 |
Заслуженный отдых
Понедельник 9 часов утра. Офис Якоба Хеллнера.
Уютная и простая обстановка. В приёмной стоят пять удобных диванов светло-коричневого тона, два круглых стола со стеклянными крышками, автомат с питьевой водой, а также стол секретаря. Стены выкрашены в бежевый цвет, такого же цвета ковролин на полу. На одном из столов лежат журналы и газеты, на другом стоит поднос с чашками и чайником. Прекрасное сочетание нежных пастельных тонов, а именно светло-бежевого и светло-коричневого, создаёт настроение некоторой умиротворённости, спокойствия, а также желание сна. Из всей этой обстановки выделялся стол секретаря. Он темно-коричневого цвета (кстати, как и дверь, ведущая в кабинет продюсера), завален стопками разных документов, всевозможными дисками, а также ручками разных цветов. А сама секретарь, нарушая всю царящую идиллию, ходила по коридору то с одними бумагами, то с другими, то копошилась в кипе документов, лежащих на её столе, то забегала в кабинет своего начальника, видимо за подписями. Все остальные работники данного офиса, видя, как суетится секретарь, тоже начинают оживляться, ходить туда-сюда, бурно обсуждать какие-то вопросы. Лишь шестеро мужчин, на которых никто не обращает внимания, во всей этой суматохе, сидят на тех самых диванчиках светло-коричневого тона и с абсолютным спокойствием наблюдают за тем, что происходит вокруг них. Хотя не все они наблюдают, кто-то дремлет, кто-то из них читает журнал, взятый со стола.
- Девушка – сказал Лоренц, видя, что секретарь быстрым темпом идёт к своему столу, за следующей кипой бумаг – когда Якоб нас, наконец, примет? – он старался, как можно вежливее спросить, поскольку он пятый, кто задавал этот вопрос и у остальных уже заканчивалось терпение.
- Я же вам уже говорила, что он примет вас, как только закончит со своим очень важным делом, решение которого нельзя откладывать – отдышавшись, ответила она, видимо уже в пятый раз, и, схватив стопку бумаг, снова куда-то ушла.
- Слушайте, это уже издевательство какое-то! Он сказал, что дело к нам безотлагательное и очень важное. А мы торчим здесь уже полтора часа! Может нам в следующий раз записаться к нему на приём? – с возмущением сказал Пауль.
- Ага, ещё чего, записываться к собственному продюсеру! – сказал Кристоф, теребя в руках свои палочки, с которыми никогда не расстаётся.
- Не зря в России говорят, что понедельник – день тяжелый! – решил сумничать Пауль.
- Конечно, понедельник будет тяжелым, если все выходные не просыхая бухать! – сказал мучительным голосом только что проснувшийся Оливер.
- Не бухать, а находиться в состоянии алкогольного опьянения! – с умным видом сказал Флаке.
- Хватит умничать! Ты бы лучше свои знания применил вчера, когда решил сотворить гремучую смесь из средства для мытья посуды, отбеливателя, с добавлением «огромного» количества водки, кстати, которой ты туда налил всего 50 граммов, – поглаживая живот, сказал Тилль – слава богу, что Рихард был не настолько пьян, как мы, и заметил, что вместо прозрачной водки, ты принёс нечто сине-зелёного цвета с запахом уксуса. Мы тебе не лабораторные мышки, – продолжил Тилль и, услышав жуткое бурчание в своём животе, встал и направился в сторону выхода.
- Эй, Тилль! Сортир - в другую сторону! – крикнул Рихард, как всегда выглядевший лучше всех, но единственный признак, по которому можно было бы понять, что он провёл выходные вместе со всеми, это то, что он также как и все пытался не уснуть.
- Я знаю, – ответил солист, пытаясь всем видом показать, что так и должно быть, после чего он развернулся и пошёл в правильном направлении – я просто разминаюсь!
- Перед чем? Перед тем, чтобы не промазать мимо унитаза? – съехидничал Рихард – Как ты это сделал вчера!
- Да – расстроенным голосом подтвердил Пауль – когда приедем от Хеллнера, ты будешь убираться у меня в ванной! – приказным тоном закричал он, потому что Тилль почти дошел до туалета и мог его не услышать. Услышав смех остальных, решил добавить – а вы чего ржете? Для вас тоже работа будет! Значит так…
- Ты губу-то особо не раскатывай! – возмутился Кристоф.
- Значит так – приказным тоном повторил Пауль – Флаке – на кухне, а то от твоей гремучей смеси весь потолок синий. Да, кстати, как так получилось?
- Ну-у-у-у… я решил слегка её разогреть…на сильном огне, – оправдывался Лоренц.
- Так…дальше – продолжил Ландерс – Кристоф и Олли – вы убираете в комнате и восстанавливаете мою стену между комнатой и кухней!
- А что такого мы сделали? – невинным голосом спросил Олли.
- Что вы такого сделали?! Вы использовали мою голову в качестве тарана и проломили МОЕЙ ГОЛОВОЙ, – возмутился Пауль и показал пальцем на свою голову – стену насквозь! Неужели так трудно на слово поверить, что стена из трёх слоёв гипсокартона, между которых, слава богу, не кирпич!
- Ну, нам же надо было проверить твои слова!
- А ещё хуже то, что моя голова зас
тряла, а вы думали целый час, как бы меня вытащить и не придумали ничего более гениального, чем просто взять и доломать стену до конца!
- Мы же тебя освободили! – продолжал возмущаться Олли.
- Да освободили, но какой ценой!
- Я смотрю, вы оживились, – сказал, вернувшийся из туалета, Тилль, который был очень доволен тем, что пока он посещал «белого друга», он обдумал план мести Рихарду за то, что он на весь офис проорал про вчерашний «промах» Тилля. Подумав, как следует, солист решил пока не приводить в действие свой «гениальный» план, а продумать все детали и понять, нужно ли вообще мстить Круспе, ведь бывало и хуже.
- Теперь ты веришь моим словам, что водку не запивают пивом и не заедают поролоном из дивана, – ехидничал Рихард.
- Что? Вы мне ещё и диван испортили? – заорал ритм-гитарист.
- Я тебе ещё это припомню, – процедил сквозь зубы Тилль и, посмотрев на Рихарда, понял, что просто обязан привести свой план в действие. Солист злобно потёр руки и стал выжидать удобный момент.
Пауль был готов рвать и метать, а также орать на весь офис о том, какие же его одногруппники козлы, но, увидев удивлённые взгляды девушек, работающих в этом офисе, попытался успокоиться тем, что представил себе свою квартиру после «капитальной» уборки.
- Слушай Паулина… - развеяв все мечты Пауля, сказал Кристоф.
- Кто?! – возмутился Пауль, шокированный фразой ударника – Паулина! Откуда ты знаешь? Меня с девятого класса никто так не называл!
- Как откуда? Ты же сам вчера просил тебя так называть, – ответил Олли за Кристофа.
- Я?! Да не может такого быть, – чуть ли не в слезах проговорил Ландерс - Забудьте об этом, я был слишком пьян!
- Ладно, я постараюсь забыть, – сказал Дум, видя, сколько боли Паулю приносит одно лишь только воспоминание, – да дело вобщем-то не в этом, всем нам ты дал задание по уборке твоей квартиры, а Рихарду нет! Значит, мы будем пахать, а он что делать будет?
- Я буду руководить, – сказал Рихард.
- Ещё чего, руководить буду Я! – сказал Пауль – А ты … будешь выносить мусор.
- Так нечестно! Ему достаётся самое лёгкое! – в один голос завозмущались Оливер и Кристоф.
- Конечно, – подтвердил Пауль, чем вызвал счастливую улыбку Рихарда и обиду у Олли и Дума – С одной стороны, это лёгкое задание, потому что он ничего не сломал, не испортил и меня не использовал в качестве тарана, в отличие от вас, а с другой стороны самое трудное, потому что мусора дофи-и-ига, особенно бутылок и гипсокартона….
- Всё равно нечестно, от подъезда до мусорки метров десять, если не меньше … - продолжали возмущаться Олли и Дум.
- Подождите, я ещё не договорил, – успокоил всех ритм-гитарист, – вы забыли самое главное, да, действительно там метров десять, но… - загадочным голосом сказал он и замолчал на минуту, заинтриговав всех, – я живу на десятом этаже, а лифт не работает, и ходить ему придётся раз шесть, не меньше. Причём у него будет ещё одно задание…
- Да ты совсем офигел! За что надо мной так издеваешься? – возмутился лидер-гитарист, у которого теперь было выражение лица, как у Олли и Кристофа пару минут назад, а те в свою очередь сияли от счастья как два начищенных самовара.
- Да ты дослушай Рихард, – попытался успокоить его Пауль, – ты будешь извиняться перед моими соседями за две бессонные ночи!
- Что? Почему я?
- Потому что посмотри на всех нас, а потом на себя в зеркало! – сказал Пауль – Ты выглядишь лучше всех нас вместе взятых! У нас лица отекли, глаза закрываются и руки трясутся, а ты как всегда в хорошей форме. И как ни странно, ты единственный из нас, от кого не разит перегаром на целый километр.
- Правильно не разит на километр, а всего лишь на полкилометра! И вообще я выпил вчера столько же сколько и вы, я не виноват, что протрезвляюсь быстрее, – сказал недовольный Круспе. – Если после двух дней пьянки, я не выгляжу как вы, это не значит что меня можно так эксплуатировать! – добавил он, но, увидев, глаза Пауля, которые были как у кота из Шрека-2, решил сжалиться: – Ну хорошо, я согласен.
Тилль хотел сказать что-то колкое в адрес Рихарда, но у него снова забурлило в животе, и он убежал в туалет. Когда он вернулся, все занимались своими делами: Пауль мечтал об обновлённой и убранной квартире, Рихард смотрел в одну точку, которая являлась дверью в кабинет продюсера, Олли и Кристоф обсуждали, как быстрее починить стену, а Флаке читал книгу «Как повысить свой IQ, если уровень и так выше нормального». Тут из кабинета вышел Якоб, и все оставили свои дела, и посмотрели на него взглядом «не прошло и года».
- Ой, ребята вы уже здесь? – с удивлением спросил он.
- Мы уже здесь полтора часа торчим! – злым голосом сказал Тилль – Зачем вызывал нас к себе?
- Подождите ещё немного, я схожу по делам, а потом приду, и мы поговорим – сказал Якоб и быстро ушёл.
Пока остальные возмущались по поводу поступка Хеллнера, Тилль понял, что пора привести в действие свой план мести Рихарду, поскольку обстановка и так накалена почти до предела. Когда он в последний раз был у «белого друга», он обдумывал, как бы задеть самолюбие Рихарда, в голове у солиста было много вариантов, но он решил выбрать самый безжалостный. Тиль снова злобно потёр руки.
- Рихард, знаешь, когда я только что выходил из туалета, мимо меня прошли девушки, они обсуждали нашу группу и назвали нас обаятельными и привлекательными, всех нас, а про тебя сказали, что под это описание не подходишь, потому что у тебя не накаченный пресс и еще что-то вроде того, что у тебя живот выделяется своей полнотой.
Тиллю не пришлось долго ждать, Рихард завелся с полуоборота.
- Это у кого пресса нет, и живот виснет, у меня?! Да ещё чего! Если бы они видели клип «Mann gegen Mann», они бы там увидели и пресс кубиками, и мускулы, и идеальную прическу, и все остальные прелести моего тела! - кричал Рихард вслед девушкам.
- Какие прелести? Да у тебя после жены ничего не осталось! Прелести, сказал ещё, - с возмущением сказал Тилль. – Единственный у кого в этом клипе были прелести это Я! И трусики кожаные, и сапожки на каблучках и... и... и… ещё волосы длинные, а в остальном трусики так мило облегали… надо себе такие же купить… вот! - выпалил он, но, поняв, что сказал то, что не стоило говорить, солист зажал руками рот и побагровел.
За неделю до сего разговора он думал о том, что когда-нибудь остальные узнают его страшную тайну от кого-то или сами догадаются, но он никак не ожидал, и ему даже в голову не могло такое прийти, что он сам… себя предаст. Линдеманну хотелось провалиться на месте, но, к его глубокому сожалению, этого не произошло, то ли пол слишком крепкий, то ли он СЛИШКОМ мало весит.
От этой фразы Тилля у всех Раммов округлились глаза, никто из них не знал, что ответить, так как такого от Тилля они раньше не слышали, а Кристоф даже палочки выронил. Первым от шока оправился Рихард.
- Да, теперь тебя можно с гордостью назвать, как бы это лучше сказать, «голубым солнцем» - нет, «солнцем для геев» - нет, тоже не то, а вот: «мечта гея-скалолаза»! - с насмешкой сказал Круспе, представляя заголовки газет и журналов, и поднял палочки Кристофа и вложил их ему в руку, потому что тот все еще пребывал в состоянии шока.
- Это почему это? - возмутился солист.
- Да, потому это: целый табун голых, потных, мускулистых мужиков расталкивая НАС, несётся к тебе, протягивая руки, они пытаются дотянуться до тебя, но у них не получается, а ты вместо того, чтобы подать им руку и помочь подняться, орёшь на всю округу: «Швулер!» и рвёшь на голове волосы. Мне интересно, какого хрена ты рвёшь свои длинные кудри? – выпалил лидер-гитарист.
- Слава богу, что только на своей голове - приглаживая свои слегка отросшие волосы, добавил Флаке.
- Ну… - задумчивым голосом сказал Тилль.
- Может, потому что они к тебе тянутся, - продолжал вошедший в кураж лидер-гитарист - а ты боишься и орёшь, ведь их там так много, а нас нет рядом и помочь тебе некому, то ли из-за того, что ты видишь эту толпу голых мужиков и с ужасом понимаешь свою истинную ориентацию и орёшь уже про себя! – на одном дыхании сказал он.
- Они там не голые, на них трусы! Это компьютерная обработка, поэтому в самом клипе они без трусов, – продолжал возмущаться солист.
- Да, на них есть трусы, НО КАКИЕ?!? - констатировал факт Рихард.
- Стринги, стринги! - хором ответили за Тилля Пауль, Кристоф, Флаке и Оливер и дружно засмеялись.
- Ну и что, что стринги - продолжал защищать Тиль - вы так вообще там голые!
- Но они же не к нам тянутся, а к тебе! – с упрёком проорал «хор», и ещё громче заржали его участники.
Тилль, понимая, что даже с его глоткой не переорать эту четвёрку и, уж тем более, не переспорить, решил возобновить издевательство. Ему, как никогда, хотелось отомстить Рихарду, за то, что тот вслух произнёс его «страшную тайну».
- Ну, может они ко мне и тянутся, – согласился солист – может где-то в глубине души, я совсем чуть-чуть, самую граммульку ощущаю себя женщиной (это он уже прошептал)… хотя я прилюдно заявляю, что это всё ваши домыслы и выдумки, это всё неправда, но не в этом дело, - сказав это, Тилль сделал важный вид – а дело в том, что у нас появилась глобальная проблема, похуже моей, – это то, что среди нас есть ЖЕНЩИНА!
Все с испугом вдохнули и покосились на Тилля.
- Да что вы все на меня-то уставились, да ещё такими испуганными глазами! Я про себя такие вещи никогда не скажу! – возмутился Тилль, надеясь на то, что все уже забыли о допущенной им оплошности. Но, видя подозрительные взгляды согруппников, понял, что такое не забывается – я не про себя говорю, а про Рихарда!
Не оправдались надежды Тилля на то, что эта новость будет ещё более шокирующей, чем про него.
- У-у-у-у-у-ух Тилль я-то думал что-то серьёзное, а ты… - с облегчением сказал Пауль, но, видя как закипает Рихард, решил ничего не добавлять, подумав, что здоровье дороже, хотя мечтал сказать длинный монолог.
- Да ты вообще офигел! С какого такого перепоя…..? – гневным голосом завопил лидер-гитарист.
- Как с какого? Со вчерашнего, у тебя чего провал в памяти? – издевательским голосом ответил Тилль.
- Про вчерашнюю пьянку я прекрасно помню, и в состоянии восстановить события в памяти. Но я что-то не припоминаю подобных высказываний ни от себя, ни от вас! – сказал Рихард и показал пальцем на остальных участников группы, на что те не смогли ничего ответить, а просто покачали головами, отрицая слова Тилля.
- А никто этого не говорил, достаточно просто посмотреть на твой внешний вид! Ну, ты же у нас любишь косметику, шопинг, там разные масочки, маникюры, педикюры и тому подобные штучки, – продолжал издеваться солист.
- Но, как это ни парадоксально, но мне тянутся не мужики, а очень симпатичные молодые особы, которые, кстати, составляют женскую половину наших фанатов. В отличие от тебя! – сказал Рихард и всем своим видом показал, что все ещё помнит высказывание Тилля.
- Ну ладно вам девочки, не ссорьтесь, – сказал Пауль, но эту фразу слышали только Кристоф, Флаке и Оливер.
Пауль расстроился, что остальные его не слышали, однако, немного подумав, он понял, что это было к лучшему. Потому что, если бы это услышали Тилль и Рихард, они вдвоём отмутузили его так, что каждая из его двухсот пяти костей была бы сломана сразу в трёх местах, а череп проломлен в пяти, и всё это никогда бы не срослось; он всю оставшуюся жизнь провёл бы на больничной койке не в состоянии пошевелиться, сказать, подумать и самое главное напиваться до посинения и заканчивал бы свои дни как растение. А его одногруппники даже не навещали бы его, потому что были бы заняты другим делом – поиском нового ритм-гитариста.
– Не дождётесь! – тихо сказал он и еле успел закрыть рот ладонью и сдержать рвотный рефлекс, который чуть было не произошел из-за того, что Паулю во всех красках и подробностях представилась сцена его избиения и медленной смерти в одиночестве без друзей и алкоголя. Ему стало себя так жалко, что он чуть не расплакался. Ландерс посмотрел по сторонам и, видя, что все продолжают наблюдать за словесной баталией солиста и лидер-гитариста, пожалел себя, смахнул скупую мужскую слезу и присоединился к наблюдению за спором.
Тем временем все работники офиса собрались вокруг и с большим интересом наблюдали за происходящим. Несмотря на то, что большую часть этих работников составляют девушки, мужчины, которых было всего несколько человек, с абсолютно таким же любопытством смотрели на двух орущих мужчин, и ждали когда же начнётся самое интересное, когда же, наконец, они начнут друг друга мутузить, некоторые даже достали деньги, готовясь сделать ставки. Тилль и Рихард, не замечая собравшихся вокруг, продолжали спорить, крича на весь офис и упрекая друг друга практически во всех смертных грехах, большую часть которых придумывали сами. Обвинения сыпались самые разные: от неправильного подбора сценических костюмов и использования косметики, но не в качестве грима для концерта, а для украшения себя в любое время дня и ночи, до неправильного использования косметических масок, а точнее в качестве устрашения и запугивания остальных участников группы; от огромного лишнего веса, вследствие этого непроходимости через дверные проёмы до малого количества девушек за последний месяц, из-за такого же переедания и непроходимости. Тиллю очень хотелось победить в этой словесной битве, но у его противника намного лучше был «подвешен язык», поэтому превосходство и авторитет медленно таяли, и словарный запас солиста заканчивался, в отличие от Круспе, который с каждым словом всё больше набирал силу, но вместе с тем начинал закипать от ярости. Видя это состояние лидер-гитариста, Тилль решил забить последний гвоздь в гроб Рихарда.
- Мы все в отличие от тебя работали на нормальных работах кто грузчиком, кто штукатуром, но только ты один отличился хи-хи, Шолле, в реслинге, а ещё… - Тилль не успел договорить об остальных прошлых профессиях Рихарда, как тот с фразой: «Это последняя капля моего терпения!» кинулся на Тилля с кулаками.
Наконец оправдались ожидания работников данного офиса – драка началась, но, к сожалению, исход боя был предрешен. Минуты через две довольный Тилль сидел на Рихарде.
- Я же говорил много раз Шолле, – с явной издёвкой сказал солист, – что ни твоя карьера в реслинге, ни гнев тебе не помогут. Давай остывай, успокаивайся, как говорил Флаке, медленно вдыхай, медленно выдыхай, пусть гнев уйдёт из тебя с выдохом, а с вдохом пусти свет в свою душу!!!
- Ещё чего, – возмутился Рихард, – если я сейчас полностью выдохну, я больше никогда не смогу вдохнуть! Ты же сидишь у меня на животе! А вы чего ржёте, лучше бы помогли… – из последних сил проговорил Круспе, видя стоящих рядом одногруппников.
Понимая, что их товарищу осталось недолго, вся четвёрка с криком: «За свободу дыхания!» кинулась на Тилля. Ещё минуты через две, глазам наблюдавших работников открылась удивительная картина: Тилль стоит, как ни в чём не бывало, и с фразой: «Я царь горы!» ставит свою правую ногу на… (о, ужас)… кучу-малу из остальных участников группы, причём они лежат друг на друге и в самом низу этой пирамиды ещё живой Рихард.
- Ну что сдаёшься, Шолле? – спросил солист.
- Никогда! – ответил лидер-гитарист.
- Ну ладно… ладно, я предлагаю ничью! Ты победил красноречием, а я силой! – по-детски улыбаясь, сказал Тилль и протянул товарищу руку. – Согласен?
- Согласен – с сожалением в голосе ответил Рихард и протянул свою руку.
Не долго думая, Тилль пожал руку друга и, не прилагая никаких усилий, мгновенно выдернул Рихарда из-под остальных, из-за чего вся пирамида развалилась, и остальные участники группы теперь лежали на полу, не в силах самостоятельно подняться. Тилль по-дружески обнял едва стоящего на ногах Рихарда, который все ещё никак не мог отдышаться, и помог остальным встать с пола.
-Вы, что с ума сошли? Дети малые! Вас и на десять минут одних оставить нельзя! –Якоб шёл к месту недавнего боя – Я отлучился ненадолго, ходил узнавать про… ну не важно, а вы в это время друг друга метелите. Посмотрите на себя: все помятые, сейчас ещё и синяки появятся! – продолжал Якоб отчитывать Раммов как маленьких детей, он рассчитывал, что ну хоть у кого-нибудь из них будет виноватое выражение лица, но ожидания не оправдались и у всех Раммов на лицах сияла лишь довольная ухмылка. – Так, а вы чего здесь собрались, ну-ка быстро за работу! – приказным тоном сказал продюсер своим подчиненным, чтобы их разогнать.
Когда все разошлись, Хеллнер вернулся к разбору полётов по поводу поведения Раммов. Но он ничего не успел сказать.
- Ой, да ладно тебе Якоб, – сказал Тилль сладким голосом и, протягивая руки, сделал шаг к Хеллнеру, от чего тот отпрыгнул в сторону, чтобы не попасть в объятия. – Мы просто балуемся, – тем же голосом продолжил Тилль, – у нас же совершенно никаких развлечений! Мы ждём тебя полтора часа, нам стало скучно. Впридачу, мы же группа, мы всё-ё-ё делаем вместе!
- Нет никаких развлечений?! – возмутился Якоб. - А водка ящиками, а голые девицы, а разгром баров и всевозможные приколы надо мной: клей в кепку, пасту в ботинки – это не развлечения? А ориентацию вы тоже вместе менять будете?
- А как же! – ответили все хором.
- Неужели, ты ещё не понял, глупышка, мы всё делаем вместе! – сказал Тилль всё тем же голосом.
Все шестеро участников, протянув руки, шагнули к Якобу, круг сомкнулся, в центре которого оказался продюсер. Хеллнер хотел закричать, но не успел, потому что упал в обморок. Раммы дружно подхватили падающего и положили на рядом стоящий диван. Пауль пошёл за водой. Минут через пять, Якоб стал приходить в сознание, но ещё не открыл глаза. У него дико болела голова, а в этой голове была лишь одна мысль о том, что неужели сбылся самый страшный сон продюсера.
Тем временем, пока Хеллнер приходил в себя и обдумывал свои мысли, рядом с ним шло обсуждение случившегося.
- Какой же он нервный. Чуть что - сразу в обморок, – с раздражением сказал Оливер.
- Как же он вообще стал продюсером, причём нашим. С такими-то нервами! – проговорил Флаке.
- Слушайте, а мы его не убили? – с волнением спросил Кристоф. – Вдруг разрыв сердца?
- Скорее разрыв мочевого пузыря! – издевательски сказал Тилль.
- Он, что обделался? – брезгливо спросил Пауль. – Что-то я не чувствую запах и лужи не вижу!
- Ой, да ладно вам, уже довели его до обморока, такими темпами скоро нам придётся положить его в психушку, – с абсолютным спокойствием проговорил Рихард, сидящий на соседнем диване и слушающий фантазии своих коллег – или вообще…
- Аааа! – заорал Якоб и сел на диване, не дав договорить Рихарду.
- О! Явление Христа народу! – сказал Кристоф. - Значит, не убили?! – расстроенным голосом договорил он.
- Да… обидно – с сожалением подтвердил Тилль.
- Вы геи, геи, ГЕИ! Боже мой, что делать?... что делать? – с волнением говорил Якоб, забегав по комнате, не замечая удивлённых лиц Раммов. – Надо менять образ, имидж, костюмы, музыку – продолжил он, загибая пальцы, – а ещё... быть может, это то, что привлечёт новую публику. Да, я уже представляю: розовые гитары, ударная установка, суперсексуальные костюмы, эпатажный шокирующий стиль! Столько идей… – мечтательно проговорил Якоб.
У всех Раммов рябило в глазах от быстрых передвижений продюсера по комнате, а от его слов… Услышав фразу о розовой установке, Кристоф прижал к себе свои палочки, но в тоже время он, в случае чего (а именно в случае реализации планов Хеллнера) был готов своими же палочками выбить последние мозги из продюсера, в общем, сделать всё возможное. Рихард и Пауль посмотрели друг на друга круглыми глазами, подумав о розовых гитарах, как о наказании свыше за все их грехи. Олли с мыслью о гитаре такого же цвета взял в руки подушку, которая лежала рядом, готовясь задушить за такие слова. Флаке испуганно покосился на солиста, с ужасом подумав, что теперь ему придётся не убегать от него, а обниматься или ещё хуже… Тилль тоже не был рад такому повороту событий, у него даже в животе перестало бурлить.
- А он головой случайно не ударился, когда падал? – поразмышляв, сказал клавишник.
- Да, вроде нет – ответил Пауль.
- Знаете что мальчики? – сказал Якоб, наконец заметив, что он в комнате не один, он расстегнул две верхние пуговицы на своей рубашке, попытался сделать «шухер» у себя на голове и, стараясь изобразить гея, проговорил. – Какие у вас идеи о вашем новом стиле?
Раммы переглянулись, подумав, что их продюсер УЖЕ сошёл с ума.
- Ну всё, с меня хватит этой чуши! – сказал Рихард и, взяв стакан с водой из рук Пауля, подошёл к Якобу и вылил содержимое стакана ему на голову – Ну что, проснулся? Какие розовые гитары и голубые костюмы? Ты что, пока был без сознания, побывал в другом измерении? Мы не голубые! Ясно?!
- Да, мы не такие! – подтвердили остальные.
- Мы натуралы! – с гордостью произнёс Тилль, и по-дружески потеребил плечо Хеллнера.
- Тилль, правильнее было бы сказать: мы традиционной ориентации! – сказал Флаке с умным видом.
- Не умничай! – сказал Оливер и дал подзатыльник Лоренцу.
Раммы в течение десяти минут пытались успокоить шокированного и мокрого продюсера, который вырывался, кричал что-то на непонятном языке и категорически отказывался слушать то, что говорили ему Раммы. А потом и вовсе упал на пол и начал биться в истерике.
- Я никак не могу понять, почему он орёт, и самое главное, на каком языке?! – возмутился Флаке, который держал Якоба за левую ногу, потому что знал, как приблизительно звучат некоторые языки, но этот не поддавался пониманию клавишника.
- Слушай Пауль, а это случайно не русский язык? – спросил Кристоф, который держал за правую ногу.
- Ты что издеваешься?! Нет, конечно! Я бы узнал! – с возмущением сказал Пауль, держащий продюсера за правую руку.
- Ну, может быть это ругательства на русском? – предположил солист, который пытался руками прижать тело Хеллнера к полу.
- Не ругательства, а нецензурные выражения, - поправил Флаке.
- Я тебя предупреждал! – сказал Олли. – Не умничай! – добавил он и пнул Лоренца, Оливеру очень хотелось врезать кулаком, чтобы сломать нос или поставить фингал под глаз, но, к сожалению, руки его были заняты, потому что он держал левую руку вырывающегося продюсера.
- Я же сказал, что я бы узнал, - ответил ритм-гитарист – даже если бы это был русский мат!
- Слушайте, а может в него демон вселился? – сделал ещё одно предположение солист.
- Может быть… - подтвердил Кристоф.
- Да какой демон?! – опроверг слова Тилля Рихард, который держал голову продюсера, чтобы тот её себе не проломил. - Вы видимо вчера слишком много выпили! Уже родную речь не узнаёте!
- Это родная речь? Рихард это ты, по-моему, перепил! – сказал Пауль. – Нет, я, конечно, признаю, что слышу знакомые звуки, но они … не в том порядке.
- Конечно не в том, если он говорит задом наперёд. Вы прислушайтесь! – с абсолютной уверенностью сказал Рихард.
Минуту, помолчав, Раммы сделали вывод, что Круспе прав. Это действительно их родной немецкий язык, только произносимый задом наперёд.
- Как ты догадался? – спросил Флаке, расстроенный тем, что не ему первому это пришло в голову.
- Элементарно, Ватсон! Если вы все вспомните, то Якоб сам говорил, что любит говорить так, то есть задом наперёд, ему хотелось, чтобы все думали будто бы он изобрёл новый язык, – сказал Рихард.
- Спасибо за столь подробное объяснение, – поблагодарил Пауль, – но от этого нам не легче! Всё равно не понятно, что он говорит!
- И как его успокоить, – добавил Кристоф.
- А давайте, я его вырублю! – предложил Тилль – Потом, когда он очнётся, подумает, будто потерял сознание и всё ему приснилось.
Флаке хотел поправить Тилля, но, увидев злобное выражение лица Оливера, передумал.
- Только надо знать, куда бить, а то убьёшь его ещё! – сказал Пауль.
- Ен одан янем ьтиб! – заорал продюсер.
- Что он сказал? – спросил Кристоф и посмотрел на лидер-гитариста.
- По-моему, он сказал, чтоб его не били! – ответил Рихард и, увидев благодарный взгляд продюсера, улыбнулся.
- А как его ещё успокоить? – спросил расстроенный Тилль. – Я не вижу другого способа, кроме как…
Он не успел договорить, потому что Якоб вдруг успокоился, поняв, что, если он этого не сделает, пострадает его череп или другая часть его тела.
- Я в норме, – сказал продюсер, – отпустите меня.
- Может не стоит этого делать? Что-то он как-то быстро пришёл в себя, – с подозрением спросил Тилль, но, видя, что остальные участники группы отпустили Хеллнера, Тилль также повиновался моменту и убрал руки с грудной клетки продюсера.
Якоб встал с пола, отряхнулся, сел на диван и замолчал. Раммы расселись на соседние диваны, не сказав ни слова, и стали наблюдать за продюсером, который со стороны стал похож на статую: он не шевелился, смотрел в одну точку, в общем, его нынешнее состояние можно было охарактеризовать как «ушёл в себя, вернусь не скоро». Просидев в таком состоянии несколько минут, Якоб подал признаки жизни.
- Вы мне ничего объяснить не хотите? – сурово спросил он, пытаясь понять, что же было шуткой: то, что он слышал от них до потери сознания или то, что было сказано ими после того, как он пришёл в себя – Я хочу услышать вразумительный ответ на свой вопрос!
Раммы не спеша, рассказали обо всём произошедшем: о том, как приехали к нему в офис ни свет, ни заря и прождали его полтора часа, как Тилль издевался над Рихардом, о дальнейшей их драке и присоединении к ней остальных участников, как помирились; Тилль рассказал о том, как решил прикольнуться над Якобом, и во что всё это вылилось.
- Значит вы не геи – сделал вывод Хеллнер.
- Нет, не они – подтвердили раммы.
- Ну, слава богу! – успокоился Якоб – А то я уже подумал, что сбылся мой самый страшный сон! Не смейте больше надо мной так издеваться!
- А как можно? – спросил Тилль.
Всё засмеялись.
- Да, кстати, - сквозь смех сказал Якоб – огромное спасибо тебе Рихард! Ты спас меня!
- На здоровье! – ответил тот.
- А зачем ты нас вызывал сегодня? – спросил Оливер.
- Я хотел заставить вас поработать, а то сидите без дела уже три месяца… - сказал Хеллнер.
- Ну-у-у-у… - нехотя сказали раммы.
- У нас заслуженный отдых! – возмутился солист – Мы столько пахали…
- Ну, ладно… что ж мне с вами делать… отдыхайте пока… а потом снова за работу!
- Мы согласны! – ответили хором раммы.
Якоб встал с дивана и ушёл к себе в кабинет, там он достал бутылку коньяка, припрятанную на всякий случай, и, перебирая события последних часов – напился.
- Значит так… я сейчас… - мечтательно начал Тилль.
- Едешь ко мне домой убирать ванную! – обломал его Пауль – Все остальные тоже едут, обязанности распределены… так что за работу! – обломав мечты остальных, добавил он.
Следующие три дня Тилль отмывал ванную, Флаке отчищал кухню. На четвёртый день оба помещения блестели. На пятый день Оливер и Кристоф, наконец, починили стену, под чутким руководством хозяина. Все эти пять дней Рихард провёл… у телевизора, ожидая, когда накопится мусор, потому что с соседями он уладил всё очень быстро, буквально за час, удивив Пауля, который знал характер своих соседей, но он не знал каким способом был улажен конфликт, а именно способом… кредитной карты. Причём карты Пауля, о чём он так и не догадался. В конце пятого дня, когда закончили со стеной, Круспе решил вынести мусор… Все надеялись, что он будет бегать долго и часто, но Рихард сделал лучше: он вызвал мусоровоз прямо под балкон Пауля и, не спеша, выбросил весь мусор с балкона, оплатив данную услугу снова кредиткой Пауля, о чём тот тоже не догадался.
Наступил шестой день.
- Ну что? – тряхнув ящиком, полным бутылок с водкой, сказал Тилль. – Может, выпьем, за окончание уборки?
- Где ты нашёл этот ящик? – спросил Оливер.
- Он под ванну задвинут, был – ответил солист.
- А я всё искал, куда делась моя «аначка - сквозь зубы процедил Кристоф, чтобы его никто не слышал.
- Я согласен – сказал Пауль – только едем теперь к тебе домой, Тилль!
По дороге к дому Тилля, Раммы докупили ещё «пару-тройку» ящиков пива. Как только они приехали, солист тут же завернул в полиэтилен свой диван, опасаясь повтора минувших событий. Но это уже совсем другая история…
Количество комментариев: 30 [ добавить комментарий ] [ распечатать ] [ в начало ]
|
|
