает, поднялись с земли и начали отряхиваться.
После непродолжительных споров всё же решили, где именно находится север и отправились в путь. Спустя несколько часов Раммы начали нервничать. Они шли, шли и шли, а на машину всё ещё не было даже и намёка. Ночевать по-прежнему пришлось в лесу. И вновь повторились странные звуки. Пробежка вокруг лагеря ничего не дала и "слегка" напуганные музыканты провели остаток ночи сбившись в тёплую дрожащую и местами слегка подмокшую от страха кучу в одной палатке. На рассвете выяснилось, что второй парусиновый "домик" бесследно пропал. А вместе с ним пропала добрая половина оставшихся вещей. Уцелело лишь то, что находилось вместе с жертвами таинственных грабителей.
Ещё один день был проведён в безуспешных поисках машины, ночью издёрганные и голодные туристы, перебивающиеся по дороге случайной ягодкой или грибочком, плюнув на всё, пустились наутёк от таинственных шумов, а когда вернулись, то обнаружили лишь один наполовину изорванный рюкзак. Скучковавшись вокруг него, группа закатила грандиозную ссору, в течение которой все обвиняли всех. Страсти разгорались всё больше, пока, наконец, разъярённые Раммы не выдернули из рук онемевшего от подобной наглости Кристофа камеру, которой он снимал всё уже почти не переставая, не запихнули её в мешок с остальными видеокассетами, и не зашвырнули его в протекавшую рядом реку…
Что было дальше, пока не известно, поскольку единственные очевидцы, т.е. сами Раммштайн пока ещё не говорят. Достоверно лишь то, что Якоб, не получая никаких известий о своих подопечных на протяжении полутора недель, нутром почуял неладное, поднял на уши все поисковые службы, прочесавшие каждый уголок Шварц Вальда граблями, процедившие все водоёмы через сито и нашедшие таки спустя десять дней знаменитостей, а заодно и выловившие из воды видеоплёнки, из которых была выяснена большая часть уже известных вам злоключений Раммов. Пропавшие были грязные, оборванные, обросшие и одичавшие, не отзывались на имена, не говорили по человечески и ели только сырую пищу. Но Якобу было к ним не привыкать (и не такими их видел), он проявил чудеса настойчивости и недюжинный талант психолога, а иногда и дрессировщика, что позволит ему скоро вновь вернуть тружеников сцены их фанатам. Правда для этого опять пришлось отменить ряд осенних концертов… Зато теперь музыканты, полные свежих впечатлений, почти готовы записывать новый альбом.
Секрет же пропавших вещей был предельно прост - в той части леса, где разбили лагерь музыканты, поселились два весёлых медвежонка, которые очень любили лазить по чужим вещам в поисках чего-нибудь вкусненького. Раммштайн были не первыми жертвами мохнатых шутников, и, по всей видимости, не последними…
Количество комментариев: 2 [ добавить комментарий ] [ распечатать ] [ в начало ]
|
|
