Rammstein Fan ru Rammstein - последние новости О Rammstein Аудио, видео материалы Фэн-зона Работы фанатов группы Rammstein Магазин Форум
домойкарта сайтадобавить в избранноесделать стартовой
  + обои на рабочий стол
  + комиксы
  + рисунки
  + рассказы
  + сценарии для клипов
  + табы и миди



Нож. Лирика Нож. Лирика

Сборник составлен из стихотворений на двух языках, немецком и русском, а иллюстрации на разворотах выполнены Дэном Зозулей.

далее


Рассказы фанатов


"Бросай курить - вставай на лыжи!"
или
приключения людей, решивших избавиться от вредных привычек.

Автор: Актри

Часть 1. Веселенькое утро или кто заказывал огнетушитель?

Рихард осторожненько открыл дверь, помня, что тревожить послеобеденный сон Тилля опасно для здоровья, а дверь, как назло, была жутко скрипучей. Опасения его оказались напрасны: Тилль не спал, а занимался делом, а именно: уничтожал последний кусок колбасы, оставленной, не подумав, Шнайдером. Подумав, что оклик сейчас может быть воспринят поглощенным едой мозгом вокалиста как сигнал к нападению, Рихард, нагнувшись, проскользнул за диваном и скрылся за дверью.

В это время Пауль решил заняться разборкой своих концертных костюмов. В кармане жилетки, которую он, что помнил очень смутно, одевал на концерт в Берлине в августе 98-го, гитарист обнаружил давно, как он думал, потерянную зажигалку, считавшуюся талисманом. Сообразив, что шкаф таит в себе всевозможные пропавшие ценности, Пауль с рыком тигра, почуявшего добычу, ринулся выгребать на пол содержимое.

Рихард, избежав столкновения с Тиллем, открыл дверь комнаты Пауля и застал того в довольно интересной обстановке: вокруг него лежали горы штанов, жилеток, рубашек, ботинок и того, что трудно было приобщить к одному из вышеперечисленного. Сам же герр Ландерс сидел на собственной очень дорогой кожаной куртке, при этом одна нога в грязной кроссовке лежала на кипе белых футболок, на носке кроссовки висела джинсовая бейсболка, синий козырек которой был украшен свежим грязным пятнышком. Другая, почему-то разутая, в дырявом носке, сквозь дырку которого был виден большой палец, была согнута и покоилась под туловищем хозяина. На голове хозяина висел колпак Санты с бывшей ранее белой меховой опушкой, сейчас же цвет ее плавно переходил из светло-желтого в грязно-коричневый оттенок. Перед ритм-гитаристом высилась гора самых разных предметов: зажигалки, помятые сигареты, клочки бумажек, колпачки от ручек, ручки без колпачков, пробки от бутылок, спутанные струны гитары и все то, что нуждалось в серьезном изучении перед опознанием. Сам же герр Ландерс вертел в руках самую первую свою находку, напевая тихо-тихо: "Rammstein. Ein Mensch brennt. Rammstein. Fleischgeruch liegt in der Luft..."

Оценив размах предприятия Пауля, Рихард деликатно кашлянул. Не ожидавший этого второй гитарист вздрогнул, что повлекло за собой следующие события: зажигалка выпала из его рук, он, пытаясь вновь схватить ее, вместо этого задел ногтем застежку, после чего зажигалка, недолго думая, открылась (особенностью любимых зажигалок Пауля было то, что все они выпускали огонь сразу же, т к у них отсутствовало то вращающееся колесико, которое нужно прокрутить), упала на смятые бумажки, и те от огня мгновенно вспыхнули. В следующее мгновение загорелись сигареты, после них пламя стало пожирать ручки и колпачки. В комнате запахло жженой пластмассой и табаком.

Герр Ландерс с отборным немецким матом на устах вскочил и стал тушить пожар какой-то футболкой. Рихард, схватив первое, что попалось под руку, кинулся ему на помощь. Общими усилиями возгорание удалось ликвидировать.

Минуту гитаристы пытались отдышаться, но не успели они успокоиться, как дверь (неизвестно зачем запертая Рихардом в момент пожара на задвижку) с оглушительным треском пролетела довольно большое расстояние от того места, где она стояла, до конца комнаты и сверзилась прямо на шкаф с любимыми фарфоровыми фигурками герра Ландерса. Полки шкафа проломились, и фигурки с громким звоном попадали на пол.
Рихард, следящий сначала за полетом двери, а потом за "фарфоровым" дождем, перевел взгляд на открывшийся вход в коридор и увидел Тилля, одетого в противогаз и держащего в руках огнетушитель, который был направлен прямо на него и Пауля. Сообразив, что должно за этим последовать, он замахал руками, думая, что это покажет Тиллю, что все в порядке. Однако лучший вокалист всех времен и народов (может, всему была виной колбаса) понял этот взмах как просьбу о помощи и нажал на кнопку.

Густая, белая, ужасно пахнущая пена заполнила все пространство комнаты, залепив глаза, носы, рты и уши гитаристов. Ослепленные, оглохшие, без возможности вздохнуть, они заметались из угла в угол, спотыкаясь о разбросанную одежду, стараясь укрыться от струи. Тилль из лучших побуждений не отпускал кнопку, пока огнетушитель не стал чихать остатками пены. К этому моменту комната стала похожа на миленький зимний пейзаж, с двумя снежными шарами - Пауль и Рихард перестали бегать и замерли в углах.

По лестнице послышалось топанье трех пар ног, и в коридоре появились оставшиеся участники группы: Олли, Шнайдер и Флейк. Они, увидев фигуру в противогазе, шарахнулись в сторону, но поскользнулись на пене, уже вылезшей из-за своего огромного количества за пределы комнаты. Коротко вскрикнув, басист, барабанщик и клавишник, размахивая руками для поддержания равновесия, врезались в Тилля. Превратившись в одно многорукое, многоногое и многоголовое существо, они на огромной скорости заскользили к другому концу коридора. Врезавшись в него, минуту, оглушенные, не двигались, а потом еще минут пять пытались разобраться, где чьи конечности. Наконец, найдя всем ногам, рукам и головам хозяев, Олли, Шнайдер и Флейк, узнав в фигуре с противогазом герра Линдеманна, общими усилиями сняли с его головы это великолепное украшение и разом выдохнули: "Что случилось?" На это, еще не отошедший от всего произошедшего, вокалист выдохнул: "Пауль... Рих... Пожар... Там..."

Сообразив, что сие означает, тройка "спасателей", разбрасывая вокруг себя хлопья пены, подбежали ко входу в комнату ритм-гитариста и с недоумением воззрились внутрь. Ни хозяина комнаты, ни лидер-гитариста видно не было. Недоумение их продолжалось бы еще долго, если бы как раз в этот миг не зашевелился один из пенных шаров и, распавшись, не превратился бы в фигуру герра Круспе. Не успели "спасатели" добраться до него, как из другого конца комнаты послышался хлюпающий звук, и показался герр Ландерс. Разделившись, Шнайдер бросился к Паулю (хотя "бросился" - это не совсем так, скорее поплыл сквозь полуметровый слой пены), а Оливер и Флейк - к Рихарду.

Вытащив их в коридор, а затем внеся с помощью подоспевшего вокалиста в гостиную, пострадавших положили на диван. Потом, сообразив, что лучше будет их умыть, ничего лучшего не придумали, как потащить их во двор и бросить со всего маха в бассейн. "Спасатели" добились этим одного: Рих и Пауль больше не походили на снеговиков, теперь они плавненько шли ко дну трехметрового бассейна, а по поверхности воды красиво расплывалась пена. Тилль и Шнайдер бросились в воду, Олли приготовился делать искусственное дыхание, а Флейк побежал к дому и скрылся в дверях кухни.
Вокалист и барабанщик вынырнули с "утопшими" и припарковали их на берег. Выскочив следом, Тилль бросился делать Рихарду массаж сердца, торопливо вспоминая то, чему его учили в школе по плаванию. Такие же манипуляции стал проводить Оливер с Паулем. Шнайдер между тем все никак не мог выбраться из бассейна и, во время новой попытки ударившись не очень сильно головой о край, тихо распластался на середине водоема, самое удивительное было то, что он не тонул.

Наконец, гитаристы очнулись. Их тут же вырвало остатками пены пополам с водой. Тут подоспевший Флейк протянул им по бутылке пива, от которого их с новой силой стошнило.
- Ну все, желудки прочищены, - удовлетворенно сказал Флейк.
Ослабевших гитаристов внесли обратно в дом. Тут Тилль обратил внимание на то, что не хватает Шнайдера. Смутно припоминая, где его видел в последний раз, вокалист отправился к бассейну и выудил оттуда барабанщика лежащей рядом удочкой.

Приведя Шнайдера в чувство, он с ним поспешили в гостиную. Увидели они здесь вот что: Рихард и Пауль, все еще зеленые, постанывая, лежали на диванах, вокруг них сочувственно бегали, что-то приговаривая, Оливер и Флейк. Тилль и Шнайдер застали как раз тот момент, когда клавишник, стоящий возле ритм-гитариста, и басист, сидевший на корточках возле лидер-гитариста, одновременно вскрикнули из-за того, что стон обоих гитаристов неожиданно оборвался. Почуяв неладное, Тилль бросился к герру Круспе, а Шнайдер к герру Ландерсу. Но все оказалось не так ужасно: утомленные, бывшие "горящие" и "утопающие" просто уснули, о чем поведал их громкий храп, заполнивший всю комнату.

Облегченно вздохнув, остальные участники группы решили отнести их в комнаты. С Рихардом никаких проблем не возникло, и, бережно укрыв лидер-гитариста одеялом, они пошли за Паулем.
С ним возникла проблема, так как его комната была сейчас абсолютно неподходящей не то что для отдыха, а даже для простого времяпрепровождения. Коротко посовещавшись, вокалист и барабанщик занесли его в комнату Флейка.

Спустившись на кухню, они увидели там уже подоспевших и заедавших волнение басиста и клавишника. Недолго раздумывая, новоприбывшие присоединились. Минут пять кухню наполняли звуки сосредоточенного жевания и глотания. И вот все успокоились.

Прожевав последний кусок колбасы, Флейк воззрился на Тилля:
- Ну, теперь, может быть, расскажешь, что произошло?
Шнайдер и Оливер оторвали взгляд от тарелок и с любопытством посмотрели на герра Линдеманна. Тот вздохнул, пожал плечами и начал рассказ.
Если убрать все междометия, бульканья и паузы, когда Тилль решал освежить горло пивом, восклицания и непечатные выражения по поводу того, что он об этих ^%&*# гитаристах думает, то суть сводилась к следующему: он спокойно смотрел телевизор, когда услышал крики и почувствовал запах гари и еще чего-то тошнотворного. Схватив огнетушитель одной рукой, а другой противогаз, он поспешил на помощь. Вбежав на второй этаж, понял, что запах идет из комнаты Пауля, дверь которой не открывалась. Не раздумывая, герр Линдеманн, разбежавшись, выломал плечом дверь и увидел ужасную картину: Пауль и Рихард стояли по колено в горящей одежде (на самом деле это дымили уже потушенные ручки и колпачки). Увидев Тилля, Рихард с мольбой на лице замахал руками, и вокалист, дабы не бросать друзей в беде, нажал на кнопку огнетушителя.

- А дальше вы и сами знаете, - закончил он, еще раз глубоко вздохнув.
Минут пять все молчали, обдумывая информацию. Размышления их прервал телефонный звонок, раздавшийся до такой степени неожиданно, что все подскочили, а это повлекло за собой образование сломанного стула под Тиллем. Пока Оливер и Шнайдер помогали вокалисту подняться, Флейк взял трубку и проворковал:
- Аллоу.
- Какой "аллоу" я вас спрашиваю?! - раздался на другом конце провода вопль их доброго и спокойного продюсера. - Ты что, девочка по вызову, бабочка ночная?! Вы чем там занимаетесь?!
- Якоб, милый, - решив поприкалываться и изменив голос, промурлыкал Флейк, - мы так соскучились. Чего не звонишь?
- Не понял, - ошалел герр Хельнерр, не признав Флейка, - ты кто?
- У-у, противный, - протянул Флейк и так вошел в роль, что стал кокетливо наматывать шнур на палец. - Я на тебя обиделась, не признал свою Киску.
- Какую киску? - совсем пришел в недоумение продюсер. - Это что, приют для животных?
После этой фразы Флейк больше не смог вымолвить ни слова. Согнувшись пополам от беззвучного хохота, он бы уронил трубку, если бы не подоспевший Шнайдер.
- О-о, Якобчик, мы так по тебе скучаем. Когда навестишь? - сказал Шнай, копируя голос Мэрелин Монро.

На другом конце провода послышалось какое-то сдавленное бульканье, а потом возник такой визг, что Шнайдер в ужасе подбросил трубку и отскочил подальше от стола, ошалело вертя головой. Визг наполнил всю комнату, и хотя различить все было невозможно, отдельные слова угадывались:
- АХ, ТЫ КОБЕЛЬ... ДА Я ТЕБЯ... КАК ТЫ ПОСМЕЛ... С КАКИМИ-ТО... ПОДЗАБОРНЫМИ... БОЛТАТЬ... УБЬЮ... РАЗВОД... ВОН ИЗ ДОМА... СВОЛОЧЬ...
На этом концерт известной в определенных кругах оперной певицы, а именно жены Якоба Хельнерра, сменился короткими гудками. Гудки же заглушили громовые раскаты хохота, заполнившие кухню. Тилль, во время разговора успевший подняться, вновь оказался на полу, перекатываясь от смеха с боку на бок. Оливер распластался возле стола, в неистовстве молотя конечностями по полу. Шнайдер, уже за неимением голоса, издавал сдавленное хрипение где-то в углу. Ну а Флейк, заливая слезами пол, истерически всхлипывал под столом. Всеобщее веселье продолжалась минут семь, а потом, наконец, наступила тишина.

- Ух, - пропыхтел Тилль даже с некоторым восхищением, - ну и ну, вот это голосок.
- Да уж, - ответил ему хрипло из угла Шнайдер. - Тебе бы такой - и в оперу.
- С его песнями не пустили бы, - хихикнул, поднимаясь Оливер. - Слишком оригинальны.
- Если не сказать больше, - продолжил Флейк.
Тилль довольно улыбнулся:
- А мне в оперу и не надо, вполне стадионов хватает. И потом, что там делать в этой самой опере? Только петь и все, никакого огня. А вы видели, чтобы в опере были клавишные, гитары, барабаны? Там же один симфонический оркестр. Нет, это не для меня. Да, еще...
Но что еще хотел сказать Тилль по поводу оперы узнать присутствующим было не дано: со второго этажа раздался полный ужаса вопль.

Оливер, Флейк, Шнайдер и Тилль побежали туда. А там увидели Пауля, зажавшего рот рукой и смотрящего, вытаращив глаза, внутрь того, что еще час назад было его комнатой. Увидев подбегающего Тилля, Пауль, мигом покрасневший от ярости до корней волос, бросился на него. Не ожидавший этого вокалист, коротко вскрикнув, упал прямо в остатки пены, а сидящий на нем рассвирепевший ритм-гитарист без устали лупил его по всему тому, до чего дотягивались руки, выкрикивая:
- Ты что наделал?!! Моя комната!!! Вещи!!! Игрушки!!! Ненавижу!!! Убью!!!
Ошарашенный нелепостью атаки, Тилль не делал ничего, чтобы ее прекратить, а только закрывал руками лицо от кулаков.

Оливер, Шнайдер и Флейк схватили яро отбивающегося Пауля и ценой синяков, царапин и укусов оттащили от вокалиста. Тут на шум из собственной комнаты высунулась встрепанная голова герра Круспе. Заметив его, уже, вроде бы, уставший ритм-гитарист с воплем: "Это ты во всем виноват, Круспе!!!" вырвался и бросился на лидер-гитариста. Тот с реакцией кошки перед самым носом Пауля захлопнул дверь. Герр Ландерс, толкнув дверь, разбежался и попытался вышибить ее. С первого раза у него не получилось, а второй предотвратили вновь набросившиеся на него барабанщик, клавишник и басист.
Борьба продолжалась минуты три, наконец ритм-гитарист оказался обездвижен. Подоспевший Тилль помог связать ему руки и ноги бельевой веревкой и воткнуть в рот кляп из лежащей рядом футболки, гордо носящей на себе следы недавнего пожара. Когда это дело было закончено, из комнаты вновь показался Рихард. Увидев, что нападающий не представляет угрозы, он вышел из комнаты в коридор и присел рядом с Паулем.

- Что это с ними? - спросил он Оливера, глядя на яростно сопевшего герра Ландерса.
- Не знаю, - покачал тот головой. - Он и на Тилля набросился.
- Может, это бешенство, - с умным видом сказал Флейк. - Тогда нам срочно надо делать уколы, а то умрем.
Шнайдер с испугом посмотрел на него.
- Глупости, - махнул рукой Рихард, - я понимаю, почему он накинулся на Тилля, но на меня? Хотя... - задумчиво продолжил он, коснувшись подбородка.
- Что значит, "понимаю, почему он накинулся на Тилля"? Я тут при чем? - сердито посмотрел на него вокалист.
- А при том, - пояснил герр Круспе, - что ты, можно сказать, уничтожил его комнату, одежду, да и еще расколошматил дверью всю его коллекцию фарфоровых игрушек. Я бы на его месте тоже набросился.
- Но я же спасал ваши жизни, - в праведном гневе стал наступать на лидер-гитариста Тилль. - Вы же горели!
- Нет, - замотал тот головой. - Когда ты взломал дверь, пожар мы уже потушили, да он был маленький, всего несколько бумажек.
- Но пахло чем-то кошмарно вонючим, - возразил Тилль. - Горящие бумаги так не пахнут! Не вешай мне лапшу на уши!
- Ничего я не вешаю! - рассердился Рихард. - Там еще были пластмассовые ручки, вот жженным пластиком и пахло!
- А-а, - протянул Тилль. - Тогда понятно.
- А зачем вы вообще решили огонь развести? - вступил в разговор Шнайдер. - Вам что, холодно было?
- Нет, - ответил Рихард. - На самом деле это я виноват. Я тихо зашел в комнату и напугал Пауля, а тот уронил на бумаги открытую зажигалку. Ты уж извини, - обратился он к лежащему на полу ритм-гитаристу. - Честное слово, не хотел! Простишь, а?
Связанный по рукам и ногам герр Ландерс, без возможности произнести ни слова, шумно вздохнул и кивнул. Наклонившись, Рихард и Оливер помогли освободиться ему от пут. Потирая запястья, Пауль встал, вытащил самодельный кляп и, не смог удержаться, дал герру Круспе подзатыльник, а потом миролюбиво сказал:
- Ладно уж, чего там. Ты не виноват. А ты, - повернулся он к Тиллю, - в следующий раз сначала разузнай ситуацию, а потом пускай в ход огнетушитель.Но все равно, спасибо, что пришел на помощь. - И, помолчав, добавил, - это, извини за удары, кровь в голову ударила.
- Да ладно, - дружелюбно похлопал он ритм-гитариста по спине. - С кем не бывает. А у тебя ничего удар правой, у меня до сих пор ребра болят.
И компания пошла заедать утренние волнения, вернее заедали гитариста, а остальные разыгрывали перед ними сцену в лицах под названием "Как несколько минут назад нам позвонил Якоб". Кухня вновь наполнилась раскатами хохота дружных людей.

Продолжение следует...


  Количество комментариев: 14

[ добавить комментарий ]    [ распечатать ]    [ в начало ]